Семнадцать лет в советских лагерях

4. Странствия

Мои свекор и свекровь проживали в Кашире, в районе Домнинки, в достаточно большом хозяйстве, доставшемся им по наследству. У них было три рабочие лошади, две коровы, пятнадцать баранов и двадцать кур. Ютясь в тесной избе, Трефиловы жили продукцией своего хозяйства.

Свекор Иван Трефилов был крепким человеком шестидесяти лет, рано овдовевшим, делившим дом с двадцатилетним сыном Борисом, несовершеннолетней дочерью Марией и отцом, которому перевалило за восемьдесят. В Кашире Трефиловы считались зажиточными крестьянами, и, если бы не помощь Алексея, их бы давно признали кулаками. По определению Шеболдаева[26] (расстрелянного в 1930-х), кулаком считался крестьянин, отказавшийся продавать свое зерно государству. Если Трефиловы ничего не продавали, то только потому, что им нечего было продавать, а доходов от собственного хозяйства еле хватало на то, чтобы выжить. Им, должно быть, оказывали особую протекцию, так как они смогли избежать массовых репрессий 1927–1930 годов, организованных Сталиным в соответствии с принципом: «Надо крепко опираться на деревенскую бедноту и договориться с середняками для уничтожения кулаков как социального класса». Когда я приехала в Каширу, свекор рассказал мне по секрету об уничтожении не менее трех миллионов крестьян. Не знаю, была ли эта цифра точной, но Алексей, всегда гордившийся политикой коммунистического руководства, признался мне однажды, что в 1928 году колхозные угодья насчитывали 1 400 000 гектаров, а к 1930 году эту цифру надеялись довести до 30 миллионов гектаров. Методы, с помощью которых они собирались достичь этих показателей, не вызывали у моего мужа практически никакого беспокойства.

В Кашире я провела несколько безмятежных месяцев. Тишина полей помогла мне отвлечься от московской суеты. Жорж пил парное молоко и рос как на дрожжах. Мои родственники показались мне чрезвычайно порядочными людьми. Новый режим еще не успел их испортить, но они, как и все знакомые русские со скромным достатком, похоже, не интересовались ничем, кроме своих семейных дел. От их пассивности у меня, уроженки департамента Ланды, закипала кровь. Они соглашались со всем, даже не думая протестовать, и предпочитали лишь жаловаться. Старики с ностальгией вспоминали царские времена, а старухи молили о помощи Казанскую икону Божией Матери.

Мне уже несколько наскучило жить в Кашире – плохо понимая русский язык и не имея возможности произносить элементарные фразы, я была обречена практически на постоянное одиночество, – хотя, стоило мне подумать о женщинах, стоящих в очередях на московских улицах в надежде раздобыть себе немного еды, как скука рассеивалась. Так прошла зима 1930–1931 годов. Я в последний раз наслаждалась покоем – потом мне уже никогда не доведется его испытать. Когда мы желали друг другу счастливого Рождества, я и представить не могла, что никогда больше не увижу ни этот край, ни Ивана, ни Бориса, ни Марию Трефилову…

Вспоминая свое деревенское детство среди крестьян, работавших в поле не разгибая спины, я с удовольствием предлагала помощь родственникам мужа, чтобы показать им, что француженка тоже умеет обращаться с вилами и граблями. Они, со своей стороны, были рады тому, что я умею доить коров, и считали, что Алексей поступил правильно, отправив меня к ним. Они намекнули мне, что хотели бы, чтобы мы с Жоржем остались у них жить. Весна в России, пожалуй, еще более упоительна, чем где-либо еще, ведь зима здесь настолько сурова, что при первых погожих деньках испытываешь чувство радости, незнакомое моим соотечественникам. Необъятные зеленые пространства вокруг Каширы обладали каким-то удивительным умиротворяющим свойством. Я пребывала в сладостном оцепенении, когда однажды, погожим утром мая 1931 года, появился Алексей. А с моим мужем и Москва напомнила о себе. Несколько удивившись тому, что он взял отпуск в это время года, я предположила, что ему на работе дали разрешение приехать за мной. Я уже приготовилась поставить жесткие условия нашему возвращению, когда Трефилов сообщил мне, что находится в Кашире с официальным заданием.

