Король джиннов

Этот проступок не прошел для Кингджинна без последствий. К тому же Забугор все же решил довести чистку камина до конца. Но решил это сделать несколько иным способом, хотя и все равно при помощи Кингджинна. В качестве наказания, а, точнее, говоря, ради мелкой мести, маг приказал своим ученикам засунуть Кингджинна сверху в трубу и, держа его за хвост, использовать в качестве щетки для прочистки дымохода от копоти. Ученики с охотой выполнили повеление учителя. Кингджинн же, надо признать, перенес все это стоически безо всякого ропота.

Однако самих учеников, так поступивших с королем джиннов, постигла небесная кара. Утром следующего дня они проснулись вымазанные в точно такой же саже, в какой, по приказу учителя, испачкали Кингджинна. Более того, сами постели и белоснежные одежды обоих учеников были так же замараны черной копотью. Когда несчастные обнаружили о постигшей их каре, Кингджинн сладко спал в своей постели, и даже не подозревал о произошедшем.

Великий Маг Забугор явно не торопился с обучением магии своего нового ученика. Вместо этого он нагрузил его различного вида работой, рассчитывая на то, что Кингджинн больше пригодится в роле работника, нежели ученика. Кингджинн не возражал, и охотно брался за любую работу, которую поручал ему маг. Так, когда тот повелел ему выкрасить окна, выходящие во двор, Кингджинн тут же исполнил приказ, после чего явился к учителю и услужливо спросил, а нужно ли красить рамы тоже.

Взбешенный Забугор для начала отвесил Кингджинну уже ставший нормой подзатыльник своей указкой, после чего повелел ему немедленно стереть краску со стекол.

Кингджинн тотчас же бросился выполнять приказ, и с таким усердием принялся оттирать стекла, что просто выдавил их из рам. Взирая печальным взглядом на осколки, он испустил тяжелый вздох, после чего вытер рукавом нос, и виновато посмотрел на прибежавшего на шум учителя. Тот побагровел, став похожим на вареного рака, отвесил затрещину указкой, и разразился бранью, которую Кингджинн смиренно выслушал, низко опустив голову.

На этом неприятности Забугора не кончились. На свою беду он все еще рассчитывал проучить Кингджинна различного рода тяжелой работой. Так он поручил ему починить стол в одной из комнат. Кингджинн тотчас исполнил повеление, использовав в качестве подручного материала стулья. В результате ремонта стулья оказались сломанными, а стол, хоть и был, вроде бы починен, но превратился в нечто совершенно несуразное, и ни на что не похожее.

В качестве наказания Забугор отправил Кингджинна чистить туалеты, будучи уверенным в то, что здесь-то уж он не сможет сотворить никакую гадость. Зря. Вычерпывая туалеты, и таская ведра с отходами, Кингджинн разлил несколько из них по двору. И ученики, не ожидавшие такого подвоха, поскальзывались на нечистотах, и падали в эту зловонную жидкость. Особенно пострадал от такого усердия привратник, который умудрился упасть в нечистоты лицом.

Учитель сломал несколько указок, воспитывая нерадивого ученика, после чего решил, что, пожалуй, будет лучше для него, и вообще для всех, если он не будет больше заставлять работать Кингджинна, а займется, все же, его обучением. Как и было обещано.

В этот день Кингджинн впервые оказался в классе, вместе с остальными учениками, которые, надо признать, не очень-то его любили за его старания угодить учителю, от которых страдали абсолютно все. В классе не было ни парт, ни столов, за исключением нечто похожего на небольшую трибуну, за которой восседал сам учитель. Все ученики располагались прямо на полу, сидя в позе лотоса. И, надо признать, Кингджинн невольно подумал, а не ошибся ли он адресом, не является ли данное заведение школой йоги.

Забугор, стол которого располагался на возвышении, напоминающим постамент, открыл перед собой большую книгу, и начал урок.

Нет, кажется, Кингджинн не ошибся, учитель вел речь о различных видах магии, о том, как осторожно нужно с ней обращаться, чтобы не навредить окружающим, и самому себе. Потом он стал говорить о том, для чего нужна та или иная магия, о тех великих магах, которые основали их. Потом началась история, точнее биография этих самых магов.

