Эпсилон Эридана

– Подводные пуски, – подтвердил софус.

Через пару секунд поверхность океана вспучилась. Из кипящей воды взмыли хищные силуэты. Ракеты шли веером – прием гарантированного поражения цели. Если, конечно, цель это позволяет.

– Одна, две, три, четыре, пять, – считала Луиза. – Солидно. Не поскупились. Сбивать?

Бертран опустил веки.

– Нижние излучатели – товсь! Можно вручную? Люблю пострелять, ты же знаешь.

Бертран усмехнулся.

– Как не знать.

– Так я сбиваю?

– Только не все сразу. Детонация у них сильная.

– И за кого ты меня принимаешь?

Луиза била как в тире, навскидку.

– Никогда на тебе не женюсь, – сказал Бертран. – Лодку-то не зацепила?

– Зачем же? – хозяйственно удивилась Луиза. – Пригодится еще. А жениться – женишься.

Включилось радио.

– Без фейерверка обойтись не могли? – недовольно спросил Мбойе.

Настроение у него все еще было плохое.

– Да так оно вернее, – пробовал слукавить Бертран.

Но старший офицер назвал его подкаблучником и отключился. Он крайне отрицательно относился к наличию семейных пар в экипажах. Но Бертран и Луиза официально женатыми не были, и у Мбойе отсутствовал формальный повод к их разлучению. В профессиональном же отношении эта пара действовала выше всяких похвал, понимая друг друга не то чтобы с полуслова, а вообще без слов. Дестроер в их руках выглядел всемогущим. Они свободно могли бы обходиться без второго пилота, что весьма задевало Реджинальда. Чаще всего бедняге доставалась роль наблюдателя. И в этот раз без всякого участия с его стороны «Гепард» играючи обогнул пять опадающих султанов, добавил хода, настиг лодку.

– Думаешь, там еще остались ракеты? – спросила Луиза.

– Сейчас узнаем, – сказал Бертран. – Держись.

Дестроер сорвался в крутое пике.

– Есть пуски, – доложил софус.

– Блокировать цепные реакции!

– Понял. Блокировать цепные реакции.

На этот раз пара ракет пронеслась довольно близко. Развернувшись, они легли на курс преследования. Но они уже лишились своих ядерных клыков, их детонаторы были повреждены бесшумным залпом. Оставалось немного подождать, чтобы двигатели ракет выработали горючее, тягаться в скорости со шнелльботом они не могли.

Снаружи опять ревел раздираемый воздух, появились порядочные перегрузки. Корабль оставлял за собой хвост превращенного в пар дождя. Бертран кружным путем уводил ракеты от группы островов, где теоретически еще могли оставаться люди. Попутно он прощупывал толщу вод инфракрасными детекторами. Но кроме подводной лодки никаких целей приборы не засекали. Внизу все так же перекатывались штормовые волны, а ураганный ветер раскачивал чечевицеобразное тело «Гепарда». Радио замершей планеты по-прежнему молчало. Бертрану уже не очень верилось, что когда-то здесь люди слушали новости и метеорологические прогнозы. Он вспомнил картинки, отснятые накануне разведывательным скаутом в Трое. Очень похоже было на декорации к давно вышедшим из моды фильмам ужасов.

– Готово. Обе ракеты шлепнулись, – сказала Луиза. – Горючее у них закончилось.

– Хорошо. Возвращаемся.

В нескольких милях от субмарины Бертран завис над морем и сбросил автоматический глубоководный аппарат. Разведчик быстро погрузился на заданную глубину, включил гидролокатор.

– Биологические шумы на борту лодки не прослушиваются, – доложил софус. – Лодка маневрирует курсом, скоростью, глубиной.

– Заметалась, – сказала Луиза. – Бьюсь об заклад, больше ракет на ней нет.

– Якоб, бери управление скафом. Постарайся перехватить субмарину. Возможно, придется повредить ей винты.

