Цикл «Ядовитый Джо»

– Что здесь происходит? Где дети?

– С детьми все в порядке. А то, что здесь происходит, не вашего ума дела. Это государственная тайна.

– Что вы сделали с детьми?

– Они недавно отужинали и ложатся спать. Через несколько дней их вернут родителям.

– Зачем вам понадобились дети? Вы проводите над ними эксперименты?

– Боги с вами, детектив.

– Я вам не верю.

– Не сомневаюсь, – сказал он и улыбка сползла с его лица. – Можно, я сяду. Очень устал, гоняясь за вами.

– Сейчас же покажите мне детей. Если нет, пристрелю – терять мне уже нечего.

– Они в другом ангаре, детектив. До него с полкилометра по открытой поверхности. Вас убьют, как только мы выйдем из этой комнаты.

– Только в том случае, если вы мне не поможете. А ведь вы мне поможете?

– С какой стати?

– На мне взрывчатка, – я продемонстрировал ему взрыватель. – Рванет, как только нажму эту кнопочку. Разнесет все в радиусе десятков метров.

– Угрозу оружием еще можно было простить, но покушение на убийство стража, – сказал он. – Но это меняет дело. Что ж, пойдемте. И… Чтобы вы знали… Очень жаль, что все так вышло. Вы только что просрали шанс попасть в Стражу. Да что там, – жизнь просрали. После того, как все закончится, загремите на рудники надолго.

– Уже нахожусь на одном из них, – напомнил я. – Вперед, и не вздумайте провоцировать.

Мы вышли из корпуса и потопали к ангару, в котором, как утверждал страж, находились дети. Он молчал, а я ни о чем не спрашивал. Над рудником властвовала ночь, и я думал, что, возможно, наслаждаюсь ее царством в последний раз. Как оно будет на рудниках? Не знаю… На каторжника у разлома не поставит и самый отчаянный лудоман – процент выживаемости в точках движения тектонических плит крайне низок. За заключенного в тех местах не дадут и гроша, а, впрочем, разве он где-то стоит дороже?

От ангара нас отделяло немного, когда толщу темноты разрезал ослепительный столп света, который ударил в центр карьера. Я на секунду лишился способности видеть, споткнулся, и упал, ударив в спину стража. Он распластался впереди и закричал: – Они вернулись! Тревога! Общая тревога!

Я перевернулся на спину, проморгался и увидел, как высоко над рудником медленно проплывает группа ярких огней. Их движение сопровождалось низким, пронизывающим гулом, от которого заложило уши и, казалось, задрожала земля. Огни закружились в сложном танце, складывали фантастические рисунки, и это феерическое зрелище гипнотизировало, вводило в оцепенение, топило в себе мое я. «Иди к нам, – призывно зашелестело в голове. – Иди к на-а-а-ам».

– Не смотреть на них, – меня резко встряхнули. Огненный танец вытеснило лицо стража, потом появилась его рука, которой он ударил по щеке – раз, другой. Я потряс головой. В уши ударил протяжный вой сирен.

– Что это? – крикнул я. – НЛО?

– Некогда объяснять, – прокричал страж. – Прячемся! На открытом пространстве оставаться нельзя!

Он рывком поставил меня на ноги и потащил ангару. Я послушно следовал за ним, ощущая себя марионеткой, которую срезали с нитей кукловода и спешно, за шиворот, тащат со сцены. Бенефис был сорван и кукловоду это не понравилось. От огненной группы отделились и свалились в пике несколько ярких точек.

– Ложись! – закричал страж и упал на землю. Я повалился рядом, краем сознания отметив, что точки стремительно приближаются к нам, увеличиваясь в размерах, а к ним навстречу тянутся пунктирные линии заградительного огня. Огни разлетаются снопом искр, но очередь с земли все же настигла таинственный объект на излете, и теперь он падает, превращаясь, по мере приближения к земле, в большой пламенный шар.

Объект рухнул, взметнув вверх облако пыли, усыпав поверхность обломками. Зенитчики переключились на другие цели, а к шару бросились фигурки в мундирах, однако вскоре их движение было остановлено. Из-под обломков выбралось уродливое чудовище и разметало атакующих. Легкое стрелковое вооружение его не брало.