Вначале Кингджинну было интересно, но потом его начало клонить в сон. Собственно, в этом не было ничего удивительного, поскольку ничего конкретно относящегося к магии в этих речах не было. Затем учитель словно бы опомнился, и сообщил присутствующим о том, что на уроке впервые находится новый ученик, пожелавший изучить основы магии, чародейства и волшебства, поэтому ему следует начать с азов, что, в общем-то не помешает и остальным ученикам, так как многим из них уже давно необходимо напомнить о том, с чего начиналось их обучение.

Маг попросил Кингджинна подняться и выступить вперед, что тот и сделал безотлагательно. Забугор внимательно посмотрел на него, словно бы видел впервые.

– Скажи, что ты вообще знаешь о магии? – спросил он.

– Ничего, – честно ответил Кингджинн.

– В таком случае, мы начнем с самого простого.

Самое простое заключалось в левитации предметов. Учитель перечислил все заклинания, которые так или иначе касались этой способности. Потом он произнес одно из этих заклинаний, которое показалось Кингджинну невероятно длинным, сложным и вообще лишенным смысла. После этого предметы, лежащие у мага на столе, вдруг поднялись в воздух и стали парить, будто бы ничего и не весили. Учитель провел над ними рукой, и предметы пришли в движение, они как бы затанцевали в воздухе.

Зрелище привело Кингджинна в восторг.

– Нравится, – спросил учитель.

– Не то слово! – воскликнул Кингджинн.

– Ты хотел бы научиться этому?

– Конечно, учитель.

– Но для этого придется долго и упорно трудиться. И совсем не так, как ты это делал, когда я тебе поручал выполнять физическую работу.

– Я готов, учитель. – Он склонил голову в почтении.

– Скажи, умеешь ли ты читать? – спросил новичка Забугор.

– Не знаю, – честно признался Кингджинн. Он даже не знал, что это такое.

Тогда учитель протянул ему одну из книг, и велел раскрыть ее. Кингджинн выполнил повеление, и увидел что страницы книги покрыты значками, которые Забугор назвал буквами и иероглифами. К своему собственному удивлению, Кингджинн понял, что разбирает каждое слово. Кроме, разумеется, заклинаний, которые по-прежнему оставались для него темным лесом. Да, он умел читать. И это было здорово. Он никогда этому не учился, но умел. И когда он об этом сообщил учителю, то посмотрел на Кингджинна каким-то особым взглядом.

И в этом взгляде было уважение.

– В таком случае, я думаю, ты сможешь достичь многого.

И эта фраза была сказана без всякого юмора и язвительности.

ГЛАВА 9

УЧЕНИК ЧАКРОДЕЯ

Для Кингджинна потекли дни учений. Они то тянулись мучительно медленно, то пролетали в одно мгновение. Кингджинну было временами скучно до ужаса, а иногда уроки магистра настолько захватывали его, что он буквально не мог усидеть на месте. Он обучался буквально всему, что только мог впитать его мозг, всему, что казалось ему хоть немного интересно и полезно. Он хотел познать все, что только могло оказаться для него полезным, все, что могло бы ему пригодится в жизни.

В основном Кингджинн предпочитал практику. Ему было почти не интересна ни сама история магии, ни волшебники и магистры, придумавшие те или иные заклинания. Он хотел научиться этим пользоваться, а теорию не считал для себя нужной и полезной. Кингджинн научился левитации, обучался метать файерболы, молнии, ледяные заряды. Но вот ведь незадача, оказалось, что он намертво связан своим вторым уровнем, а это сильно ослабевало всю его магию, какой он только мог овладеть.

К примеру, левитация так только называлась. На самом деле, все, чего он мог достичь, это высоких прыжков, предел которых не превышал его собственного роста, и горизонтального полета метра на три вперед, после чего камнем рушился вниз. Мог, подпрыгнув, зависать в воздухе секунд на десять, в течении которых был в состоянии проделывать различные движения руками и ногами. В течении этих десяти секунд он фактически ничего не весил, превращался, можно сказать, в перышко. Но потом его собственный вес возвращался к нему обратно, и он тяжело плюхался на землю.

Он пускал руками файерболы, то есть огненные шары, но они летели не дальше, чем на два метра, и не смотря на всю свою яркость, были в состоянии поджечь, в лучшем случае, кучку соломы. То же самое обстояло и с молниями, которые били лишь на пару метров, и их силы хватало лишь только на то, чтобы распугать воробьев, клюющих семечки, которыми подкармливали их ученики Забугора.