Ван Вервен молча кивнул. На его пульте уже сформировались органы управления подводным аппаратом, и он уверенно принялся за дело.

* * *

В миле под ними, повинуясь командным импульсам, маленький батискаф сложил антенны и бросился наперерез субмарине. Лодка его засекла, но почему-то не уклонялась, хотя все еще имела преимущество в скорости хода.

– У нас есть полчаса, – сказала Луиза. – Перекусим?

– Хорошо, что хоть в пище не отказывают, – проворчал Реджинальд. – Давайте есть по-человечески.

– Попробуем.

В задней части кабины управления имелся кофейный столик, вокруг которого и расположился экипаж дестроера, поручив управление «Гепардом» софусу.

– Люблю комфорт, – промурлыкал Реджинальд.

Но спокойной трапезы не получилось. Связь с батискафом прервалась. Океан вспучился еще – на этот раз от взрыва. Дестроер ощутимо тряхнуло ударной волной. Магнитные чашки со столика не посыпались, но вот их содержимое расплескалось. Бертран на секунду впал в смешную для своей должности растерянность, не сразу сообразив, что разлив кофе не так важен по сравнению с тем, что творилось внизу. Внизу, над поверхностью океана, быстро вырастало грибообразное облако.

– Так, – констатировала Луиза. – На лодке имелись еще и торпеды.

– Вот черт, – возмутился Реджинальд, – и все-то у них с ядерной начинкой!

– Стреляют точно. Берт, пора кончать эти кошки-мышки. Сколько можно возиться?

– Предлагаю микроволновый удар, – сказал Реджинальд.

– Реактор лодки может выйти из-под контроля, – сказал Бертран.

– Блокируем цепные реакции.

– На большой глубине можем не достать.

– Попробуй сначала блокировать. Чему улыбаемся?

– Рад, что голова у тебя заработала.

– Чисто случайно, сэр.

– Твоя скромность пугает, – сказала Луиза.

– Давайте я порулю, – тут же предложил Реджинальд.

– Вот этого не надо.

* * *

Дестроер завис над тем местом, где шла лодка, и дважды разрядил энергонакопители. Внизу, на застывших волнах, мгновенно образовалась характерная мелкая рябь, словно море покрылось гусиной кожей. Секунду все молча всматривались в экраны. Луиза вновь натянула сенсорный шлем.

– Как там, Лу?

– Момент. Лодка теряет ход. Да, точно, температура реактора упала на полтора градуса. Получилось, Берт. Цепные реакции блокированы. Давай микроволны.

В разговор вступил Ван Вервен.

– Погодите. При микроволновом ударе горизонтальные рули может заклинить в положении «погружение». Лодка тогда пойдет вниз и ударится о дно и может получить пробоину. Так мы ее утопим.

– Как же быть?

– Подстерегите момент, когда начнется какое-нибудь минимальное всплытие. Кажется, дно под ней повышается?

– Да.

– Тогда ждем.

Энергии лодке все еще хватало. Используя аккумуляторы, субмарина плыла со скоростью более двадцати шести узлов, как и прежде не реагируя на уговоры с радиобуя. Курс ее сначала зигзагообразно менялся, но потом выровнялся.

– В сорока милях к северо-западу начинается район подводных пещер, – предупредил софус. – Возможно, лодка попытается скрыться в одной из них.

– Было бы разумно, – кивнул Бертран.

– Во всяком случае – логично, – сказал Реджинальд.

– Не успеет, – заявила Луиза. – Рельеф дна повышается.

– Реджи, слышишь?

– Не только слышу, но и вижу. Беглянка должна пройти над подводным хребтом через пять-шесть минут.

– Стреляй примерно в километре до гребня.

– Понял.

– Скорость – двадцать пять узлов, – доложил софус.

Бертран потер руки:

– Ага, падает.

Реджинальд усмехнулся.

– А ты сомневался?

