Дальнобой

Снежинка покивала белогривой головой. Учуяв хлеб в руке Шёпота, зажевала губами. Вадим подошёл, протяну корку. Хлеб исчез, и кобыла заработала челюстями. Вадим, как ребёнок, расплылся в улыбке. И вдруг получил толчок в спину, обернулся и увидел, как жеребец фыркает и мотает башкой. Вадим немного опешил, не зная, что дальше делать, ибо хлеба у него больше не было. Аким выручил и сунул Вадиму корку. Через секунду жеребец тоже хрупал хлебом.

– Как тебе животинка? – Аким, не дожидаясь ответа, стал более подробно знакомить Вадима с лошадьми. – Вот это у нас Буян. – Аким похлопал жеребца по лебединой шее. – Будёновская рыжая, рыжая – в смысле масть. Выведена на одноимённом заводе, аж в сорок восьмом году. Отличный спортсмен. А это, – не унимался Аким, – Снежинка, породы «Хафлингер», об этой пароде упоминали аж в средневековых летописях. Изюминка породы – это золото-рыжая масть, белая грива и белый хвост. – Как бы подтверждая слова Акима, Снежинка тряхнула белоснежной гривой.

Спустя полчаса Аким навьючил Буяна, провёл Шёпоту курс молодого бойца. И через пять минут Вадим уже сидел в седле, на широкой спине Снежинки. Аким не соврал. Его на самом деле переполняли эмоции: с одной стороны, он радовался, как ребёнок, а с другой – ему было страшно. Таких чувств он не испытывал давно. Он сидел на живом существе, он был скован, ему казалось, что Снежинке тяжело под его весом. Но всё когда-нибудь проходит, вот и сейчас страх понемногу отступал. Оставались только позитивные чувства. Вадим от избытка эмоций не заметил, как они оказались на краю лесной поляны.

– Вот это и есть ведьмина поляна, а вот и камень. – Аким обвёл рукой поляну. – Ну что, работать будешь? – Вадим кивнул. – Ну, давай спешиваться. Смотри на меня и повторяй. – Аким продолжил обучение. – Держим поводья и гриву левой рукой. Правую ногу из стремени, наклоняем корпус вперёд, перекидываем ногу через круп, опля, и мы на своих ногах. – Лесничий перекинул поводья и держал Буяна под уздцы. – Ну, давай тетерь ты.

Шёпот прокрутил в голове последовательность действий. Опля, и тоже стоял на земле.

Поляна ему понравилась. Он походил, для вида поснимал, отрабатывая легенду. Подошел к камню, постоял, обошёл кругом. Что-то было в камне действительно притягательное. Когда он коснулся ладонью поверхности гранита, палец под перстнем зазудел так, что Шёпот невольно убрал руку и покрутил перстень, чтобы избавиться от зуда. В остальном всё было спокойно, ничего подозрительного, никакой тревоги он не ощущал. Только Аким время от времени вставлял шпильки, типа: «Ну что, журналист-охотник, нет в камне двери в потусторонний мир, или нашёл?»

Вадим немного с обидой отвечал.

– Да я и не искал, просто работа такая. – Ему явно не нравился весёлый настрой лесничего. В нём затеплился огонёк самолюбия. Шёпот решил удивить Акима и приподняться в его глазах.

– Аким Фёдорович, вчера Фёдор говорил, что в этих места рябчиков много. Я пройдусь вокруг полянки. – И, не дожидаясь ответа, потянул из притороченного чехла штуцер. Привычными движениями он быстро собрал ружьё. Лёгким движением накинул ремень на плечо.

– Ну, ни пуха, ни пера, – Аким кинул ему вслед.

– К чёрту.

Шёпот прошёл до конца поляны, переступил край леса и в две секунды скрылся в растительности. Задачи по добычи рябчиков он себе, конечно, не ставил. Ему нужно было обследовать окрестности поляны. И ружьё нужно лишь в целях безопасности. Обойдя почти всю поляну, он не заметил ничего подозрительного, лес как лес, поляна как поляна. Никаких странных следов.

