Лицо смерти

В этой жизни всё непостоянно, как сказал Джош. И я надеялась, что хотя бы это останется неизменным.

Сейчас

Кто-то поднял меня на руки и нёс в неизвестном направлении. Я чувствовала поток ветра сквозь неподвижные пальцы, чувствовала движение над землёй и теплоту чьих-то рук. Нет, это не Джош. Он держал меня нежнее, хоть и не так сильно. Это не может быть Джош, потому что он покинул меня уже давно.

Розовый закат пробивался сквозь мои ресницы, когда я попыталась открыть веки. Загорелая кожа, жилистая шея и чуть заметная щетина. Когда я смогла полностью открыть глаза, я увидела знакомые черты и начала вырываться.

– Эй, тише! Успокойтесь, мисс. – Незнакомый мужской голос звучал до того спокойно, что я невольно расслабилась. Сильные мужские руки держали меня на весу, красивые карие глаза уставились на меня в упор.

– Отпустите меня! Что вы делаете?

Моё возмущение, казалось, только позабавило «похитителя». Харли Гриффин, сосед-полицейский, ухмыльнулся моему замешательству.

– Вы шлёпнулись в обморок, мисс. Прямо перед моим домом.

Мужчина донёс меня до крыльца своего дома и наконец усадил в соломенное кресло. У меня кружилась голова, поэтому всё казалось каким-то неестественным.

Харли Гриффин присел на корточки передо мной и стал всматриваться в глаза. Пристальный взгляд резал меня как ножом – рябь странного чувства прошла по всему телу, как расходятся круги от камня, брошенного в реку. Должна признаться, что меня завораживало то, как он смотрел на меня, и то, кто смотрел. Этот мужчина заставлял меня чувствовать себя неловко, поэтому я поспешила прервать наши переглядывания.

– Хватит смотреть на меня, мне нужно идти.

Как маленькая девочка я попыталась вскочить с кресла, но мужественная рука в закатанной рубашке одним движением усадила меня обратно.

– Да постойте же вы. Как вы себя чувствуете? Может вызвать скорую?

Тёплая ладонь легла мне на лоб, прикоснулась к щеке, нащупала пульс на запястье. Такое обращение вывело меня из себя. Какое право есть у этого человека вот так бесцеремонно лапать меня? Однако вновь странное чувство спокойствия проснулось внутри. Прикосновения Харли Гриффина не вызывали во мне такую бурю страха, как вызывали обычные взгляды других мужчин.

– Нет, не надо скорой. Немного голова кружится. Но это пройдёт, мне просто надо полежать.

– Часто с вами такое происходит?

Я недоумённо уставилась на спасителя.

– Обмороки. Вы часто теряете сознание?

– Что? Нет. Никогда в жизни не падала в обморок. – Я потёрла плечо, которым, видимо, ушиблась при падении.

– Болит?

Я кивнула, чувствуя себя раздетой под его пристальным взглядом. На мне было лёгкое летнее платье, но карие глаза обжигали так, будто оно было прозрачным.

– Я могу осмотреть, только принесу аптечку…

– Нет.

Я схватила его за предплечье, сама того не ожидая. Уже год я не прикасалась к мужчине, уже год никто не пытался обо мне заботиться, разве что Джерри. Мне не хотелось, чтобы Харли Гриффин видел моё обнажённое плечо, но до безумия не хотелось убирать руку от его кожи.

– Что вас так напугало? Не просто так же вы потеряли сознание.

И тут я снова услышала отголосок прошлого.

– Джоан!

Меня передёрнуло, как от удара электрошоком. Ладонь всё ещё сжимала мускулистое предплечье моего спасителя, поэтому он не мог не почувствовать моей дрожи.

– Джоан! Осторожнее! Ты сейчас упадёшь!

Мой взгляд заметался по улице в поисках источника голоса. Харли Гриффин напрягся от такого поведения и проследил за моим взглядом.

– Это всего лишь Джордж Мастерс, – его пальцы легли на мою руку, и этот утешительный жест вернул меня в реальность.

Темнокожий мужчина, судя по всему, Джордж Мастерс, как назвал его мой новый знакомый, бегал по улице за пятилетней девочкой, обучая её езде на трёхколёсном велосипеде. Его дочь смело рассекала по проезжей части, где почти не ездили машины, пока отец гонялся за ней, как за непослушным шпицем. Девочка падала, успела разбить коленку и оцарапать локоть, но была абсолютно счастлива. Её смех звонкой мелодией разлетался по всей Бэй Хилл Драйв.