Я уже писала выше, что советские чиновники, возвращавшиеся из-за границы, считались неблагонадежными вследствие их политического невежества, неадаптированности к советскому образу жизни и жизни в деревнях, где им предстояло заниматься пропагандистской работой. Именно с этой целью Алексея и направили в Каширу. На него возложили ответственность за организацию колхоза. Мой муж считал, что ему сделали особое одолжение, поручив идеологическую работу в деревне. Я так не думала, но всячески воздерживалась от того, чтобы высказывать свое мнение.

Узнав о том, что Алексей собирается делать в Кашире, его семья отнеслась к этому без малейшего энтузиазма; начались ожесточенные споры, перессорившие моего мужа с отцом и братом. По привычке Алексей впадал в ярость, его не только выводила из себя невосприимчивость близких родственников к новым идеям, но он еще опасался провалить свою работу, что могло окончательно скомпрометировать его в глазах партии, особенно если станет известно, что его родные являются ярыми противниками этих идей.

В помещении школы было устроено собрание. Будущие члены колхозного руководства, назначенные заранее, единогласно выбрали председателя правления, которое также было сформировано до начала собрания. Пришедшие на собрание крестьяне не слишком понимали, что происходит, но из страха голосовали «за» каждый раз, когда от них требовалось высказать свое мнение. То, что Иван, Борис или Петр назначались на ту или иную должность, крестьянам было абсолютно все равно – лишь бы их оставили в покое. Они еще не догадывались, что Иван, Борис и Петр избирались именно для того, чтобы лишить их покоя.

Председательствовал на собрании Алексей. В своем выступлении, составленном особым отделом ЦК Коммунистической партии (текст требовалось выучить наизусть), он перечислил преимущества колхозного строя: минимальные расходы, сокращенный рабочий день, более справедливое распределение прибыли, общественная собственность на средства производства, возможность приобретать материалы, которые в Кашире частным образом купить было нельзя и т. д. Присутствующие на это никак не реагировали – для них было совершенно очевидно, что им предстоит передать свое имущество в колхоз, где они уже будут не хозяевами, а исполнителями приказов главного агронома. Для большей части этих мелких собственников подобная перспектива означала лишение каких бы то ни было прав, поскольку из хозяев они превращались в сельскохозяйственных рабочих. Еще они знали, что получаемые доходы будут делиться между государством и крестьянами в соответствии с отработанными трудоднями. Председатель колхоза, главный агроном и счетовод должны были также изыскивать свои оклады из доходов колхоза.

Моего ограниченного словарного запаса (к тому же Алексей накануне растолковал мне суть своего выступления) оказалось достаточно, чтобы понять что к чему и теперь следить за реакцией людей, внимательно слушавших его в переполненном помещении. Я ощущала, как напряженно они пытаются представить свое будущее. Меня поразил контраст между выражением лица Алексея и его отца. Эти два человека представляли не только два разных поколения, но два мира, два несовместимых образа жизни, одному из которых предстояло проиграть. К сожалению, ни у кого не было никаких иллюзий относительно исхода битвы. Не говоря ни слова, не выражая ни одобрения, ни протеста, крестьяне один за другим поднимались и выходили из зала с поникшими головами. Когда мы возвращались домой, я больше не могла скрывать от мужа своего возмущения. Меня изумляло то, как он лгал этим бедолагам – односельчанам, знакомым ему с детства, – убеждая в том, что им будет лучше без собственного имущества и они будут счастливы, работая бесплатно на государство. Но, как обычно, Алексей уклонился от дискуссии, ограничившись ответом:

– Замолчи! Тебя это не касается! И вообще, это должно быть именно так, а не иначе.

В очередной раз я поняла, что человек, чью фамилию я носила, отказался от своего собственного мнения. Каковы бы ни были приказы, распоряжения, декреты и решения партии, Алексей беспрекословно исполнял их, ничуть не сомневаясь в необходимости слепо повиноваться, что было для него так же естественно, как дышать или есть. Вся эта история с колхозом увеличила пропасть между мной и мужем настолько, что ее уже невозможно было преодолеть.

Сразу после собрания в Кашире был организован колхоз. Крестьян, не пожелавших в него вступать, стали нещадно облагать налогами, так что в итоге перед ними встал выбор: либо уступить, либо умереть от голода. Трефиловы первыми записались в колхоз: присутствие Алексея и страх перед властями сделали свое дело. У них забрали все имущество, и вскоре их лучший конь по кличке Як сдох от недоедания.

