Предначертание. Том I

– Это весьма похвально, и он молодец, – признала мама, – но тебе-то зачем вместе с ним лямку тянуть? Эйнар тебе не ровня, пусть он будет хоть трижды чудесный-расчудесный. Ну пойдешь за ним хоть за тридевять земель, как жена декабриста, а взамен что? Солдафонская муштра и бесконечные переезды? И это в лучшем случае, вдруг его еще в армии не оставят, и вернется он в «Живые и мертвые», а там и запьет от безнадеги и на тебе зло срывать начнет. Видела, как он нашу квартиру рассматривал? Будто в музей попал! Я как-то сразу не подумала, а, возможно, Эйнар не просто так на тебя глаз положил…

– Ты это к чему ведешь? – насторожилась я.

– Вдруг он тебе специально мозги пудрит, чтобы из «Живых и мертвых» выбраться? – развила мысль мама, – сообразил, что семья у тебя не из нищих, жильем ты обеспечена, а ему только того и надо. Прикинул, что можно и к нам переехать, а если нет, так неужели родители единственной кровинке с квартирой не помогут? А там и родственники-алкаши потихоньку подтянутся, сваты, как-никак…

– Как это гадко! –передернулась от омерзения я, – Эйнар ни разу не дал мне повода подозревать его в корыстных целях!

– Ну, он же не дурак, – многозначительно фыркнула мама, – в чем-то я ему даже сочувствую. Если бы я жила в таких в условиях, то, вероятно, не сильно заморачивалась бы на моральной стороне вопроса. Тут, как в дикой природе, борьба за выживание… Всё, Рина, сколько можно одно и тоже по десятому кругу мусолить! Я свое мнение озвучила, с этого дня никаких встреч с Эйнаром! И не пытайся меня обманывать, потому что, когда твоя ложь вскроется, тебе не поздоровится. В отличие от меня, отец с тобой миндальничать не будет!

– Я не брошу Эйнара! – клятвенно пообещала я в большей степени самой себе, – что, из дома меня не выпустишь? Или в школу будешь каждое утро провожать?

– Не беспокойся, что-нибудь придумаю, – заверила меня мама и, заметив, что я вот-вот зальюсь слезами, ласково провела ладонью по моим волосам, – Рина, ну зачем тебе эти игры в Ромео и Джульетту? Пожалуйста, не надо драмы, я тебе не враг. Я понимаю, запретный плод сладок, но ты у меня еще такая юная, такая наивная, я не могу позволить, чтобы этот Эйнар тебя бессовестно использовал!

– Я его люблю! – сбросила мамину руку я, – делай, что хочешь, это ничего не изменит, мы с Эйнаром всё равно будем вместе!

ГЛАВА III

С мамой мы тогда разругались вдрызг, притом, что за всю свою недолгую жизнь я не могла припомнить ни одного инцидента по настоящему крупной ссоры. Мама всегда была не только самым близким на свете человеком, готовым в любой момент оказать бесценную моральную поддержку, но и своего рода лучшей подругой, с которой я открыто делилась сокровенными тайнами, точно зная, что мои подростковые проблемы не будут ни высмеяны, ни восприняты в штыки. Мы с мамой разговаривали абсолютно обо всём, между нами существовала наивысшая степень доверия, и я была не столько раздосадована, сколько удивлена, когда Эйнар внезапно стал камнем преткновения в наших отношениях. До этого дня я и не представляла, что однажды буду реветь белугой в своей комнате и яростно молотить ногами по кровати в приступе бессильного отчаяния, но непреходящая обида на вселенскую несправедливость заставляла меня снова и снова давиться рыданиями. Мой уютный мирок неумолимо рушился на глазах, а моим чувствам к Эйнару предстояло пройти первое серьезное испытание на прочность. Я не хотела и не умела обманывать родителей, мне претило бегать на свидания украдкой и каждый раз выдумывать правдоподобные оправдания своим задержкам после уроков, я никогда этого не делала, но теперь у меня, похоже, не осталось выбора. Мама слов на ветер не бросала, и, если уж она решила, что меня необходимо строго контролировать, шансы незаметно ускользнуть из-под опеки у меня практически отсутствовали.

