bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
7 из 13

Я оглядываюсь по сторонам. Что это за комната? Мебель красного дерева, ручки резные золоченые – незнакомое место, шторы и ковер – в тон. Высокие потолки с лепниной. В центре комнаты – небольшой столик, на нем накрытое кружевной салфеткой блюдо, запотевший графин с водой и кубиками льда, горячий кофейник, стаканы, чашки, салфетки – ну прямо как в отеле. Я поднимаю салфетку – под ней тарталетки, тонко нарезанный сыр и ломтики фруктов. В глубине комнаты – дверь, а за ней умывальник и большая ванна, почему-то на львиных ножках.

– Как это получается, Женя? Почему мы ощущаем и видим все одинаково? В прошлый раз в лес попали, а сейчас в эту комнату. Мы будто два сознания, витающие в одном слое.

– Мы давно уже не два сознания, разве ты не поняла?

– Я боюсь понять и поверить. Может мы сошли с ума? Почему мое сознание раздваивается, когда мы вместе?

– Полинка, мы действительно вместе – вот я целую ложбинку на твоей спине, чувствуешь?

– Ой, так щекотно… жаль, что это скоро закончится.

– Не закончится. Мы теперь все время будем вместе.

– А в окно можно выглянуть? – спрашиваю я, указывая на темно-красную тяжелую бархатную штору, из-за которой в комнате царит приятный полумрак.

– Мы не только в окно выглянем. Мы даже выйдем из этого дома и пойдем осматриваться – надо же знать с чем имеешь дело.

– А когда? Сейчас?

– Позже немножко. Подожди минутку, иди ко мне… кожа-то какая шелковистая у тебя… а пахнешь ты как!

И опять лежим на ковре, тесно прижавшись, лицом друг к другу – мы так близко сейчас, насколько вообще могут быть близки мужчина и женщина. Его рука скользит по моей спине и ягодицам, а губы по изгибу бедра. Наконец, он отрывается от меня неохотно.

– Ну, Полинка, сама штору отодвинешь, или хочешь, я это сделаю. Да не бойся – я тут, если что. Ступая босыми ногами по мягкому ковру, я иду к окну.

– Ишь, храбрая какая! – говорит он насмешливо.

Я осторожно отодвигаю штору, но никакого окна там нет, а есть электронное табло с бегущей строкой: «Добро пожаловать в Демонет!» Она сменяется другой строкой: «Госпожа Полина Аксен, вас и вашего партнера ждут в офисе на первом этаже».

Спускаемся на первый этаж. После столь интенсивного секса у меня немного кружится голова и дрожат коленки.

На стеклянной двери два плаката: «Демонет, 1-ый уровень» и «Добро Пожаловать» на всех языках.

– Можно войти?

На столе табличка – «Стефан Гржвч, DeMo». Ну и фамилия у парня – ни одной гласной! Только бы не пришлось произносить ее вслух. И что это за должность— «DeMo»? За столом – молодой светловолосый худощавый парень в темном костюме, в белой рубашке с галстуком. Он указывает Жене на дверь соседней комнаты, а мне говорит успокаивающим тоном:

– Это займет немного времени, не беспокойтесь.

Когда дверь за Женей закрывается, он встает, широко улыбается и произносит громко и радостно:

– Госпожа Полина Аксен, я приветствую вас на первом уровне Демонета, одном из лучших миров Голденгейта!

– Спасибо.

Завершив официальную часть, парень расслабился и сменил тон:

– Здесь очень классно! Никаких условий и препятствий. Скоро сами все увидите. Осматривайтесь, гуляйте, развлекайтесь, любите друг друга… короче, делайте все что угодно. Всего одно маленькое правило – не нарушать общественный порядок. Если вы согласны, то продолжим.

– Что значит «нарушать»? Я еще не знаю, как здесь принято себя вести.

