Из истории русского сундучного промысла. Сборник статей

«Мороз» по жести был популярен не только в России. Значительное распространение эта техника получила в Турции. Следует предположить, что именно под русским воздействием местные мастера обратились к этой технике. Для этого были исторические условия: помимо военных столкновений, между Россией и Турцией существовали активные культурные связи75. Известны факты поставки русских сундуков и шкатулок с «морозом» в эту страну76. Османские сундуки украшались жестяными листами с «морозом» различных цветов: золотистого, янтарного, синего, серого, голубого, а также листами с тисненым орнаментом, состоящим из изображений ветвей и листьев, или цветными картинками на различные сюжеты. В целом для этого типа турецких сундуков свойственны яркость, даже пестрота, некая «избыточность» цветового решения. Мастера разными средствами пытались украсить изделия, что порой приводило к эклектичности77. Русские сундуки и шкатулки с «морозом» на их фоне смотрятся гораздо более сдержанными по художественному решению, мастера находили более гармоничные цветовые сочетания. Как правило, другие средства орнаментации при наличии «мороза» по жести использовались редко.

Сундук. Турция, XIX век (частное собрание).

Выводы

Краткий очерк истории техники «мороза» по жести приводит к следующим выводам:

1. Техника «морожения» железа была исключительно популярной на огромной территории (при этом она была известна не только в России), а вовсе не была секретом устюгских мастеров. На протяжении определенного времени она играла важную роль в декорировании сундуков и шкатулок. В некоторых центрах эта техника успешно конкурировала с росписью.

2. Возможно, «мороз» был явлением заимствованным. Однако в данном контексте совсем необязательно выяснять, кто на кого оказывал воздействие. Необходимо лишь помнить, что русские и западноевропейские ремесленники были участниками единого культурного процесса.

О так называемых шкатулках – «лежаночках» (Средний Урал, II половина XIX – I четверть XX века)

Средний Урал принадлежит к числу крупнейших центров русского сундучного производства. Местные мастера изготавливали сотни сундуков и шкатулок. Во II половине XIX – I четверти XX века их изделия встречались на выставках разного уровня, на Нижегородской и Ирбитской ярмарках, в торговых лавках заводских поселков. Множество изделий отправлялось в Сибирь78 и Среднюю Азию. Со временем сундуки и шкатулки сложились в устойчивые типы, например, т.н. «лежаночки» (термин земского статистика П. Н. Зверева). В настоящее время такие вещи часто встречаются в музейных коллекциях. Тем не менее, им не было посвящено ни одной специальной работы, хотя статьи о других видах уральских шкатулок и сундуков имеются79.

Цель настоящей статьи – охарактеризовать шкатулки-«лежаночки» как один из типов уральских сундучных изделий, определить их роль в истории производства. Задачи – анализ конкретных произведений, выявление их соотношения со шкатулками Великого Устюга80. При работе использовались сведения из специальной литературы, материалы РГИА и ГАСО.

* * *

В известной книге П. Н. Зверева, посвященной кустарным промыслам Екатеринбургского уезда (1889), шкатулки-«лежаночки» описываются так: «Все стороны, кроме задней и крышки обиты морозом разных цветов. Задняя стенка покрыта железом, окрашенным в черную краску. По поверхности крышки, по дну ее и по съему набит оклад из белой жести», другой вид этих шкатулок имел оклад из печатного железа, а не из белой жести81, третий вид назывался «зеркальным» и уже анализировался в научных статьях82.