– Бежим! – взвыл страж, и мы припустили к ангару, но чудовище нагнало нас в два прыжка. Оно оказалось уродливым механизмом, вооруженным гибкими щупальцами. Монстр схватил стража поперек туловища, встряхнул, как куклу, выдвинул из чрева клеть, и бросил его внутрь. Я достал табельное оружие и выстрелил. Чудовище качнуло, но в следующий миг оно метнуло щупальцами в меня. Разоружив, механизм отправил меня к стражу.

Страж зажимал длинную рваную рану поперек тела. Я бросился к нему, но он отмахнулся: – Мне конец, детектив. Осталось недолго. Он едва не разорвал меня надвое.

– Черт возьми, страж, кто это?

– Верхние, – прохрипел страж. – Обитатели верхнего мира.

– Что за бред?! Там крайне разряженные, неблагоприятные для обитания высокогорные области, среда с низким давлением, смертельно опасным для организма.

– Устаревшие данные. Верхний мир давно заселен вполне развитыми существами, которым не без нашей помощи удалось создать цивилизацию. Был такой проект – «Атлантида», информация по нему закрыта, но в нашей ситуации это уже не имеет значения… Верхние оказались способными учениками, но не смогли выбрать правильный путь развития, и нам пришлось прервать контакты. Провал «Атлантиды» послужил главной причиной создания министерства стабильности и Стражи. Верхним миром правит крайне агрессивная раса, уничтожающая флору, фауну, и себе подобных, и мы посчитали, что лучше залечь на дно, иначе уничтожат. Прошло время и нас внесли в мифологию, и это вполне устраивало. Верхние научились строить транспорт, которые скользит по кромке нашего мира, но с недавних пор им стало мало своего пространства. Вы ведь слышали об НЛО? Так вот – байки про похищения пришельцами, их эксперименты над людьми основаны на правде.

– Чем их привлек рудник? Зачем вы свезли сюда детей?

– Верхние оказались здесь случайно – они совсем не знают наш мир. Их аппарат исследовал горы и наткнулся на рабочих. Они попытались утащить одного наверх, но его удалось отбить. Я полагаю, тот аппарат был разведывательным. Если бы на рудокопа напала такая же тварь, как на нас с вами, он сейчас не пил горькую в поселке. Мы пытаемся найти способ противодействовать гипноизлучению. Последнее вы испытали на себе. На детей оно не действует, и было важно провести несколько тестов в полевых условиях. Приглашать испытуемых официально, как вы понимаете, в нашем случае нельзя. Но мы собирались это компенсировать хорошим вознаграждением. Дети получат образование и останутся на нашей службе. Их родители будут только рады. А вы… Возьмите, – страж вытащил из-за пазухи маленькую коробку. – Это заряд направленного действия. Пробьете дыру в клетке и сможете уйти.

– Здесь я вас не брошу.

– Оставьте… Оставьте мне вашу взрывчатку… Ту, которой пугали, если это не было блефом. Вы покинете клетку, а я подорву это чудовище. Нельзя допустить, чтобы я… мое тело попало к верхним. Бегите!

Я бережно поднял его, отнес к противоположной стороне клети и оставил рядом жилет, набитый взрывчаткой. Он подтянул его к себе, прижал к груди взрыватель и красноречиво посмотрел на меня. Пробив дыру в решетке, я оглянулся и крикнул: «Прощайте!». Страж кивнул. Я нырнул наружу, упал, краем глаза заметив, как надо мной пролетело щупальце, вскочил, увернулся от другого, и побежал прочь. Автомат бросился следом, но в следующий миг его разнесло на куски. Страж…

…Страж… Сторож… Строже… Строжайше… Да, именно так! Предыдущее стереть! Начать с нового абзаца: Рекомендую строжайше запретить погружения в квадрате … в виду большого процента потерь глубоководной техники (данные потерь автоматических батискафов приложены – прямая ссылка ). По меньшей мере два автоматических батискафа (прим. – данные будут уточнены после завершения техэкспертиз) выведены из строя извержением гейзеров. Существование глубоководных головоногих подтверждено и зафиксировано (видео и фото файлы приложены – прямая ссылка). Установлено, что искомые организмы чутко реагируют на определенные частоты спектра. Выявлена связь между чувствительностью к свету и размером особей. Изловить животных не представляется возможным в связи с экстремальными условиями среды их обитания: высоким давлением и тектонической активностью. Рекомендую свернуть работы в данном квадрате. Абзац. 16 апреля 2056 года…

…Год… Годен… Что это было?