Пока он обходил поляну, ему попалось три рябчика. Чтобы увидеть птицу из семейства куриных, манок ему был не нужен. Шёпот всё прекрасно слышал и видел. Слышал хлопанье крыльев вспорхнувшего на толстый сук сосны петушка, которого заинтересовал непонятный зверь на двух ногах. А глаз Шёпота безошибочно находил пернатую цель. Тем более, это было несложно, так как лес вокруг был сосновый, а значит, чистый, без густого подлеска, и просматривался далеко. Лишь редкие берёзы добавляли белых красок в рыже-зелёную палитру здешнего пейзажа. Описав круг и выйдя почти на то место, где заходил в лес, Вадим остановился. Ему оставалось пройти метров двести. Вадим остановился автоматически, сработали рефлексы, периферийным зрением он заметил на одной довольно рослой берёзе тёмно-коричневое пятно. Повернулся лицом к пятну, увидел, что пятно есть ничто иное как большой наплыв чаги, нависший в метрах семи от земли.

Вадим прыгал, конечно, неплохо, но не до такой степени. Он скинул ружьё с плеча, переломил штуцер, достал патрон «Hollow Point» (свинцовый носик). Такой боеприпас при попадании в цель раскрываться, увеличивая поражающий эффект. Вложил патрон в патронник, как снаряд в пушку. Захлопнул, приложил приклад к плечу, мягко нажал на спуск. Часть гриба превратилась в крошево, но два довольно крупных куска всё же отвалились и упали метрах в пяти от берёзы. Вадим подобрал куски гриба и направился в сторону поляны.

– Что, журналист-охотник? – Похоже, Аким решил закрепить прозвище. – Никак промазал. ИлИтак, ворон попугал. Дичь-то где? – Аким явно цеплял гостя.

Вадим не понимал, чем заслужил к себе такое-отношение. Решил вести себя достойно и как ни в чём не бывало подошёл к леснику.

– Да вот мая дичь. – Он протянул трофей.

Аким взял кусок чаги. Посмотрел Вадиму в глаза.

– Значит, не захотел божью тварь губить. Уважаю. А про чагу что знаешь? – Аким явно решил сменить тактику и перешёл на милость.

– Да батя меня с детства по лесам таскал, а мне и самому в радость всё это. – Он обвёл пальцем вокруг головы. – А чага, – Вадим улыбнулся, – да не одну кружку я этого чая выпил. Вот и сейчас подумал – лучше чайку, чем водочки.

– Уважаю. – Аким, растягивая слова, расплылся в улыбке.

Вадим с удовлетворённым самолюбием повернулся в сторону камня.

– Пойду, может, всё же какие-никакие следы найду. – Вадим остановился и повторил. – Следы… – В голове Шёпота молнией промелькнула картинка. Непонятные следы под окном, присыпанные сухими листьями малины. – Следы, старые.

– Какие следы? – не понял Аким.

– А неважно. Я думаю, нам пора в деревню. – Шёпот, захваченный собственными догадками, сам не понял, как оказался в седле. Приподнял поводья и стукнул Снежинку пятками по круглым бокам. Снежинка подняла голову, повернула уши в сторону седока, давая понять «ты точно уверен в своём желании?». Шёпот на уровне инстинкта понял, что сотворил нечто ненужное. Быстро сообразив, что сломанная шея ему не нужна, он тут же натянул поводья. Снежинка успокоилась.

– Эй, джигит, что случилось, я думал, ты сейчас Снежинку в галоп пустишь, что при твоих навыках верховой езды довольно неразумно. – Аким подвёл Буяна вплотную к Снежинке.