Как правило, «лежаночки» датируются в научной литературе II половиной XIX – началом XX века. Место их производства определяется обобщенно – Урал (однако чаще оно не указывается совсем или путается с местом приобретения). Сегодня можно твердо установить, что делались они в мастерских Нижнего Тагила и Невьянска – заводских поселков, которые только в 1918 году получили статус городов. Это были признанные культурные, промышленные и экономические центры региона, в которых развивалось множество художественных промыслов, в т.ч. сундучный. По данным, помещенным в статистической литературе, в 1909 году в Невьянске существовало 19 сундучных заведений83. В 1912 году было 14 «сборных» мастерских (с 17 своими и 237 наемными рабочими), 11 «чеканных» (где работало 9 мужчин, 8 женщин и 3 детей), 6 «морозных» (9 мастеров), 7 «печатных» (12 рабочих)84. Производство сундуков в Нижнем Тагиле всегда было тесно связано с невьянским промыслом. Известно, например, что в 1915 году жестяные листы с печатными узорами, «морозкой» и чеканкой покупались тагильчанами в Невьянске (своих «детальных» мастерских в Тагиле на тот период не зарегистрировано).

Шкатулки-«лежаночки» были одним из самых распространенных и репрезентативных типов изделий уральских сундучников. Они имели следующие размеры: 35 сантиметров в длину, 26,5 сантиметров в ширину (размеры не всегда соблюдались точно). Рассмотрим несколько памятников.

В коллекции отдела народного искусства Русского музея находится шкатулка85, на лицевой стороне которой имеется надпись красной краской: «Ниж. Таг. Зав.» (т.е. «Нижнетагильский завод»). В инвентарных книгах она датируется XIX веком. Вещь поступила в 1938 году из петербургского Кустарного музея. Деревянная основа обита листами «мороженой» жести красного цвета с рисунком, набранным по трафарету. Узор в виде морской волны окаймляет переднюю и боковые стороны. Он также украшает четырехугольный сегмент на лицевой стороне изделия. По краю шкатулки – сплошная «золотая» полоса, перекликающаяся с полосой сегмента. Она делает более четкой форму изделия. Мастер использовал традиционную схему расположения орнамента. Простыми техническими средствами он сумел сделать вещь нарядной и праздничной. Учитывая большое количество аналогий (например, из Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал»), датировку шкатулки следует уточнить: «конец XIX – начало XX века».

Шкатулка. Нижний Тагил, конец XIX – начало XX века (ОНИ ГРМ).

На ручке другой шкатулки86 из этой группы сохранился ярлычок с надписью «Шкатулка сибирская». В инвентарных книгах указано, что она изготовлена в Невьянске в XIX веке. Вещь поступила из Кустарного музея в 1938 году, была куплена этим музеем в 1897 году у Русского сельскохозяйственного комиссионерства «Работник»87. Изделие украшено листами «мороженой» жести синего и черного цветов. Как было принято, задняя сторона вещи обита листом вороненой жести. Мастером использованы тонкие полосы желтой жести, которые складываются на лицевой и боковых сторонах шкатулки в простые геометрические узоры. Эти полосы играют важную роль не только в художественном оформлении вещи, но и в ее конструкции – они укрепляют шкатулку. Гравированный и тисненый орнамент в виде кружков, точек, ромбов нанесен на широкие жестяные ленты, прикрепленные на края предмета. Пластина, защищающая отверстие для ключа, имеет типично уральскую форму (напоминает двуглавого орла). Датировку и этой шкатулки следует уточнить: «конец XIX – начало XX века».

Шкатулка. Невьянск, конец XIX – начало XX века (ОНИ ГРМ).

Другая шкатулка из той же коллекции аналогична рассмотренной88. Ее датировка в инвентарных книгах – XIX век, место производства – Невьянск. Художественное оформление подобно «шкатулке сибирской», лишь немного отличаются цветовые сочетания жестяных листов: вместо черного и синего отдано предпочтение красному и синему. Вещи также немного отличаются размерами. Источник поступления этого изделия (меньшего по размерам) тот же – Русское сельскохозяйственное комиссионерство «Работник»89. Подобие художественного оформления этих шкатулок делает возможным предположение, что они изготовлены в одной мастерской.

«Лежаночки» декорировались не только «морозом» по жести. Интересна шкатулка, при украшении которой была использована привозная жесть с хромолитографическими изображениями90. Согласно инвентарной книге, она была изготовлена в Невьянске в XIX веке. Как следует из надписи на литографических полосах, жестяные листы были изготовлены на фабрике наследников графа П. П. Шувалова, которая находилась в Лысьвенском горном округе, на Южном Урале. Согласно Отчету Правления округа за 1909/1910 год, именно в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести. Фабрику национализировали в 1918 году91. Таким образом, шкатулка может быть датирована точнее: после 1909 – до 1918 года.