– Что? – спросил я и открыл глаза. Я лежал на койке, рядом с которой стояли двое: врач и рослый здоровяк с шевроном стража. И того и другого я видел в первый раз.

– Я сказал, что менее чем через полгода обязательно скажу вам «Годен!», – сказал врач.

– Годен к чему?

– К службе, мой дорогой, – врач показал на стража. – Он сказал мне, что вы – коллеги.

– Неужели? – спросил я.

– Узнаю фирменный сарказм, – сказал страж, и, пользуясь тем, что врач в это время стоял к нему спиной, подмигнул. – Ты – мой напарник, пострадал во время секретной операции и, похоже, немного повредил память. Но дядя врач обязательно поднимет тебя на ноги, а я еще зайду. У меня есть к тебе предложение, от которого нельзя отказаться.

– Я же просил не говорить с ним о делах, – укоризненно сказал ему врач.

– Молчу, молчу, – страж поднял руки. – Поставьте этого молодца на ноги как можно скорей. Он очень нужен службе.

…Океан раскинулся на 361 миллион квадратных километров. Мы живем над миром, который больше нашего в два с лишним раза, но уверены, что остаемся единственной разумной формой жизни на планете.

Деда

В пыльной и маленькой каморке, куда Петр вломился вместе с дуболомами из службы охраны и сопровождения, пахло затхлостью и нафталином. Проходят годы, сменяется мода, человечество покоряет бескрайнее пространство, а старость пахнет по-прежнему одинаково. Нафталином и затхлостью. Затхлостью и нафталином. Черт, откуда бы взяться этому запаху здесь, за десятки парсеков от Солнца?

Посредине серой обшарпанной комнатки застыл столбом сутулый дряхлый старик. Он, не мигая, смотрел в глаза Петру. Страшные это были глаза – выцветшие, холодные, презрительные, словно не Петр, а именно он – дряблая и едва живая пародия на человека – был хозяином положения.

– Почему не открывали? – сухо спросил Петр.

– Дедушка – глухой, а я – боюсь, – пискнул тонкий голосок. Из-за спины деда показалось чумазое личико. Девочка лет пяти-шести, худенькая, с поцарапанными коленками и прозрачной кожей, в растоптанных ботинках размера на три больше, чем нужно, на босу ногу. Она едва доставала старику до пояса, но, судя по чертинкам в синих глазках, хлопот с ней было ему выше седой головы. Откуда у старика ребенок? Подобрал где-то? Но где?! За куполом, закрывшим поселение от холода и радиации планеты, колонизированной, скорее, вопреки, чем благодаря ветрам и логике экспансии, жизни в человеческом понимании не было. А как только из недр выкачают нужные ресурсы – лет эдак через сто – жизнь исчезнет и под куполом. Ее не на что, да и некому станет поддерживать. Петр нахмурился. Куда смотрит администратор поселения? Оторвал бы разок рыхлую задницу от стула, да провел перепись по-человечески.

– Вы давно живете вместе? – строго спросил Петр.

– Как мои родители погибли, так и живем, – с вызовом ответила девочка. – Я – его внучка. Родная. Да! Звездный десант своих не бросает!

Дуболомы за спиной Петра захмыкали. Сам он еле сдержал улыбку. Улыбаться в таких обстоятельствах нельзя. Это эмоции. А если дать им волю, впору бросать чистую работу к чертям собачьим, да копить на билет домой, вкалывая в две смены на рудниках.

– Извещение получали? – крикнул Петр старику. Тот даже не пошевелился, продолжая смотреть ему в глаза. Петр вздохнул и обратился к девочке.

– Ты можешь спросить у дедули, получал ли он извещение?

– Ничего мы не получали, – ответила за деда девочка. – К нам уже давно никто не приходил.

– Эта территория выкуплена концерном, – Петр обвел руками пространство и вновь поймал на себе твердый взгляд выцветших глаз. В глазах старика, как ему показалось, мелькнула тень настороженности. – Вас должны были переселить.

– Мы не получали извещения, – твердо повторила девочка.

– Ваш администратор должен был об этом позаботиться.

– Мы сами о себе заботимся, – гордо пискнула девочка.

– Будете заботиться в другом месте, – как можно тверже сказал Петр. – У нас предписание. Вы – выселяетесь.

– Выносите вещи, ребята, – бросил он через плечо дуболомам. В глазах старика вспыхнула искра, но Петр не обратил на это внимание.