– Да я уже и сам понял, что погорячился. Просто… – Он задумался, как оправдать своё рвение, и уже спокойно сказал: – Да я вспомнил, мне Дэн позвонить должен. А я телефон в доме оставил, – соврал Шёпот. Телефон у него лежал во внутреннем кармане на беззвучном режиме. На случай звонка Гуру. Ему не хотелось разговаривать с напарником при лесничем, чтобы не создавать лишних подозрений.

– Ну надо так надо. – Аким направил Буяна в сторону дома, увлекая за собой Снежинку вместе с седоком.

Уже возле самого дома Вадим спросил:

– Аким Фёдорович, можно я дома останусь? Мне надо с Дэном связаться, а на ферму я… – Он замялся и концовку фразы скомкал.

– Ну надо так надо. – Аким удивленно посмотрел на гостя. – Оставайся, а мне лошадей всё равно Григорию увести нужно. Ты тогда хозяйничай тут, а я скоро вернусь.

Вадим принял у Акима вещи, перекинул рюкзаки через плечо, в руки взял чехол с ружьём. Похлопал Снежинку по шее, как бы говоря ей спасибо. Развернулся и пошагал в сторону дома.

Бросив вещи, Шёпот достал телефон, нажал кнопку вызова. Уже после второго гудка на том конце нетерпеливый голос Гуру спросил:

– Ну наконец-то, есть новости

– Новостей нет, есть только очень тревожное предположение. – Вадим явно нервничал. – В ночном, вчерашнем… Тьфу, блин, короче, следы под окнами были старые.

– Ну и что?

– А то. Ту хреновину с крыльями я заметил спустя минуту после обнаружения следов.

– Ну, дальше что? – всё тем же непонимающим голосом спросил Гуру.

– До тебя не доходит? Эта тварь пришла в одно и то же место второй раз. Значит, её что-то, а скорее всего, кто-то, я имею в виду, короче, эта тварь охотится за ребёнком. – Вадим сделал паузу, давая время обдумать сказанное.

– Слушай, тогда всё сходится. Из собранной информации я на девяносто пять процентов могу сказать, с чем мы столкнулись. – В трубке послышалась возня. – Так, здесь мне больше делать нечего, дополнительное оборудование я уже загрузил, так что жди. Да, чуть не забыл. Пожрать сотвори что-нибудь, – в трубке щёлкнуло.

Шёпот убрал телефон. Последняя фраза Гуру немного отвлекла Вадима от нехороших мыслей. Он успокоился, заставил взять себя в руки и начать рационально обдумывать факты, какие были у него на руках.

Насчёт еды он не заморачивался, а решил, что Аким и без него решит эту проблему. Сейчас его заботило другое: как обеспечить безопасность людей. Он понимал, что ему нужно поговорить с Ольгой, она наверняка смогла бы дополнить картину происходящего. Но в данный момент Вадим не мог поговорить ни с Ольгой, ни с Дэном. Но и терять драгоценное время он тоже не собирался. Подумал, как лучше потратить время до приезда друга. Решил пересмотреть отснятый материал. Закат он снимал как раз в том месте, где и скрылось чудовище. Вставив карту памяти в ноутбук, начал просматривать видеофайлы. За этим занятием его и застал Аким.

– Если хочешь поработать, ляг поспи, и всё пройдёт. Вот такое-у меня сегодня настроение.

– Это хорошо, когда настроение хорошее, – сказал Шёпот, а подумал совсем о другом. – Аким Фёдорович, я с Денисом созвонился, он скоро будет. Ему что-нибудь заказать?

– Нет, не нужно. Мы ещё не съели то, что он в прошлый раз купил. – Аким поскрёб маковку. – Слушай, Вадим, что я тут подумал. – И, как водится, вместо ответа задал вопрос. – Как ты относишься к карповым видам рыб? – Он улыбнулся и прищурил глаз на Вадима.

– Очень даже, почему же. – Шёпот решил потягаться с Акимом в словоблудии.