И всё же мы с Эйнаром не прекратили коротких, но от этого еще более сладостных встреч. Я неслась к нему через сугробы, висла у него на шее и безнадежно теряла голову от счастья в его крепких объятиях, а затем мы медленно шли вдоль застывшей реки, на ходу обсуждая события прошедшего для. Зима в этом году выдалась довольно холодная, и после получаса такой прогулки мы вынуждены были заглядывать в прокуренную забегаловку ради чашки горячего кофе. Парень грел мои озябшие ладони своим обжигающим дыханием, а я прижимала к щеке его ледяные пальцы и мечтала, чтобы время остановилось, и нам еще долго не пришлось бы опять выходить на улицу под пронизывающие порывы вздымающего снежную пыль ветра. У меня замирало сердце, когда я видела Эйнара в тонкой демисезонной курточке и неутепленных кроссовках, я понимала, что с деньгами у него совсем плохо, и безапелляционно отметала периодически поступающие предложения сходить в кино, так как великолепно отдавала себе отчет, на какие жертвы парню пришлось бы пойти во имя покупки дорогостоящих билетов. После того злосчастного знакомства с мамой Эйнар как будто еще острее осознал свою вопиющую нищету, его бесчисленные комплексы многократно усугубились, а пролегающая между нами социальная пропасть угрожающе зияла разверзнувшейся бездной. Парень не мог не догадываться, что свидания с экс-бойфрендами протекали у меня совсем в ином ключе – мы весело катали шары в боулинге, перекусывали в модном кафе с обязательным совместным селфи на фоне барной стойки и не пропускали ни одной громкой кинопремьеры, а регулярно обновляющиеся фотографии на моей страничке в популярной соцсети служили предметом постоянной зависти для менее удачливых одноклассниц, откровенно недоумевающих, почему Ноябрина Смородская вдруг резко перестала наполнять контент. С выставлением своей жизни на всеобщее обозрение я и вправду покончила, но дело здесь обстояло не в том, что я стеснялась застиранной вязанной шапочки Эйнара или находила непрезентабельными его единственные джинсы – просто до меня неожиданно в полной мере дошел смысл расхожего выражения «счастье любит тишину», а после того, как мама фактически объявила нам войну, всесторонняя конспирация обрела дополнительный резон. Я оберегала нашу с Эйнаром любовь, как самое дорогое сокровище, и мнение виртуальных друзей вкупе с итоговым количеством собранных лайков и полученных комментариев заботило меня сейчас меньше всего.

Помимо мамы своим главным секретом я поделилась только с Симкой, которая была посвящена в запутанные перипетии моих романов еще с начальной школы, когда знаки внимания в основном выражались в дерганье понравившейся девочки за косички. Мы без малого десять лет просидели за одной партой, и за эти годы прошли огонь, воду и медные трубы, а возникавшие между нами конфликты по большому счету не стоили выеденного яйца. Мы даже в одного и того же парня ни разу не влюблялись, да и нравились нам диаметрально противоположные типажи. Симку привлекали занудные «ботаники» в очках, денно и нощно корпящие над учебниками, а я, единожды обжегшись с недалеким спортсменом и разочаровавшись в прагматичном математике, предпочитала творческих и в чем-то даже неформальных личностей, наделенных сложной душевной организацией, к сожалению, выражающейся преимущественно в эгоистичном характере, чрезмерном внимании к внешнему виду и нездоровом пристрастии к демонстративному образу жизни. А еще непримиримые бунтари против системы в большинстве своем основательно закладывали за воротник, наплевательски относились к учебе и достаточно быстро мне наскучивали, так как даже самая яркая харизма не в состоянии была компенсировать хроническую необязательность, депрессивные наклонности и зацикленность на себе любимом. Эпатажные прически и провокационные татуировки мне понемногу приелись, хорошие мальчики из приличных семей вроде столь обожаемого мамой Игоря Маркелова интереса не вызывали, и когда судьба преподнесла мне в подарок случайную встречу с Эйнаром, я окончательно и бесповоротно простилась с прошлым. Исчезли ежедневные посты в соцсетях, пропало желание фотографировать каждый шаг, а, принимая во внимание, что телефон Эйнара представлял собой примитивный кирпич-звонилку, разом потеряла смысл и бестолковая переписка в мессенджерах. Пока мои одноклассники самозабвенно зависали в чатах, я считала секунды до следующего свидания в ожидании бесценных мгновений рядом с Эйнаром, я смотрела на прилипших к гаджетам приятелей и не испытывала ничего, кроме сочувствия – моя реальность была так восхитительно прекрасна, что ее не требовалось подменять жалким суррогатом всемирной паутины. Дома у Эйнара не было даже компьютера, и знаниями о современных методах коммуникации парень обладал весьма поверхностными, притом, что в своих мечтах наверняка воображал себя владельцем новенького смартфона с логотипом известного бренда. Мы либо созванивались, либо отправляли друг-другу СМС, и личным общением я дорожила гораздо больше, чем возможностью расставлять приторные хэштеги под обрамленными сердечками фотоснимками. Но если основная масса моих подписчиков вскоре переметнулась на конкурирующий аккаунт и благополучно позабыла о моих недавних публикациях в ленте, то Симка буквально жаждала хоть краем глаза посмотреть на моего нового парня, ревностно охраняемого от любопытных взглядов.

