Берёзовая вольница

– Что? Как? Этого не может быть. Ведь он занимался спортом, я вообще не помню, чтобы Глеб, хоть чем-то болел.

– К сожалению, это одна из самых коварных болезней. Может долго молчать и проявиться в один миг.

– А удар может спровоцировать…

– Нет, лейкоз нет.

– Кровь?

– Да, у него белокровие. Последняя стадия. Боюсь, врачи бессильны. Похоже это конец. Мне очень жаль.

– Нет. – Закричала Анна. – Он не умрёт. – Березина села на место. – Папа я не верю, может я и не виновна, но он не мог… они не могли столько времени не знать о его болезни. Ведь должны быть хоть какие-то признаки. А тут бах и сразу последняя стадия. Так не бывает. Ты как ни кто должен это понимать. Столько лет работаешь бок о бок с медиками. Столько лет был рядом с мамой.

– Знаешь на этом свете, может быть, всё. Но, ты права, что-то здесь не чисто. Что собираешься делать?

– Я для начала схожу к нему. А там решу. Это всё ни спроста.

– Истинная дочь ведьмы. Твоя мама сказала бы тоже самое. Дочка, у Нины был опыт в таких делах. Образование. Она могла умело скрыть своё вмешательство.

– Ты в меня не веришь?

– Дело не в этом. Я за тебя боюсь. Люди становятся жестокими и безрассудными, когда начинают бояться. А пугает их всё не известное. Из покон веков ведьм сжигали, заживо замуровывали, бросали в колодец и закидывали, их камнями доверху.

– Пап, ты серьёзно считаешь, что меня могут сжечь на площади?

– Не смешно. Нет, не сожгут. А вот посадить в психиатрическую клинику пожизненно и проводить дикие эксперименты – это, пожалуйста. Детка и Нина и баба Ася всегда говорили, о том, что нельзя доверять не посвящённым людям. Может быть беда. Я вспоминаю свою первую реакцию, когда узнал о мамином даре. Страх толкает людей на страшные поступки. Просто хочу, что бы ты была осторожна. Прошу будь осмотрительна.

– Папа, – девушка встала и подошла к отцу и обняла его. – Я всё понимаю. Обещаю, я буду осторожна.

Он похлопал дочку по руке.

– Хорошо, завтра я тебя отвезу.

Аня поцеловала Филиппа и пошла в свою комнату.

– Па, я пойду. Что-то я сегодня устала.

Анну разбудили первые солнечные лучи. Девушка сладко потянулась “новый день”, улыбнулась она. И тут Березина вспомнила вчерашний вечер и резко села.

–Глеб.

Девушка встала и на автомате выполнила ежедневный ритуал – умыться, кровать, одеться. На кухне уже хозяйничал отец.

– Добро утро.

– Доброе, ты как готова к подвигам.

– Готова и не смешно.

– Я не смеюсь, я переживаю.

Они быстро позавтракали.

– Если хочешь поехать со мной поторопись.

– Пап, а что можно взять с собой. Я ведь не могу прийти пустыми руками.

– Детёныш, я даже не знаю. Его кормят через капельницу. Он уже два дня ни чего не ест.

– Папа, – Аня опустила глаза.

– Детка, это то ещё зрелище, подумай.

– Я возьму наши яблоки.

Березина побежала в подвалах. Яблок осталось уже не так много, но ещё были. Аня опустилась на колени и стала перебирать их. Они были один в один, но девушка не как не могла определиться. Взяла одно покрутила, положила, другое, третье. Ей всё не нравилось.

– Аня поторопиться, я уезжаю.

Услышала голос отца, Анна схватила три яблока не задумываясь, скрутила кулёк из газеты, положила в него яблоки и побежала к родителю.

До больницы добрались быстро. Аня нервничала.

– Он в том корпусе лежит.

Филипп указал дочки направление. Аня тяжело вздохнула. Ни много потопталась на месте, собралась духом и пошла. Девушка ни знала, что за дверями её ждёт, чем она может помочь? Но твёрдо была уверена, что должна это сделать. Анна открыла дверь и зашла в холл. Там сразу увидела Веру Ильиничну, на женщину было тяжело смотреть. Было видно, что она держится из последних сил.

