Полная версия
500 великих загадок истории
Нетрудно догадаться, какое впечатление эта песнь произвела на гостей и в первую очередь на Нерона. Историки не единожды утверждали, что, заслышав ее, Нерон, охваченный слепой ненавистью, решил раз и навсегда свести счеты с Британиком и отравил его за обедом.
Историю эту поведали нам Светоний и Тацит, но описали они ее спустя 50 лет после случившегося когда Нерона уже клеймили все, кому не лень. Современники же императора: Сенека, Петроний, Виндекс, Плутарх – не упоминают об этом вовсе. Да, они обвиняют Нерона в том, что он убил свою мать. Но об убийстве Британика не говорят ни слова. Если бы Нерон хотел избавиться от Британика, зачем ему было это делать у всех на глазах? Прошло уже 12 веков, но никто так и не поинтересовался, был ли древним римлянам известен такой сильный яд? Этот вопрос заинтересовал Жоржа Ру. Он проконсультировался со многими химиками и токсикологами. Их ответ был однозначным: «Римлянам был неизвестен яд, способный вызвать мгновенную смерть».
Современные историки единодушно утверждают: в первую треть правления Нерона Рим процветал как никогда. Первым делом Нерон занялся улучшением благосостояния своего народа. Он упразднил или сократил часть обременительных податей. Жителям Рима раздал огромную сумму денег, по 400 сестерциев на человека. Обедневшим сенаторам и знати назначил пожизненное пособие.
Но смелости ему не доставало, как и воли. Как пишет Жильбер-Шарль Пикар, Нерон дрожал по всякому поводу – сначала перед матерью, потом перед своими воспитателями, наконец, перед сенатом, народом, армией, зрителями в театре, судьями на состязаниях, рабами и женщинами. Легенда утверждает, будто Нерон убивал удовольствия ради. Но это неправда. Он убивал потому, что боялся. Матери он страшился и одновременно восхищался ею. Мало-помалу он ограничил ее власть, которую она сама себе предоставляла. Но Агриппина не желала мириться с этим. Чтобы возвратить себе былую власть – материнскую и императорскую – она не остановилась даже перед тем, чтобы отдаться сыну. Это не могло остаться незамеченным, и вскоре весь Рим узнал об их противоестественной связи. Сойдясь с недругами сына, она вновь затеяла интриги и стала готовить заговор против императора. Но Нерон успел опередить ее. «В конце концов, – пишет Тацит, – сочтя, что она тяготит его, где бы ни находилась, он решает ее умертвить».
На сей раз никто из историков не пытался оправдать Нерона. Нисколько не умаляя его вину, они объясняли, что таковы были нравы того времени. А римляне, всегда сурово осуждавшие кровосмешение, ничуть не возмутились, узнав об убийстве Агриппины. Напротив, сенат даже поздравил Нерона с ее смертью.
Император Нерон
Если верить латинским авторам, однажды, после грандиозной попойки, он велел поджечь Рим с четырех сторон, а сам наслаждался «великим пламенем, напоминавшим крушение Трои». Вину за это преступление он без зазрения совести возложил на маленькую колонию христиан, проживавших в Риме. Точно известно, в то время, когда разразился пожар, Нерона в Риме не было. Он находился на побережье, в Антни, что в 50 км от Рима. Быть может, он отдал приказ о поджоге города неделей раньше? В таком случае, неужели ему не хотелось лично проследить за осуществлением столь хитро задуманного плана?
Выходит, Нерон, страстный собиратель бесценных сокровищ, поджег город, лежавший у подножия его дворца, рискуя, что загорится и его собственный дом, битком набитый всякими ценностями, как, впрочем, оно и случилось? В конечном счете все предположения относительно этого основаны на сообщении Плиния, утверждавшего, что в Риме были вековые деревья, которые «простояли до пожара, случившегося при принцепсе Нероне». И ничего более.
Самым удивительным в этой истории кажется отношение римлян к происшедшему. После пожара они восторженно приветствовали Нерона, который после бедствия был сам не свой. Если бы население было убеждено в виновности императора, неужто оно стало бы его восхвалять?
Как бы то ни было, а в империи зрело недовольство – вместе с чернью роптали и патриции, которых особенно раздражали помпезные выступления Нерона в цирке и амфитеатре.