Никто меня не выслеживал, никто не пришёл за мной, никто не сделает мне больно. Больше не сделает. Эти слова, как мантра, звучали в моей голове и успокаивали, как колыбельная матери. Дыхание восстановилось, и кровь не так сильно пульсировала в венах.

– Мне нужно идти.

Я наконец поднялась с кресла и отстранилась от Харли Гриффина, который с опаской смотрел на меня. Кого он видел? Сумасшедшую соседку, которая приехала с неделю назад и уже начинает терроризировать улицу своим безумием? Болезненного вида женщину, которая падает в обмороки прямо посреди дороги и размазывает купленную сметану по асфальту? Или ещё кого-то? В любом случае, этот брутальный и пугающий меня мужчина, пришёл на помощь как никогда кстати. Как бы я не опасалась всех мужчин на земле, а тем более таких, как он, Харли Гриффин заслуживал моего снисхождения.

Я обернулась и посмотрела в его тёмные глаза, не сводящие курса с моих.

– Спасибо вам, что кинулись меня спасать. И извините, что так отреагировала. Я еще не до конца пришла в себя.

Он лишь кивнул и собирался позволить мне уйти, но резко окликнул.

– Совсем забыл. Ваша сумочка.

Сердце защемило в рёбрах так, что готово было вылезти через них наружу. Я схватила сумочку из рук Харли Гриффина так, будто там лежали миллиарды. Но там лежало кое-что, что могло бы гораздо сильнее заинтересовать копа, чем несчастные пару сотен долларов. Мой пистолет.

Какой же ненормальной я выглядела со стороны, но мне было неважно. Никто не должен видеть мой пистолет или знать мою историю. Чем больше людей знают, тем в больше опасности я могу оказаться, ведь люди редко держат язык за зубами. Я что-то буркнула в ответ и поплелась к тому месту, где раскинулся натюрморт из моих покупок.

Когда последнее яблоко было сложено в изрядно помятый пакет с остальными кое-как запиханными продуктами, рядом вновь выросла гора мышц под именем Харли Гриффин и нахально отобрала у меня один из пакетов.

– Раз уж я принялся вас спасать сегодня вечером, то помогу ещё и с этим.

– Не нужно, я сама…

– Вам нужно научиться принимать помощь от других, – подметил мужчина. – Показывайте дорогу.

Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Он был до чёртиков прав. Единственная помощь и поддержка, которую я получила, была от Джерри и моей подруги Лили, с которой, однако, я давно не общалась. Это было опасно, поэтому нам пришлось оборвать все наши связи. Джерри же оставался последней ниточкой, связывающей меня с внешним миром.

– Я Харли Гриффин, – нарушил затянувшееся молчание мой «спаситель». Я чуть было не ответила «я знаю», но вовремя спохватилась. – Руку не протяну, а то ваши продукты вновь рассыплются по тротуару.

Его усмешка, такая мальчишеская на этом мужественном лице, вводила меня в ступор.

– Сара Митчелл. – Ответила я и выдохнула, когда мы наконец оказались у моего порога. Я потянулась за пакетами, которые держал мой собеседник. – Спасибо. И за обморок, и за пакеты.

– Я могу донести до кухни.

– Не стоит. – Достаточно резко оборвала я, о чём тут же пожалела. Едва ли этот самоуверенный, брутальный мужчина обиделся на мою резкость, но мне не хотелось оправдывать свою грубость. – Спасибо ещё раз, но дальше я сама.

Что-то удерживало меня на пороге и не давало войти в дом. Я смотрела на мужчину на своём крыльце, и сама не понимала, откуда внутри разливается теплота. Будто кто-то открыл кран с горячей водой. Харли Гриффин внушал мне желание бежать подальше, но в то же время вызывал нечто схожее со спокойствием, которое появлялось каждый раз, как рядом был Джерри. С ним уходил страх. С ним я чувствовала себя под защитой.

– Ну, – внезапно заговорил Харли Гриффин, заставив мои волны эмоций схлынуть. – Мне пора. Если что-то понадобится, вы знаете, где меня найти.

С этими словами Харли Гриффин бросил последний жгучий взгляд и пошёл прочь, оставив меня с пакетами стоять на крыльце и вглядываться в сумерки. Впервые за последнюю неделю я вошла в дом с необъяснимым чувством спокойствия и даже не стала проверять пистолет в шкатулке у двери.