От настойчивых Симкиных просьб показать ей Эйнара я отнекивалась до последнего. Упрямо отвергала я и поступившее предложение организовать нечто наподобие свидания вчетвером, подразумевающего, чтобы Эйнар привел с собой симпатичного друга. О друзьях парень распространялся еще меньше, чем о родственниках, да и учитывая специфику населения «Живых и мертвых» соответствующих Симкиному вкусу «ботаников» среди них вероятнее всего не водилось. В разговорах пару раз мелькал какой-то Вадик, также, как и Эйнар, подлежащий весеннему призыву, но я изрядно сомневалась, что Симке удастся заполнить образовавшийся после расставания с прежним ухажером вакуум за счет типичного обитателя криминального района. Несмотря на то, что мой Эйнар был исключением из правил, я слабо верила, что в «Живых и мертвых» есть еще такие же уникумы, а явное нежелание парня вводить меня в свое окружение косвенно указывало на мою правоту. Два месяца я с горем пополам отбрыкивалась от подруги, однако, скандал с мамой вынудил меня задуматься о поиске верного союзника, обеспечившего бы мне идеальное прикрытие для прогулок с Эйнаром, а кроме Симки достойных кандидатур на эту ответственную роль у меня не наблюдалось.

–Просто заходи за мной каждый вечер и говори маме, что мы идем на курсы английского, – уговаривала Симку я, -и своим родителям скажи, что ты записалась на курсы вместе с Риной, если мама вдруг к тебе домой позвонит. Сима, ну, пожалуйста, убудет с тебя, что ли?

– Ринка, мы же спалимся! – швырнула в меня диванной подушкой Симка, – твоя мама ведь не дура! Будто она не додумается проверить, посещаем мы эти курсы или нет. Потом обеим так влетит, мало не покажется.

– Сима, у меня всё схвачено! – не без гордости сообщила я, – на ресепшн сидит Ирка Самыгина, помнишь, она в 10 «А» училась? Ну, я еще тогда с Олегом встречалась из ее класса, и мы все одной компанией тусовались, ты еще говорила, что из-за своих щек Ирка на бурундука похожа… Ну, вспомнила?

– Да, что-то припоминаю, – неуверенно пожала плечами Симка, – это та, высоченная, которая «тетя, достань воробушка»?

– Нет, высоченная это Роза Виннер, она вообще из 10 «В», – терпеливо освежила дырявую Симкину память я, – а Ирка просто такая… крупная!

– Да, короче, пофиг! – отмахнулась подруга, – а зачем этой Ирке тебя отмазывать, я не понимаю…

– Да есть причина…, – заговорщически подмигнула я, – она у меня деньги заняла еще в прошлом году, и до сих пор долг не отдала.

– Что, прямо сумма большая, чтобы из-за нее так подставляться? – округлила глаза Симка.

– Да не то, чтобы сильно большая, но Ирка недавно телефон в кредит взяла и теперь еле как концы с концами сводит, – пояснила я, – одним словом, она согласилась мне помочь, осталось дело за тобой!

– Рина, твоя мама по-любому заподозрит неладное…, – нахмурилась подруга, – только она тебе запретила встречаться с Эйнаром, как ты сразу же на курсы пошла, тут и так все ясно, как божий день, разве нет? Наше вранье все равно выплывет наружу, и всё еще хуже станет!