Первый заговор, зачинщиком которого выступил Пизон, один из приближенных императора, был Нероном раскрыт. Карая заговорщиков, он пролил потоки крови. Среди несметного числа его жертв оказались Петроний, Трасей, Сенека, Оукан. Однако даже повальные казни не остановили врагов Нерона.
Низложенный общим постановлением сената, всеми покинутый, Нерон бежал из Рима и скрылся во владении своего вольноотпущенника Фаона. Однако Нерон знал, что его уже ищут и непременно найдут, чтобы казнить «по обычаю предков».
Узнав, что его ожидает, Нерон не стал дожидаться часа своего позора. Он велел вырыть для себя могилу, причем сам при этом присутствовал, и то и дело повторял:
– Какой великий артист погибает!
Когда всадники были уже совсем близко, он вонзил себе в горло меч.
Древний Рим спятил от свинца?
Мы часто сейчас говорим о загрязнении окружающей среды, но очень немногие из нас знают, что первая экологическая катастрофа разразилась еще тысячелетия назад в Древнем Риме.
Австралийский ученый Кевин Росман был поражен, когда, исследуя образцы гренландского льда из пробуренной скважины, обнаружил, что два тысячелетия назад еще девственная природа нашей планеты уже подверглась крупномасштабному загрязнению. В образцах, которые по своему возрасту соответствовали примерно интервалу от 150 г. до н. э. до 50 г. н. э., содержание свинца в 4 раза превышало естественный фон. Виноватыми в таком загрязнении окружающей среды оказались древние римляне, которые как раз в этот период проводили крупные горные разработки свинцовой руды на юго-западе Испании. Соотношение изотопов свинца 206 и 207 в образцах гренландского льда и руде из месторождения в Рио-Тинто, где в свое время хозяйничали римляне, оказалось одинаковым.
Зачем Древнему Риму нужен был свинец? Римляне совершенно ничего не знали о токсичности этого металла и использовали его для изготовления водопроводных труб, посуды, котлов для варки пищи. Даже вина старались приготовить в посуде со свинцовым покрытием: считалось, что это улучшает их вкус. Свинец применялся и в косметике, особенно в белилах, которые женщины использовали в качестве пудры. Масштабы применения этого токсичного химического элемента были воистину впечатляющими. Достаточно сказать, что в Древнем Риме потребление свинца на душу населения составляло 4 кг в год!
Конечно, такое широкое применение свинца не могло не сказаться на здоровье древних римлян.
Но правы ли те ученые, которые считают, что такое регулярное отравление свинцом могло стать причиной упадка Римской империи? Для этого надо рассмотреть последствия хронического отравления свинцом. При этом виде токсикоза в первую очередь поражаются органы кроветворения, нервная система и почки. Возможно, древние римляне удивлялись появлению сероватолиловой полоски на деснах и сероватому оттенку своих лиц – это тоже симптомы отравления свинцом. Острые кишечные колики, потеря аппетита, запоры, параличи – все это сопровождало жизнь тех, кто вплотную соприкасался с этим коварным металлом. Свинец мог вызывать бесплодие у мужчин, выкидыши и рождение мертвых детей у женщин. Самое же главное, зарубежные исследования 1978 г. показали, что даже незначительное отравление свинцом ведет к снижению умственных способностей и рассеянности.
Распущенность нравов Древнего Рима, уже ставшая притчей во языцех, вполне возможно, имела в основе свинцовый токсикоз. В те далекие времена уже были изобретены почти все приспособления, которые сейчас можно увидеть в секс-шопах. Ведь свинец и вино способствовали и процветанию импотенции у римских мужчин.
Оставим в покое Древний Рим и посмотрим, как обстоят дела с загрязнением окружающей среды свинцом в современном мире. Тот же Кевин Росман, который обнаружил загрязнение свинцом гренландского льда древнеримскими горными разработками, отмечает, что современное содержание этого токсичного металла в верхней части ледяного щита Гренландии в 25, а то и в 50 раз превышает уровень того далекого времени первой экологической катастрофы. Свинец попадает в атмосферу в результате деятельности различных металлургических производств, с выхлопными газами автомобилей. Да, мы не пьем из свинцовых кружек, у нас нет свинцового водопровода, но этот коварный металл неотвратимо постепенно накапливается на лужайках наших парков, в пыли улиц, на землях, где мы выращиваем свой урожай.