Тогда

За два сеанса с Джулией Кармайкл мне удалось добиться определённых успехов. Несмотря на то, что она по-прежнему даже не думала уходить от мужа, дело сдвинулось с мёртвой точки. Кардинальные изменения были заметны даже в самой Джулии. На протяжении нескольких лет она хранила тайну своего деспотичного мужа, не делилась ею ни с семьёй, ни с подругами, которые остались после работы в больнице.

Бокал терпения и достоинства по капле наполнялся ненавистью, обидой, горем, искажая её мысли, отношение ко всему вокруг и даже внешние черты, как искажает реальность бутылочное стекло. Мои сеансы не помогали ей избавиться от семейных проблем, но помогали оставаться этому бокалу целым и не трескаться под неиссякаемыми ударами. Неуверенность Джулии Кармайкл превратилась в нечто большее – желание вернуть своё достоинство. На третьем сеансе даже лицо приобрело жизненный оттенок, разгладив морщины тревоги и опасений. Моя пациентка начинала жить, а не выживать. И я верила, что рано или поздно мы сможем достичь большего.

Я надеюсь, что смогла повлиять на ход её существования, равно как и она повлияла на мой. Именно эта загнанная, тихая женщина, с которой я столкнулась в магазине, подтолкнула меня заниматься более серьёзными делами в своей практике. Немалая часть моих клиентов до встречи с ней представляла собой разбалованных отпрысков богатых банкиров или адвокатов, которые большую часть жизни слонялись без дела и находили проблемы на ровном месте.

Кого-то ко мне отправили прямо из зала суда в качестве реабилитации и профилактики. Кто-то пришёл сам, чтобы постараться найти себя и смысл в этом мире. Они приносили немалую прибыль моему делу, но была и другая сторона этого города.

Каждую неделю ко мне обращались замученные безделием домохозяйки, уставшие от жизни социальные работники и «тонкие» люди, которые по-особенному чувствовали этот мир и препоны судьбы. Я старалась помочь каждому, но женщины, у которых находились реальные проблемы, интересовали меня больше набитых кошельков тех, кому просто не с кем было поболтать.

Я открыла для себя новую тропинку, куда бы хотела двинуться, поэтому всерьёз занялась вопросом домашнего насилия и хотела найти больше женщин, столкнувшихся с подобным. К сожалению, далеко не все готовы были признаться в том, что их избивают мужья после смены, ставят фингалы приятели, с которыми они сожительствуют, или домогаются коллеги, не знающие границ дозволенного.

Я пустила рекламу в интернете, но долгое время никто не смел откликаться. И тогда опять же мне помогла Джулия. Она обмолвилась о кабинете психотерапевта на одном из женских форумов, после чего мой телефон начали обрывать звонками со всех уголков Атланты. Кристина назначила уже шесть встреч на следующей неделе и около десяти были под вопросом, так как женщины пока не решались покинуть свою зону комфорта и начать бороться с тем, кто их там удерживал. Они только прощупывали почву, но я старалась убедить каждую, что дело того стоит.

Расписание превратилось в исчёрканный вдоль и поперёк список без намёка на обеденный перерыв. Я задерживалась на работе дольше, приходила раньше – ритм жизни ускорился в несколько раз, поэтому однажды всё же пришло время притормозить. Я решила отсеять некоторых клиентов, кто меньше всего нуждается в моей помощи. В основном это были богатенькие сыночки, которых отцы пытались наставить на путь истинный. Походы к психотерапевту были так называемой взяткой для того, чтобы продолжать заниматься ерундой, спускать жизненное время, молодость и средства богатых родителей в никуда. Я не собиралась участвовать в их безнадёжной схеме, поэтому предоставила им номера хороших психотерапевтов мне на замену и с чистой совестью помахала ручкой из окна.

Это сулило меньше денег, но мне казалось, что я делаю что-то стоящее в этой жизни. Джош полностью меня поддерживал и очень гордился моим стремлением вытянуть этих несчастных женщин из тьмы на свет. Сам он работал ещё больше, чем раньше, поэтому видеться мы могли только с самого утра и вечером, перед сном. Иногда же мне приходилось и вовсе засыпать без Джоша. Меня успокаивало лишь одно – я действительно помогаю людям. С этими мыслями я и засыпала, как убитая.