Понятно, что при таких обстоятельствах Кашира потеряла для меня всякую привлекательность. В моральном смысле она стала более несчастной, чем Москва, и голодали здесь почти так же, как в столице. Стоило появиться Алексею в Кашире, как все в ней пришло в упадок. Я была близка к тому, чтобы возненавидеть мужа так же, как я ненавидела партию, которая сделала его своим рабом и умела править лишь при помощи нищеты и преступлений.

В октябре мы вернулись в Москву.

В то время руководство страны, испытывая большой дефицит в иностранной валюте, вновь открыло магазины, где продавалось все что угодно, но за золото, драгоценные камни, бижутерию, дорогие меха[27]. Так образовался гигантский рынок, управляемый и контролируемый государством. Чтобы купить еду, москвичи распродавали последнее, что им удалось сохранить. Это продолжалось до 1935 года. У дверей таких магазинов можно было увидеть, как взрослые люди и старики плакали от стыда, продавая семейные реликвии ради возможности купить сахар, мясо или чай. Некоторые, не выдержав, уходили, когда наступала очередь предъявлять то, что они принесли с собой на продажу, но неизбежно возвращались, не в силах сопротивляться постоянному чувству голода.

Несмотря на нормирование продуктов, которое ужесточалось с каждым днем, снабжение Москвы продовольствием становилась все хуже и хуже. До отъезда в Каширу я постоянно боялась, что не смогу прокормить сына[28]. Правительство распустило слух, что дефицит продовольствия вызван не ошибками и нерадивостью чиновников, а отсутствием гражданской сознательности крестьян, прятавших зерно вместо того, чтобы отдать его официальным сборщикам. Поэтому было решено, что члены партии, при поддержке ГПУ, будут проводить обыски в избах. Разумеется, Трефилова назначили в одну из этих банд. Он уехал в феврале 1932 года, я отказалась ехать с ним. С меня было достаточно, я испытывала лишь одно желание – вернуться во Францию с моим сыном.

Очередь перед открытием Торгсина. Москва, 1932. РГАКФД

Никогда не забуду, какое плачевное зрелище представляли собой одетые в рубище крестьяне – крестьяне, которые якобы прятали у себя продовольствие! – они просили милостыню на московских улицах, потому что не имели права получать еду по карточкам. Они приносили с собой тщательно припрятанное яйцо или стакан молока и пытались обменять их на хлеб. Порой мне случалось соглашаться на этот обмен ради удовольствия выпить немного молока или съесть яйцо.

Алексей вернулся в апреле довольный собой и своей партийной работой. У меня уже не было сил ссориться с ним – я понимала, что это совершенно бессмысленно. Я просто объявила ему о своем желании развестись и вернуться на родину с Жоржем. Мой муж не был вспыльчивым человеком, а может быть, многолетняя жесткая партийная дисциплина сделала его более покладистым. Он лишь пожал плечами и произнес:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Тифлис (с 1936 г. – Тбилиси) – столица Грузии.

2

Крыленко Елена Васильевна (1895, Россия – 1956, США) – живописец, график. Сестра прокурора РСФСР Н. В. Крыленко. После Октябрьской революции служила секретарем дипломата М. М. Литвинова. С 1922 г. – жена американского писателя Макса Истмана. В 1924 г. уехала с ним в США. Писала пейзажи, портреты, натюрморты, обнаженную натуру.

3

Ланды (фр. Landes, окс. Lanas) – департамент на юго-западе Франции с административным центром в Мон-де-Марсане.

4

Чичерин Георгий Васильевич (1872–1936) – советский дипломат, нарком иностранных дел РСФСР и СССР (1918–1930). С 1925 г. – член ЦК ВКП(б). С 1930 г. – на пенсии, выведен из состава ЦК.

5

В описываемый период советское дипломатическое представительство в Париже официально называлось «полпредство» (полномочное представительство), а должность его главы – «полпред».

6

Дипломатические отношения между Францией и СССР были установлены 28 октября 1924 г.

7

Истмен Макс Форрестер (Eastman Max Forrester, 1883–1969) – американский журналист, писатель, поэт, литературный критик и радикальный политический активист. Первоначально социалист, троцкист, под конец жизни стал антикоммунистом.