Тайные маршруты русов
Россия отметила в 1996 г. 300-летие отечественного флота, выигравшего почти все каботажные сражения со времен Петра Великого и разгромленного в единственном морском сражении – при Цусиме.
Между тем руководство России и ее научные консультанты так и не заметили 1100-летнего юбилея своего же флота – речного и каботажного морского, вызывавшего почтение и наводившего ужас на обитателей Причерноморья, Приазовья и Прикаспия, одерживавшего как победы, так и горевшего под «греческим огнем» у стен столицы Византийской империи – Царьграда.
Это было еще в те времена, когда напрямую через воды Черного моря плавали южнее Руси только торговые или боевые корабли византийцев, а русы на своих парусно-весельных, всегда бескилевых долбленках выходили из Киева по Днепру для каботажных рейсов, хотя и на большие расстояния вдоль берега. На не приспособленных для прямого плавания в открытом море, да и не имея навигационных приборов и вообще никакого опыта и знаний ориентации на водном пространстве без береговых, сухопутных ориентиров, русы плавали в пределах видимости берега вдоль него, а враждебные им тюркоязычные кочевники, печенеги, даже случайно оказывающиеся напротив на суше, скакали на конях параллельно маршруту – ждали, как пишут древнерусские летописи, когда разыграется в море шторм и русы будут вынуждены вытащить на землю свои неприспособленные к высокой волне плоскодонные парусно-весельные суда и можно будет обрушить на славян удар стрелами, пиками и клинками!..
Упоминание о первом таком набеге русов на Царь-град в 866 г. содержится в древнейшей из русских летописей – в тексте монаха Нестора в Лаврентьевской рукописи. Там со ссылкой как раз на греческие письменные источники об этой боевой операции русов с моря сказано предельно кратко: «В 6360 г. (852 г. н. э.) началось 15-летнее правление царя Михаила и в годы именно этого правления стало известно о возникновении наименования Русская земля. О ней узнали после того, как при этом царе русь приходила на Царьград» (Полное собрание русских летописей, далее – ПСРЛ, Спб., 1846, с. 7).
Наиболее подробно из всех летописных сводов раннего Средневековья Руси, с более обстоятельным пересказом греческих рукописей, повествует так называемая Типографская летопись (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921 г., с. 7): «В 6374 г. (866 г. н. э.) был у греков царь по имени Михаил… И в этом году при этом царе приходила русь на Царьград, как об этом пишется в летописании греческом: на четырнадцатом году правления царя пришли Аскольд и Дир на греков, к Царыраду. Царь же отсутствовал, воюя против агарян на Черных реках, куда епарх послал к нему с послом весть о том, что русь пришла на Царьград. И царь тотчас воротился. А те уже вовнутрь вошли, много убийств христиан совершили, обступивши Царьград двумя сотнями кораблей. Царь же, едва войдя в город, явился тотчас с патриархом Фотеем в церковь святой Богородицы Валашской и всю ночь молитву сотворял, а затем с песнями вынес божественную ризу святой Богородицы и с плачем омочил в море, которое было кротким и тихим, да вдруг восстало бурей, с ветрами и волнами огромными, против наступавших. И разбило корабли, и смело безбожных русов, и к берегу пригнало избитых. И мало их, поверженных, полной беды избегли. И восвояси вернулись побежденные Аскольд и Дир, в малом числе пришли к Киеву».
Случались и победные набеги флотилии русов на Царьград. Так, в 907 г. князь русов Олег на двух тысячах кораблей, с конями на них, осадил Царьград и принудил греков дань платить, а в знак победы щит прибил на врата столицы данников (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921, с. 9—10). Нестор сообщает также о том, что князь русов Олег вышел из Днепра в Черное море с 10 тыс. судов (там же, с. 157)!
У греков были свои колонии в Северном Причерноморье – и в Южном Крыму, и вблизи устья самого Днепра. Поэтому была возможность усилить контроль над тайными выходами русов из Днепра в Черное море.