Лили Брэдшоу, стройная блондинка в драповом пальто объявилась на пороге кабинета в начале марта. Она не была похожа на остальных пациенток, с кем я работала. В глазах ни капли страха или отчаяния, в походке ни грамма неуверенности или смущения, в голосе ни тона дрожи. Сперва мне даже показалось, что девушка ошиблась адресом и пришла прорабатывать не проблему насилия, а что-то другое. Депрессию я отклонила сразу же – она не выглядела недовольной жизнью, чем вызывала ещё больше вопросов.

Пока клиентка рассказывала о себе, с её лица не сходила лучезарная улыбка, которая мне сразу приглянулась. Когда же знакомство осталось позади, Лили Брэдшоу впервые за всю беседу изменилась в лице. Тень украла свет её улыбки и затянула молодое лицо, состарив на несколько лет.

– По правде говоря, не знаю, чем может помочь наша встреча. – Начала она. – Мне посоветовал обратиться к психологу один человек. Детектив. Дело в том, что я стала свидетельницей преступления.

– Может вам принести воды? Как вы?

Лили Брэдшоу нравилась мне всё больше. Не каждая женщина на её месте держалась бы так же стойко.

– Нет, нет. Всё хорошо. Со мной всё в полном порядке.

– Тогда попробуйте рассказать о преступлении. Вы можете начать постепенно. Если вам станет страшно, то мы можем прерваться. Главное, помните, что здесь вам ничего не грозит. Вы в безопасности.

Девушка кивнула.

– Что вы видели?

– Убийство.

Я вздрогнула.

Это случилось две недели назад. Я возвращалась с работы довольно поздно. Я вам говорила, что работаю секретарём в одной частной фирме. В тот вечер пришлось задержаться дольше обычного. Уже темнело, но была ещё не поздняя ночь, поэтому я решила проветрить голову и пройтись пешком. Пропустила автобус, взяла кофе навынос в кафе за углом и медленно прогуливалась в сторону дома. Я не из тех, кто шарахается каждого тёмного переулка, поэтому хотела пройтись через сквер, который буквально в квартале от дома. Меня не смутило, что там никого не было – не часто в Атланте случаются какие-то нападения. Но как только я двинулась в сторону сквера, услышала странные звуки.

Лили замолчала, заново переживая все те чувства, что испытывала в тот момент. Я часто наблюдала подобную картину – клиент сидит в кресле напротив, опустив глаза, и тревожно теребит рукав, край одежды или шарфика. Защитная реакция на воспоминания и нежелание вспоминать подобное вновь.

– Что это были за звуки? – Лили был нужен лёгкий толчок, чтобы продолжить рассказ.

– Какая-то возня. Что-то похожее на стоны, глухие удары.

– Звуки доносились из сквера?

– Нет. Они были прямо за углом, доносились из-за мусорных контейнеров.

Лили замолчала и перевела взгляд за окно, чтобы только не смотреть мне в глаза. Ещё одна особенность человека, которому стыдно за свои поступки.

– Если вам тяжело, мисс Брэдшоу, мы можем продолжить в следующий раз.

– Нет. – Твёрдо ответила девушка. – Я должна сделать это сейчас. – Она выдохнула и продолжила. – Сначала я не придала значения и продолжила идти, мало ли кто ошивается в подворотне. Но затем я отчётливо услышала крик, женский крик. Рядом как назло никого не было, и первой моей мыслью было бежать куда подальше. Но я просто не смогла. Не смогла, понимаете? Если женщина была в беде, мне хотелось ей помочь. Хотя, чем я могу помочь.

Лили осмотрела себя с ног до головы, будто говоря «посмотрите, какой из меня защитник». Она по-прежнему отказывалась смотреть мне в глаза, пряча не только стыд, но и наворачивающиеся слёзы. Этот кабинет видел их слишком часто.

– Всё хорошо. Вы в безопасности, здесь, со мной, помните? Всё давно закончилось, это просто воспоминания. Что было дальше, мисс Брэдшоу?

– Я решила проверить, может я ошибаюсь. Прошла в тёмный переулок и увидела…

Моё сердце забилось, как заведённое. Я боялась услышать, что было дальше, не меньше, чем Лили Брэдшоу боялась об этом говорить. Ручка в моей руке норовила переломиться пополам от того, насколько сильно я её сжала от напряжения.

– Вы уже не в том тёмном переулке, Лили. Этот страх просто в вашей голове. Если вы расскажете мне, он просто уйдёт.

