Легенда о слезах двух Лун

–Приведи её сюда, – голос Императора вернул Мари в замок.

Как только знакомые очертания уютного зала оказались перед Мари, видение испарилось из её памяти. Осталось только неприятное ощущение того, что за её спиной до сих пор кто-то стоит и точит свои когти.

Альвиан подошёл к Мари и взял её за руки. Посмотрев в голубые обеспокоенные глаза, высшая улыбнулась. Она не слышала ничего, что говорил Альвиан до этого, но знала, что он решил правильно.

–Всё будет хорошо, – Император гладил Мари по рукам и в ответ на своё высказывание увидел только короткий кивок.

Константин привёл девочку. По её глазам высшие сразу поняли, что она не понимает, где находится, а о матери ей ещё не известно. Даже если бы ей всё рассказали, вряд ли её юное сознание поняло понятие слова «смерть». Девочка держала в руках несколько уже высохших камней и большими голубыми глазами смотрела на высокого беловолосого мужчину. Молочные волосы были спутаны и походили на траву после шторма, но от этого юное создание выглядело только милее.

Высший сел на корточки и всматривался в пухлое личико девочки. Мари подошла к ним, стараясь сдержать приближающиеся волны слёз.

–Здравствуй, – Альвиан говорил тихо, боясь напугать громким голосом маленькую посетительницу, – Как тебя зовут?

–Алика, – медленно произнесла девочка, притягивая камни к своему рту, – А-ли-ка.

–Меня зовут Бедржих, а это Мари, – высший старался говорит так, чтобы его поняли, – Почему ты ушла из дома?

Алика смотрела на высших вылупленными глазами. Альвиан подумал, что она не поняла о чём её спрашивали, но как только он хотел повторить вопрос в другой форме, девочка ответила:

–Алика пошла гулять с папой, – она всё время что-то воротила во рту, поэтому после каждого слова шла долгая пауза, – Папа ушёл, и Алика потерялась. Алика шла, шла и нашла реку. А дом не нашла. Алика хотела есть…

Она протянула камни высшему, чтобы он их попробовал. Альвиан принял их и долго смотрел на ровные облизанные горные породы. Другой рукой он достал из-за плаща небольшой кусок мяса. Константин усмехнулся неожиданному фокусу от Императора. Голодная девочка медленно взяла мясо в руки и стала его облизывать, как камни.

–Твоя мама, – Альвиан остановился, – Она…

–Она попросила нас посмотреть за тобой, пока они с твоим папой не приедут с долгой поездки, – подхватила Мари, сев рядом с Альвианом.

Алика не отрывалась от еды, но её глаза поменяли свой блеск. Ей нравились сидевшие перед ней люди, тем более что мама с папой скоро приедут за ней. Альвиан поднял девочку на руки и понёс в пустую комнату. Высшие приказали подготовить для юной Алики комнату и воду для предстоящих процедур.

Как оказалось, девочка была очень активной и любила поиграть в воде. Так как зимой у них в семье это удавалось сделать редко, сейчас она была счастлива оказаться в тёплой воде. Окружающие её Мари и Альвиан плескались вместе с ней, мыли её приятными маслами цветов, а после мытья волос ей очень долго казалось, что нежные руки Мари до сих пор гладят её. Мягкая кровать была очень большой, в отличие от той, на которой они спали вместе с родителями. Алика быстро заснула между высшими и тяжёлые дни остались позади.

–Не думала, что ты захочешь сделать подобное, – призналась высшая в их спальной комнате.

–Ты тоже этого хотела.

Альвиан подошёл к Мари и долго смотрел в её глаза, повторяя внутри себя одну и ту же фразу. Он пытался подобрать нужные слова, нужную интонацию. Но смотря на расцветавшую Мари, слова путались и сливались в смешные фразы, от которых Мари точно засмеётся. Высшая чувствовала, что Император хочет что-то сказать (или сделать?), но никак не решается. Всевозможные варианты проскользнули в её голове, но самый желанный для неё, она не хотела даже принимать.

– Я люблю тебя, мой цветок, – слова Императора сделали всё тело девушки мягким, – Я давно думал об этом, но понимал, что ты не готова. Я выжидал тот момент, когда ты будешь смотреть на меня тем самым взглядом. И сегодня я увидел его. Взгляд любви. Будь моей королевой, Мари.