Кингджинн пытался развивать водное дыхание, но был в состоянии продержаться под водой только несколько минут. Правда, он научился, в течении этого времени, свободно действовать в водной среде. То есть, иначе говоря, вода не оказывала на него никакого воздействия, не сковывала его движений. Он мог бегать по дну водоемов, подпрыгивать, словом, делать все, что делал в воздушной среде. Но через несколько минут все это прекращалось. И водная среда брала законы природы в свои бразды правления.

Было даже обидно. Он обучался магическим боевым искусствам, то есть драться на лету, наносить сверхъестественные удары, поражать цель, не касаясь ее, но сила его ударов была такова, что максимум, что могли оставить такие удары на противнике – это пару синяков. Кингджинн бился с остальными учениками, которых учитель выставлял против него в спарринге, но неизменно проигрывал, так как любой, даже самый слабый ученик намного превосходил его в магической силе.

Любой из учеников был способен заморозить небольшой водоем, и с такой же легкостью растопить лед обратно. Все же, на что был способен Кингджинн, так это заморозить воду в стакане. И даже не заморозить полностью, а всего лишь покрыть льдом его поверхность. Ему мешал его второй уровень, который упорно вязал его по рукам и ногам.

Охранный щит работал. Он окружал Кингджинна голубоватым полупрозрачным сиянием, и казалось, что он находится в прозрачном яйце. Но опять же, в качестве защиты он почти не действовал, так как был в состоянии экранировать только летящий камень, пущенный рукой меньше чем в пол силы. Ну или слабенький тычок ладонью или пальцем. Резкий же и сильный удар кулаком пробивал щит. Да и действовал он, как и все остальные заклинания, крайне недолго.

Что же касается такого искусства, как трансформация, то оно и вовсе не давалось ему. Кингджинн не мог изменить ни собственной формы, ни формы окружающих его предметов. Да и вообще было забавно видеть, как он, выходя на площадку для тренировок, с важным видом пытался изображать из себя мага, способного сдвигать с места горы. Ученики же не упускали случая, чтобы подтрунить над незадачливым своим волосатым собратом.

Когда же Кингджинн окончательно понял, что он просто не в состоянии подняться выше своих, мягко говоря, слабых способностей, он заметно приуныл. Но все же он продолжал надеяться на то, что причиной его слабости является не отсутствие способностей к магии, а его второй уровень, который он пока никак не мог повысить.

Забугор же, обходя вокруг своего ученика, озадаченно потирал свою бороду, крякал, и награждал Кингджинна ударом указки по голове. Весь его вид говорил, что он отнюдь не верит в то, что тот когда-нибудь сможет подняться выше своих сегодняшних умений и, признаться, приписывал его неудачи просто отсутствию способностей.

Кингджинну же тоже однажды надоело то, что его магические приемы слишком слабые и он, улучив момент, обратился к своему учителю наедине, прося его помочь.

– Что же я могу для тебя сделать? – ответил на это Забугор. – Сам видишь, ты все делаешь правильно. Ты умеешь вызывать заклинания, и довольно ловко с ними управляешься, но, по какой-то причине, они слишком слабые, не способные поразить противника, да и вообще, годятся лишь только для детских забав.

– А трансформация, метаморфозы, – отвечал Кингджинн. – Они у меня не получаются совершенно.

Забугор загадочно посмотрел на своего ученика.

– Гм, а ты всерьез полагаешь, что для такого заклинания достаточно просто магических пассов или волшебных слов?

Кингджинн в недоумении посмотрел на учителя.

– Я не понимаю, – признался он.

– Искусство метаморфоз – очень сложная магия. – Она должна исходить изнутри мага.

Видя, что Кингджинн продолжает непонимающе хлопать глазами, Забугор произнес:

– Ведь ты же даже не умеешь как следует медитировать. А хочешь овладеть такими сложными навыками.

– Научите меня, учитель, – сказал Кингджинн, складывая в просящем жесте у себя на груди руки.

– Гм, – произнес маг, вновь поглаживая свою бороду. – Ты полагаешь, что в состоянии овладеть этим искусством?

– А почему нет? Другие же владеют, значит, этому можно обучиться.

– Этому нельзя обучиться, не имея врожденных способностей, – возразил, приняв самый серьезный вид Забугор.