– Там был мужчина. Я не видела ни лица, ни даже, в чём он был одет. Только силуэт. А ещё… силуэт женщины. – Лили всхлипнула. – Не знаю наверняка, но мне кажется, что он насиловал её и зажимал ей рот рукой. О, Господи! Я хотела побежать, позвать на помощь, но онемела всем телом и не могла сдвинуться ни на дюйм. Пока он не достал нож и не зарезал её.

Я еле сдержалась, чтобы не ахнуть на весь кабинет. Этой девушке не повезло оказаться не в том месте и не в то время. А сейчас она была вынуждена жить с этой картиной всю ставшуюся жизнь.

– Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Кто знает, может он бы и меня прирезал, если бы заметил. Но он не видел. Он был слишком поглощён убийством и просто не заметил меня. И тогда я… просто убежала.

Я налила клиентке стакан воды, которую она осушила залпом, словно могла стереть все картины прошлого.

– Всё в порядке, Лили. Вы поступили правильно.

– Неправильно! Как вы не понимаете? – Слёзы перемешались с озлобленностью на красивом лице. – Я просто сбежала и ничем не помогла этой женщине. А если бы на её месте была я? И кто-то вот так же убежал, не помог!

– Это не ваша вина. Вы не могли ей помочь, она уже была обречена. – Заступилась я за неё саму, выступая в роли адвоката перед самым строгим судьёй – совестью. – Вы поступили правильно. – Повторила я, чтобы эта мысль укоренилась в её голове. – Вы спасли жизнь себе.

Волшебным образом Лили добралась до дома и затаилась, как будто за ней гнались. Убийца, по всей видимости, действительно никого не заметил в переулке, потому даже и не думал преследовать несчастную свидетельницу. Два дня Лили не выходила из дома, боясь даже снять цепочку на двери. Она зарылась в одеяла в спальне и не отвечала на звонки с работы, поэтому её коллеги и начальница уже начали волноваться.

Беспокойство близких усилилось, когда через день после происшествия в новостях появился репортаж о хладнокровном изнасиловании и убийстве молодой женщины в одном из переулков Чалед Вудс. Я вспомнила, что видела этот сюжет в новостях – он шёл по телевизору как раз в тот день, когда я разбиралась с делом Джулии Кармайкл.

Лили только-только осмелилась пойти в полицию, чтобы дать показания, но патрульные сами заявились к ней в квартиру, чтобы удостовериться, что она в порядке. Их вызвали коллеги по работе. Тогда-то свидетельница и заговорила.

Патрульные доставили потерпевшую в участок, где её уже ждала команда оперативников под командованием старшего детектива. Он взял у девушки показания и всячески подбадривал во время беседы.

– Он оказался таким добрым и порядочным, не таким, как многие полицейские, – голос Лили звучал в разы спокойнее, когда она говорила об этом детективе. – Он носился со мной, как отец с дочерью. Утешил и дал список телефонов, кому можно позвонить в том случае, если мне нужна будет помощь. Оставил ещё и свой телефон, чтобы я звонила в любое время.

– Действительно, необычайно чуткий человек.

– С ним всё казалось не таким… ужасным. Я чувствовала странное спокойствие, знаете, как будто… – Лили задумалась, пытаясь подобрать нужное слово. – Как будто перед тобой заботливый отец. Он попросил двух полицейских отвезти меня домой и приставил временную охрану, чтобы убедиться, что это чудовище не следило за мной. Но прошло уже много времени, и вроде бы всё улеглось. Поэтому я наконец-то решилась воспользоваться советом детектива и поговорить с профессионалом. Только выбрала вас, потому что слышала, вы занимаетесь делами о насилии над женщинами. Такая как вы мне гораздо ближе остальных мозгоправов.

Такое выражение позабавило меня, даже немного польстило и вселило надежду, что я всё делаю правильно.

– Спасибо вам за доверие, Лили. Вы правильно сделали, что пришли ко мне. То, что вы пережили, очень тяжело. Не представляю, как вы справились с этим самостоятельно, но вы большая молодец. Но теперь вам не нужно справляться в одиночку. Вы не одна. Я очень хочу вам помочь.

Оставшуюся часть сеанса я до победного доказывала Лили Брэдшоу, что она ни в чём не виновата. Услышав это в двадцатый раз, она, казалось, наконец-то поверила в мои слова, перестала плакать и успокоила свою душу. Перед прощанием девушка пообещала прийти вновь и благодарила за беседу, после которой ей стало значительно лучше. Она пожала мне руку у двери и каким-то чудом выдавила улыбку.