Она имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. Ее поверхность покрыта листами «мороженой» жести светло-зеленого цвета (оборотная сторона покрыта вороненым железом). Поверх них наложены полосы блестящей желтой жести, образующие крупную клетку. Каждая сторона шкатулки обрамлена литографированными жестяными полосами, на которые нанесен разноцветный геометрический орнамент. Вещь отличается тщательностью, аккуратностью отделки.

К этой же группе изделий относится несколько шкатулок из коллекции Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал». Особенно интересна одна из них92, поскольку известна мастерская, в которой ее изготовили. Это – тагильское сундучное заведение Петра Яковлевича Кокушкина, о котором на сегодняшний момент сохранилось достаточно много информации93. «Фабрика» П. Я. Кокушкина успешно участвовала в выставках: в Екатеринбурге (1887, получена бронзовая медаль), Казани (1890, получен похвальный лист «за удовлетворительную работу дорожного погребца»)94. Рассматриваемая шкатулка была изготовлена в 1905 году. Техника и принципы декорирования подобны вышерассмотренным шкатулкам. Поверхности разбиты на простейшие геометрические фигуры, заполненные листами жести с «морозом» белого и янтарного цветов. Кроме них мастера использовали жестяные листы синего и оранжевого цвета, на которые нанесены белые волнистые полосы. Это напоминает технику росписи «под гребенку», распространенную в Вологодской и Вятской губерниях во II половине XIX – I четверти XX века95. Изделия, декорированные подобным образом, нередко встречаются в музейных собраниях Вологодской области96. В целом вещь представляет добротное в техническом отношении изделие, не лишенное художественных достоинств.

Многие шкатулки этого типа отличает благородство цветовых сочетаний. В качестве примера можно привести предмет также из коллекции Нижнетагильского музея-заповедника «Горнозаводской Урал» (датируется началом XX века)97.

Не все «лежаночки» имеют хорошую сохранность, тем не менее, они свидетельствуют о многообразии способов их декорирования. Например, на крышке шкатулки98 из Ирбитского историко-этнографического музея размещена пластина с геометрическим орнаментом, нанесенным в технике тиснения. В середине пластины вырезан прямоугольник, стороны которого имеют волнообразные очертания. Под пластиной размещен «морозный» лист янтарного цвета. Эта композиция – остроумный вариант декоративного оформления, рассмотренного выше.

Несмотря на то, что в рамках одного вида шкатулок отличий было немного, мастера, как правило, не повторяли вещи до мельчайшей детали. Они варьировали цвет жести, набор декоративных мотивов, частности композиции. Например, на крышке и лицевой стороне шкатулки99 из Лянторского хантыйского этнографического музея (Ханты-Мансийский автономный округ, г. Лянтор) размещены два больших многоцветных ромба. Они созданы из ромбов меньших размеров и не повторяют декор шкатулок, рассмотренных выше, а представляют один из его бесчисленных вариантов. Шкатулки из Черноисточинского краеведческого музея (пос. Черноисточинск, Свердловская область) обнаруживают многообразие материалов и техник декорирования.

Представляется необходимым вкратце остановиться на «морозе» по жести – технике, имевшей исключительно важное значение в декорировании уральских шкатулок. Она была популярной на огромной территории100, а вовсе не была «секретом устюжских мастеров». Со второй половины XIX века «мороз» по жести играл значительную роль во всех крупных сундучных центрах России. В некоторых из них эта техника успешно конкурировала с росписью. Возможно, «мороз» был явлением заимствованным101. Однако в данном контексте совсем необязательно выяснять, кто на кого оказывал воздействие. Необходимо лишь помнить, что русские и иностранные ремесленники были участниками единого культурного процесса.