– Вера Ильинична, доброе утро.

– Анечка, ты пришла? Я так рада тебя видеть. Аня, а твой папа знает…

– Да знает, он просто переживает за меня. Как Глеб?

Женщина опустила голову и села на скамейку.

– Анечка всё плохо нам дают меньше месяца.

Аня присела рядом и взяла женщину за руку.

– Знаете, я думаю, что всё обойдётся. Я не знаю почему, но уверена.

Вера Ильинична посмотрела на Березину.

– Много лет назад, я сидела здесь и меня успокаивала твоя мама. Тогда я чуть не потеряла Софию, дочку. А теперь всё возвращается. Тогда Нина Алексеевна мне очень помогла.

– Да мама многих спасала. Она была хорошим врачом. Мне её не хватает.

– Нет, девочка, она помогла мне не как врач.

Анна посмотрела на собеседницу с удивлением.

– Да я знаю, что Нина Алексеевна, была не обычной женщиной.

– Простите, я не понимаю.

– Анечка, я хранила её тайну так долго…

– Мне жаль, Вера Ильинична, но я не мама.

– Детка, я умоляю.

– Я не знаю,… вернее я не уверенна, что смогу сделать.

– Тогда пойдём, он тебя ждёт.

– Я не хочу давать вам ложную надежду, простите.

Они поднялись на второй этаж. Вера Ильинична переговорила с врачом, он внимательно посмотрел на Аню и кивнул. Березиной дали надеть халат и шапочку и пропустили в палату. То, что увидела девушка, её повергло в шок.

Парень, который, ещё вчера был похож на атланта, спортивный, накаченный, стал похож на высушенную мумию. Совершенно лысый, впалые глаза, острый нос, белые губы. Весь в проводках и датчиках.

Анна быстро взяла себя в руки.

– Привет, ты решил отлежаться.

С иронией, но серьёзным видом спросила она. Парень перевёл на неё взгляд и улыбнулся.

– Привет. – Сдавленным приглушённым голосом ответил он. – Прости…

– Прощу, когда выберешься от сюда. И ни будет тебе прощения, если решишь сбежать на тот свет.

В палате находилась ещё медсестра. Она с удивлением и возмущением посмотрела на Березину.

– Как, вы можете, так с ним разговаривать? Вы что ни видите, в каком он состоянии?

Анна посмотрела на девушку.

– В каком? Кто вам сказал, что он нуждается в жалости? С чего, это? Он нуждается в хорошей порке. – Твёрдо сказала она. – За место того, чтобы жить, Глеб решил сдаться. Конечно, так же проще. – Затем она повернулась к парню. – Конечно, здесь тебя пожалеют, приласкают. Бедненький, несчастненький. От меня жалости, не дождёшься. Уволился здоровый лоб. У тебя вся жизнь впереди.

Медсестра была возмущена. Кто, эта девушка и почему его мать стоит и спокойно смотрит на это безобразия? Тут вмешалась Вера Ильинична.

– Ирочка – Обратилась она к медсестре. – Не могли бы вы нас оставить наедине.

Девушка хмыкнула, но вышла. У Глеба же порозовели щёки, и он пристально посмотрел на Анну. Березина рассмеялась. Аня ухмыляясь и положила сверток с гостинцем на тумбочку.

– Вот, вот. Именно это я и хотела увидеть. Злость, придаёт жизнь твоим глазах. Теперь у тебя есть цель, выйти и отомстить мне за жестокость.

Парень улыбнулся.

– Нет, мстить не буду. А выйти хочу.

Аня подошла к нему и наклонилась, прикоснулась двумя пальцами к его губам.

– Цыыы, тише… – потом наклонилась совсем низко, едва касаясь своими губами его губ и прошептала. – Ни чего у тебя не выйдет. Я тебя не отпущу. Ты будешь жить долго, долго. Очень долго.