Губы девушки растянулись в разные стороны. По щекам разлилась кровь, превращая Мари в красное яблоко. Смех защекотал в груди, и она не могла перестать улыбаться. Её взгляд блуждал по всей комнате, но везде были сияющие голубые глаза высшего. Мужчина наслаждался таким состоянием девушки. Это мгновение было таким прекрасным, что ему хотелось продлить его насколько это возможно. Он запихнул бы воспоминание об этом в своё подсознание и доставал бы его, чтобы прожить вновь.

–Ты сегодня очень удивляешь меня, мой Император, – смеялась Мари, – Я люблю тебя ещё с самого первого дня! И хочу быть твоей королевой, также, как и женой.

Лунные лучи, просачиваясь через толстые стёкла, освещали светлые фигуры высших. Сердца правителей бились в унисон. Прага опустилась в тихое безмолвие, где в самом центре согревалось сердце Чехии, которое должно было дарить тепло, а не уничтожать всё своим огнём.

38

Король Чехии объявил о свадебной церемонии, которая должна была пройти в конце первого месяца весны. Об этом давно говорили, и брак Бедржиха был лишь вопросом времени. Джакуб узнал о свадьбе Альвиана и Мари от Константина, который приехал к нему в Нанси. Катарина прыгала от радости, будто это была её свадьба. После того, как Императором стал Альвиан, а Императрицей – Мари, жизнь улучшилась не только в странах Священной Римской Империи, но и в доме Миколаса. Отец дома стал относится к выбору дочери с большим уважением, боясь расплаты Императорской семьи. Джакуб сообщил, что прибудет в Прагу строго в срок и не пропустит такое торжество. Рейдк Шлегр узнал о свадьбе своего сына от него самого, когда король призвал его к себе. Альвиан рассказал о своих чувствах к Мари, зная, что отец поймёт его. Ведь он испытывал тоже самое к своей покойной жене. Рейдк забеспокоился о приготовлениях к празднику, размышляя вслух о свежих продуктах, которые нужно было доставить.

–Вижу, вы уже готовитесь к церемонии? – Мари зашла в тронный зал тихо, как дуновение ветра.

Вместе с будущей королевой шагала маленькая Алика, наряженная в лёгкое голубое платье. Они держали друг друга за руки, как мать с ребёнком. Альвиан любовался такой милой и светлой картиной.

–Пани Бенарт! Как вы похорошели с нашей последней встречи, – восклицал Рейдк, и увидев маленькую спутницу рядом с высшей, сменил тон на более спокойный, – Так это ты Алика? Маленькая прекрасная принцесса?

–Принцесса Алика, – засмеялась девочка, приложив руку к губам.

–Могу ли я поднять вас на руки, принцесса?

Услышав от Алики радостные восклицания, отец Альвиана подкинул в воздух маленькое тельце девочки и тут же подхватил её большими руками. Алика звонко смеялась вместе с Рейдком. Правители наблюдали за происходящим со стороны и улыбались. Каждый день дарил прекрасные мгновения и был лучше предыдущего. Теперь не было сомнений в том, что они всё делают правильно.

Город быстро украсили разноцветными лентами и пахнущими цветами, которые привёз Аль-Камиль по просьбе высшего. Они нравились Мари, а Альвиану очень хотелось, чтобы всё прошло, как можно лучше. Всё решили провести на улице, вместо сжимающей церкви. Весенняя погода с её ясным небом благоговела такому стечению событий, в отличие от церковных служителей, в число которых входил и епископ Андрей. С ним были всегда проблемы не только у Альвиана, но и у Отакара во времена его правления. Но благодаря силе высшего, Императору удалось утихомирить пыл епископа и переманить на свою сторону.

Тётушка Бланш с Полеттой долго сидели за разговорами с Мари о её счастье. Они говорили, что им сразу стала видна связь между высшей и Бедржихом только по рассказам Мари. Девушка смущалась таким словам, но и сама прекрасно понимала, что она даже не пыталась скрыть этого. В глубине души и оставшись наедине с собой, она часто размышляла над этим. Ведь они с Альвианом – высшие, чьи судьбы были изначально сплетены. И если бы не её побег из Франции, то ничего такого не было. Хоть какой-то плюс от тирании Корентина.