При анализе уральских шкатулок необходимо их сравнение со шкатулками Великого Устюга. Как известно, традиции северного сундучного дела оказали немалое влияние на зарождение и развитие уральского производства сундуков и шкатулок (которое, в свою очередь, сыграло важную роль в истории других центров, например, вятского и макарьевского). На основе компаративного метода возможно четче выявить художественные особенности изделий.

В качестве примера устюжских шкатулок, которые во множестве встречаются в музейных собраниях и на интернет-аукционах, можно привести вещь из собрания Вожегодского районного краеведческого музея (пос. Вожега, Вологодская область)102. Это шкатулка прямоугольной формы со слегка покатой крышкой. Поверхности изделия обиты листами «мороженой» жести янтарного цвета. Тонкие жестяные полосы, которыми прикреплены листы с «морозом», образуют квадраты. В углах крышки – прямоугольные пластины с прорезным растительным орнаментом. Сверху – фигурная металлическая ручка. На передней стенке шкатулки прикреплена пластина сложной (типично великоустюжской) формы. В целом вещь представляет характерное изделие мастеров Великого Устюга. Отработанность технических и художественных приемов свидетельствует о длительности истории местного промысла. Мастера использовали характерные, ставшие со временем стандартными, сочетания цветов жести и материалов. Северным вещам чужды пестрота и некоторая техническая упрощенность уральских. Устюжские ремесленники никогда не стремились к максимальной «украшенности» своей продукции, не обращались к многочисленным декоративным материалам (порой плохо сочетающимся друг с другом). Пропорции уральских и северных шкатулок также в подавляющем числе случаев отличались.

Таким образом, шкатулки-«лежаночки» по качеству и количеству образуют самостоятельную, компактную группу изделий на фоне остальной продукции уральских сундучников. Вещи имеют стандартные формы, конструкцию и размеры, разнообразно декорированы. Мастера стремились к возможно большей яркости, пышности художественного решения, иногда граничащего с излишней пестротой. Вероятнее всего, такие шкатулки делали во всех крупных сундучных заведениях Невьянска и Нижнего Тагила. Производство этого типа сундучных изделий ограничивается хронологическими рамками: II половина XIX – I четверть XX века.

Из истории русского сундучного производства XVI – XVII веков (по материалам описей имущества знатных лиц и монастырских описей)

В государственных и частных музеях России хранятся сундучные изделия, как правило, XVIII – XX веков. Более ранние предметы встречаются значительно реже, при этом речь может идти только о XVI – XVII столетиях. Тем бóльшую ценность приобретают письменные источники этого времени, в которых есть упоминания о сундучных изделиях: сундуках, ларцах, коробьях, шкатулках, баулах и прочих. В настоящей работе привлекаются описи имущества знатных людей и монастырские описи. Необходимо учесть, что они характеризуют лишь боярский и монастырский быт103.

Описи имущества частных лиц и монастырские описи ранее широко привлекались историками как ценные документы по истории ремесла, хозяйства, монастырской культуры, торговли. Не менее плодотворно они изучались филологами. Однако описи никогда не использовались как источники по истории русского сундучного производства.

Цель настоящей статьи – выявление некоторых аспектов русского сундучного дела XVI – XVII веков, а также характеристика описей имущества бояр и монастырских описей как источников по его истории в названный период. При работе привлекались только опубликованные документы.