– Сомневаться полезно, Реджи.

– Не сомневаюсь, кэп.

– Этого-то я и побаиваюсь в тебе, парень.

* * *

Волновой удар настиг беглянку почти там, где и планировалось, – в полумиле от вершины подводного хребта УильямаБиба, на глубине шестьсот с небольшим метров. Приборы сообщали, что удар достиг цели, и что система управления либо повреждена, либо дезорганизована. Но по этой же причине автоматика аварийного всплытия не сработала, лодка на поверхность не вышла. Напротив, потеряв контроль за своим движением, подводный корабль все же сел на скалистый грунт. Через сброшенные гидрофоны был слышен скрежет металла.

– Сработано не слишком чисто, – отметил Бертран с досадой. – Воздух не шипит? Кто-нибудь слышит?

– Нет, – сказал Реджинальд. – Обошлось без пробоин.

Поколебавшись, добавил:

– Вроде бы.

– А ты усваиваешь уроки.

– А вы, конечно, сомневались, сэр.

– Нет. На этот раз – нет. Я же знаю, что ты трусоват. И чем тебе страшнее, тем больше болтаешь. Пожалуйста, перестань гладить свои коленки!

– Свои колени-то. Хочу – глажу.

– Ткань скрипит невыносимо.

– Хорошо, – сказал Реджи.

И начал вздыхать. Делал он это, как и все, что делал, весьма артистично. Усилием воли Бертран заставил себя отвлечься от шумопроизводителя и сосредоточился на управлении.

Приводнившись несколько в стороне, он выждал еще полчаса. За это время морская вода охладила раскаленную обшивку «Гепарда». Шипение, свист, бульканье за бортом утихли. Ослепшие от перегрева датчики инфракрасного излучения вновь заработали. Стал слышен ветер. Рассерженные волны так шлепали по броне, что брызги взлетали выше надводной части шнелльбота, раз за разом окатывая иллюминаторы.

– Так можно и морскую болезнь заполучить, – озабоченно сказал Реджинальд.

– Штормит, – меланхолично согласился Бертран. – Сам будешь спускаться в батискафе, Якоб?

Некоторые люди способны внушать уважение, ничего для этого не делая, просто не суетятся. Обратиться к ним с прямым приказом практически невозможно.

Ван Вервен ответил не сразу. Подумал, потом спокойно кивнул.

– Робот слишком громоздок для осмотра отсеков.

Бертран заколебался.

– Знаешь, лучше повременить.

– Почему?

– Существует еще и ручное управление пуском торпед.

– Ты думаешь, там есть кому их пускать?

– Кто знает. Похоже, что на этой планете ни в чем нельзя быть уверенным. Не так ли, Реджи?

– Возможно, – допустил второй пилот.

– Так что же делать? – спросил Ван Вервен.

– Скоро к лодке подойдет вторая гидрофонная станция. Если с ней ничего не случится, тогда и начнем.

– Что ж, разумно.

– Якоб, поешь что-нибудь, – сказала Луиза.

– Спасибо, пока не хочу.

– Правильно, – одобрил Реджинальд. – При ранениях в живот… Ой, что-то не то болтаю.

Ван Вервен удивился.

– При ранениях в живот? Ядерной торпедой?

– Да, да, молод и глуп, – согласился Реджинальд. – Обижаться на меня нельзя. Включить наружную вентиляцию? Обожаю морской воздух. Навевает, знаете ли. Зов вечности. Паруса, ветры и все такое. Вдохнешь, бывало, полной грудью…

– Пожалуй, у тебя есть одно достоинство, – утомленно сказал Бертран.

– Ух ты! Какое?

– Инициативность.

– Может, оно и одно, – раздумчиво ответил Реджинальд. – Но его много. Так, где эта кнопочка, сэр? Чтобы вентиляцию включить?

– Знаешь, чем отличается мопс от глупса?

– Чем?