Улыбнувшись, девушка выпрямилась.

– Ты его видела? Я знаю, видела.

Анна прищурилась и удивлённо посмотрела на Глеба. Его? Она видела старуху…

– Видела, я знаю. Он пришёл за мной.

И тут Березина вспомнила, где-то вдалеке за старухой она увидела тень, высокую, тонкую, скрюченную. Тогда девушке показалась, что это засохшая коряга. Теперь она уверенна, что это была чья-то тень.

– Вспомнила?

Аня взяла его за руку.

– Ты знаешь, кто это?

Глеб помахал головой. И тут у Анны закружилась голова, ей стало тяжело дышать, комната наполнилась густым черным дымом, по которому стекали горячие струйки вязкой жидкости белой, красной.

Аня вырвала свою руку из руки Глеба. Всё исчезло, дым, струйки… девушка согнулась и закашляла, закрыв рукой лицо, как будто ей долго не хватало воздуха, из глаз потекли слёзы.

– Анечка?

Испугалась за неё Вера Ильинична и попыталась придержать её. Аня замахала рукой, не трогайте меня. Откашлявшись, девушка выпрямилась и убрала руку от лица. На руке была кровь.

– Анечка детка.

Снова к ней кинулась Вера Ильинична.

– Всё хорошо. – Сдавленным голосом сказала Аня.

– Как же хорошо? У тебя кровь носом пошла. – И протянула ей салфетку.

Девушка её взяла и стала пропитывать кровь, приподняв голову. Теперь она точно, знала, что не при чём. Что ни виновна в состоянии Глеба. Но кто-то виноват? Аня подошла к тумбочке, развернула сверток, взяла одно яблоко, потом вложила его в руку Глеба.

– Здесь есть нож?

– Не знаю, я могу спросить.

– Спросите и ещё Вера Ильинична, пригласите ту медсестру, Ирочка, кажется.

– Хорошо.

Вера Ильинична вышла из палаты.

– Ань…

– Молчи. Если хочешь жить, будешь делать, что скажу.

– Я думал, ты не станешь помогать.

– Потому, что ты дурак? Извини, это не лечится. А то, что происходит с тобой, это не справедливо.

Потом подошла к нему, взяла из руки яблоко, снова наклонилась к самим губам и прошептала.

– Даже такой засранец как ты, не заслужил этого. И я тебя вытащу.

Он улыбнулся.

– Я знаю, кто ты. Всегда знал. И именно поэтому влюбился.

Дверь открылась и к ним зашли Вера Ильинична и Ирочка. Аня пристально смотрела на одноклассника, она понимала, что он действительно знает её секрет. И узнал его, задолго до того, как она сома. Но откуда? Нет, он ни когда её не раскроет.

– Анечка мы нашли. – Женщина протянула нож. – Вот.

Аня, вздрогнула, как будто очнулась и взяла нож и подошла к тумбочке. Медсестра внимательно, не без интереса, наблюдала за странной особой. Березина положила нож. Яблоко, которое взяла у Глеба положила на газету. Другое отложила в сторону. Третье разрезала пополам, вырезала серединку и снова разрезала яблоко. Получилось четыре дольки. Сердцевину и яблоко Глеба завернула в газету и положила на пол. Потом повернулась к Вере Ильиничне.

– Съешьте одну дольку.

Женщина внимательно посмотрела на неё, но не стала спорить. Яблоко было очень аппетитное и ароматное. Вера Ильинична взяла дольку и откусила. Тут же сморщилась и хотела его выплюнуть, но Анна на неё закричала.

– Не смейте, ешьте сейчас же, глотайте.

Женщина, давясь и корча лицо пыталась по быстрее проглотить его. Потом закашляла, подошла к графину налила в стакан воды и выпела. Ира не могла понять, почему мама Глеба, делает всё, что скажет эта странная девушка. В это время к ней подошла Анна и улыбнулась.

– Что?

– Теперь твоя очередь. Ты ведь хочешь, чтобы Глеб выздоровел? Тогда сделай, что я говорю. Не задавай вопросы. И не болтай о том, что видела. А теперь съешь дольку.