8

Крыленко Николай Васильевич (1885–1938). В 1922–1931 гг. – заместитель наркома юстиции РСФСР. В 1923–1924 гг. – председатель Верховного суда СССР. В 1927–1934 гг. – член Центральной контрольной комиссии ВКП(б). В 1928–1931 гг. – прокурор РСФСР. В 1931–1936 гг. – нарком юстиции РСФСР. В 1936–1938 гг. – нарком юстиции СССР. Выступал обвинителем на главных политических процессах в 1920-х – начале 1930-х гг. Арестован 1 февраля 1938 г. по обвинению в контрреволюционных преступлениях. Расстрелян. Реабилитирован в 1955 г.

9

Государственное политическое управление (ГПУ) при НКВД РСФСР – советский орган государственной безопасности. Учрежден 6 февраля 1922 г. по предложению В. И. Ленина. 15 ноября 1923 г. на базе ГПУ после создания СССР было образовано ОГПУ при СНК СССР уже на союзном уровне.

10

Во Франции женщины получили избирательное право 21 апреля 1944 г. Впервые французские женщины проголосовали на муниципальных выборах 29 апреля 1945 г.

11

Довгалевский Валериан Савельевич (1885–1934) – участник революционного движения в России, член РСДРП(б) и Французской социалистической партии, дипломат, нарком почт и телеграфов РСФСР. Полпред СССР в Швеции, Японии, Франции. Умер 14 июля 1934 г. в одной из клиник под Парижем. Кремирован в крематории Пер-Лашез. Похоронен в некрополе у Кремлевской стены. Дочь Ирина Довгалевская-Амосова репрессирована в 1937 г. как «член семьи изменника родина», приговорена к восьми годам в Акмолинском отделении Карлага (АЛЖИР). Вышла из заключения в 1939 г.

12

Раковский Христиан Георгиевич (1873–1941) в 1925–1927 гг. полномочный представитель СССР во Франции. Был одним из лидеров троцкистской оппозиции. В 1927 г. исключен из ВКП(б). С 1928 по 1934 г. находился в ссылке в Астрахани, затем в Барнауле. В 1934 г. начальник Управления средних учебных заведений Наркомата здравоохранения РСФСР. В 1935 г. восстановлен в ВКП(б). Арестован 27 января 1937 г. по «делу Антисоветского правотроцкистского блока». Приговорен к 20 годам тюремного заключения. Расстрелян в 1941 г. В 1988 г. реабилитирован.

13

Леваневский Сигизмунд Александрович (1902–1937) – советский летчик, совершивший несколько сверхдлинных авиаперелетов в 1930-х годах, участник экспедиции по спасению парохода «Челюскин», второй Герой Советского Союза (1934). Пропал без вести во время перелета над Северным полюсом. Вероятно, автор здесь допустила неточность, так как с 1928 г. Леваневский был в запасе, работая летчиком-инструктором Николаевской летной школы Осоавиахима.

14

Самойлович Рудольф Лазаревич (1881–1939) – советский полярный исследователь, профессор, доктор географических наук. Участник революционного движения. Исследователь Севера и Арктики. Начальник экспедиции на ледоколе «Красин» по спасению итальянского дирижабля «Италия», совершавшего полет к Северному полюсу под командованием Умберто Нобиле и потерпевшего аварию в Арктике (1928). В 1938 г. был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и в 1939 г. расстрелян. Реабилитирован в 1957 г.

15

Нобиле Умберто (Nobile Umberto, 1885–1978) – итальянский дирижаблестроитель, исследователь Арктики.

16

Бриан Аристид (1862–1932) – французский политический деятель Третьей республики, неоднократно премьер-министр Франции, министр иностранных дел, внутренних дел, юстиции и военный министр. Лауреат Нобелевской премии мира 1926 г. за заключение Локарнских соглашений, гарантировавших послевоенные границы в Западной Европе.

17

Беседовский Григорий Зиновьевич (1896–1963) – советский дипломат. С 1927 г. – советник посольства СССР во Франции. В 1929 г. бежал из советского посольства в Париже. В 1930 г. заочно осужден в СССР за растрату. Сотрудничал с эмигрантскими газетами, во время войны был участником французского Сопротивления. В эмиграции имел репутацию человека, склонного к мистификациям и фальсификациям. Автор мемуаров «На путях к термидору».