– Мне всего-то и нужно каких-то полтора месяца продержаться, пока Эйнара в армию не заберут, -сложила руки в умоляющем жесте я, – а там всё самой собой устаканится, вот увидишь! Сима, выручай! У меня завтра отец из рейса возвращается, целыми днями с меня глаз спускать не будет, особенно, если его мама накрутит, а она это умеет. Меня вечером без тебя даже из дома не отпустят, а с тобой совсем другое дело, родители тебя уже сто лет знают. А насчет курсов я уже пробный шар закинула – мне надо отвлечься от мыслей об Эйнаре, время чем-то занять, пятое-десятое…

– Опасно всё это, Ринка, – подтянула колени к подбородку Симка, – может, тебе лучше еще раз с мамой поговорить?

– Эйнар тоже так считает, – вздохнула я, – и эту идею с курсами он в корне не одобряет. Вчера хотел ко мне домой подняться и попробовать переубедить маму, я его кое-как остановила. Хватит с него унижений, он этого не заслужил. Ну так что, я могу на тебя рассчитывать?

– А куда я денусь? – накрутила на палец рыжий локон подруга, – только имей в виду, Ринка, или ты меня завтра же знакомишь с Эйнаром, или я отказываюсь тебя покрывать. Хотя бы посмотрю вживую, что там за парень такой, ради которого ты с мамкой перецапалась.

–Посмотришь, – без энтузиазма кивнула я, и у меня на миг екнуло сердце от внезапного предчувствия, что Симка права, и мутная затея с обманом родителей рано или поздно вылезет боком не только мне, но и Эйнару.

ГЛАВА IV

Я изначально понимала, что ввязываюсь в сомнительную авантюру, но уловка с курсами английского казалась мне единственным способом усыпить бдительность родителей, и я сознательно пошла на риск, только бы не потерять возможность видеться с Эйнаром. Если парню удавалось выкроить минутку, мы ненадолго встречались сразу после уроков, но большую часть недели он, как правило, был до вечера занят на различных подработках, и я вынуждена была искать предлог, чтобы на пару часов уйти из дома, не вызвав подозрений. Мои родители не относились к числу легковерных простачков, и не продумай я всё от и до, меня бы вычислили в мгновение ока, однако, я подошла к вопросу достаточно скрупулезно и постаралась «подстелить соломку» в местах потенциального падения: нанесла визит Ирке Самыгиной, давным-давно забывшей о неоплаченном должке, тщательно изучила расписание занятий в языковой школе и мобилизовала всю свою креативность, дабы логически объяснить, почему курсы обходятся мне совершенно бесплатно. Сочинявшаяся в страшных творческих муках байка про американских волонтеров отскакивала у меня от зубов, и сколько бы мама не пыталась подловить меня на противоречиях и нестыковках, я неизменно выходила сухой из воды. Что касается Симки, то ее я тоже проинструктировала в мельчайших деталях и фактически заставила выучить легенду наизусть, и на мою удачу подруга ни разу не прокололась. А еще мне, похоже, пора было всерьез рассмотреть перспективы поступления в театральный институт, так как в искусстве лицедейства я достигла поистине заоблачных высот.

Параллельно с поиском наиболее действенных схем по введению родителей в заблуждение я целыми днями ходила мрачнее тучи, отказывалась от еды, ссылаясь на полное отсутствие аппетита, не принимала участия в семейных посиделках у телевизора и крайне вяло реагировала на старания возвратившегося из очередного рейса отца меня расшевелить. Я всячески давала родителям понять, что любовная драма нанесла мне удар в кровоточащее от боли сердце, и разлука с Эйнаром повергает меня в глубочайшую тоску. Первое время я намеренно провоцировала гнев мамы недвусмысленными порывами нарушить запрет и очертя голову броситься в объятия Эйнара, а один раз даже нарвалась на бурное выяснение отношений после того, как прямым текстом сообщила, что мои чувства по-прежнему сильны. У родителей создавалось впечатление, что хотя им и удалось меня прогнуть, я продолжаю чахнуть, сохнуть и терять интерес к окружающему миру, что весьма негативно сказывается на моих успехах в учебе, и если не принять срочные меры, я в знак протеста могу запросто завалить годовые контрольные и завершить последнюю четверть в малопочетном статусе двоечницы, поэтому когда я невнятно буркнула за завтраком что-то о курсах английского, мама заметно оживилась в надежде, наконец, вывести меня из тупой апатии. Дальше всё оказалось делом техники – родители испытывали передо мной чувство вины, а я не давала им не единого повода усомниться в своем расставании с Эйнаром. А затем подключилась тяжелая артиллерия в виде якобы готовой составить мне компанию Симки, и неприступная крепость маминого недоверия безоговорочно капитулировала.