– Ну вот и чудно. Значит, я знаю, кто у нас будет чистить рыбу. Ну, а я пойду, остальным займусь. – Аким развернулся и начал на кухне греметь посудой. – Вадим, бросай ты свой компьютер, пошли лучше делом займёшься. Меня мой кум рыбкой свежей угостил. Ну, где ты там? Смотри.

На столе стояла большая чашка с рыбой. Вадим посмотрел на будущий фронт работ. Настроение лучше не стало.

– Что это ты скуксился? Вот скажи мне, не тая. – Да, у Акима настроение было гораздо лучше. – Вот ты когда-нибудь закалённую уху ел?

– Нет. Всякую вроде бы ел. – Начал перечислять. – Тройная уха, уха духовая, царская, уха с ароматом раков. – Задумался. – Закалённую не ел.

– Вот видишь, теперь у тебя есть возможность не только её поесть, но и принять участие в её приготовлении. – Аким положил нож в чашку и пододвинул к Вадиму. – Не стесняйся, пошли.

Уже на улице Вадим довольно ловко расправлялся с язями. Аким, в свою очередь, развёл огонь в уличной печи. Поставил кастрюлю с водой и начал философствовать.

– Самое главное в ухе – это ингре-ди-енты, – с трудом, чуть ли не по слогам выговорил трудное слово. – А в ухе их должно быть, не считая специй, всего три. Это вода, лук, ну и конечно, рыба. Остальное – это специи, их, как ни странно, тоже три. Соль, перец и немного зелени. А вот если туда добавить картошки, то это уже не уха, а рыбный суп получится. А настоящая уха – это… – Он задумался, хотел ещё какое-словечко ввернуть, но не нашёлся. – Короче, сам всё увидишь.

Пока закипала вода, Вадим справился с рыбой, Аким её нарезал и, как только вода закипела, отправил её в последнее плаванье. По мере приготовления закинул лук. Вадим смотрел на всё это и думал: «Как-то примитивно выглядит варево лесника». Аким и правда особо не колдовал над своим шедевром. А когда рыба была готова, вообще ушёл в дом. Правда, и вернулся через минуту, шаркая своими садовыми тапками. В руках он нёс бутылку водки.

– Не рано? Аким Фёдорович, вроде как день на дворе. – Теперь уже Шёпот попытался поддеть лесничего.

– В самый раз, – уверенно заявил хозяин кастрюли. И, не обращая внимания на поддёвку гостя, прямо из горлышка плеснул водки в уху. Сразу после этого при помощи полотенца Аким сдвинул кастрюлю с ухой на край плиты. До чуткого носа Вадима доносился невероятно приятный запах ухи.

Вадим уже хотел уличить Акима в несоответствии правил трёх ингредиентов, но не успел.

– Ну ни фига себе, какие у вас тут запахи в воздухе летают. – Гуру шёл, ведомый собственным носом.

– Это ещё не всё. – Аким ждал, когда зрители соберутся поближе. – А теперь мы, а вернее, я, буду её закалять.

Гуру был не в курсе затей местного повара и закрутил головой, смотрел то на Вадима, то на Акима. Чтобы не упустить эффектного момента, Аким паузой заострил на себя внимание. Достал из печи горящую головешку. Убедившись, что все на него смотрят, театрально выдержал паузу и засунул головешку в кастрюлю. Уха в ту же секунду снова довольно бойко закипела. Аким пару секунд её там подержал, вынул, закрыл кастрюлю крышкой. Головёшку отправил на прежнее место.

– Ну как?

– Эффектно, – чуть ли не хором ответили гости.

– Куда пойдём, в дом или… – Аким бородой указал в сторону беседки, одновременно доставая папиросы.

Гости развернули лица в сторону беседки, и снова в голос ответили:

– Туда.

