«Выходной. Зачем вставать в семь? А если поднимаешься, готовь завтрак сам», – думала она, зная, что сказать это вслух – обеспечить гнетущее молчание дня на три.

Хотя с некоторых пор молчание Олега перестало тяготить её. Мужа раздражало любое отступление от правил, установленных им. Нет, он не третировал её, просто по отношению к себе требовал соблюдения распорядка. Буквально с первого дня семейной жизни Олег ласково попросил жену подавать ему завтрак точно в семь утра. Единственный повод к нарушению этого правила – отсутствие Саши по уважительной причине. С самого начала они не совпали по жизненным ритмам. Она могла допоздна читать книгу, смотреть интересный фильм, а Олег неизменно укладывался спать в десять вечера и просыпался ровно в шесть часов утра. Бодро делал зарядку, принимал контрастный душ и весёлый, свежий появлялся на кухне. Заспанная и сердитая Александра оживала только к десяти часам, ругая себя почем зря. Наступал вечер, и все повторялось сначала, она не могла заставить себя лечь пораньше.

На следующий же день, после медового месяца, проведенного в Сочи, молодой муж разбудил её:

– Солнышко, просыпайся, подай завтрак, а потом досыпай, сколько хочешь.

– А ты сам не можешь разогреть? Там же всё готово, – удивилась Саша.

– У меня всё расписано по минутам, а главное, я привык. Раньше это делала мама, теперь твоя обязанность.

Чертыхнувшись про себя, она встала. Оказалось: нужно сварить свежую молочную кашу, сделать салат и разогреть мясо. Её удивил странный набор блюд. Ну ладно салат и мясо – плотный мужской завтрак. А вот молочная каша – выше её понимания. После приготовления завтрака, снова ложиться в постель было бесполезно. Саша испробовала всё, сопротивляясь раннему пробуждению: ласку, бунт, уговоры – ничто не помогало.

Теперь помешивая, ненавистную кашу, вспоминала, как Олег учил её относиться к его требованиям серьёзно. Однажды, вкладывая в слова всю нежность, на какую она оказалась в ту минуту способна, попросила:

– Дорогой, я с вечера положила завтрак в тарелки. Тебе остается только поставить в микроволновку. Хорошо?

Муж молча посмотрел на неё и вышел из спальни. Она не видела, как нахмурилось его всегда спокойное лицо. Большие, чуть навыкате, чёрные глаза загорелись мрачным огнем. Крылья крупного носа недовольно раздулись. Если бы Александра заметила это, то догадалась бы о предстоящей буре, но она безмятежно заснула.

Вечером они собирались пойти на день рождения её школьной подруги Элины, об этом договорились ещё неделю назад. Снежинская пригласила их в один из лучших ресторанов города. Саша ждала Олега после работы. Выглаженный костюм мужа висел на плечиках, нарядное платье приготовлено, причёска сделана. Она красила ногти лаком, когда раздался телефонный звонок.

– Извинись перед подругой, я задерживаюсь на работе, – сообщил супруг и положил трубку.

Ей хотелось узнать: насколько он задержится, но телефон не отвечал. Зря набирала номер спустя полчаса, час, два. Муж приехал в половине десятого вечера. На её упреки спокойно ответил:

– Видишь, как неприятно, когда твои намерения кто-то нарушает. Я поужинал у родителей, теперь приму душ и спать.

Оторопевшая Александра не смогла вымолвить и слова. Минут через десять она пришла в себя и ворвалась в спальню.

– Ты считаешь неприготовленный завтрак и то, что я прождала тебя четыре часа, обидела подругу – равноценно?

– Для меня да. Ты показала, что мои желания для тебя ничего не значат.

Голос Олега звучал размеренно, не повышаясь и на тон.

– Уже десять минут одиннадцатого, ты тратишь моё время, – сказал он и отвернулся к стене.

Молчаливая война длилась три дня. Чувствуя себя преступницей, Саша по утрам не появлялась на кухне. В доме повисла тяжёлая тишина. На четвертый день в их просторной квартире появилась свекровь – Фаина Ясоновна Андриади.

– Здравствуй, деточка.

Переваливаясь, как утка, она бодро просеменила на кухню.

Невестка пошла за ней. Фаине Ясоновне недавно исполнилось шестьдесят лет. На ней был обычный наряд: просторное платье яркой расцветки, туфли на низком каблуке, на шее штук пять разных золотых цепочек. Она взобралась на стул.