18

Гельфанд Лев Борисович (1900–1957(?) – сотрудник Наркомата иностранных дел и агент советской разведки. С марта 1926 г. по январь 1930 г. работал в полномочном представительстве СССР во Франции, был срочно вызван в Москву после похищения генерала Кутепова в 1930 г. По возвращении в СССР занимал должность заместителя начальника англо-романского отделения НКИД. В 1933 г. командирован в Италию на работу в полпредстве СССР. В 1940 г. стал «невозвращенцем». Эмигрировал в США, где стал бизнесменом, сменив фамилию на Мур. Скончался в Нью-Йорке. По неподтвержденным сведениям, считается сыном А. Л. Парвуса (И. Л. Гельфанда), деятеля российского и германского социал-демократического движения.

19

Кутепов Александр Павлович (1881–1930) – генерал, участник Белого движения, с 1920 г. в эмиграции. В 1928–1930 гг. – председатель Русского общевоинского союза в Париже. Занимался подготовкой и засылкой диверсантов на территорию СССР и установлением контактов с представителями монархического подполья в Советском Союзе, которое было создано ОГПУ для борьбы с белой эмиграцией (операция «Трест»). В 1930 г. похищен в Париже агентами Иностранного отдела ОГПУ. Обстоятельства места и времени смерти неизвестны.

20

Имеется в виду храм Христа Спасителя, снесенный по решению Политбюро ЦК ВКП(б) в 1931 г. Храм был восстановлен и открыт 31 декабря 1999 г. Улица Маркса и Энгельса – Малый Знаменский переулок. Коммунистическая академия – Институт философии РАН.

21

Аллилуева Надежда Сергеевна (1901–1932) – вторая жена И. В. Сталина. Родилась в семье рабочего-революционера С. Я. Аллилуева. По свидетельствам очевидцев, 7 ноября 1932 г. между Аллилуевой и Сталиным произошла ссора. В ночь с 8 на 9 ноября Н. С. Аллилуева застрелилась. В народе ходили слухи, что она погибла от рук Сталина, однако причастность Сталина к гибели жены не доказана.

22

Сванидзе Екатерина Семеновна (1885–1907) – первая жена И. В. Сталина, мать его старшего сына Якова. Умерла после тяжелой болезни.

23

Приблизительная передача смысла двух последних строк предсмертного стихотворения поэта Сергея Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья…», которое автор приписывает Маяковскому: «В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей». В. В. Маяковский покончил с собой 14 апреля 1930 г.

24

Паспортная система в СССР была введена в 1932 году. Либо автор путает дату, либо речь идет о временном удостоверении личности. Советское гражданство предоставлялось иностранцам решением Центрального или местного исполнительного комитета.

25

В данном контексте речь идет об облигациях государственного займа – долговых государственных ценных бумагах, дающих право их держателю на получение дохода в виде выигрыша или процента от номинальной стоимости. В Советском Союзе выпуск облигаций являлся одним из источников пополнения государственного бюджета на различные цели (экономические, военные и т. д.) за счет населения, фактически став одной из разновидностей подушного налога. С 1930 по 1957 г. подписка на облигации носила принудительный характер, причем государство постоянно меняло, вплоть до заморозки, сроки выплат и уменьшало доходность по ним. Часть старых советских облигаций начали погашать в начале 1970-х гг., однако многие владельцы уже к этому времени либо избавились от них как не имеющих ценности, либо не дожили до получения выплат.

26

Шеболдаев Борис Петрович (1895–1937). В 1928–1931 гг. – первый секретарь Нижне-Волжского крайкома ВКП(б). В 1934–1937 гг. – первый секретарь Азово-Черноморского крайкома ВКП(б). С января 1937 г. – первый секретарь Курского обкома ВКП(б). Арестован в июне 1937 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности. Расстрелян. Реабилитирован в 1956 г.

27

В январе 1931 г. в СССР было создано Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами (Торгсин) для выкачивания денежных средств населения на реализацию программы индустриализации в Советском Союзе. В магазинах Торгсина иностранцы, а в большинстве своем советские граждане, за валюту и «валютные ценности» (драгметаллы, антиквариат) могли приобрести дефицитные продукты питания и потребительские товары по неравноценному обменному курсу. В 1936 г. Торгсин был ликвидирован.

28

В 1932–1933 гг. в СССР царил массовый голод, вызванный ускоренной индустриализацией страны. Для развития промышленности требовалась валюта, и одним из ее источников стал зерновой экспорт. С этой целью для крестьянских хозяйств и колхозов устанавливались невыполнимые нормы по хлебосдаче, что в конечном итоге привело к полному отсутствию запасов зерна на селе и массовому голоду. Жертвами голода 1932–1933 гг., по подсчетам историков, стало не менее 7 млн человек.