– Это очень просто, госпожа Аксен. В общественных местах следует делать то, что положено. Например, в кафе едят и разговаривают, в библиотеках – читают книги и соблюдают тишину, и ни в коем случае – не наоборот.

– Я магистр наук, я не перепутаю кафе с библиотекой.

– Не сомневаюсь, госпожа Аксен, в ваших благочестивых намерениях. Но вы прибыли из реала – где столько правил и запретов! А здесь вам дозволено все. Некоторых это деморализует. Надеюсь, с вами этого не случится.

– Я должна подписать документ о том, что я ознакомлена с правилами?

– Нет, у нас это не принято. Достаточно вашего согласия. Мы настолько доверяем игрокам, что у нас даже нет стражей порядка, но пользоваться их отсутствием – не советую.

– Ну, в хулиганстве я не была замечена, – я засмеялась, и он одобрительно кивнул.

– Еще один вопрос: нет ли у вас страсти к азартным играм? Это может стать серьезным препятствием…

– Я изучала в колледже теорию вероятности, так что это точно не будет проблемой.

– Верю, но обязан предупредить. Дело в том, что в Демонет попадают люди склонные к крайностям – это ни в коем случае не минус, но именно страсть к азартным играм может стать серьезной помехой в реализации возможностей. Продолжим, Полина, – перед ним засветился экран. – Закройте глаза и подумайте о чем-нибудь приятном… так… спасибо. А теперь вспомните что-нибудь из прошлого, все, что в голову придет. Хорошо, спасибо, теперь представьте себе какое-нибудь несбыточное желание – можно несколько… Прекрасно! С вами легко работать – у вас живое воображение! С партнером проблем тоже не должно быть – вы видели друг друга, касались, и органолептическое восприятие демофилда в приемной прошло нормально, верно ведь? – он заглянул в экран. – Вам все подошло?

– В приемной?

– Комната с мебелью красного дерева – демонстрационное поле для новичков.

– Комната… это была реклама?

– Скорее, проба. Демонет не нуждается в рекламе – это хоть и элитарный мир, но не может обойтись без постоянного пополнения своего талантливого населения, потому что игроки, как правило, переходят на более высокие уровни.

– Значит, нас с Женей тоже считают талантливыми? В чем же?

– Администрация сделала ставку на вас, госпожа Аксен, и даже предлагает льготные условия, полагая, что ваш главный талант проявится в этих условиях наилучшим образом. Опыт и знания, полученные на разных уровнях Демонета, могут быть использованы в реале, но об этом рано еще говорить. Сначала нужно пройти первый уровень.

– Но как это получается – одновременно находиться в двух разных мирах?

– Житель реала может находиться одновременно во множестве разных миров. А вы пока только в двух – реале и Демонете.

– А ничего, что у нас с собой нет никаких вещей?

– Все необходимое на первое время вы найдете у себя дома, включая деньги.

– Дома?

– Ну да, должны же вы где-то жить.

– А где мы будем жить?

– Мне это неизвестно, вы должны сами найти свой дом.

– Сама? А я смогу?

– Обычно у всех получается. Воспринимайте это как первый ход в игре. Еще есть вопросы?

– Скажите, а вот пока я здесь… что мне делать в реале? Я должна находиться в покое в это время?

– Совершенно необязательно. В реале вы можете делать все что угодно: спать или работать, но на первых порах старайтесь все же избегать действий, требующих длительной концентрации.

– Например?

– Обычно не рекомендуется скалолазание или управление вертолетом.

– О, за это вы можете быть спокойны.

– Но через какое-то время вы сможете и это. Скорость процесса адаптации – индивидуальна. Короче, идите, играйте и наслаждайтесь. Если разумно распоряжаться деньгами, то их хватит на довольно длительный срок.

– А потом?

– А потом придется их зарабатывать.

– А как тут зарабатывают?

– Ну, кто во что горазд. Здесь нет дипломов и других документов, так что кем назоветесь, тем и будете работать.

– А если нам здесь не понравится?