Скарб деда с внучкой был нехитрым. Громилы схватились за армейский ящик, поставленный в комнатушке на попа. Хозяину он заменял шкаф. Его вынесли за дверь. Концерн уважал частную собственность, хотя при этом ничуть не считал зазорным вышвыривать людей из необходимых ему помещений.

Дед стоял не шелохнувшись. Девочка крепко обнимала его ноги, прячась за ними, как за крепким забором. Петр переминался с ноги на ногу, чувствуя себя последним ублюдком. С подобными выселенцами он доселе не сталкивался. Космос принимал людей молодыми, полными сил и энергии. Петр не предполагал, что в окраинном поселении на планете с враждебной средой может существовать брошенный всеми старик, да еще и с малолетней внучкой. Чем они питались?

Дуболомы грубо сметали вещи в старые залатанные сумы, найденные в каморке. По полу со звоном рассыпались старые боевые награды. У деда Петра были такие же, только числом гораздо меньше. Так вот к чему девчонка говорила о десанте!

«Ветеран, – подумал Петр. – Надо же, – полный кавалер ордена Земли! Еще один забытый герой».

Петр наклонился, чтобы собрать награды, чувствуя на себе осуждающий взгляд старика.

– Не тронь дедушкино! – крикнула девочка. Из глазенок ее брызнули слезы. Петр отпрянул, а она, выскочив из-под защиты старика, бросилась к наградам, и принялась собирать их в подол. Один из спутников Петра схватил девочку за плечико, чтобы отбросить назад.

– Оставь ее, – вдруг задребезжал старик. – Ирод!

– Ох, йофтыть, – спутник Петра потянул девочку в сторону. – У старпера голос прорезался. Командует.

– Оставь, я сказал! – дышащий на ладан старик вдруг налился энергией, его глаза потемнели. Ни Петр, ни сопровождавшие его не поняли, откуда в руках деда появился кусок арматуры. Наверное, прятал ее в складках драного рубища. Неожиданно быстрым движением старик опустил арматуру на голову «ирода». Тот ойкнул и мешком повалился наземь. Дуболомы, после краткого замешательства, бросились на старика, повалили, принялись бить ногами. Девочка вцепилась в одного из обидчиков, но ее отшвырнули в сторону.

– Отставить! – Петр, ошарашено наблюдавший за происходящим, наконец вышел из ступора. Дуболомы нехотя попятились. Девчонка тут же шмыгнула к деду, погладила по морщинистой щеке, помогла подняться. Старик ласково утер ей слезы.

– Что делать будем, начальник? – подал голос один из дуболомов. – А? Начальник?

– Почем я знаю, – зло огрызнулся Петр. – Тащите сюда администратора.

Администратор поселения – толстый и рыхлый дядя, давно забывший о физической работе – примчался к дедовой каморке ракетой, едва узнав, что на месте его ждут представители концерна. Он подобострастно раскланялся с Петром, заискивающе улыбался, лепетал, что старик, как уважаемый ветеран трех войн, должен был переселиться ближе к центру купола, но жилье, отведенное ему, рассчитано исключительно на одного. С внучкой ему в новые апартаменты никак нельзя, потому что это нарушение распорядка, а допустить нарушение администратор не может. Чтобы решить вопрос, он вызывал работников социальных служб, и те приезжали, чтобы забрать девочку в интернат, где ей самое место. Но то ли не довезли, то ли просто оставили, смилостивившись над одиноким стариком, однако больше никто не приезжал.

Петр, смотревший в это время на деда, заметил, как при этих словах у того блеснули глаза, но решил, что показалось. Старик ведь был глух, как пробка. Петр тяжело вздохнул.

– Почему не напишете рапорт, чтобы их переселили на Землю? – спросил он администратора.

– Писал, а как же, – всплеснул тот руками. – Да кому они там нужны?

– Я возьму решение вопроса на себя, – сказал Петр. – Мы сами отвезем девочку в интернат – все равно возвращаться в главное поселение. По дороге и закинем. Даем сутки, чтобы перевезти деда на новое место. Мы выбиваемся из графика, и концерну это не понравится.

Администратор послушно закивал и, на всякий случай, отошел подальше. Дуболомы, получив команду, двинулись на штурм башни в лице сурового деда, но, на удивление, старик спокойно передал внучку людям Петра, едва заметно ей подмигнув. Девочка чмокнула его в щечку, будто уезжала в интернат каждый день, прихватила суму, протянутую дедом, и с деловитым видом уселась в транспорт. Громилы попрыгали следом, а Петр подошел к старику.