Медсестра замотала головой. Анна продолжила.

– Понятно, значит, я ошиблась.

Ирина взяла порезанное яблоко, зажмурилась и откусила. Она удивлённо посмотрела на Аню, потом на Веру Ильиничну.

– А что, это за сорт? Такое сочное. Не много с кислинкой, и лёгкой горчинкой, но в основном сладкий медовый привкус.

Аня улыбнулась, она не ошиблась. Эта милая медсестра сделает для Глеба всё и даже больше.

– Вера Ильинична, снова ваша очередь.

– Снова есть?

– Нет. Покормите Глеба.

– Он несколько дней…

– Его он съест.

Женщина взяла яблоко и подошла к сыну. Не уверенно посмотрела на Березину, та кивнула. Глеб открыл рот и укусил яблоко. Тут же закашлял.

– Хочешь жить ешь.

У парня выступили слёзы.

– Ешь.

Закричала Аня. С трудом, но он всё-таки осилил, этот ужасный десерт.

– Как вы можете…

Не сдержалась и вмешалась в этот странный процесс Ирина. Березина посмотрела на неё и улыбнулась “а у девочки есть стержень, да ещё какой. Повезло Глебу”, промелькнула мысль.

– Теперь ты корми. – Повернулась к Глебу и продолжила. – Помнишь чудесную историю, про молодильные яблоки?

– Да, только никогда не думал, что они такие гадкие, а живая вода у тебя тоже есть?

– Есть, да не про твою честь. – Засмеялась Анна. – Ну, вот чувство юмора вернулось. Осталось вернуть самую малость – Жизнь. И так хочешь вернуть жизнь этому… ну хорошо юноше, покорми его яблочком.

– Что, за бред. Хватит издеваться…

– Ира, сделайте всё, как говорит Аня, пожалуйста.

Было видно, что девушка из последних сил сдерживается, чтобы не вцепиться в Березину и не выволочить её из палаты. И всё-таки она выполнила просьбу Веры Ильиничны. Ира подошла к Глебу и протянула последнею дольку. Парень зажмурился, и открыл рот. Странно, но этот кусочек яблока буквально растаял во рту у парня. Божественный нектар, разлился по языку и по горлу проник внутрь. Глеб уже не жмурился, а просто закрыл глаза и наслаждался этим чудесным вкусом. Эта часть яблока показалась очень маленькой, по сравнению, с той ужасной и огромной. Глеб открыл глаза и улыбнулся.

– Я только, что был в раю.

– О, даже не мечтай, там ты окажешься ещё не скоро. У жизни на тебя другие планы. Тебе ещё стольких людей надо с бесить.

Глеб засмеялся. После выпускного это был его первый смех.

– Аня ты не подряжаема и не исправима. Я люблю тебя.

– Стоп, стоп… Лучше не продолжай. У меня другие планы и на жизнь, и на тебя. Моя жизнь – это карьера. На тебя с начало, излечить, а потом прибить. Чтобы ты не был таким идиотом.

Глеб смотрел на неё с улыбкой.

– Удачи. У тебя всё получится.

– Я знаю. Только не у меня, а у нас.

Березина была невозмутима. Она повернулась к Ире.

– Могу я тебя попросить. – Аня взяла медсестру за руку. Подвела к тумбочке, тихо прошептала, что бы слышала только она. – Он твой и будет только твоим. – Улыбнулась и продолжила уже обычным голосом. – Это яблоко останется здесь. Когда Глебу станет лучше, накорми его из своих рук. Но запомни, его должен съесть только он, всё, без остатка. Это важно. – И снова тихо добавила. – От этого зависит, больше твоя судьба, чем его. – И снова громко повернувшись к Глебу добавила. – Нам пора, выздоравливай.

И с этими словами, она подняла свёрток газеты, схватила за руку Веру Ильиничну и быстро вышла из палаты, вернее выбежали. На ходу они сняли халаты и шапочки.

– Вера Ильинична, у нас мало времени.