– Налей-ка чайку. Поговорим.

Саша, зная, что просто чай свекровь не пьет, принялась ставить на стол тарелки с колбасой, сыром, булочки, варенье, мед. Налила большую кружку крепкого чая.

– У нас в семье почти у всех слабые желудки, – сообщила гостья, откусывая приличный кусок хлеба с колбасой и запивая большим глотком чая.

Саша с удивлением покосилась на неё. И свекровь, и свекор любили плотно покушать, имели избыточный вес.

– Да-да. Особенно Олежек, если он хорошо не позавтракает, у него сразу портится настроение и болит живот. А тогда не ладится работа. Ты, милая, будь поласковее, делай, что он просит. Тебе ведь это нетрудно?

Она подняла голову в мелких кудряшках цвета меди и сузила глаза, ожидая ответ.

– Нет, – буркнула Александра.

– Вот увидишь, как всё славно сложится. Он у меня замечательный мальчик, ценит семью. Разве Олежек не заслуживает к себе хорошего отношения? Он обеспечивает тебя всем, работает не покладая рук.

– Заслуживает, – вздохнула Саша.

Фаина Ясоновна посмотрела на тонкие пальцы невестки, сложившие из бумажной салфетки розу, и поджала губы.

«Говорила сыночку, не пара тебе это воздушное создание, такая только в облаках витать будет. Для жизни нужна крепкая женщина, чтобы и приготовила, и порядок в доме навела, и детей выносила. А эта, прости господи! Косточки хрупкие, ручки, ножки – палочки. Лицо херувимчика, глазки непонятного цвета, а хитрая…Мальчику завтрак лень приготовить. Дрыхнет до обеда, лентяйка!»

– Мужчины, как дети, ты к ним с любовью и добром – они тем же ответят. Ты девочка умная, не перечь мужу, – поучала свекровь. – На его плечах рыбзавод, ответственность за людей. Ему дома покой и порядок нужен. Понятно, лапонька? – Фаина Ясоновна снова прищурила круглые тёмные глаза, утопающие в пухлых, не по возрасту гладких щеках.

– Я поняла, – усмехнулась невестка.

Гостья поднялась.

– Ну, раз всё выяснили, спасибо за чай.

Саша и сама, устав от невыносимой обстановки в доме, собиралась смириться. Она не любила ссор и скандалов. Её родная мать обладала сильным, жёстким характером и часто почти таким же способом, как муж, приводила в чувство близких. Пока Саша жила в родительском доме, подчинялась матери. Если бунтовала, поступая не так, как хотелось родительнице, получала похожий бойкот. Она никогда не выдерживала его и сдавалась.

«Получается, мужа выбрала с таким же норовом, как у собственной матери».

Саша помешивала кашу на плите, когда на кухню вошёл муж. Он счастливо улыбнулся и поцеловал её в щёку. Она была прощена. Вечером Олег принёс в подарок набор дорогих кистей для рисования из беличьего меха. Саша давно о таких мечтала. Да, свекровь хорошо знала своего сына.

Вскоре Александра убедилась: если она выполняет установленные супругом правила, то он окружает её теплом и любовью, засыпает подарками.

«В конце концов, не так уж много он требует: утренний завтрак, ужин, нечастое исполнение супружеского долга. А взамен дает обеспеченную жизнь, возможность заниматься любимым делом, чувство надежного плеча, – размышляла она. – Наверно, каждый брак – это сделка».

Ремезов – небольшой город, но он стоял на берегу Азовского моря, и это делало его привлекательным для летнего отдыха. Когда Саша жила с родителями, гости в их квартире появлялись редко. Её мама не относилась к когорте радушных хозяек: поэтому двоюродные тети и дяди в их трёхкомнатной квартире задерживались редко. Выйдя замуж, она стала жить с мужем в его огромной квартире. Родственники узнали об этом и стали наведываться к ним. И тогда оказалось: муж тоже не любит принимать у себя гостей, особенно родичей с её стороны. Александра надолго запомнила угрюмое лицо супруга и то, как он цедил слова сквозь зубы, общаясь с семьей её двоюродной сестры. Саша измучилась за две недели, пытаясь угодить всем и смягчить негостеприимность Олега. Он не упрекал жену, но она чувствовала недовольство и ощущала неловкость перед сестрой. Поведение мужа отравляло радость от встречи с родными или друзьями.