– Мопсов у нас нет.

– Да-а? – Реджинальд с сомнением покосился на Луизу. – Так, где же кнопочка, сэр?

– А вон там, рядом со счетчиками радиации. Видишь, огоньки мигают? Красные такие? Вдохнешь, бывало, полной грудью…

– Надо же! А я и не заметил. Луизка потрудилась на славу. Набабахала.

– Реджи, перестань меня цеплять, – начала сердиться Луиза. – А то ты меня знаешь.

– Эге! Сквозь косметику проступило лицо. Берт, ты не мазохист?

Тут Луиза не выдержала и слегка пнула его в ногу.

– Папе пожалуюсь, – пригрозил Реджинальд.

– Тихо, – сказал Бертран.

Оба примолкли.

– Нет, показалось. Лу, продолжай воспитание.

– Что показалось? – заинтересовался Ван Вервен.

– Да вроде пятно какое-то.

– Где?

– На дне.

Ван Вервен наклонился к его экрану.

– Не вижу.

– Показалось, значит.

– Вторая акустическая станция подошла к лодке, – доложил софус.

– Расстояние?

– Сто тридцать четыре метра от правого борта.

– Давай, давай, показывай.

Софус дал изображение со дна. Темный борт субмарины занял почти весь экран.

Лодка лежала с заметным креном, так что в луче прожектора различалась поверхность палубы с кольцами люков над ракетными шахтами. Дальше к носу располагался обтекаемый нарост рубки. На ней светилась люминесцентная надпись.

– «Си Гвард», – прочел Реджинальд. – Морской страж, значит. Ну, и кого подстерегал сей страж?

– Пора узнать, пожалуй, – сказал Ван Вервен.

– На всякий случай тоже подходи сбоку, – посоветовал Бертран. – Торпедные аппараты расположены в носу и на корме.

– Хорошо.

– Берт, а можно мне с ним? – спросил Реджинальд.

– Нет.

– А ты вообще умеешь говорить «да»?

– Умеет, – сообщила Луиза. – Эх, нет в тебе утонченности, Луизка. Одни утолщенности.

– Хватит намеков, – вежливо сказала Луиза и показала кулак.

Ван Вервен тем временемспустился в батискаф и задраил люки.

– Готов.

Дно «Гепарда» тут же раскрылось, в его трюм хлынуло море.

– Отсоединяю кабели, – сообщил Бертран.

– Понял.

* * *

Батискаф с почтенным именем «Нерей» скользнул вниз. Ван Вервен тут же включил электромоторы на погружение, чтобы не стукнуться о дестроер, который то погружался, то всплывал на волнах. Под плоским брюхом корабля сияло электрическое зарево. Свет был слишком ярким, резало глаза. Благодаря сильным лампам вода некоторое время была совершенно прозрачной, едва заметной. Затем ожерелье прожекторов отдалилось, уменьшилось, слилось в смутное пятно, которое к тому же начало смещаться в сторону. Упругая внешняяобшивка «Нерея» начала вдавливаться внутрь под растущим напором воды. Объем судна при этом уменьшался, облегчая погружение.

– Быстро опускаешься, – проворчал Бертран.

– Нормально.

– Ладно, мудрыми советами мешать не буду. Но на связи остаюсь постоянно. Сообщай, если что.

– Добро.

Менее чем за четверть часа батискаф достиг дна и застопорил винты вертикальной тяги. Воцарилась тишина. Слышно было только потрескивание прочного корпуса от давления водной толщи. Никаких других звуков снаружи не доносилось. За пределами зоны освещения нависла плотная, мрачная и недружелюбная тьма. Якоб принял ее во внимание, но не загрузился. Он имел большой опыт погружений. Конечно, то, что все эти погружения имели место не на Кампанелле, следовало учитывать, но пока что следовало только учитывать, не более того.