Джакуб приехал с Катариной за день до назначенного числа свадьбы. Они поздравили короля с будущей королевой с предстоящим событием. Мари уловила странную мысль в сознании Катарины, которую она хотела отложить подальше, но ничего не получалось. Высшая стала замечать, что мысли людей стали часто прерываться, а иногда пропадали на несколько часов, а то и на день. Сначала это тревожило её, пока она не поняла причину таких изменений.

В тот день, когда души высших должны были соединиться, Мари не могла собраться с мыслями. Из её рук всё валилось, от чего она ещё больше нервничала. Катарина, всё время сопровождающая Императрицу, помогала с платьем невесты, которое сшили лучшие мастера из Франции и Чехии. Увидев своё отражение в зеркале, Мари не поверила, что видит себя. Струящиеся лоскуты белой ткани обхватывали бёдра девушки и стекали почти до конца зала. Девушка и представить себе не могла, как с таким хвостом можно дойти до площади. Корсет сиял от драгоценных камней, которые поправлял один из портных, создавших платье.

–Боже, что вы творите с её волосами? – закричала Катарина, подбегая к служанке, – Слишком масштабно! Нужно показать её лёгкость, воздушность, а не вот это всё!

Мари была с этим согласна. Она не хотела выглядеть, как все прочие королевы, которые цепляют на себя всё, что попадётся им под руку, лишь бы показать своё богатство. Ей достаточно было аккуратно уложить волосы и прикрепить к ним цветы, которые уже лежали подготовленные в корзине. Катарина, приехав прошлой ночью, сразу начала расспрашивать высшую о том, как она видит себя на своей свадьбе, и услышав ответ, практически поклялась, что будет присматривать за порядком и настроением Мари.

–Как чувствуешь себя? Волнуешься? – Катарина наконец-то остановилась перед Мари.

–Не описать, какая буря сейчас внутри меня, – призналась девушка, поправляя платье, – Где мама?

–Они с тётушкой присматривают за кухней вместе с паном Шлегром. У вас такая дружная семья. Немного даже завидно.

–Часть семьи, – поправила Мари, – Но я довольствуюсь и этим.

Катарина вспомнила рассказы Мари о Корентине, и его последнем приходе. Это было так похоже на Виланда. Девушка и подумать не могла, что было бы, если бы всё было иначе. Если бы Император не переизбирался, и он не разрешил подать на развод. Виланд сошёл бы с ума, если бы узнал о попытке разорвать узы брака. И всё было бы схоже с ситуацией в семье Мари, но, скорее всего, не с таким хорошим концом.

–Что вы планируете делать дальше? – спросила Мари.

–Пока что не знаю. Джакуб сказал, что мы можем купить дом в Чехии, недалеко от Праги. Но… я даже не знаю, готова ли я к таким переменам.

–Ты уже сделала один шаг к новой жизни. Зачем останавливаться?

Высшая была права. Нужно было действовать, иначе все усилия были напрасны и пусты. Продолжать жить с Микалосом – самоубийство, которое просто растянется на долгие годы. Он захочет найти нового мужа, который смог бы выбить его в свет. Джакуб стал служить Чешскому королю, а для Миколаса, патриота, – это позор. Поэтому нужно было уезжать от него, как можно скорее.

Пока Мари с Катариной собирали высшую, король стоял в кабинете вместе с Джакубом и Константином. Если первый советник короля был одет в свою лучшую одежду, то воин, как всегда поменял только плащ и очистил свои доспехи. Джакуб упрекнул в этом друга, сказав, что Константином уже можно называть сами доспехи, которые приросли к нему. Альвиан посмеялся на такое высказывание советника и согласился с ним. Константин только скорчился, но не смог сдержать улыбку.

–У меня для вас двоих подарок, – Альвиан достал из-под книг бумаги с королевской печатью.

–Вроде бы свадьба у тебя, а подарки даришь ты? – удивился воин.

–Это запоздалые подарки. Я хотел их сделать, когда вступил на чешский трон, но было столько несделанных дел, что я не успел. Джакуб, – обратился король к советнику, – Я знаю о твоём намерении купить особняк в Чехии, поэтому я нашёл подходящий в самой Праге, чтобы тебе не пришлось расставаться с Катариной на время своей службы здесь.