– У меня есть врожденные способности, – ответил на это Кингджинн. – Вы забыли, кто я. Забыли, что я был создан божествами, что я сам наделен частью божества. А это значит, что во мне заложены все те качества, что имеются у богов. Нужно их только суметь пробудить во мне.

На этот раз Забугор явно заколебался. Доводы Кингджинна показались ему вполне убедительными. Он задумчиво посмотрел на своего ученика, и произнес:

– Что ж, возможно, ты и прав. Ты действительно не похож на остальных моих учеников. Совсем не похож. И я чувствую, что в тебе есть что-то необычное. Ладно, так и быть. Приходи сегодня вечером, когда остальные ученики лягут спать, ко мне в келью. Думаю, я смогу для тебя кое-что сделать.

Кингджинн обрадовался, и обещал так и сделать. Когда стемнело, и все легли спать, он пришел в келью к учителю. Забугор долго и внимательно рассматривал Кингджинна, словно видел его впервые, затем произнес:

– Идем за мною.

Они вышли из обители, и направились в лес. Там, недалеко от школы, находилась небольшая поляна, освещенная лунным светом.

– Садись, – сказал Забугор, сам усаживаясь на траву в позу лотоса. Кингджин последовал примеру учителя, и опустился напротив него, приняв точно такую же позу.

Уперев руки в колени, маг заговорил:

– Да, в тебе действительно имеются скрытые способности. Но многие из них способен раскрыть только ты сам. Нужны опыт и время. Думаю, времени у тебя будет предостаточно. Перед тем, как ты пришел ко мне в келью, я воззвал к Небесному Владыке, и он услышал меня. Он ответил мне, что ты ниспослан ко мне свыше, и я должен обучить тебя всему, чему только смогу.

Кингджинн недоверчиво посмотрел на магистра. Либо он все это сочинил, либо тот, кто создал его, и в самом деле говорил с учителем. А тот продолжал:

– Ты наделен свойствами, которыми не владеет ни один смертный. Но, тем не менее, ты продолжаешь оставаться смертным.

Забугор сделал паузу.

– Но я знаю способ, как сделать так, чтобы ты не мог умереть ни от оружия противника, ни от несчастного случая.

Кингджинн невольно подался вперед.

– Что вы сказали? Вы действительно это можете сделать?

– Магия называется Феникс. Это даже не заклинание, это свойство, которым можно наделить живое существо, и оно, в случае внезапной смерти, будет возрождаться, подобно этой самой птице.

– Каким образом я могу заполучить это свойство? – спросил Кингджинн, в крайней степени волнения.

– Взгляни наверх. Что ты видишь?

Кингджинн взглянул, и увидел звездное небо, на котором сияли три луны. По странному стечению обстоятельств, они не затмевали свет звезд.

– Я вижу луны и звезды в небе, – ответил Кингджинн.

– Нет. Ты видишь энергию космоса. Она окружает наш мир, и она же дает всем живым существам силу. И если ее впитать в себя, то можно стать бессмертным.

– Но, как это сделать? – непонимающе спросил Кингджинн.

– С помощью медитации, – последовал ответ. – Закрой глаза, и расслабься.

И Забугор сам подал пример. Кингджинн закрыл глаза, попытался расслабить свое тело.

– Что ты чувствуешь?

– Я чувствую пустоту, – сказал Кингджинн.

– Ты не должен чувствовать пустоту. Ты должен ощутить в себе вселенную. Ты должен слиться с ней в одно целое, впитать ее в себя. Энергия космоса должна наполнить твое нутро. Только так ты сможешь пробудить в себе скрытые способности. Вслушайся в космос. Прислушайся к самому себе.

И Кингджинн попытался это сделать. В начале он не ощущал ничего. Но затем странное чувство стало переполнять его. Сознание внезапно как бы покинуло его тело, и устремилось куда-то ввысь. Мгновением спустя он ощутил себя во вселенной, сливающимся с нею. А затем внезапно чувство стало таким, будто он охватил собою вселенную, словно она теперь была внутри него, заполняя все нутро.

Энергия космоса заполняла его. Что это, та самая нирвана, о которой он… никогда не слышал? Как бы сквозь сон, откуда-то издалека, он продолжал слышать голос магистра, который обращался к нему.

– Впитай в себя всю энергию до последней капли. Она должна наполнить тебя, ты должен слиться с ней.