Описи боярского имущества

В 1887 году в ЧОИДР (Чтения в Обществе истории и древностей российских) была опубликована «Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти Большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души»104. Никита Иванович Романов (1607 – 1654) – двоюродный брат царя Михаила Федоровича Романова. Боярин отличался пристрастием ко всему иноземному. Кроме того, он считается одним из самых богатых людей своего времени. Среди его имущества упомянуты: «шкатула дерево черное гебан врезываны раковины в шкатуле ящики выдвижные (вверхъ)», «шкатулка дубовая ящики выдвижные», «коробья лубяная с каменными судами и шанданами», «шкатула с цынбалы и с часами писаная», «сундук велик окован железом, а в нем 11 коробей с деньгами» («коробьи окованые»), «сундук дубовый невелик окован местами», «в кипарисном сундуке платья», «… в коробочке осиновой окованой фунт шелков разных цветов», «сундук нарезан по черни раковинами прибиваны медными гвоздиками, а у сундука два замка и с петли да две скобы и наугольники медные золочены, а в сундуке внутри наведено чернью, а в кровле по черни написаны травы да две птицы, на сундуке лагалище сукно байковое красное»105. Далее упоминаются другие сундуки: «сундук липовый окован железом», «сундук литовский», «сундук деревянный обит кожей», «сундук белый липовый», «сундук окован железом сосновый», «сундук немецкого дела дубовый резной», «сундук немецкий дубовый зеленый окован белым железом, кровля двойная», и, наконец, «сундук немецкого дела, кровля двойная, липовый, обит кожей»106.

После этого списка целесообразно представить несколько замечаний. В имуществе боярина Никиты Ивановича Романова находилось огромное количество сундуков (выше были указаны далеко не все). Они отличались как по материалу, из которого были изготовлены (сосна, луб, липа, осина, дуб, эбонит, кипарис), так и по размерам, конструкции, декоративному оформлению (расписные, окованные железом, обитые кожей, окрашенные, резные). Кроме того, были предметы как явно русского происхождения, так и иностранного. Они описаны достаточно подробно.

В следующей описи речь идет об имуществе боярина Артамона Сергеевича Матвеева (1625 – 1682). Она была опубликована также в ЧОИДР в 1900 году107. Артамон Матвеев – крупный государственный деятель. Помимо прочего, он основал типографию при Посольском приказе, собрал великолепную личную библиотеку и был в числе организаторов первой аптеки в Москве. Как и боярин Романов, он ценил западную культуру. Кроме расписных «шафов», среди его имущества значились: «в липовом сундуке: одежда и военное снаряжение», «шкатула немецкая дубовая черная, окована железом полуженым белым гладким с замком», «шкатула обита кожею красною, по коже золочено сусальным золотом, местами замок и пробои и ухватцы золочены, а в нем подбито… бархатом червчатым…», «шкатулочка писаная с травочки», «две шкатулы погребцовые немецкие, оболочены кожею красною, обиты железом белым листовым, гвоздья медные и вороненые с замками», «шкатула немецкая дубовая, с лица писана краскою зеленою, окована местами железом белым кованым с замком», «шкатуна немецкая писаная, обита железом кованым белым, на углах и посредине репьи резаны по железу с замком и с скобою верхнею», «шкатуна Колмогорская зеленая, обита железом кованым прорезным полуженым с замком и с ухватами», «шкатуна круглая о шти углах, оболочена сафьяном красным на ножках на позолоченных и с захваты, по коже писаны золотом сусальным местами с замком, замок и скобы и петли позолочены, а в нем на верху и меж мест подбито бархатом зеленым с плетешком серебряным», «погребчик маленькой оболочен бархатом красным червчатым, голунчик золотной, замок и скопки золочены»108. Также заслуживают упоминания «ларчик поволочен атласом белым, а по атласу шиты травы розными шолками и золотом, высоким швом, звёздки» и «ларчишко окован жестью белою»109.

Как предметы из описи имущества боярина Романова, сундучные изделия Артамона Матвеева характеризуются разнообразием: они отличаются по видам, происхождению, декоративному убранству. Но в данном случае выделяются два аспекта: преобладание иностранных произведений и их исключительно богатое художественное оформление.

Третья опись имущества связана с именем князя Василия Васильевича Голицына (1643 – 1714) – крупного государственного деятеля, реформатора, сподвижника царевны Софьи Алексеевны, оказавшего определяющее воздействие на внешнюю политику России. Князь Голицын известен не только как один из самых образованных людей своего времени, но и как поклонник европейской культуры.