Сориентировавшись по карте и сигналам «Гепарда», Якоб включил двигатели горизонтальной тяги, продвинув суденышко на сотню метров вперед. Туда, где приборы обнаружили отлогий подъем дна.

Свет носовых фар лег на илистую поверхность с обрывками белых, похожих на проволочные, спиралей. Так выглядят виргуллярии – особая форма глубоководных животных. Их вытянутые тела шевелились, колеблемые током воды. По этим движениям легко угадывалось направление придонного течения. Оно оказалось попутным. С его помощью до цели можно было добраться минут за пятнадцать ускоренного хода.

Вот только существовали сомнения в том, что стоило применять ускоренный ход. До сих пор «Си Гвард» характер проявляла мало дружелюбный. Но все складывалось вроде благополучно, а полной безопасности на свете не бывает… Ван Вервен дал полную мощность электромоторам.

– А профессор-то – ничего, – прокомментировал Реджинальд. – Парень хоть куда.

Бертран и Луиза промолчали, вглядываясь в экраны. Потом командир незаметно постучал по подлокотнику кресла, а Луиза перекрестилась.

* * *

Субмарина лежала на глубине, недоступной свету с поверхности моря. Маленький автоматический скаф-разведчик освещал сверху ее среднюю часть. Тишину нарушал писк гидролокатора, да где-то в недрах «Си Гвард» все-таки шипел воздух.

Якоб прислушался.

На течь это было не похоже, поскольку не улавливались характерные звуки бьющей под давлением в сотни атмосфер струи. Струи, запросто ломающей человеческие кости. Пробоина на глубоководном судне – такая вещь, что раз увидев, не забудешь…

Прячась за грядой скал, Ван Вервен вел батискаф над самым дном. Крутой бок подводной лодки уже просматривался в передний иллюминатор. С него свешивались обрывки лееров. Придонное течение их пошевеливало, отчего казалось, что корабль обзавелся щупальцами. Это усиливало ощущение исходившей от него угрозы. Конечно, торпеды, если таковые на лодке еще оставались, не должны взрываться поблизости от нее. К тому же перед батискафом по донному илу ковылял шестиногий робот.

Прочный корпус позволял использовать «скорпиона» для подводных работ, причем часть его вооружения сохраняла действенность. Но больше успокаивало то, что чувствительные детекторы разведчика не обнаруживали признаков активации боеголовок. Очень могло быть, что лодка исчерпала наконец свой арсенал.

Робот вскарабкался на подводную скалу, несколько возвышающуюся над корпусом «Си Гвард». С ее вершины он спрыгнул на ее палубу. Через гидрофоны послышался скрежет когтей. Спустя пару минут робот доложил:

– Я – Скаут-46, ракетные шахты пусты.

Якоб удовлетворенно кивнул и приказал ему заварить крышки всех торпедных аппаратов.

– Приступаю, – коротко ответил скорпион.

Цепляясь за перо руля, он спустился с палубы.

Под кормовым свесом лодки возникло дрожащее зарево. Сначала с одного борта, потом – с другого. Через четверть часа робот заварил и носовые торпедные аппараты. «Си Гвард» перестала представлять угрозу для внешних объектов. Но что таилось у ней внутри? Не найдется ли там безумец, способный взорвать лодку вместе с собой?

Дождавшись окончания сварки, Ван Вервен повел батискаф вперед. Медленно вращая винтами, «Нерей» пересек щель между скалой и бортом лодки, завис над блестящей в лучах фар палубой. Через нижние объективы Ван Вервен видел окалину на кромках ракетных жерл, рубчатую поверхность противоскользящего настила, швартовые кнехты, воинственно задранный ствол скорострельной пушки.

За рубкой, под колпаком стеклотитана, к палубе был принайтован разведывательный вертолет. Из сот внешней подвески машины выглядывали наконечники ракет. «Си Гвард» была оснащена со скрупулезным соблюдением всех правил и требований, предъявляемых к боевому кораблю эпохи Войн.