У русов же даже до того существовали иные тайные маршруты для совершения опустошительных набегов в другое… Каспийское море для захвата добычи у иных народов – в Дербенте (Дагестан), на берегах Табаристана (Персия) и даже в легендарно богатом городе Бердаа (равнинный Карабах).
Эти набеги на каспийский бассейн приходились обязательно на весну, когда едва сходил лед на степных реках. Ниже мы объясним, почему именно в апреле надо было прорываться на Каспий, пока же покажем варианты этих маршрутов с их волоками меж истоками рек.
Из Днепра русы использовали русла двух его притоков. Верхний, выше трудоемких волоков вдоль порогов на большой излучине реки (от нынешних Днепропетровска до Запорожья): поднимались по реке Самаре, по ее левому притоку реке Волчьей и далее уже по ее левым притокам рекам Гайчур, Мокрые Ялы (или ее правому притоку Кашлагач) или Сухие Ялы до их истоков, все в пределах современных Запорожской и Донецкой областей. Эти в прошлом глубоководные, до 30–40 м, степные речушки-«канавы» берут начало из родников на северном склоне плоской (кроме нескольких каменных останцев) Приазовской возвышенности. После элементарного волока плоскодонных долбленок на 2–4 км на юг русы спускали свои корабли в сразу глубоководные истоки рек Берда, Кальчик или Кальмиус и по ним попадали непосредственно в Азовское море, по первой названной – возле современного города Бердянск, по остальным – возле современного города Мариуполя. Обилие судов с экипажами давало русам возможность грозно противостоять нападениям случайных групп печенегов, выпасавших свои отары овец и табуны лошадей на черноземных травостоях (сама тюркская этимология этнонима «печенег» означает «обитатель травостоя, пастбища»).
Нижний, ниже знаменитых порогов, прямо за островом Хортица: входили в реку Конка, а от ее истоков – в исток Берды и по ней сплавлялись в Азовское море. Конка тысячу лет назад, когда климат в степях был влажнее и теплее, вообще обеспечивала выход в бассейн
Азовского моря без волока. Ибо западнее высшей точки Приазовской возвышенности – Бельмак-Могилы (324 м) – водораздел раздваивается на запад, и от подножия вершины из естественного водохранилища родниковых потоков существовала трифуркация – сток вод на три стороны света: на север – Конка, в Днепр; на запад и далее на юг – Молочная, в Азовское море; на юг – Берда, а также Обиточная, и из них в Азовское же море!
Отправляться из Азовского в Каспийское море по Дону в Волгу с волоком меж их великими излучинами было невозможно – могучее Хазарское государство господствовало как раз в низовьях Волги. Поэтому флотилии русов избирали один из двух вариантов выхода на волок в Каспийское море – по реке Ее или по реке Маныч, от устий. По пути в Таганрогский залив плывшие от устья Берды назначали сбор или отстой на случай штормовой погоды на Долгих островах, следующий отстой – у Ейской косы и островов в устье Ейского лимана. Если флотилия выходила из Кальчика или Кальмиуса, местами отстоя были Миусский лиман, а следующий до входа в реку Дон – мелководная Андреевская бухта, что восточнее современного города Таганрога.
Поднимаясь по Ее, русы из истока ее верхнего правого притока волочили суда в реку Средний Егорлык или от истока самой Ей – в реки Рассыпную или в Калалы; все три последние названные реки – уже бассейн верховий реки Маныч.
Если отправлялись в Дон – хотя этот вариант был более распознаваем хазарами, – то тотчас от устья Маныча поднимались непосредственно в озеро Маныч-Гудило. Ейский и Дон-Манычский варианты уже у озера Маныч-Гудило становились единым маршрутом, ибо здесь, на Азовско-Каспийском водоразделе Ергени, подземные, конца марта – начала апреля, половодья с гиганта Большого Кавказа – горы Эльбрус – вспучивались наружу, создавая бифуркацию, то есть сток реки одновременно и непосредственно с водораздела в обе его стороны! Бифуркация могла длиться пару недель и больше, и только в этот период флотилия русов могла без волока по земле плыть по Восточному Манычу и реке Куме на юго-восток – в Каспийское море!