В описи его имущества указаны: «шкатунка осьмигранная, окреплена железом красным и белым», «шкатунка немецкая черная, о пяти ящиках; у ней двери створные, а в ящиках оклеено тафтою алою; 3 ключа и скобы и колцы посеребрены», «шкатуна створчатая о трех замках, оклеена красной кожей, обита железом прорезным», «шкатунка немецкая на шти подножках витых, а вней в средине створ двойной, … да посторон семь ящиков выдвижных: да с лица во всей шкатуне двенадцать ящиков больших и малых выдвижных; а по ящикам с лица нарезаны, по черепахе, травы оловом; на верху шкатуны гзымз, а у него внизу две личины человечьих с крыльями золочеными…; под шкатуною внизу, меж пожножек, личина да две резьбы золоченых… Цена сто рублей»110. Далее упомянуто значительное количество «шкатун немецких»: «оптешная», «оклеена бархатом зеленым», «оклеена черною кожей», «с лица писана по красной земле золотом» и прочие111. Затем необходимо назвать следующие сундучные изделия: «липовые шкатуны, обиты железом белым», «скрыня, а в ней вдвижных восемь ящиков с замки глездуны, с низу в первом ящике аптека, а в нем всякое лекарство… В другом ящике шандан стенной», «ларчик персневой, оклеен атласом червчатым», «шкатуна немецкая, оклеена усом китовым», «сундук, оклеен красной кожей, обит железом белым прорезным», «погребец, обит кожей нерповой, окреплен железом», «коробья вологоцкая», «шкатуна прикрыта слюдой», «коробья колмогорская кованая»112. Следует подчеркнуть, что в настоящем сообщении воспроизведены далеко не все названия из описи имущества князя Голицына.

Выводы после представления списка сундучных изделий князя Голицына подобны заключениям из описания имущества боярина Артамона Матвеева: большинство сундучных изделий Голицына имеют европейское происхождение (в данном случае это большинство следует назвать подавляющим), они отличаются особенно богатым декоративным оформлением. Произведения исключительно разнообразны по видам и формам, материалам, художественным решениям. Особо примечательна цена одного из произведений – 100 рублей. В XVII веке это было огромной суммой. Такая стоимость шкатулки свидетельствует не только о финансовых возможностях князя, но и о его восприятии сундуков и шкатулок как самостоятельных произведений прикладного искусства, а не просто предметов для хранения и транспортировки разных вещей.

В качестве общих выводов по трем представленным описям можно выделить следующее: в домах русских бояр в XVII веке существовало колоссальное количество сундучных изделий, в которых хранились самые разнообразные предметы быта: одежда, книги, подсвечники, перстни, лекарства, военное снаряжение, деньги и проч.; немалое количество – а в некоторых случаях и большинство – предметов имели европейское происхождение, из русских особо выделены лишь «вологоцкие» и «колмогорские» коробьи; бояре ценили сундучные изделия сами по себе, а не только как хранилища различных предметов.

Нельзя сказать, что эти описи имущества не могут характеризовать хозяйства всех знатных персон Русского государства, так как бояре Романов, Матвеев и князь Голицын были очень состоятельными людьми и имели склонность к европейской культуре. Отличия будут выражаться лишь в количестве сундучных изделий и соотношении русских и европейских предметов. Скорее, именно хозяйства названных бояр и могут наиболее полно характеризовать общую ситуацию в русском сундучном производстве XVII века, ибо они иллюстрируют главные тенденции. Кроме того, они могут объяснить некоторые факты удивительного совпадения форм и орнаментов русских и европейских сундучных изделий113. Один из путей попадания иностранных произведений прикладного искусства в Россию – именно хозяйства проевропейски настроенных представителей высшей знати.

Монастырские описи

Второй вид исторических источников по истории русского сундучного производства – описи имущества монастырей. Они появились в I четверти XVI века и постепенно вошли в широкое употребление. Цель их составления – учетная: обычно опись имущества в каком-либо монастыре составлялась при смене настоятеля. Изучение и издание монастырских описей началось в 40—70-х годах XIX столетия. Они и по сей день привлекаются историками для изучения проблем церковной культуры, хозяйства и быта монастырей, искусствоведами – при изучении вопросов древнерусского искусства.