Глава 8

После утреннего визита Степан Викторович, чтобы компенсировать душевные страдания, в полной мере отыгрался на рабочих. Гонял работяг в хвост и гриву, чихвостил почём зря. Когда рабочая смена закончилась и строительная площадка опустела, Степан почувствовал себя удовлетворённым. По своей сущности, если говорить современным языком, он был энергетическим вампиром. Другим языком, ему было хорошо, когда всем вокруг него было плохо. В свою очередь, он также был и донором для тех, кто стоял на ступень выше в их закрытом клубе, ну, если хотите, ордене, кому как больше нравится. В иерархии этого клуба Степан занимал низшие ступени влияния, то есть он был всего лишь кандидат и изо всех сил старался забраться на ступень повыше. Когда Степан Викторович стал кандидатом и членом клуба, пока не прошёл обряд посвящения, он выполнял роль соглядатая. То есть он также работал в коллективе среди рабочих. Делал всё то же, что и все. Приходил на работу, трудился, после окончании смены уходил домой. Но, плюс ко всему, он слушал, прислушивался, а когда слышал что-то нехорошее в адрес вышестоящего начальства, то и записывал.

Степан старался, был рубаха-парень среди рабочего люда. Всегда в центре событий, его оружием в общении были анекдоты, шутки в сторону начальства, он первым участвовал и в компенсации зарплаты в виде проданной солярки, ну или другой мелочи. Если, конечно, сравнивать с махинациями самого начальства. А если говорить совсем простым языком, Степан Викторович был засланным казачком. Нет, казачок – это хорошее слово; засланным стукачом.

Обряд посвящения он прошёл с год назад и поднялся уже на пару ступеней. Должность прораба он получил недавно. И тоже завёл себе кандидата на вступление в клуб. Но главная его задача на данный момент стояла в сборе образцов. После посвящения он был допущен к некоторым тайнам и теперь с большим старанием выполнял поставленную задачу.

Теперь вернёмся на несколько дней назад, когда Степан впервые собрался попробовать себя в так называемых сборах. Весь день он готовил себя для ночного похода. Материальная часть у него была давно собрана. В полученном от Сергея Сергеевича кейсе было всё, что ему требовалась. Сосуды и вещи для поиска мест, где возможно извлечь нечто, или, по-другому, сущность, которая хранилась в глубине могил. В могилах, запечатанных временем, в недрах которых копилась негативная энергия, готовая уничтожать всё хорошее и светлое. Уничтожать просто так, без смыла, без причин. Уничтожение ради уничтожения. Вот этим он и собрался заняться.

В багажнике машины у него сидели два полугодовалых щенка неопределённой породы. Но нужны они ему были не для поиска, а для других целей. Ради эксперимента, который он должен провести в ту же ночь, сразу после поисков.

Итак, когда солнце закатилось за горизонт, а бледный диск луны занял своё законное место на небосводе, Степан выволок щенков из машины, держа в одной руке пластиковый кейс, в другой поводки. Он пошёл в сторону старого заброшенного кладбища. Дойдя до полуразрушенных кладбищенских ворот, он остановился, достал из кармана брюк складной нож. Воткнул его в ветхую древесину, надавил. В руке оказалась щепка чуть больше спички, которую он аккуратно убрал в кейс. Углубившись в заросшее высокой травой и густым кустарником кладбище, Степан приблизился к полуразвалившемуся забору и привязал поводки к какому-то столбу. Щенки ему пока были не нужны. В данный момент его волновало только предстоящее дело.