Да, это чувство было волшебным. Там, над головой, существовала иная жизнь. Не та, что окружала его здесь, на земле. Там был иной мир. И он сам был из него. Он был там создан, и послан сюда, лишенный всех божественных способностей. И ему предстоит обучиться всему с самого начала. Сможет ли он? Должен смочь, если верить словам Небесного Владыки.

И он действительно ощутил в себе какую-то силу, какое-то скрытое и неописуемое могущество. А голос Забугора продолжал:

– Сила феникса входит в тебя, ощути ее. Теперь она в тебе. А это значит, что ты отныне будешь наделен бессмертием. И эта сила феникса, в придачу, наделит тебе способностью к метаморфозам. Отныне ты не подчиняешься больше законам разложения и неизменности. Твое тело будет полностью подвластно твоей воле. Его формы будут зависеть от твоего желания.

Невероятно, подумал Кингджинн. Ему хотелось открыть глаза, чтобы посмотреть на учителя. Убедиться в том, что он говорит правду. Или, напротив, смеется над ним. Но он этого не сделал. Он не открыл глаз, а продолжал прислушиваться к своим чувствам, и слушать голос мага, который говорил и говорил завораживающим тоном.

– Небесный Владыка раскрыл мне твои тайны. Он рассказал мне о твоем пути, который ты должен пройти. Ты станешь великим магом. И ты намного превзойдешь меня самого. Но это произойдет не сразу. Тебе необходимо будет раздобыть три атрибута, три артефакта, который сделают тебя столь могущественным, что никто не сможет тебе противостоять. Первый артефакт – это Жезл Воина, второй – Корона Громовержца, и третий – это Перстень Повелителя. Лишь только тогда, когда ты раздобудешь все три эти предмета, только тогда пред тобой откроется путь, ведущий на небеса, туда, где живут небожители, где ты сможешь занять место среди них.

В голове у Кингджинна роились тысячи вопросов, но он не решался задать ни один из них, чтобы не прервать сеанс. Но откуда его учитель знал все это? Неужто он сам, прямо сейчас, беседовал с его создателем Небесным Владыкой? Неужели через него тот давал указания Кингджинну? Что ж, такое вполне могло быть. Но меняло ли это хоть что-нибудь?

Время словно утратило свой смысл. Кингджинн не знал, сколько провел он его с закрытыми глазами, и погруженный в нирвану. Могла пройти всего лишь минута, а могло и целое столетие. Чувства были обманчивы. И все могло быть обманчивым.

– Теперь ты можешь открыть глаза, – последовало указание магистра.

Кингджинн открыл глаза. Он продолжал сидеть на поляне, а напротив него сидел учитель. Над их головами по-прежнему светили три луны. Не были ли они теми самыми тремя божествами, что создали вселенную? Если так, то они сейчас наблюдали за ним, Кингджинном, ожидая от него… Ожидая чего? Того, что он последует голосу учителя? Его наставлениям? Да, очень может быть.

И тут он поймал устремленный на него взгляд Забугора, и понял, что сеанс медитации завершен.

ГЛАВА 10

ЭВОЛЮЦИОНИРУЮЩИЙ КИНГДЖИНН

Неизвестно, сколько просидел в позе лотоса Кингджинн, но вот только его ноги начали затекать. Он смотрел на своего учителя, ожидая от него указаний, а тот, словно заметив это, произнес:

– С возвращением.

С возвращением? Откуда? Наверное, из состояния транса. Кингджинн пошевелился, проверяя, насколько хорошо слушается его тело.

– Что это сейчас было?

– Очищение чакров, – последовал ответ.

– Чего? – не понял Кингджинн.

– Освобождение разума от старых знаний, для того, чтобы заполнить его новыми.

– Но у меня нет никаких знаний, – ляпнул Кингджинн, не сразу сообразив, что именно он сказал, и что это может означать для тех, кто его услышал.

– Да, – согласился Забугор. – И именно поэтому было довольно легко наполнить твой разум новыми знаниями, а твое тело новой энергией.

– Я что уже маг? – спросил Кингджинн. – Я теперь бессмертен? Я в совершенстве овладел приемами волшебства, метаморфоз и так далее?

– Какой ты, однако, быстрый. – На губах Забугора появилась улыбка. – Всему свое время. Упорные тренировки, регулярные медитации и практика. Тогда, возможно, ты и овладеешь всем этим.