Аня буквально побежала вглубь больничного сквера, Вера Ильинична за ней. Они добежали до не большого пруда.

– Анечка подожди.

Березина остановилась, повернулась к Вере Ильиничне, положила газетный свёрток на землю и опустилась на колени.

– Вера Ильинична, я вас обманула. Я знаю, что Глеб ни болен, это не его жизнь. Я знаю, что вас кто-то очень не любит и хочет зла. Поэтому всё сейчас у вас плохо. Но я ни знаю, что с этим делать. Как быть. Я не мама. Я ни чего, ни умею. Этому она меня ни учила. – Девушка плакала. – Я не хочу что бы Глеб погиб, но ни знаю, что делать. Я не умею…

Её покидала уверенность. Вера Ильинична, подошла ближе и опустилась, на колени напротив Ани.

– Девочка, ты моя последняя надежда. Ты уже столько сделала, столько увидела. Не бросай нас. Без тебя мы не справимся. Я знаю, что у тебя всё получится. Девочка, ты дочка своей мамы, это у тебя в крови.

– Вы ни понимаете. Я вижу, что, что то не так. Но как исправить… я не знаю.

И тут Анна застыла, она смотрела сквозь Веру Ильиничну, куда-то за неё.

– Ты пришла? – У девушки продолжали литься слёзы. – Ты приходишь, когда мне страшно?

Вера Ильинична, обернулась, но ни кого за спиной не было. А Березина продолжала говорить с кем-то ни видимым.

– Да мне страшно. Это не справедливо, умирать так рано. Теперь я знаю кто ты. Помоги… нет, он хороший… нет, нет. Ты не права, он просто глупый мальчишка.

Казалось, что она с кем-то не просто разговаривает, спорит и ей отвечают.

– Я прошу, умоляю… нет, нет. Ты не такая. Я не смогу жить, если он погибнет. Это будет моя вина.

Она говорила со старуха с огненными глазами. С Аглаей, своей пра- пра – прабабкой. Слёзы уже высохли. Аня уже не просила, а требовала.

– Да, это ни я сделала, но я могла, а не помогла. Это ещё хуже. Чёрт побери. Ты хочешь, что бы я жила с чувством вины? Но так запомни, это будет и твоя вина… нет не боюсь, тебя не боюсь… спасибо.

Девушка опустила голову и закрыла лицо руками. Она стала часто дышать, как будто запыхалась, как будто пробежала многокилометровый марафон. Вдруг резко убрала руки от лица и подняла голову, посмотрела на Веру Ильиничну. Это была уже совсем другая Анна. Не испуганная, растерянная девушка, а уверенная в своих силах ведьма. Она пристально посмотрела на женщину. У Веры Ильиничны пробежали мурашки от взгляда девушки.

– Расскажите, мне всё о вашей встрече с мамой. Всё.

Женщина начала свой рассказ «Десять лет назад Софьюшка, тогда ей было четыре года, заболела воспаление лёгких. Температура сорок. Что только врачи не делали, улучшений не было. Температуру даже на градус сбить не могли. Она горела, таяла на глазах. Мне тогда уже не помню кто, посоветовали к Нине Алексеевне обратиться. Попасть на приём к твоей маме было не так легко. Она меня выслушала, ни чего не ответила. А когда я пришла к дочери, Нина Алексеевна, уже была там. Софийка была уже совсем плохая. Глаза впали, она их закатывать стала. Твоя мама меня тогда отругала, что я раньше не обратилась. Она ей укол сделала, но думаю, дело не в уколе было. Гладила её, что то шептала. Потом выгнала меня из палаты. Не знаю, что там было, но температура, стала падать, медленно, но падала. Нина Алексеевна потом попросила меня вещь, какую ни будь не большую каждого члены семьи принести Софьи, Глеба, мужа и мою. На следующий день она меня позвала в свой кабинет и сказала, что если хочу что бы всё наладилась, ни кому рассказывать не должна. И дала мне куклу. А за дочку сказала, что бы я не волновалась. Она всё сделала, дальше врачи справятся. И София стала поправляться, действительно всё наладилась. Мы с мужем тогда чуть не развелись. Он меня винил, что за дочкой не уследить. Но мы помирились.