– Разумеется, никто не станет вас удерживать, но сказать по правде, таких случаев еще не было. А наоборот – сколько угодно.

– Наоборот?

– Администрация не желала продлевать договор с некоторыми игроками, а они делали все возможное и невозможное, чтобы тут остаться. Госпожа Аксен, нельзя все предусмотреть, будете решать проблемы по ходу дела, вы же магистр наук, разберетесь на месте. Если больше нет вопросов, желаю вам и вашему партнеру хорошей игры на благо миров Голденгейта.

Женя уже ждал меня за стеклянной дверью. Я поблагодарила Стефана, встала и тут он сказал:

– А сейчас главное!

– Да? – я обернулась.

– Делайте только то, что хочется.

– В смысле?

– Только то, к чему лежит душа.

– Думаю, это не сложно.

– Не скажите. Это касается абсолютно всего: выбора дороги на прогулке, еды, рода занятий и прочего. Действуйте согласно личным желаниям, заводите приятные знакомства, повинуйтесь порывам, наслаждайтесь приятными моментами, по возможности не нарушая общественного порядка.

– Спасибо. Всего доброго.

***

Мне казалось, будто я только что сошла с самолета или поезда в незнакомом городе. Дома, скверы, клумбы – город как город, улицы все пешеходные. Женя не отпускал мою руку ни на минуту, будто боялся, что я исчезну. Он все сокрушался, что мы не встретились в реале раньше – он бы меня никуда не отпустил. Время от времени он останавливался и шептал на ухо ласковые слова. Еще говорил, что впервые идет по улице с женщиной, на которую все оглядываются. «Красивая, волосы пышные, осанка горделивая, походка легкая, упругая – залюбуешься! Вон тот парень как на тебя засмотрелся… Ты прости, я ущипну тебя за ягодицу, пусть он завидует».

Я не знаю тех, кто все это устроил. Я не понимаю, зачем они это сделали, но осознаю, что мне очень повезло. Я могу быть с Женей! Я могу любить! И мне не надо прятаться, скрываться, врать и чувствовать себя виноватой. Пусть эти невидимые благодетели пока думают,что я здесь для того, чтобы пробуждать свои таланты – мне не хотелось бы их разочаровывать, но сейчас меня это занимает меньше всего.

– О, надо же! Этот дом с балюстрадой – точная копия дома в Питере, где жил друг мой, Севка, – удивляется Женя. – Я гостил у него много раз. Эх, хорошо мы время проводили – лучшие воспоминания юности с этим домом связаны! Ну точно такой подъезд и две скамейки, подожди, тут еще надпись была выцарапана… Нет надписи… наверно, закрасили. А за поворотом магазин ликеро-водочный должен быть… Нет, магазина, странно… может, закрыли, но дом-то как похож! Ну, пошли дальше.

– Может мы зря из красной комнаты ушли, а? Мне и там было неплохо. А ты запомнил дорогу?

– Запомнил, но вряд ли мы туда вернемся, сказали же, это предбанник был. А мы должны идти вглубь этого мира.

– А мне хочется только быть с тобой, все равно где, хоть в предбаннике.

– Мне тоже, Полинка, но правила надо уважать, если не все, то хотя бы какую-то часть.

– Смотри, Женя, город как город, люди обыкновенные – все ведут себя нормально, а Стефан говорил, что здесь все можно… интересно, что он имел в виду?

– Внешнее спокойствие бывает обманчиво, только расслабишься – что-нибудь обязательно произойдет. Но здесь довольно симпатично. Будем открывать для себя этот мир постепенно.

Мы подходим к рынку. Бидончики молока, комки творога в марлевой ткани и крынки с густой желтой сметаной. Пробуем золотистый липовый мед.

– Ты измазала щеку, Полинка, дай я вытру… Нет, не так… Ты стесняешься на базаре целоваться, что ли? Да пусть смотрят, не обращай внимания.