Если приходилось идти в гости самим и они задерживались допоздна, муж вставал как обычно, но в обед обязательно ложился добрать положенные часы сна. Две священные коровы почитались в семье Андриади: вкусная еда и правильный сон. Посягнуть на них – значило нажить себе неприятности.

В последнее время слова для Александры потеряли всякий смысл. Все меньше у неё появлялось желание говорить с кем-либо. Все чаще хотелось лечь и отвернуться лицом к стене и чтобы оставили в покое. Она понимала – это ненормально. Врач назвал состояние Саши обычной депрессией. Первые признаки она заметила четыре года назад, внезапно уловив, что её слова звучат, как вынужденная ложь.

***

На свой день рождения свекровь пригласила много гостей. В загородном доме в большой гостиной накрыли столы для праздника. Произносились тосты, гости лакомились вкусной едой. Официанты подавали еду и напитки. Приглашенный оркестр из местного ресторана играл любимые мелодии Фаины Ясоновны. Сама хозяйка поднялась в спальню на третий этаж, чтобы примерить подаренное мужем колье. Сашу позвала с собой.

– Подходит ли мне эта красота? – Тёмные глаза свекрови восторженно засверкали.

Саша задумчиво смотрела в окно на по-осеннему яркий сад, на ухоженные клумбы, красиво подстриженные кустарники и не услышала вопроса.

– Ау, заснула что ли! Как тебе украшение?

Саша посмотрела на неё и осознала, что сейчас произнесёт очередную ложь. Колье из нескольких нитей граната пряталось в складках жира на полной шее женщины и смотрелось на ней багровым ошейником.

– Красиво, – выдавила она из себя. Горечь лжи осталась на языке. – Я выйду в сад. Голова разболелась. – Саша поспешно вышла из комнаты.

«Что за физиономия у этой девчонки – вечная кислятина, – Фаина Ясоновна проводила невестку недовольным взглядом. – Хоть бы раз искренне порадовалась. Повеселилась. Поскандалила, в конце концов. Как снулая рыба. Смотреть противно. Говорила сыну, не торопись жениться, приглядись получше. Невеста не нашего теста. Как в воду глядела, семь лет живут, а детей нет. Два года по клиникам проверялись. Врачи твердят: всё в порядке. У сыночка может и в порядке, а у этой сони дети просто не могут завестись».

Она плюнула с досады и бросила мимолётный взгляд в окно. Невестка сидела на скамье под кленом и вертела в руках желто-красный лист.

«Нелюдимая. Голова у неё болит. От безделья болит».

– Фаечка, ну где ты? Все ждут.

Атанас Андроникович вкатился в комнату жены и засеменил на коротких толстых ножках к зеркалу.

– Угодил с подарком? – кивнул он на ожерелье, любуясь вишневым блеском камней.

– Угодил! – подбоченилась Фаина. Взяла мужа под руку, и они вместе спустились к гостям.

Саша задумчиво рассматривала осенние краски на кленовом листе. Насчитала шесть цветов и почти десять полутонов. Обычный лист осень превратила в произведение искусства. Вечер, прячась по кустам, украдкой подполз к лавочке. Дальние деревья сада скрылись в вечерних сумерках. Туманное облако опустилось на землю, приглушило звуки музыки, доносящиеся из дома. Саша закрыла глаза и негромко запела:

Сегодня за окном туман1,

Открою двери и растаю,

Домов верблюжий караван

Куда-то в дымке уплывает.

Дороги шум и улиц гам

Как будто тонут в хлопьях ваты,

И я плыву по облакам

И невесома и крылата…

– Кручина, имей совесть! Еле нашел тебя, – раздался рядом сердитый голос мужа. – Что опять не так?

Если Олег хотел выразить недовольство, называл её кличкой, прилипшей к ней со школы.

– Всё так. Просто голова разболелась, – вздохнула она, поднимаясь. Краем глаза заметила, как скривилось лицо мужа, но слова прозвучали ласково:

– Милая, ты можешь простудиться. Идём в дом. Мама обидится.

С некоторых пор Саша предпочитала помалкивать и наблюдать. Она обнаружила: мимика и жесты людей часто не сочетаются со словами.

Вот её школьная подруга Римма Петрова примеряет платье в магазине. Она немного поправилась, родив сына. Бедра потяжелели, но Римма до сих пор уверена: у неё девичьи ноги, поэтому носит ультракороткие юбки.