Мне с трудом удавалось скрывать ликование от своего триумфа, но, вероятно, по мне и вправду плакали подмостки сцены – я продолжала разгуливать по квартире с такой кислой физиономией, будто мой дневной рацион состоял из одних только лимонов, и внешне ничем не проявляла радость, обуревающую меня в предвкушении тайных свиданий с Эйнаром. Парню я позвонила сразу же, как получила добро на посещение «курсов», но вопреки моим ожиданиями, бешеного восторга тот не выразил, а скорее, наоборот, заметно расстроился, чем вызвал у меня откровенное непонимание столь странным поведением. Позже до меня дошло, что необходимость соблюдать режим секретности больно била по самолюбию Эйнара, и он предпочел бы прийти ко мне домой и смело объясниться с моими родителями, но на тот момент я всего лишь хотела быть с ним вместе и на полном серьезе считала себя автором гениального плана, решающего нашу основную проблему и предоставляющего отличную возможность не прекращать регулярных встреч. Я безмерно гордилась своей изобретательностью, и мне даже было обидно, что Эйнар не оценил предпринятых усилий, тогда как он всем своим существом противился обману и активно настаивал на честном разговоре с моей семьей. Но я знала, что родители никогда не примут Эйнара, и эта мысль заставляла меня раз за разом удерживать его от опрометчивого поступка. Я не готова была пожертвовать нашими выстраданными свиданиями ради призрачного шанса уладить ситуацию миром, и как бы парень не рвался в бой, я умоляла его не накалять и без того напряженную обстановку, и ему ничего не оставалось, кроме как принять мои условия.

За прошлую неделю нам удалось всего два раза увидеться за школьным двором. Да, мы много разговаривали по телефону, но мне физически недоставало внутреннего света зеленых глаз и ласкового тепла обнимающих меня рук. Я ждала этого вечера, как небесной манны: на уроках я не находила себе места и слушала учителей вполуха, а дома так и не сумела заставить себя выполнить задания на завтра. В начале шестого в дверь позвонила Симка, я скопом затолкала тетради и учебники в ящик письменного стола и, только в последний момент вспомнив, что мне по-прежнему полагается ходить с похоронной миной, покинула комнату.

– Фима, может, вас после курсов встретить нужно? Темнеет-то еще все равно рано, хотя уже и весной пахнет…, -называть мою лучшую подругу Фимой отец начал с первого дня знакомства, и Симка, которую по паспорту звали «ангельским» именем Серафима давно к этому привыкла. Я понятия не имела, почему отец из всех возможных сокращений выбрал именно Фиму, но по-другому Симку он никогда не называл. Может, это его забавляло, а, может быть, он искренне, считал, что так и положено.

– Нет, дядь Витя, не надо, – отрицательно помотала кудрявой, огненно-рыжей головой Симка, – мы на автобусе доедем, там остановка близко совсем.

– До скольки у вас занятия? – уточнила мама, сканируя деланно невозмутимую Симку внимательным взглядом.

– До восьми, теть Люда, – мы так часто репетировали этот диалог, что свои реплики Симка выдавала без малейшей запинки, – да вы не беспокойтесь, в половине девятого мы уже дома будем! Ну что, Рина, идем, а то опоздаем…

– Ты-молодец! – от души похвалила подругу я, когда мы оказались на лестнице, – думаю, они тебе поверили!

– Надеюсь, – вздохнула Симка, накидывая капюшон, – ты вот тоже умная, деваться некуда… Ладно, сегодня ты меня с Эйнаром познакомишь, я с вами немного подвигаюсь и домой свалю, а в следующие разы мне как быть? Если я буду раньше тебя возвращаться, кто ж мне поверит, что мы вместе на курсы ходим?

– А мы скажем, что ты по другой программе занимаешься, – навскидку предложила я, сгорая от предвкушения скорой встречи с Эйнаром и абсолютно не желая портить романтический настрой низменными материями, – Сима, да наврём что-нибудь, ты хотя бы несколько дней со мной походи, чтобы родители привыкли. Торговый центр до восьми открыт, погуляешь по бутикам, в интернете посидишь на бесплатном вай-фае, а там и время подойдет…

– Ох, Ринка, совсем ты с катушек слетела, -констатировала подруга, -помешалась уже на своем Эйнаре, блин… А я, между прочим, Гарика сегодня видела, привет тебе передавал…