– Женя, ну… а вдруг это нарушение общественного порядка? Другие-то не целуются.

– Ну пойдем. Дай руку, а то еще потеряешься в толпе. А вот бадьи с соленьями, капустные листы хрустящие, яблоки моченые, держи одно. А вот ягоды! Целый ряд смородины! Хочешь? Говоришь, в Америке со смородиной туго? Надо же! Смородинка! Ух, как тебе подходит это имя! Я теперь буду тебя Смородинкой называть. Купить стаканчик?

– А деньги?

– Сейчас попробую предложить те, что у меня в кармане. Да, пожалуйста, и листьев смородинных подбросьте в кулечек – чай заваривать. Взяли деньги, глазом не моргнули. Держи кулек, Полинка.

– Мы еще не знаем, где будем жить, а ты уже листьев к чаю взял…

Идем по улице и едим смородину прямо из кулечка. Мостовая выложена крупными булыжниками, ряды утопающих в зелени белых домиков с красными крышами, калитки резные и разноцветные. Опять останавливаемся. Поцелуи со смородинным ароматом… собачий лай из подворотни, юная веснушчатая мордочка подглядывает за нами из окошка…

– Не могу оторваться от тебя, милая моя… Ну, хоть прямо тут на улице… И что тебе так в душу запали эти слова про общественный порядок? Смотри, вон лесная зона, пойдем, а?

– Женя, ну что ты только об этом думаешь! Надо найти жилье и желательно до того, как стемнеет.

– Ну куда ты спешишь? Должны же тут быть гостиницы. В крайнем случае, постучимся к кому-нибудь, попросимся переночевать.

– Ой, не хотелось бы.

– Полинка, не волнуйся, летние ночи теплые, а вдвоем мы точно не замерзнем.

– И то правда. Я с тобой могу на скамейке всю ночь сидеть.

Он все-таки увлекает меня в лес.

– Женя, мы же были здесь, помнишь? Поваленная сосна и кроны деревьев над головой! Это место действительно существует!

Одежда летит в сторону и повисает на чахлом, высохшем от жары кусте.

– Вот так! Еще ближе… Ммм… скорее… хочу, чтобы ты была совсем голая, хочу видеть тебя всю, вот так. Какая же ты красивая! Ух! Горы могу своротить с такой женщиной!

Лежим в обнимку на его рубашке, моя голова на его груди. Солнечные блики на наших телах, моем – загорелом и его – совсем белом – он не любит лежать на солнце.

Закат явно затянулся – солнце будто застряло, зацепившись за верхушки деревьев. Похоже, время тут идет медленнее, чем в реале. Подыгрывает нам, что ли? Выходим из лесной зоны. Все же темнеет, зажигаются фонари, а в окошках разноцветные абажуры – оранжевые, салатовые и голубые. Вдалеке мерцают переливающиеся огни и слышен бой часов. Направляемся в сторону огней и вскоре выходим на широкую площадь. На высотном каменном здании горят желтые неоновые буквы: «Золотые Ворота». Похоже, это гостиница. На первом этаже – кабачок. Несколько подвыпивших личностей, шатаясь, вываливаются из дверей. Волна аромата горячей пищи щекочет ноздри, напоминая, что мы ничего не ели с утра, кроме нескольких тарталеток в Красной Комнате да горсти смородины на рынке. Женя тянет медное кольцо на себя, тяжелая дубовая дверь открывается со скрежетом. Настоящий кабак – дубовые столы и скамейки, на стенах изображены голые плясуньи. Лысоватый толстяк протирает бокалы полотенцем за стойкой бара.

– Хозяин! – кричит один из подвыпивших гостей, – Еще один бочонок вина! И где горячее, черт подери!