Оставив щенков, он раскрыл пластиковый кейс, извлёк из него золотую чашу размером с блюдце, но немного глубже обычного, больше похожую на пиалу. Патом достал склянку, открыл её, содержимое налил в чашу. Чашу заполнила обыкновенная нефть. Густая, глянцевая чёрная жидкость стала отбрасывать лунные блики на края чаши. В завершение этого действия, Степан аккуратно положил добытую щепку на маслянистую поверхность. Закрыл кейс, убрал в сторону. Опустившись на колени, поставил чашу на землю, накрыл рукам. Сидел он так с минуту, опустив голову и шевеля губами. Затем встал, держа чашу перед собой, стал водить рукой из стороны в сторону. Щепка стала медленно вращаться в золотом сосуде на манер компасной стрелки. Наконец деревянная стрелка остановилась. Степан повернулся влево, стрелка отклонилась вправо. Проделал движение в обратном порядке. Щепка неуклонно оставалась в определённом направлении. Как заворожённый, он шёл, куда указывал ему дьявольский компас. Он лез через оградки, кусты, опасаясь, что ветки выбьют чашу из рук. Его это не волновало, он пробирался через препятствия, пока стрелка не стала поворачиваться, указывая на близость нужного места. Степан поставил на землю чашу. Открыл кейс. Достал небольшой пергамент, расстелил его. На пергаменте была начерчена пентаграмма, по краям многоугольной звезды он расставил свечи, похожие на ароматические. Поджёг. Мерцающий свет осветил Степана, на лице забегали тени, искажая его черты. Он продолжил извлекать предметы. В центре пергамента было отверстие, в которое он вставил свечу чёрного воска. В руках он держал бутылочку тёмного стекла. Чёрную свечу он не зажигал. Стоя на коленях, Степан пристально смотрел на свечу и мерно шевелил губами. Из свечи без пламени заструился густой чёрный дымок, как будто загорелся маленький кусочек велосипедной камеры. Дымок против законов физики стал формироваться в облако, напоминающее чернильное пятно, выпущенное осьминогом. Степан не мешкая поднес склянку к облаку. Бутылка завибрировала, и чёрное облако, закручиваясь в маленький смерч, втянулось в сосуд. Степан тут же водрузил стеклянную пробку в горлышко склянки. Его предупреждали, что сущность не может долго жить без тела. Но может сколько угодно находится в сосуде.

Проползав на коленях до глубокой ночи, Степан наполнил все склянки. У него осталось ещё одно дело. Теперь он вернулся к собакам. Те явно были напуганы, жались друг к другу, тряслись всем телом. Степан, не церемонясь, отмотал поводки и чуть ли не волоком потащил щенков в сторону леса. Углубившись в лес, метров на пятьсот, привязал щенков порознь. Перед каждым поставил по флакону. Щенки жались к стволам деревьев, так как поводки лишали их пространства для манёвра. Перегрызть поводки у них также не было возможности. Степан вынул пробку у одного пузырька, потом у следующего. Из склянок маленькими торнадо вылетели чернильные пятна. Зависнув на секунду над своими жертвами, они начали потихоньку наплывать на щенков. Щенки, в свою очередь, не могли не дышать, и когда облачка зависли у самых морд, они инстинктивно втянули носами чернильные пятна. В ту же секунду братья наши меньшие обмякли. Степан быстро снял поводки, отбросил в сторону. Сущности обретали тела.

Степан проводил действия с тёмной сущностью, не боясь стать жертвой. Стать захваченным и превратится в носителя. Стать рабом тёмной силы. Он не боялся по одной простой причине: одно тело не могло хранить в себе двух паразитов. Степан уже был захвачен. Тёмная сущность уже была в нём. И с момента посвящения, как говорили наши предки, в него бес вселился. Но только в нём сидела более изощрённая сущность, которая не изменяла внешний вид своего носителя, а оставляла человеческую оболочку нетронутой, вот только душу выедала напрочь. Она не убивала душу, ведь мы точно знаем, что душа бессмертна. Она её порабощала и запечатывала в теле человека в самый глубокий, тёмный зиндан. И человек становился куклой, управляемый тёмной силой, и избавиться от захватчика было практически невозможно.