Аня внимательно слушала, потом спросила.

– А сейчас, всё повторяется?

– Да, ты права. Игорь домой почти не приходит, мы с ним и разговаривать перестали. София, как с ума сошла, дерзит, огрызается, чуть, что сразу в слёзы. Хорошо сейчас в лагерь отправили. Глеб, тоже грубый стал, даже с сестрой, а теперь вот, болезнь. Да, Анечка, ты права как тогда. Я об этом не подумала.

– Что за куклу вам мама дала?

– А кукла? Да ни чего особенного. Из соломы, знаешь, раньше в деревнях таких делали. Связывались солому и тканью обматывали. Кукла мальчик. Нина Алексеевна, сказала, чтобы я эту куклу в кухне повесила, ни кому её не давала. Я так и сделала, снимала, только, что бы пыль стряхнуть.

– А где сейчас кукла?

– Кукла? А она пропала, несколько месяцев назад. Я заметила, что её нет. У своих спросила, они не брали, но я и успокоилась.

– Несколько месяцев? А проблемы в семье, когда начались?

Вера Ильинична, с удивлением посмотрела на Аню. Застыла, как будто вспоминала.

– Анечка ни ужели, это из – за куклы?

– Нет, кто то вам желает зла, а кукла была оберегом, я думаю так. Кукла исчезла и защита пропала.

– Мне надо найти куклу?

– Не торопите меня, не думаю что всё так просто. И что дела в кукле. Здесь есть, что то ещё, пока понять не могу. Дайте мне камень, он за вами.

Женщина обернулась и увидела булыжник, подала его Березиной. Девушка взяла его.

– Знаете, это яблоки из нашего сада. Это мамино дерево. – Аня улыбнулась, вспоминая Нину. – Она говорила, что это волшебные яблочки. Кто их вкусит, тот попробует себя на вкус. Ирочка, милая чистая девушка, влюблена в Глеба. Поэтому, яблоко было слегка кисловатое с горчинкой, она переживает за Глеба, ей горько, но она его любит, вот и мед. Вы отведали, гниль, со вкусом могильной земли. А Глеб, уже ни чего не чувствует. Поэтому, он испытал ваши чувства. Сладость любви Ирины и вашу боль. Эти яблоки ни когда не бывают порченые, червивые. Они лежат весь год и остаются такими же свежими и сочными, как только, что с дерева.

Девушка, со всей силой ударила по яблоку камнем. Оно рассыпалось и оказалось, полностью сгнившее внутри, хотя кожуры была безупречна, алая, блестящая. По гнили ползали куча маленьких личинок, толстенькие, белые, с аппетитом доедали яблоко. Вера Ильинична, удивлённо и брезгливо посмотрела на остатки.

– Это, то, что сейчас происходит с Глебом. Мне надо попасть в ваш дом, но прежде надо сжечь это яблоко и его обитателей.

Они собрали не много сухих веточек, сложили их в кучку, сверху положили газету с остатками яблока.

– У вас есть зажигалка, дайте.

– Я бросала, но когда Глеб заболел…

– Вера Ильинична, я вас не осуждаю, просто дайте зажигалку, поджечь костёр.

Они даже не ожидали, что этот свёрток, так будет гореть. Он искрил, как бенгальский огонь, пыхтел и попискивал. Они даже слышали, как лопаются личинки. Всё сгорело, остался только пепел.

– Вера Ильинична, у вас есть платочек?

Женщина порылась в сумке и достала носовой платок, передала Ане. Девушка развернула его и палочкой нагребла на него пепла, завязала четыре уголка.

– Нам надо попасть к вам в дом, пока ни кого нет. Ведь ваш муж, скептик и не верит в то, что не видит.

– Да пойдём.

Они вышли из сквера, Вера Ильинична направилась к машине.

– Вы с водителем?