– Берт, видишь?

– Да.

– Что скажешь?

– Рассчитано на серьезного противника.

– Но противник оказался еще серьезнее?

– Увы. Удивлюсь, если внутри хоть кто-то уцелел.

– Я – тоже. Ну ладно, начинаю.

Ван Вервен опустил батискаф над затопленной ракетной шахтой.

Слабоватый насос «Нерея» долго откачивал из нее воду, но с задачей справился. Возникшее отрицательное давление плотно присосало днище батискафа к люку.

– Наверху все спокойно, – сообщил Бертран. – «Гепард-2» тоже ничего подозрительного не видит. В общем, мы последим, Якоб. По крайней мере, сверху сюрпризов можешь не ждать.

– Профессор, мы будем на высоте, – пообещал Реджинальд. – Намного выше вас, уж извините.

– За что? – не понял Якоб.

– За невольное высокомерие.

– Любите играть словами?

– Все чем-нибудь играют.

– Даже я?

– Даже вы.

– Чем?

– В данный момент – тайной. До этого немного играли своей жизнью.

– Все верно, Реджинальд. Мне нечего возразить.

Реджинальд надулся.

– Космофлот, сударь.

* * *

В днище «Нерея» открылся люк. По канатной лесенке Ван Вервен спустился в шахту. В ней все еще чувствовался угарный запах ракетного топлива. Было холодно. Сырость ощущалась даже внутри плотного гидрокостюма. Свет «Нерея» проникал до дна огромного стакана, и там, у дна, делал видимой вогнутую поверхность двери. Якоб стукнул по металлу рукояткой фонаря. Резать стену не хотелось, поскольку потом, когда батискаф всплывет, в шахту вновь хлынет море и через дыру вода попадет в один из отсеков лодки. Не по-хозяйски это.

Ван Вервен спустился в лужу на дне шахты, отвел в сторону гибкую трубу, через которую «Нерей» откачивал воду, включил фонарь и осмотрел дверь. Разумеется, она была заперта, к тому же – частично оплавлена. Стенки шахты делали из не очень жаропрочного сплава. Не рассчитывали на долгую эксплуатацию… Замок не открывался.

Выхода не было. Пришлось пустить в ход резак. Но и в этой ситуации Якоб постарался принести минимальный вред – он поднялся почти к самому днищу батискафа и вскрыл шахту в самой верхней части, у «горлышка», в расчете на затопление только ограниченного подпалубного пространства.

– Приготовь оружие, – тихо посоветовал Бертран.

Ван Вервен молча пожал плечами. Он весьма сомневался в том, что найдет на борту хотя бы одну живую душу. А если и найдет, то не для того, чтобы стрелять. Перед тем как попасть в экипаж «Вихря», Якоб Ван Вервен, профессор океанологии Принстонского университета, прошел многоступенчатый отбор, а потом его учли многому, не только вождению батискафа. Он был уверен, что сумеет обезоружить любого человека из экипажа лодки, поскольку тот неизбежно будет далеко не в лучшей форме после нескольких лет заточения в этих сырых отсеках. Во всяком случае, среди членов экипажа «Вихря» Ван Вервену могли противостоять только старший офицер Мбойе да Рональд Пеккола, полковник корпуса космической пехоты, которому, как говорится, сам Устав велел. Было даже хорошо, что Реджинальда не отпустили, иначе за парнем пришлось бы присматривать, а это рассеивает внимание.

* * *

Внутри лодки все еще работало аварийное освещение, оставляющее неприятный сумрак по углам. Пахло тоже неприятно, но чем-то техническим, запаха тлена и разложения не ощущалось.

Конструкцию боевых подлодок старины Якоб специально не изучал, но все подводные суда имеют много общего. В принципе, «Си Гвард» представляла всего лишь усложненный вариант «Нерея», и это помогало ориентироваться.