– Прости меня, дед, – сказал Петр, помолчал немного, потом продолжил. – Знаю, что не слышишь, а если бы и слышал, то не понял бы. Но все равно – прости. Так будет лучше для всех. И для тебя, и для внучки твоей. В интернате не сахар, но она, по крайней мере, будет нормально питаться. Прощай и… прости.

Транспорт медленно полз по белесой равнине. Обзорные иллюминаторы скоро припорошило снегом и девочка, с любопытством глядевшая наружу, разочарованно откинулась на спинку. Петр пошарил в карманах и, нащупав жевательную резинку, протянул ей.

– Спасибо, – сказала она, жмурясь от удовольствия.

– Да что там, – Петр погладил ее по голове. Его не оставляла беспокойная мысль, что слишком легко дед отпустил внучку с «иродами». Но завывание вьюги и легкое, мерное покачивание гусеничного транспорта успокоили разгоряченное сознание. Мотор утробно гудел, громилы резались в карты, а Петр стал клевать носом, когда вдруг девочка встрепенулась и потянула из сумы легкий скафандр.

– Что ты делаешь? – спросил Петр.

– Дедушка говорит, что за куполом нельзя находиться без скафандра, – сказала девочка.

– Твой дед – старый маразматик, – хохотнул один из дуболомов.

– Деда говорит, что расслабляться никогда нельзя, – серьезно сказала девочка. Но громила ее уже не слышал. Он пытался сорвать банк.

Скафандр, как и обувь, был девчонке великоват, но она старательно сопела, застегивая клапаны. Петр с улыбкой помог закрепить гермошлем, и постучал по нему костяшками.

– Комфортно?

– Необходимо, – пояснила девочка.

– Главное, забрало не опускай, – поучительно сказал Петр. – Задохнешься.

– Я умею им пользоваться, – ответила девочка. – А тебя мне жаль.

– Почему? – удивился Петр.

– Ты потом поймешь, – заверила девочка.

– Когда? – не унимался Петр.

– Скоро, – сказала девочка. Петр рассмеялся, не предполагая, что в его случае до момента истины, обещанного ребенком, остались считанные секунды.

Транспорт резко встал, словно напоролся на препятствие. Освещение в нем потухло вместе с приборами. Громилы сочно матерились – неожиданная остановка отвлекла их от игры, когда на кону оставалась приличная сумма. Встревожиться они не успели. Стенки транспорта прошила точная очередь, взметнув и забрызгав карты кровью.

В транспорт ворвался удушливый холод местной атмосферы. Девочка захлопнула забрало, а Петр, схватившись за горло, упал между сиденьями, беззвучно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Сознание стало гаснуть, но он успел заметить, как в распахнутом люке возникла фигура в старом скафандре.

– Звездный десант своих не бросает! – девочка протянула к фигуре ручки. – Правда, деда?

Ожидание

Верю ли в чудеса? Право слово – не знаю. Я почти полжизни отпахал на этом чертовом космодроме технарем. По твердому убеждению уважаемого руководства, верить в чудо не уполномочен. Не должно по должности и роду занятий. Но в подлунном мире найдется место не только науке и причинно-следственным связям. Взять тех же женщин, да не услышат меня феминистки.

Лет …надцать назад довелось наблюдать удивительную картину. Вот здесь, за этой самой дверью, у которой мы сейчас стоим. Когда-то давно ее тяжелые створы служили, образно говоря, Рубиконом. Они закрывали служебный переход к площадке, где опускались корабли из дальнего космоса. Войти в него, а уж тем более выйти, было непросто. Открывался переход специальной картой доступа, обладали которой считанные единицы. И как удивительно было однажды увидеть в числе избранных старого ортодокса.

Еле слышно шурша рясой, он проследовал было мимо охранника – безусого еще бойца орбитальной пехоты.

– Куда, почтенный? – охранник совсем не почтительно схватил чернеца за локоть. – Отпевать здесь некого.

Монах плавным кошачьим движением освободился из цепкого захвата наглеца, выудил из складки рясы карточку доступа и, помахав ею перед носом ошарашенного пехотинца, провел по сканеру. Замок доверительно пискнул, и тяжелая дверь отворилась, приглашая в галерею перехода.