– Ну как?

Петрова крутится перед зеркалом, спрашивая Сашу и вторую подругу Элину.

– Класс! – Снежинская поднимает большой палец.

«Ужас!» – думает Александра. Римма выглядит, как тетка, одевшая одежду дочери, и делает попытку сказать правду:

– Тебе нужен немного другой фасон и чуть длиннее юбка.

– Кручина, ты просто завидуешь мне, признайся, – смеётся подруга и пританцовывает на месте.

– Завидую, – покорно соглашается Саша.

Римму Петрову не переубедить. Ей не нужна правда – она её не слышит.

Втроем они дружат с детства. В юности почти всё могли говорить друг другу. После тридцати лет эта самая правда начала обижать и вызывать отторжение. Когда-то без общих посиделок Саша не могла прожить и недели, теперь всё чаще сказывалась занятой. Подруги болтали о детях, о любовниках, а ей, не имеющей ни того, ни другого, оставалось делать вид, что интересно. Она осознавала: не справедлива к мужу, подругам, к доброй и хлебосольной Фаине Ясоновне, но не могла подавить раздражение. Оно, как постоянная горечь во рту, присутствовало в её жизни. К тридцати годам у Саши был муж, большая квартира в городе, хорошая машина, дача, непыльная работа и никакой радости. Вставая по утрам, смотрела на своё хмурое лицо в зеркале. Отражение не радовало. За время брака она не набрала и килограмма лишнего веса, но это не являлось её заслугой. Апатия к жизни распространилась и на еду. Она давно потеряла аппетит, вся пища казалась ей безвкусной. Саша часто покупала деликатесы, думая, что их-то ей захочется съесть. Напрасно. Только переводила деньги. Наблюдая за коллегами, она убедилась: полнота у женщин чаще всего показатель каких-то проблем. Всегда оказывалось, или что-то не так со здоровьем, или нелады в семье, или душевный разлад человека с самим собой. Любящая и мечтающая нравиться, здоровая женщина никогда не позволит себе поправиться. А вот если муж перестал волновать и не хочется привлекать к себе внимания, тогда, пожалуйста, полная тарелка – лучшая подруга. Часто несогласие в семье, с мужем, детьми или неприятности на работе большинство дам просто заедают сладостями. Мы не признаемся себе, но представляя мужчину своей мечты, никто не грезит о толстом, пузатом, представителе сильного пола, с невзрачным лицом и маленькими глазками. А вот полные женщины почему-то уверены: излишняя пышность форм не вредит их облику. Элементарная лень тоже добавляет жирку на бедра. Саша давно бы превратилась в толстуху и только случайно избежала этого. Она ленилась вставать по утрам, шевелиться, делать зарядку, ходить на работу. Научилась готовить завтрак мужу в состоянии полусна. Закончив готовку, ложилась досыпать. Понимала, что всё глубже погружается в болото безразличия и апатии. В зеркале замечала свой тусклый взгляд, неприятно опущенные вниз уголки губ, бледную кожу, вялые движения. И думала: «Неужели эта скучная особа она – Саша?»

Когда поняла, что сама не способна выбраться из трясины уныния, обратилась к врачу. Усталый, замотанный мужчина выслушал её и сказал:

– Раньше ваше состояние назвали бы проще: беситесь с жиру, а сейчас величают депрессией. Причины разные – главная, недовольство жизнью. Если человек пережил горе, потерю, испытал потрясение и не может вернуться к нормальной жизни – я помогаю. В вашем же случае придется разбираться скорее со скукой. Подумайте сами, почему вам неинтересно жить?

Уходя из кабинета врача, Саша злилась. И без доктора знала: её ничто не радует. Давно появилось чувство, что она не живет, а медленно угасает. В юности Саша каждое утро просыпалась с ощущением чуда и встречи с радостью. Сейчас не могла ощутить и мизерной доли того довольства жизнью, которое тогда испытывала.

Первые три года супружеской жизни они строили дачу, делали ремонт в огромной квартире, подаренной отцом Олега на свадьбе. Александра с удовольствием выбирала кафель, ламинат, мебель, ткань для штор. У неё оказался хороший вкус и явный талант дизайнера. Каждую комнату она оформила по-разному, выдерживая во всей квартире один стиль. Выискивала всякие мелочи, сделавшие дом уютным.