– Ой, ну его, -скорчила красноречивую гримасу я. Также как отец упрямо величал Симку Фимой, с легкой руки моей подруги Игорь Маркелов благополучно превратился в Гарика, причем, сам Игорь относился к этому с философской точки зрения и преспокойно отзывался на любые вариации касательно своего имени, а учитывая, что в семье его и вовсе почему-то звали Гошей, всякими «Гариками» и иже с ними парня было явно не удивить. Нас с Игорем настойчиво подталкивали друг к другу едва ли не с пеленок, и, хотя мы и учились в разных школах, благодаря дружбе моей мамы с тетей Леной Маркеловой, мы то и дело пересекались на разного рода посиделках, но, если Игорь мне откровенно симпатизировал, я оставалась к нему равнодушна. Не то, чтобы он был мне неприятен, но и эмоций я в его присутствии испытывала немногим больше, чем от просмотра красивой картинки в глянцевом журнале. Объективно, Игорь был недурен собой, эрудирован и обаятелен, но все его несомненные достоинства воспринимались мной с безразличной отрешенностью, тогда как рядом с Эйнаром я сполна ощущала то лихорадочное томление, от которого моя душа то птицей воспаряла в небеса, то камнем летела вниз. В моей любви к Эйнару не было и десятой доли рационализма, порой я толком не отдавала себе отчета, что со мной вообще происходит, когда он ко мне прикасался, но одну вещь я сознавала с поразительной отчетливостью: все остальные парни очевидно проигрывали в сравнении с Эйнаром, и как бы Игорь Маркелов не силился доказать обратное, исключением он так и не стал.

– А я считаю, Гарик прикольный, – не согласилась с моим мнением Симка, – зря ты его во френдзоне держишь… Вот уведут, и будешь локти кусать!

– Не буду! – категорично опровергла Симкины прогнозы я, – у меня есть Эйнар, зачем мне теперь этот Гарик? Слушай, а забирай его себе, ты же сейчас девушка свободная, вот и вперед и с песней!

– Ты что, с елки упала? – возмутилась подруга, и мне вдруг почудилось неприкрытое осуждение в ее взгляде, – как это «забирай»? Говоришь о нем, как о неодушевленном предмете, разве так можно? Представь, о тебе бы такое сказали!

– Симка, да я же шучу! – растерялась я, – я имела в виду, что я на Игоря никаких претензий предъявлять не собираюсь, и, если он тебе нравится, я за вас только счастлива буду.

– Никто мне не нравится, – пренебрежительно фыркнула Симка, запрыгивая на подножку подъехавшего к остановке автобуса, – Рина, пошли на заднюю площадку, там посвободней.

Вслед за Симкой я кое-как протиснулась через плотную толпу сгрудившихся в проходе пассажиров и крепко вцепилась в поручень.

– Так уж прям и никто? – насмешливо усомнилась я, – как же Виталик? Всё, что ли, разлюбила своего «четырёхглазого»?

– Виталик на международной олимпиаде по химии первое место завоевал, – поделилась со мной Симка, – и ему сразу несколько европейских вузов готовы предоставить бесплатное обучение, а мне хоть бы в столице куда-нибудь поступить. Дохлый это номер, Ринка, так что, увы, наши с Виталиком пути на этом расходятся.

– Ну, так тем более сам бог велел на Игоря внимание обратить, – без задней мысли посоветовала я, – он, конечно, не очкарик, но зануда тот еще, всё, как ты обожаешь!

– Но любит-то он тебя! – припечатала меня Симка, – помнишь, ты мне про Олега рассказывала, что он с тобой встречался лишь для того, чтобы свою бывшую девчонку забыть? И на фига мне это надо?

– Да какая там любовь, Сима! – хмыкнула я, – это тетя Лена ему мозги компостирует. Думаешь, я не слышу, как они с моей мамой по телефону шушукаются? Вот бы твой Игорек да с нашей Риночкой… Ну и так далее… Будто у нас средние века, когда детей с рождения сватали! Мама поэтому и на Эйнара взъелась, она же всё мечтает нас с Игорем свести.

– Не знаю, может, ты и права, – пожала плечами Симка, – но, когда я утром с Гариком разговаривала, мне показалось, он к тебе очень неровно дышит.

– Пусть дышит, как хочет, и к кому хочет, – ни капли не прониклась Симкиными словами я, – я уже решила, что буду ждать Эйнара из армии.