– Да Игорь, дал мне свою машину с водителем, пока я с Глебом. Приходится мотаться, то лекарства, то ещё, что ни будь.

– Возможно, он нам пригодится. Водитель надёжный человек?

– Да не переживай, лишнего он болтать не будет. С мужем уже много лет работает, ни когда не подводил.

Они подошли к машине.

– Домой. – Дала указания Вера Ильинична.

Сели в машину и поехали. Оказалось, что семья Глеба живет не так уж далеко от Березиных. Машина остановилась, возле бирюзовых ворот. Аня подошла к воротам и остановилась. Странное, тревожное чувство охватило девушку.

Вера Ильинична, открыла калитку, пропуская во двор Березину. Девушка зашла, сделала несколько шагов. Повернулась к хозяйке.

– Я понимаю вашего мужа. Мне ужасно не хочется здесь находиться. Я чувствую запах смерти, сырость могильной земли.

– Анечка, я не понимаю, я ни чего не чувствую.

– Да вы не чувствуете, но вам тоже здесь плохо.

Женщина промолчала. Они прошли в дом. Анна сразу направилась в кухню, хотя ни разу не была в этом доме, но точно знала, куда идти. Она подошла к окну и протянула руку. Тут девушка увидела, как изящная женская ручка, с длинными кроваво красными ногтями, с большим перстнем из жёлтого метала и ярким, огромным зелёным камнем, на среднем пальце, ещё на запястье был толстый золотой браслет, тянется к окну. Аня одёрнулась руку от окна.

– Здесь висела кукла?

– Да. – Удивилась Вера Ильинична.

– Её забрала женщина.

– Какая женщина?

– Этого я не знаю. Я видела женскую руку, тянувшеюся к кукле.

– Может, можно её найти?

– Кого, куклу или женщину? Куклу нет, её сожгли. Женщину да, она сама придёт. Это была не просто кукла, не просто оберег. Это была любимая игрушка домового.

– Домового?

– В старину, в каждом доме жил домовой. Он охранял покой семьи. Был хозяином в доме и защищал всех члены семьи. Не пускал в дом зло, прогонял хворь и разлад. Если его обежали или прогоняли, он начинал злиться и мстить. Тогда в доме поселялась неразбериха. Она всё портила, всех сорила, напускала болезни и разруху. Веселилась, как могла.

– Так, это поэтому всё происходит?

– Нет, это одна из частей, происходящего. Мама много лет назад, увидела зло, и она заманила с помощью куклы к вам домового. Он стал хранителем и оберегал вас от зла. Плохой человек, долго не мог понять, почему его козни ни проходят. Когда понял, забрал и сжёг куклу, чем сильно, разозлил домового. Он обиделся и ушёл. Для начала, надо его вернуть. Но не в этом причина, нам надо найти причину ваших бед. Они не связаны с домовым. Иначе, вы всегда будете под ударом. Домовой, только залечит раны, но не исцелит.

Березина подошла к плите, поднесла к ней руку, как будто пробовала горячая или нет.

– Нет, всё началось не здесь. Это не тот дом. Ваш, но не тот. Вы со старого дома, не только домового перевезли, но и проблемы.

Вера Ильинична, внимательно наблюдала, за Анной и была поражена, её проницательностью.

– Да, мы переехали в этот дом, пять лет назад. До этого жили в доме родителей Игоря.

– А что, с тем домом?

– Мы его продали. Он был старенький, и гораздо меньше нового дома.

– Мне надо попасть в ваш старый дом. Именно там скрыты ответы. Это можно сделать?

– Наверное. Там живёт молодая семья. Надеюсь, они не будут против.

– Это надо сделать сегодня, у Глеба ни много времени осталось.

Они вышли, сели в машину. Вера Ильинична, сказала адрес. Шофёр удивлённо посмотрел на хозяйку. Видно, что узнал адрес. Но ничего не сказал, просто завёл машину, и они поехали. Старый дом находился в двух кварталах от нового адреса. Они вышли, подошли к воротам. Со двора доносился оглушительный детский плач.