Кингджинн нахмурился. Ему не понравилось слово «возможно». Ему нужно было наверняка, а не возможно. Он оглядел себя, словно бы ожидая увидеть себя могучим богатырем, но он, по-прежнему обладал телом волосатой обезьяны. Внешне он совсем не изменился.

– Что это за три артефакта, о которых вы только что говорили?

– Жезл Воина, Корона Громовержца и Перстень Повелителя, – повторил Забугор.

– Да. Какими такими свойствами обладают эти предметы и где мне их найти?

– А вот этого я как раз и не знаю, – признался магистр.

И Кингджинн в недоумении воззрился на него.

– То есть, как это не знаете?

– Очень просто. Я лишь передал тебе то, что слышал свыше. Но что это за артефакты не имею ни малейшего понятия. Мне ничего неизвестно ни об их свойствах, ни о том, где ты сможешь их раздобыть. Наверное, со временем, тебе будут открыты эти секреты. Но не сейчас. Видимо, ты просто пока не готов к тому, чтобы обладать всем этим.

Забугор поднялся на ноги.

– Ладно, вставай, и отправляйся спать. Утро вечера мудренее.

Кингджинну ничего не оставалось, как отправиться в спальню, где все остальные ученики продолжали спать. Стояла ночь, а это значило, что Кингджинн пробыл в состоянии транса вряд ли больше часа. Забравшись в свою постель, он уснул, хотя и был уверен в том, что ему это не удастся сделать вовсе.

Утром он проснулся как обычно, но, когда вышел из спальни, увидел, что его поджидает один из учеников, который велел ему направиться в келью учителя. Забугор ожидал Кингджинна. Едва тот перешагнул порог, он воззрился на него внимательным взглядом.

– Как ты себя сегодня чувствуешь? – спросил он.

– Нормально, – ответил Кингджинн.

– Ощущаешь ли в своем теле какие-либо изменения?

Кингджинн пожал плечами.

– А что я должен ощущать?

Действительно, странное дело, но вчерашнее чувство воссоединения со вселенной или прилив сил полностью покинули его. Создавалось впечатление, будто все это ему только приснилось.

Забугор ничего не ответил, а лишь понимающе кивнул.

– Начнем тренировку, – сказал он.

Они вышли во двор, где обычно ученики тренировались под открытым небом. И, оказалось, что то, чем еще накануне не мог овладеть Кингджинн, теперь было ему под силу.

– Попробуй метаморфозы, – повелел учитель.

Заклинание, которое доставило Кингджинну немало хлопот, и заставившее его изрядно намучиться. Оно всегда было его самым слабым местом. Но вдруг, когда Кингджинн произнес магические слова, и сделал пасы руками, все волшебным образом изменилось. Точнее, изменился он сам. Он постиг способность метаморфоз. Точнее, их зачатки, основы. Наконец-то он научился менять свое тело. Его формы.

И снова начались упорные тренировки. Кингджинн ожидал настоящего чуда. Но чуда не произошло. Он не стал в одно мгновение метаморфом, но, во всяком случае, у него началось хоть что-то получаться. Прежде всего оказалось, что он способен трансформироваться только в объекты, сопоставимые по своему размеру. Он мог превратиться в медведя, но это медведь был не больше его обычных габаритов, а именно, примерно одного метра ростом, и худощавого. Медведь, вызывающий смех остальных учеников, которые видели преобразования Кингджинна. Но, тем не менее, внешне он походил на медведя. Правда, этот медведь был неподвижным. Он не мог двигаться, а становился просто обычным чучелом. И это было досадно.

Да, он мог превращаться в дерево, в камень, даже однажды принял облик самого учителя. Сделал он это, естественно, в его отсутствие, о чем, правда, тут же пожалел, поскольку на него посыпался град насмешек от учеников, пинки, удары по голове указкой. Оказалось, что ученики, несмотря на все видимое почтение, не слишком-то любили магистра, и были не против отыграться на нем, пусть даже на его чучеле. А именно чучелом сейчас и был Кингджинн, принявший облик Забугора. И самым неприятным было то, что Кингджинн, пока сохранял чужую форму, не мог ничего ответить насмешникам, ни дать сдачи, хотя все видел, все слышал, и все ощущал.