Степан наблюдал, как происходит перерождение. Сейчас это были уже не щенки, их тела стали видоизменятся, принимать форму, похожую на уродливых карликов с короткими, мощными задними лапами. Головы остались почти собачьими, только без шерсти, с широкой пастью, больше похожей на пасть гиены. Когда эти две сущности обрели тела и стали двигаться, Степан как заворожённый наблюдал за перерождением и одновременно снимал происходящее на телефон. После того как эти две особи стали шевелится, пытаясь встать, Степан решил поскорей удалится с этого места. Свою миссию он на сегодня выполнил.

Глава 9

Уже ближе к пяти часам дня напарники, сытые, но возбуждённые, вели диалог, точнее сказать, говорил Гуру. Шёпот по большей мере молчал, внимательно слушая и запоминая сказанное. Гуру высказывал версии своих умозаключений, опираясь на собственные знания и те, что выдал ему аналитический отдел. Говорили они спокойно не таясь. В беседке никого кроме агентов не было. Аким после ухи ушёл по своим делам, предоставив гостей в полное распоряжение самим себе. Подслушать приятелей в принципе никто не мог. Специально или нечаянно подойти к ним незамеченным вряд ли кто-либо смог. Вадим бы это услышал, ну или учуял, или, на крайний случай, увидел. Говорили они не громко, но увлечённо. Сказывалось и волнение от понимания опасности, нависшей над обитателями деревни.

Гуру в привычной для себя манере извлекал суть из вороха перелопаченной информации.

– Ты не представляешь, что началось наверху после моего доклада. Со мной, правда, не сразу, но с небольшим интервалом по времени, соизволил связаться наш… – Гуру закатил глаза и пальцем указал в потолок беседки. – Вот такой, блин, уровень. Ну так вот, под все твои описания подходит лишь один персонаж. Правда, со стопроцентной гарантией утверждать не берусь. Я надеюсь, что я всё-таки прав, ибо моя ошибка может нам дорого обойтись. – В ходе разговора Гуру решил промочить горло. Из стоящего на столе термоса плеснул себе, как он думал, чай. Отхлебнул терпкий напиток, посмотрел сначала в чашку, затем уставился на Вадима.

– Это что?

Вадим безучастно ответил:

– Чага, не отвлекайся. Давай дальше.

– Значит, так. Эта тварь, по-другому не назовёшь, в славянской мифологии имеет имя стрыга. У поляков штрыга, у болгар сш… стш… Тьфу. Язык сломаешь, короче, ты меня понял. – Дэн снова отхлебнул терпкий напиток. – Ничего так, первый раз грибы пью, а не ем. – Гуру, конечно же, знал, что такое-чага, что с ней делают и для чего она нужна. И Вадим, чтобы Гуру не увело на биологическую тему, щёлкнул пальцами.

Дэн в очередной раз вытащил взгляд из чашки, продолжил.

– Вот я и говорю, стрыга, довольно мерзкое-существо, питаться плотью и кровью, причём неважно чьей, с голодухи может и лося завалить. Есть у неё, конечно, и предпочтения. И как бы это ни было грустно, предпочитает она детей. Есть у неё, конечно, и слабые стороны, но и сильных хватает. – Гуру провёл пальцем по столу, оставляя воображаемую черту, деля стол на две части. – Начну с того, что она сильна и обладает некоторыми способностями классических вампиров. Правда, в летучую мышь она не превращаться. – Гуру задумался, после короткой паузы продолжил. – Нет, точно, в летучую мышь не превращаться, – ответил он сам своим мыслям. – Но кроме крови и плоти питаться ещё и жизненной энергией человека. В древних описаниях есть описание её жертв, состояние которых очень печально. У человека уходят все эмоции, как будто остаётся одна оболочка, и живёт человек в таком состоянии недолго. Там же сообщаться, что стрыга свою жертву может поджидать или выслеживать в облике совы сипухи. Это я к предмету о перевоплощении. – Вадим оторвал взгляд от столешницы и уставился в лицо напарника. – Не парься ты, я больше чем уверен, что перевоплощение ей не дано. И эта функция её сущности скорее всего надуманна.