Только наступление ночи немного тревожило её с первого дня замужества. Саша оказалась несовместима с мужем не только по темпераменту и ритму жизни, но и в интимной сфере. Александра сова, он жаворонок. Она имела порывистую, но мечтательную натуру, он обладал степенным, спокойным, жестким характером. Саша не получала никакого удовольствия в постели, а его если и тревожило это, то только в начале. Потом Олег рассудил: причина в ней и больше не волновался. Через год после свадьбы, чувствуя, что ей чего-то недостает в браке, намекнула супругу: заведём малыша.

Он ответил: «По плану сначала довести до ума квартиру, построить дачу, решить проблемы на работе, а потом думать о детях».

Пока обустраивали семейное гнездышко, Олег радовался: ничто не мешает осуществлять его намерения. Но вот стройка закончилась, муж объявил: пора подумать о детях. Ему исполнился тридцать один год, и теперь он готов стать отцом. Саша хотя была младше на пять лет, считала также. Наконец-то пришло это время. Прошел год, второй, план супруга давал сбой: Она не могла забеременеть. Муж настоял на обследовании. Оказалось: они абсолютно здоровы. На предложение взять ребенка из детского дома Олег ответил:

– Мне нужен мой ребенок.

Трещина в их отношениях постепенно превращалась в пропасть. Сначала Саша переживала, завидовала подругам, которые жаловались на недосыпание и усталость, когда их дети болели, а потом вдруг успокоилась. Поймала себя на мысли, что не хочет детей от Олега. В голову закралась неприятная мысль, что не будет их любить. К тридцати годам она окончательно поняла: этот брак ошибка. Нынешняя депрессия – расплата за нелюбовь к мужу. Выходила замуж, зная, что не любит его, но он устраивал во всех отношениях и даже нравился ей. Оказалось, этого мало для счастливого брака.

***

Субботнее утро. Привычно приготовив завтрак, Саша собралась в постель. Она умудрилась подремать, помешивая кашу.

– Ты поедешь со мной на дачу? – Олег допил чай и посмотрел на неё ясным, чистым взглядом, хорошо выспавшегося человека.

– Нет. Мне к обеду нужно на работу, – солгала она.

Саша трудилась продавцом в антикварном магазине. Иногда ей действительно приходилось по выходным принимать товар. На эту работу она устроилась из-за удобного графика. Магазин открывался в одиннадцать и закрывался в шесть вечера. Прежняя работа вспоминалась с содроганием.

Когда Саша окончила институт, мать устроила её на своё место в компанию «Русский текстиль». Год работы в бухгалтерии запомнился лавиной бумаги, нудных цифр и мелкими интригами сотрудниц. Выдержав несколько крупных скандалов и разборок с дорогой родительницей, Саша уволилась. Ольга Вадимовна, будучи женщиной сильной и волевой, на этот раз потерпела крах. Она принудила дочь учиться в том институте, который выбрала сама, но с работой просчиталась. В её мечтах Саша, начав с должности бухгалтера, достигнет пика карьерной лестницы – станет начальником Ремезовского отделения компании. Обычно Ольге Вадимовне удавалось заставить дочь выполнять её планы, но наступил момент, когда она не справилась. Саша взбунтовалась. Для Ольги Вадимовны наступил чёрный день. Она привыкла повелевать мужем и дочкой, и вдруг этот генерал в юбке остался без своей маленькой армии. Её девочка игнорировала приказы. Прежние угрозы строгой мамы: лишение денежной помощи, демонстративная обида, молчание – больше не подходили. Все рычаги влияния на Александру перешли к её мужу. Зять Ольге Вадимовне понравился с первого взгляда: целеустремленный, умный, собранный он идеально подходил её мягкотелой, слабой дочери. Олег, познакомившись с будущими родственниками, отметил сходство своего и тёщиного характера. Он надеялся, что будущая жена норовом хоть чуточку пошла в мать. Внешность будущей невесты устраивала его абсолютно.

ГЛАВА 2

«Как же, на работу она пойдет! Сейчас уляжется в постель и будет дрыхнуть до обеда», – сердито думал Олег, надевая ветровку.

На даче предстояло сделать много дел: скосить траву, подстричь выросшие за лето деревья, собрать осенние сорта яблок. Он мог нанять Алексея, подрабатывающего в поселке садовником, но любил сам приводить участок в порядок.

«Да и не помешает размяться, а то стал образовываться животик».