«Русы, как стаи саранчи!» – писали арабские источники тысячелетие назад. Они появлялись на улицах древнего Дербента, на южном берегу Каспия уже в 860–880 гг. и в 914 г., а в 944-м захватили в нижней трети бассейна реки Куры город Бердаа и довольно долго держались в нем, уже сами в осаде, оставив флотилию на Куре под охраной части своих воинов.
Возвраты из каспийских набегов первоначально происходили все-таки через низовья Волги, с данью хазарам от награбленного. Когда же хазары пожелали большего (или всего награбленного) и уничтожили в стычках большую часть кораблей и участников, возврат через Волгу (тем более через Ергени, когда бифуркация давно закончилась) стал невозможным. Тогда, в новом набеге, возможно, именно после Бердаа, последовал фантастический прорыв русов через закавказский водораздел каспийско-черноморского бассейна! Поднявшись на кораблях по средней трети реки Куры, русы перед указанным выше водоразделом покинули их, захватили в плен много местных мужчин и использовали их в качестве носильщиков трофеев русов при переходе по какому-то из перевалов в Западную Грузию. Арабские источники не называют топонима перевала, а так как в апреле, да и в начале мая на них еще лежит снег, надо думать, что пробную толпу заложников русы бросали, чтобы вызвать снежную лавину, затем пускали носильщиков с грузами, а сами замыкали шествие. Уже на черноморском берегу, захватив нужное количество судов, русы каботажно добрались в Азовское море и знакомыми им маршрутами – в Днепр и в Киев!
Более 50-ти из 85-ти прожитых лет, с 1942 г., я отдал поискам сначала «тайных маршрутов русов», а затем – «Путя из варяг…». Изучил, сначала еще юношей в оккупированном немецкими фашистами Таганроге, дореволюционных российских классиков истории (кто знает, например, такого: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах… с половины VII века до конца X в. по Р.Х. Санкт-Петербург, 1870 г.?!) по личной библиотеке русского графа, так и не сумевшего покинуть Россию из тогда еще деникинского Таганрога (там был штаб Добровольческой армии) и позволившего мне познакомиться с сотнями книг – его последним богатством. Уже летом 1943 г. я осмотрел окончание Миусского полуострова, устье Миусского лимана и обошел по берегу весь лиман, понимая его как место первого отстоя флотилии русов. Другой отстой, в так называемой Андреевской бухте восточнее Таганрога, я хорошо знал еще в 30-е гг., будучи таганрожцем, купаясь в ее теплых водах, переплывая на лодке в села на ее берегах – Маяковку, Бессергеновку, Приморку… Здесь водная стихия никогда не вздыбливалась штормами, поэтому там десятилетиями – отстой парусно-весельным судам таганрогского яхтклуба; именно здесь, а не у южного или западного берега таганрогского полуострова.
А в сентябре 1943 г., участвуя в составе 2-й Гвардейской армии в освобождении Донецкой и Запорожской областей, я меж боями всматривался в дербенды – места возможных проходов-волоков между истоками степных рек Днепровского и Азовского бассейнов, особенно тщательно как раз на водоразделе между верховьями рек, с севера Гайчур и Конка, а с юга Берда и Молочная, где в сухой сентябрь – октябрь 1941 г., как я знал уже тогда, не могла пройти, отступая, наша техника, проседая в подпочвенные грязи. Ведь тысячелетие назад здесь была трифуркация от обильных, в условиях более влажного климата, грунтовых вод…
Между прочим, треть тысячелетия назад запорожские казаки пользовались речными маршрутами, чтобы попасть из Сечи к донским казакам. Кратчайший путь им был бы по реке Конке с волоком в реки Молочная или Берда. Однако из-за главного враждебного соседа в XVI–XVII вв. – крымских татар, – который контролировал ближайшие к полуострову степи и реки, запорожские казаки поднимались на чайках от Сечи вверх по Днепру, с волоками обходя пороги, входили в устье реки Самары, плыли до ее истоков или истоков ее правых порогов и волоком попадали в реку Северский Донец и из него – в нижний Дон.