Мы скромно садимся в уголке. Высокая, ярко накрашенная блондинка в кокетливом кружевном переднике проносит мимо нас блюдо с запеченной бараньей ногой обложенной жареными красными картофелинами и стручками зеленой фасоли. Певица с черными гладкими волосами, схваченными блестящим обручем, в длинном расшитом блестками темно-синем платье, поет красивую балладу о любви девушки-кухарки к юному принцу. Она тайком рассказывает принцу, что ей велено заправить его любимое блюдо неизвестными ей специями. Принц благодарит ее и предлагает любую награду, но, под громкий смех придворных, она просит всего лишь один его поцелуй. Во время долгого поцелуя на глазах у всего двора и невесты – иностранной принцессы, насмешки смолкают. Принц и кухарка смотрят друг на друга долгим пристальным взглядом, забыв обо всем. Той же ночью девушку-кухарку изгоняют из дворца, она идет по дороге босая и поет песню о случившемся, в надежде, что люди подхватят эту песню, и когда-нибудь ее услышит принц. Мы заслушались.

Певица исчезает за кулисами, а на сцену выходят две танцовщицы в полупрозрачных туниках и под общее радостное ржание исполняют танец-пантомиму. Ловкие девчонки, совсем юные и задорные. Женя смотрит на них с явным удовольствием, и меня это бесит так, что я кусаю губы.

– Когда-нибудь я сама станцую для тебя так, что ты глаз от меня отвести не сможешь.

– Хоть сейчас, – откликается он. – Снимем номер, и станцуешь стриптиз для меня одного.

– Не видать вам всем Золотых Ворот как своих ушей! – кричит один из подвыпивших посетителей. – Вы тут все зажрались, разболтались, разленились! С демонами панибратствуете!

Другой делает неприличный жест:

– Плевать я хотел на верхние уровни! Мне и тут неплохо!

Высокая блондинка приносит меню. Мы заказываем бутылку вина, пирог с сыром и зеленью и фрукты. Женя кормит меня пирогом, отламывая маленькие кусочки, нарезает для меня фрукты дольками. Один бокал – и я, кажется, пьяна.

– Еще вина? – спрашивает официантка?

– Благодарю, достаточно, – отвечает Женя. – А где здесь можно снять комнату?

– В холле налево – доска с ключами от свободных номеров. Выбирайте любой с четным номером. Счет за ресторан и ночлег получите по домашнему адресу.

Хорошо бы нам самим узнать свой адрес. Но Женя спокоен – будто он не впервые в такой ситуации.

Выходим в холл, там стоит певица и смотрит в окно, кого-то выглядывая.

– Спасибо за песню, – говорю ей. – А кто автор? Вы сами песни сочиняете?

– Я – автор, но ничего не сочиняю, – отвечает певица. – Я пою чистую правду о том, что случилось со мной на высшем уровне Демонета, до того как меня выбросили сюда! Но они не заставят меня молчать, я умею слагать песни, а значит, об этом узнает множество людей.

– О, значит там, на верхнем уровне, есть настоящий принц? И это песня про вас? Но вы так хорошо поете! Почему же вы были там кухаркой?

Певица смеривает меня презрительным взглядом:

– Работа на кухне – это высшая степень доверия на верхнем уровне! – отвечает она.

Мне интересно об этом послушать – узнать больше о кухнях верхнего уровня, но Женя заявляет, что я пьяна, задаю слишком много вопросов и оттаскивает меня в сторону. Я упираюсь с хохотом, но голова у меня и правда, кружится, и язык слегка заплетается. Женя хватает с деревянной доски первый попавшийся ключ и тащит меня вверх по скрипучей лестнице. Номер на ключе – 33.

Третья дверь на третьем этаже. Огромная кровать в центре комнаты, заманчиво откинутый краешек покрывала – приглашение нырнуть в белоснежные простыни. Номер как номер: зеркало, трюмо, стенной шкаф, на стене картина – зеленое солнце заходит в розовое море. Странно только, что окна должны выходить на площадь, а выходят почему-то на реку.