Первой заботой, конечно, являлось состояние реактора – энергетического сердца корабля. Несколько поплутав, наткнувшись на пару глухо задраенных люков, Ван Вервен все же достиг реакторного отсека. Там все оказалось в порядке. Аварийная автоматика сработала надежно, графитовые стержни по самые головки ушли в свои каналы, да и излучения «Гепарда» свое дело сделали. Так что взрыв не угрожал, можно было приниматься за выполнение главной задачи – выяснению того, что случилось с лодкой и причин ее агрессивности.

Еще по пути в реакторный отсек Якоб кое-что обнаружил. Да, на этом подводном корабле несомненно когда-то был экипаж. Об этом свидетельствовала разбросанная по пайолам, повисшая на приборах, пультах и спинках операторских кресел морская униформа. Складывалось впечатление, что команда внезапно покинула «Си Гвард», предварительно раздевшись донага, аккуратно вложив при этом в мундиры нижнее белье и оставив рядом обувь. Что все это могло значить?

Якоб пробрался в центральный пост и через аппаратуру «Нерея» рассказал о своих находках наверх.

– Опять чертовщина какая-то, – вздохнул Бертран. – Попробуй войти в компьютер.

– Уже пробовал. Вряд ли из него можно что-либо извлечь. Вы здорово постарались с волновым ударом. А может, кто-то еще до вас постарался.

– Ну… Не знаю, что и посоветовать. Ищи дневники какие-нибудь. Быть может, они вели рукописный бортовой журнал.

– Хорошо.

Якоб проверил места, где в принципе мог храниться судовой журнал.

Но все сведения, по-видимому, записывались в память компьютера, которая, если и сохранилась, пока оставалась недоступной. Якоб еще раз внимательно осмотрел все тесноватое помещение центрального поста. В нем находилось несколько офицерских мундиров. Струи воздуха от вентилятора, больше пяти лет неутомимо перегонявшего никому не нужный воздух, пошевеливали свешивающиеся с кресел рукава. Очевидно, здесь произошло нечто очень сходное с тем, что случилось во многих домах Трои. Большинство мундиров лежали в похожих положениях, как бы имитируя живых людей, – куртки на спинках, брюки – на сиденьях кресел. Только одна куртка сползла вниз и лежала поверх брюк. Куртка капитана, как оказалось.

Якоб поднял ее. Во внутреннем кармане прощупывался какой-то плоский предмет, небольшая коробочка. Видимо, его тяжесть и стянула куртку на пол. Больно ударившись о тумбу перископа, Ван Вервен перенес коробочку под аварийный светильник. Вещь оказалась карманным диктофоном. Он тут же нажал кнопку воспроизведения, почти не надеясь на удачу. Но мигнул зеленый огонек, послышались шорохи, звуки дыхания, отдаленные голоса, лязг металла, шипение сжатого воздуха, вырывающегося на свободу. Прибор работал. Якоб понял, что не зря потратил столько энергии, пробираясь на «Си Гвард».

Он положил коробочку на штурманский столик и присел на какой-то ящик.

* * *

Качество записи оказалось весьма неважным, большая ее часть требовала добротной компьютерной реставрации, но многое слышалось достаточно отчетливо, особенно громыхающий бас, принадлежавший, по всей видимости, хозяину диктофона. Лучше всего сохранилась последняя часть записи, как раз и представляющая наибольший интерес.

– …ничего не видно… Нет, нет, держитесь генерального курса. Тридцать семь узлов, ни футом меньше. Так, хорошо. Девиация? Ерунда! Нашел о чем сейчас плакать. Потап, не сопи в ухо. Что за привычка! В самый напряженный момент. Да понял, понял. Прицел действует? Вот и стреляй. Конечно, прямо сейчас, когда же еще? Забудь ты про экологию, малахольный! Черт, какой же это флигер, вислоухие?! Сбивать, сбивать и сбивать!