– Вы уже сделали важный шаг к тому, чтобы справиться с этим ужасом. Надеюсь, что вам не понадобиться, но вот, – я протянула девушке свою визитку с личным номером телефона. – Можете звонить мне и днём, и ночью. Когда почувствуете, что нахлынули чувства, воспоминания, что становится страшно или просто захочется чем-то поделиться, я всегда выслушаю.

Лили взяла клочок картонки и долго смотрела на него. Когда она подняла глаза на меня, в них стояли слёзы. Благодарности, небольшой личной победы, трагедии пережитого. Она как будто решалась что-то сделать, а затем зажала меня в объятьях и смущённо засмеялась.

– Всё-таки тот детектив был прав. Я рада, что обратилась к вам.

Этот жест был настолько непривычным – ни одна клиентка так открыто не выражала тёплых чувств по отношению ко мне и моей работе. Я не постеснялась обнять клиентку в ответ.

– Я тоже этому рада.

Лили уже собиралась покинуть кабинет, как я окликнула её.

– Кстати, а как звали того детектива?

Нежные щёки девушки растянулись в светлой улыбке.

– Джерри Льюис.

Сейчас

Джерри позвонил мне во вторник, через несколько дней после случая с обмороком. Я не хотела беспокоить его попусту, но пришлось рассказать о том, как я услышала своё имя из прошлого, грохнулась прямо посреди улицы и познакомилась с самым опасным её обитателем – Харли Гриффином.

Обеспокоенный Джерри всё пытался выведать, как я себя чувствую, предлагал приехать. Ему в голову даже пришла безумная идея связаться с этим Гриффином и потолковать, как коп с копом. Если полицейский, живущий по соседству, будет в курсе моей истории, он сможет взять меня под своё крыло. Но я категорически отказалась – у меня уже было одно крыло, которое укрывало от горестей. «Крыло» Джерри.

Электрический разряд прошёл по всему телу, как только я подумала, что хоть один герой моей новой книги будет знать о том, что со мной случилось в одной из предыдущих глав. Особенно этот самоуверенный, властный тип, который бы точно принялся меня осуждать и высмеивать за спиной. Внутренний голос подсказывал, что я слишком предосудительна по отношению к нему. Он без минуты промедления кинулся мне помогать, хотя наверняка вся улица видела моё падение. Едва ли он сделал это только потому, что фиаско произошло прямо перед его домом.

А вот новость о том, что недавно состоялся мой первый сеанс в Дафни в качестве психотерапевта, вызвал в Джерри бурю похвалы и гордости. Он искренне поздравил меня и с уверенностью сказал, что это прекрасное начало.

– Стоит ещё немного подождать, вот увидишь, и у тебя начнётся полноценная практика и в новой жизни.

– Спасибо, Джерри.

Я готова была говорить ему это каждый раз, как его голос раздавался на той стороне трубки. Если бы не он, ничего бы этого не было. А главное, жизни. Сидя перед ноутбуком, мой взгляд случайно упал на дату внизу монитора, и сердце сжалось.

– Завтра её день рождения…

Джерри не нуждался в воспоминаниях. Мне было не разглядеть его лица, с которым нас разделяли тысячи миль, но я и без этого знала, что оно побледнело. Уголки губ опустились ещё ниже обычного, а немолодые глаза заволокла непроницаемая дымка горя.

– Как там Мэри и Маркус? Передай им мои соболезнования и всю мою любовь.

– Мы с Мэри научились жить с этим. – С печалью и силой в голосе заверил меня Джерри. – Спустя столько лет боль не притупилась, как говорят. Раны не затянулись, просто мы свыклись с этой болью. Мэри испекла любимый пирог Джой, только так она может перенести этот день – с памятью о мелочах, которые наша девочка так любила. Маркус не знал свою сестру, но чувствует нашу скорбь и не забывает про свою.

– Маркус – золотой ребёнок. – Я улыбнулась сквозь набегающие слёзы.

– В нём наше утешение.

Дочери Джерри, Джой, было всего пятнадцать, когда один студент-старшекурсник решил воспользоваться её доверием. Вызвал интерес к себе, изнасиловал и потом издевался над ней публично, отчего девушка просто не выдержала и перерезала вены в ванной. Сквозь боль и злость, с решительным желанием уничтожить того, кто сотворил это с его маленькой девочкой, Джерри нашёл ублюдка и еле сдержался, чтобы не переломать ему шею. Но жажда справедливости и служба в полиции помогли ему сделать правильный выбор, и сейчас насильник отбывает свой положенный срок.