В 1947–1950 гг., будучи студентом исторического факультета Днепропетровского госуниверситета, и в 1950— 1953-м как преподаватель Днепропетровского техникума физкультуры с организованными мною группами путешественников я обошел пешком в разные времена года берега Самары, Волчьей и левых притоков последней до их истоков, переваливал к истокам рек бассейна Азовского моря; повторил все это 20 лет спустя как научный сотрудник Академии наук СССР, подступившись затем к теме моделирования всех вариантов волоков «на пути из варяг» из бассейна Ильмень-озера. К тому времени я изучил уже всю литературу по теме проблемы варяги-русы на всех германских языках, а также украинском и польском и латыни. С 1975 по 1979 г. мне удались особые поиски: промоделировал тайные маршруты русов на Северном Кавказе в сезон бифуркации через Ергени и в Закавказье, где прошел три из четырех возможных перевала на Черноморско-Каспийском водоразделе – Сурамский (920 м), Зекари (2182 м) и Годердзи (2052 м), последний как раз в апреле, когда, как и в арабских источниках указывалось, лежал глубокий снег; я искусственно вызвал снежную, губительную лавину и пошел лишь при второй, чахлой, надеясь уцелеть, и уцелел!
Результат более чем полувековых поисков – этот максимально краткий научный очерк и карта, вычерченная лично мною, впервые воссоздающая ситуацию 1100-летней давности и мест современных городов Запорожье и Днепропетровск у бывших волоков вдоль множества порогов и современных городов у берегов как бы эллинской Меотиды – Бердянска, Мариуполя, Таганрога и Ейска, стоящих на древних тайных маршрутах русов, у истоков рождения и становления Руси с ее уже тогда грозным, хотя и каботажным морским флотом!..
Более 1100 лет назад восточные славяне – русы – имели свой флот, и флотилии русов бороздили воды Черного, Азовского и Каспийского морей, проходили по рекам, облегчающие доступ в эти моря, участвовали в боях. Более 1100 лет назад, а не только 300 лет!
По материалам кандидата исторических наук
Г. Анохина
Мистерии Нового Света
Кто были первые американцы?
Долгое время ученые считали, что Новый Свет заселили охотники на мамонтов, которые перебрались 11,5— 12 тыс. лет назад из Азии в Северную Америку по суше. Но некоторые исследователи теперь даже высказывают мысль, что самыми первыми американцами вполне могли быть… европейцы.
Когда 28 июля 1996 г. Джеймс Чаттерс, независимый судебный археолог, был вызван осмотреть останки скелета человека, обнаруженные на отмели реки Колумбии рядом с Кеннуиком (штат Вашингтон), он и не предполагал, что станет автором сенсационного открытия. Сначала Чаттерз посчитал, что перед ним останки охотника-европейца XIX в., ведь череп явно не принадлежал коренным американцам. Однако радиоуглеродный анализ показал: возраст останков – 9 тыс. лет. Кем был кенну-икский человек со своими явно европейскими чертами лица и каким образом он попал в Новый Свет?
Если бы подобная находка была единственной, можно было посчитать ее аномальной и забыть о ней, как ученые часто делают со странными артефактами. При анализе почти десятка черепов первых американцев антропологи обнаружили только два, в которых прослеживаются черты, характерные для выходцев из Северной Азии или коренных американских индейцев.
Археолог Р. Мак-Нэш из Бостонского университета еще в 1980-х гг. заявил: гипотезу о том, что человек пересек Берингов пролив всего 12 тыс. лет назад, следует признать несостоятельной, так как в Южной Америке имеются следы более древних миграций. Уже тогда в пещере Пиауи (Бразилия) были обнаружены каменные орудия возрастом 18 тыс. лет, в Венесуэле нашли наконечник копья, застрявший в тазовой кости мастодонта 16 тыс. лет назад. Находки последних лет подтвердили крамольное в свое время заявление Р. Мак-Нэша.
Некоторые отважные археологи, ставя на карту свою репутацию, заявляют, что обнаружили поселения более древние, чем Кловис в Нью-Мексико (до недавнего времени считавшегося самым старейшим). Называются цифры 17 и 30 тыс. лет. В середине 1980-х гг. археолог Н. Гидон опубликовал доказательства того, что возраст рисунков в пещере Педра-Фурада (Бразилия) 17 тыс. лет, а каменных орудий оттуда – 32 тыс. лет.
Индейцы, которых встретили первые европейцы в Америке, возможно, не были коренными ее жителями