– Эх, предупреждали же, что надо выбирать четный номер! Ну да ладно, не буду возвращаться – ты уже сонная, Полинка.

Я долго плещусь в душе. Я тебе сейчас покажу, какая я сонная. Выхожу завернутая в белое полотенце, мокрые волосы распущены по плечам. Медленно опускаюсь на колени, снимаю сандалии с его ног и зубами расстегиваю зиппер на его брюках. Полотенце на мне разворачивается как обертка от конфеты.

– Ух ты! Заманчива, как конфетка «Пьяная вишня». Вернее, «Пьяная Смородинка! » – восклицает Женя. – Ну и кто же из нас неутомим?

***

Просыпаюсь от скрипа балконной двери. Слышу приглушенные голоса. За окном – два силуэта. На балконных перилах сидит Ахх.

– Эх, черт, надо было четный номер взять! Ты бы туда не сунулся. А тут сидишь и ухмыляешься гадко. Чего явился?

– Решил лично удостовериться, что ты хорошо устроился. Отдыхаешь, будто в отпуске и все в рамках демокодекса – даже время получил, чтобы осмотреться и развлечься.

– Неужели? А я-то глупый решил, что ты разведываешь, что тут да как. И размышляешь, на чем бы меня подловить, чтобы заставить демокодекс нарушить и вышвырнуть отсюда, а ее себе забрать.

– Какой ты подозрительный! Полно, Казадор, я поучиться у тебя пришел. Ты гуляешь по элитарному миру с красивой женщиной, а начальству небось очки втираешь, что на важной миссии по борьбе с демонами.

– А ты хочешь меня разоблачить?

– Пока нет.

– Я не отдам тебе ее.

– А вот тут зря ты уперся. Я не отступлю – у нее большой потенциал и я мог бы найти массу применений ее талантам.

– Она может направить их на служение любви и добру.

– До чего же вы, казадоры, любите громкие слова! Да только твое понимание любви ей будет чуждо – мне виднее. Ну, развлекайся пока, отдыхай, а я полюбуюсь издали.

– Ты хочешь, чтобы я все время дергался и оглядывался? Не выйдет у тебя, старый плут. Не подловишь меня. Я здесь на законных основаниях. И я ее люблю!

– Конечно, любишь. Одним из своих лиц.

– Слушай, это была приятнейшая неожиданность. Я не подозревал, что она способна на такие эмоции. Сначала решил, что шальной демовэйв нас подхватил, и вдруг – сияние, перед ней Золотые Ворота открылись. А из ворот тетка вышла, большая шишка, по меньшей мере, курандера. Обрадовался я за нее! Поверишь ли, я рад был, что именно я помог ей достичь вершины. А потом тоска защемила! Сейчас, думаю, пойдет она на этот блеск, не оглянется даже. А она вдруг… Она же сама не знает, что сделала для меня, от чего отказалась! А я этот шанс ни за что не упущу!

– Ну да, ну да. Только без казадорских штучек. Я лично прослежу. Правила игры на первом уровне для всех одинаковы.

Голоса смолкают и я опять проваливаюсь в сон. На этот раз просыпаюсь от аромата горячего кофе. Женя стоит передо мной с подносом в руках.

– Кофе я сам сварил, – говорит. – Отобрал у горничной бразды правления и сварил для тебя, чтобы с пеночкой. Булочки свежие – только из печи, с местной кухни. С пылу с жару, ешь, милая моя. А кровать-то здесь какая огромная, а мы ее так и не опробовали толком – ты уснула вчера рано.

– Но, Женя, нам же надо искать место жительства, а то не хватит надолго тех денег, что у тебя в кармане оказались. Стефан ясно сказал, когда деньги закончатся, придется их зарабатывать. А если не найдем дом сегодня, придется вернуться в гостиницу.

Выходим на площадь и сворачиваем наугад на одну из улиц. Город как город. Зеленые улицы, скверы, палисадники, витрины магазинов и кафе. Люди идут по своим делам, одеты вполне современно, наша одежда не выделяется на общем фоне. И все же что-то неуловимо странное отличает этот город от других. Пока не могу определить, что именно.