– Стоять! – охранник, чье замешательство уже прошло, преградил путь старцу. – Там карантин.

– Мне известно, – сухо ответил монах. – Там только что сел корабль с дельты Лебедя.

– Проследуйте в официальный зал прилета.

– Не вам, молодой человек, решать, куда мне идти, – губы монаха тронула едва заметная улыбка. Бойца она разозлила.

– Откуда у вас карта доступа?

– Это моя личная карта, – сказал монах и расстегнул ворот рясы, открыв вытатуированный на шее высший знак отличия орбитальной пехоты. – Вам не известно, что каждая такая карта привязана к ДНК владельца?

– Виноват! – охранник вытянулся и отдал честь, но проход не освободил. – Я обязан доложить командиру.

– Очень обяжете, – кивнул монах и спокойно дождался, пока охранник опишет ситуацию по внутренней связи командиру, и из-за угла выскочит пара рослых бойцов, а вслед за ними – суровый, хмурый майор.

Офицер резко остановился в нескольких шагах от чернеца, будто налетев на невидимое препятствие.

– Что за черт? – майор со смесью удивления и недоверия вглядывался в старческие черты. Потом морщина между бровями военного разгладилась, и они поползли вверх.

– Строгач?!

– Узнал, Митяй? – спросил монах. Бойцы за спиной офицера удивленно переглянулись. – А ты, смотрю, растешь. Как видишь, я в тебе не ошибался.

– Что ты тут делаешь, старый ветеран? – командир пехотинцев, которого мних панибратски называл Митяем, шагнул навстречу мниху и сгреб его в объятьях.

– Мой борт прибыл, – еле слышно сказал монах. В его глазах блеснула влага. – Ты слышал? Мой борт!

– Значит, все было не напрасно? – спросил офицер и немного отстранился, держа инока за плечи.

– Значит, – кивнул монах.

– Тогда не задерживаю, – сказал офицер и неожиданно шмыгнул носом. – Рад за тебя! Искренне!

– Спаси Бог! – монах благодарно кивнул и шагнул в проход.

– Строгач? – переспросил один из бойцов, от удивления нарушая субординацию.

– Я служил под его командованием, – медленно сказал офицер. Взгляд у него был отрешенный, подернутый дымкой нахлынувших воспоминаний. Офицер смотрел вслед старику. – Железный был человек. Мы с ним…

Командир оборвал фразу на половине, словно очнувшись от гипноза. Взгляд его обрел твердость, налился холодной тяжестью, и сфокусировался на охранявшем переход пехотинце.

– Сопроводи его. Бойцам у корабля прикажу вас пропустить. Потом расскажешь, что было. Выполняй!

– Есть, – козырнул боец, и бросился за монахом.

Солдат нагнал старика, когда тот уж миновал половину перехода.

– Мне поручили вас сопроводить.

– Не против, – сказал монах. – Даже обяжете. У меня к вам будет просьба. Не откажете?

– Смотря в чем, – осторожно ответил боец.

– Мне нужно увидеть кое-кого из пассажиров корабля.

– В чем загвоздка? Карантин снимут в течение нескольких минут.

– Сомневаюсь, – покачал головой монах. – Что вы знаете об этом корабле?

– Корабль с дельты Лебедя, – пожал плечами пехотинец. – Каждый день туда-сюда летают. Там же курорт – сообщение интенсивное.

– Этот борт вылетел на Землю сорок с лишним лет назад, – сказал монах. Голос его дрогнул. – А прибыл только сегодня.

Солдат с недоверием покосился на старика.

– Вам потом все объяснят, – махнул рукой чернец. – Мне же нужно одно: выведите на площадку двух человек, и позвольте одному из них переговорить со мной приватно. Справитесь?

– Так точно.

– Отлично, – монах остановился у выхода на посадочную площадку, на которой спорил на повышенных тонах с бойцами охраны капитан корабля.

– Вы не можете удерживать нас тут! – кричал офицер, не скрывая крайнего возмущения.

– Нет приказа, – холодно отвечал охранник. В его руках красноречиво светился полным зарядом тяжелый парализатор.

– Хотя бы, восстановите связь! Мне нужно доложить об аномалии, сбившей нас с курса! Почему вы блокируете даже коммуникаторы?

– Он еще не знает, – шепнул монах сопровождавшему бойцу.

– Не знает о чем? – также шепотом спросил боец.