При его коренастой, крепкой фигуре Олег выглядел упитанным. Как замечательно было раньше! Ещё три года назад он приезжал в загородный дом с женой. Вдвоём обихаживали сад, потом пили чай у искусственного пруда в беседке. Теперь Саша все реже и реже приезжала сюда, а если появлялась, то слонялась без дела, раздражая сонным видом. В последние годы она всё больше злила его своим равнодушием и безразличием ко всему. Иногда ему казалось: Саша не слышит и не видит ни его, ни людей, ни весь мир рядом. Жена словно погружалась в анабиоз, оцепенение, пугая всех отсутствующим взглядом. Олег редко видел улыбку на её лице. Милые ямочки на щеках, которые он так любил, давно не появлялись. Олег обожал её редкий смех, странный цвет глаз, нежный овал лица, небольшой рот, прозрачную тонкую кожу. Одиннадцать лет назад Саша поразила его своим жизнелюбием, легким характером и внешностью. Она была среднего роста, но такая изящная. Маленькие покатые плечи, никаких торчащих косточек над грудью, никаких грубо выпирающих ключиц – всё сглажено. Аккуратные бедра, скрипичная талия. Щиколотки и кисти рук выглядели произведением искусства. Женщина – тайна. Переменчивые глаза непонятного цвета голубовато-зеленые с серым ободком вокруг зрачка посмотрели на него и вмиг стерли прежний его идеал: крепкой, черноглазой брюнетки. Куда подевалась наивная студентка, что случилось с ней? Почему вместо очаровательной девушки появилась печальная, вечно недовольная женщина. А как всё хорошо начиналось.

Он, Олег Андриади, начинающий бизнесмен, приехал в кафе на встречу с партнером по бизнесу. Через дорогу, на ступеньках Политехнического института, увидел улыбающуюся красавицу. Она по одному выпускала в небо воздушные шарики. Из всей толпы студентов Олег увидел только её, прелестную незнакомку. Он нашел способ познакомиться с чаровницей и усердно ухаживал за ней целых четыре года. Два раза в неделю приезжал в Ростов из Ремезова, чтобы сводить девушку в театр или филармонию. Отрывал время от работы, добираясь за семьдесят километров, чтобы только повидать Сашу. Её холодность лишь сильнее разжигала его страсть. Олег решил, со временем она полюбит. Считал большой удачей, что они родом из одного города.

«Это знак, мы должны быть вместе. После окончания института она вернётся домой и не придется отрывать от родных. Саша не будет скучать по родителям. Достаточно сесть на маршрутку, чтобы их повидать».

Свою жизнь Олег распланировал чуть ли не до глубокой старости. Начав работать на отцовском предприятии, собирался стать директором, построить дом, завести детей и честно прожить насыщенную жизнь с любимой женой. Поначалу всё так и получилось. Он был на седьмом небе от счастья и не слушал возражений отца и доводов матери. Атанас Андроникович мечтал женить сына на дочери друга и таким способом соединить капиталы. Он отговаривал отпрыска от необдуманной женитьбы.

– Что она принесет тебе? Какую выгоду? Мать бухгалтер, отец руководит чужой стройкой. Подумай хорошо, за Медеей отец даст двадцать пять процентов акций порта. Это станет твоим стартовым капиталом.

Атанас Андроникович или три «А», как его называли за глаза, не учел семейного упрямства.

– Я люблю её и всего добьюсь сам, – упёрся наследник.

Фаина Ясоновна тоже пыталась отговорить сына. Увидев избранницу Олега, она расстроилась. Материнское сердце почувствовало: душа этого эфемерного создания холодна к её ненаглядному мальчику. А ведь его всегда обожали женщины. До двадцати восьми лет он усердно трудился на комбинате и находил время для многочисленных подружек. Одноклассница Медея любила его со школы и верно ждала, когда Олег нагуляется и будет готов к браку. Семья девушки дружила с семьей Андриади, и они часто виделись на различных праздниках. Фаина Ясоновна в мечтах видела Медею своей невесткой. Эта девушка подходила её сыну: хозяйственная, добрая, любящая и к тому же гречанка. Фаина Ясоновна гордились своей родословной, тем, что им удалось сохранить чистоту крови. Атанас Андроникович и Фаина Ясоновна были из семей обрусевших греков из Крыма. Знакомство с Александрой стало для них огромным разочарованием. И спустя семь лет, она говорила:

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4