– А по какому признаку я должна догадаться, где нам жить? Стефан сказал, что все догадываются, не может быть, чтобы мы были тупее остальных. Женя, ну что ты молчишь?

– Ну давай подумаем: что такое дом? Где-то я читал, что дом – это не там, где родился, а там, где тебе хочется повесить свою шляпу.

– Ты не шути, а думай.

– А я думаю. Дом – это место, где тебя любят и всегда ждут.

– Этого мне только не хватало! Я хочу, чтобы там никого не было, только мы с тобой.

– Понял! Продолжаю думать. Для некоторых дом – это как раз там, где тихо, никого нет и никто не указывает, что делать. Дом – это там, где можно спать с открытыми настежь окнами под шум дождя, где просто вещи привычные на своих местах лежат, и можно голым ходить при желании. Дом – это там, где жизнь в твоем собственном измерении течет.

– Красиво как ты говоришь, Женя, я бы тебя слушала и слушала.

– Наслушаешься еще, Полинка, даже надоест.

– Ты мне надоешь? Никогда!

– Давай вернемся на площадь и пойдем в другую сторону?

– Давай.

В центре площади сидит вчерашняя певица и поет, аккомпанируя себе под гитару. Голос у нее чистый и сильный. Возле нее сидит Рефф и еще один, незнакомый мне демон – он гладит певицу по длинным черным волосам. Я сразу вижу, что это демоны. В реале они почти неотличимы от людей, а здесь присущие им черты выделяются ярче. Люди собираются вокруг певицы полукругом и слушают, некоторые начинают подпевать. Неожиданно демоны срываются с места и убегают, сверкая пятками и оглядываясь. Я готова поклясться, что они оглядываются именно на нас.

Мы идем дальше, а певица вдруг замолкает, бежит за нами, хватает Женю за руку и отводит его в сторону. Похоже, она просит его о чем-то, а он не соглашается, отрицательно качает головой. Она настаивает, говорит ему что-то горячо и страстно, заглядывая в глаза. Рефф подмигивает мне из-за дерева. Я не выдерживаю и подхожу к ним ближе. До меня доносятся обрывки разговора:

– Казадор, я не обойдусь без твоей помощи!

– Линда, это запрещено. Я здесь как частное лицо, на общих основаниях. И у меня нет материалов.

– Дай мне знать когда будет возможность.

– Непременно. Как я тебя найду?

– По вечерам я всегда в этом кабачке.

О чем это они? Женя увлекает меня с площади.

– У тебя есть знакомые в этом мире, Женя?

– Нет. Она спутала меня с кем-то.

Не хочет говорить. Опять секреты.

Мы сворачиваем на другую улицу. А здесь, видимо, культурный центр города. Проходим мимо библиотеки и целого ряда выставочных залов. Здание театра с белыми колоннами и яркими афишами. Я замедляю шаг. Сегодня – «Макбет», завтра – «Гамлет», послезавтра – «Отелло».

– Я так давно не была в театре! Вернемся сюда непременно, когда найдем в жилье. Жители Демонета, оказывается, большие поклонники Шекспира. Смотри, Женя, почти каждый день – шекспировская пьеса.

– Да уж, – говорит Женя тихо. – Он – крупнейший специалист по демонам.

Каким же образом найдется наш дом? В правильном ли направлении мы идем? А может, нужно что-то сделать или понять, прежде чем дом найдется?

Мое внимание привлекает маленькая запыленная витрина с вывеской «Антикварный магазин». Настоящая лавка древностей. Я указываю на нее Жене и заключаю, что если здесь есть древности, значит Демонет существует очень давно! Очень хочется зайти, но не сегодня. Никаких покупок и развлечений, пока не найдется наше жилье.

На страницу:
7 из 13