Джакуб застыл на месте. Он всё время забывал, что Альвиан мог читать его мысли, поэтому даже не пытался их как-то сдерживать. После подарка на коронации в Ахене, принимать ещё и такой было стыдно.

–Я не могу, – признался Джакуб, – Это…странно.

–Странно принимать подарки короля за хорошую службу? Не глупи. Уже всё подписано, нет смысла отказываться.

Консантин подтолкнул друга вперёд, чтобы тот взял подписанную бумагу. Джакуб неуверенно подошёл к королю и взял подарок. Осознав, что подобный жест намного облегчает жизнь Катарины и Джакуба, он улыбнулся. В его мыслях сразу проскользнули образы из воображаемой будущей жизни, где они с сестрой живут вместе, и никто не станет ими управлять. Они будут самостоятельными. Наконец-то.

–Мой воинственный друг, чьи доспехи теперь зовут, как и тебя, – Альвиан улыбнулся, увидев реакцию Константина, – Я поговорил с Аль-Камилем. Так как Отакар тогда не дал своего согласия на службу у египетского султана, по понятным уже причинам, то его даю я. Султан всё ещё хочет видеть тебя в рядах своего войска. Тем более, у них сейчас семейные разборки.

Мужчина в доспехах взял бумаги и внимательно стал бегать по строчкам глазами. Срок его службы у Аль-Камиля был значительно больше, чем он рассчитывал.

–Так долго?

–Если ты захочешь расторгнуть договор раньше, то я позабочусь о том, чтобы всё прошло без конфликтов, – король подмигнул другу, – Только скажи, и я всё сделаю.

–Когда мы отходим? – по голосу Константин был рад такому подарку.

–Через три дня.

В кабинет ворвался священник. Альвиан одарил его гневным взглядом, потому что он не любил, когда эти божьи слуги врывались без приглашения и предупреждения. Они считали, что это их законное право – врываться в любые двери.

–Церемония начинается, Ваше Величество, – сообщил парень.

На площади установили сцену с красной тканью, чтобы все присутствующие люди могли видеть происходящее издалека. Цветы разносили свой запах по всей округе, а их лепестки красиво развивались по ветру. Епископ Андрей стоял на красной ткани, переговариваясь со своими помощниками, и негодуя о происходящем. Несмотря на то, что Альвиан смог усмирить его, остатки недовольства всё равно просачивались через подсознание епископа. Окружающие его священнослужители, поддакивали, но мысленно разглядывали красивый вид, который создали королевские слуги.

Как гром, среди ясного неба, прогремели звуки органа. Епископ Андрей с остальными людьми на площади обратили своё внимание на собор Святого Вита, откуда звучал инструмент. Альвиан сразу предупредил епископа о том, что этот звук будет служить началом торжества. Хоть звуки органа и были сами по себе очень мрачные, правильно подобранные ноты смогли создать спокойное и торжественное настроение.

Выйдя вперёд епископ Андрей, наряженный в яркую драгоценную рясу, стал читать первую молитву, обращая свои руки к небу. За ним повторяли все присутствующие люди, даже те, кто не знал слов. В конце вышел Альвиан, чьё белое одеяние заблестело ярче небесного светила. По просьбе епископа он укоротил свои белые волосы. Из-за короткой стрижки лицо высшего стало выглядеть старше. И пусть они с Отакаром не были на самом деле братьями, многие люди приметили их схожесть.

Король Чехии встал на одно колено перед епископом, и тот стал представлять Альвиана Богу. Пока над Императором читали молитвы, совсем недалеко от них стояла Лолита. Истинная смотрела на высшего, и от этого взгляда Альвиану стало не по себе, будто его протыкают мечом насквозь. Он отвернулся, стараясь не обращать внимания на появившуюся сияющую фигуру. Этот день был слишком священный для него, чтобы думать о чём-то кроме самого торжества. Император подумал о том, как сейчас появится его будущая жена. Как она будет прекрасна в этом свадебном платье. Сладкое томление разлилось по всему телу высшего, и ему захотелось увидеть Мари прямо сейчас.

Его просьба была исполнена, как только он подумал о ней. Мари, сопровождаемая Аникой и другими детьми из дома Полетты и Бланш, которые несли длинный подол белого платья, вышла на площадь. Девушка встала напротив Альвиана, и дрожь окутала её всю. Она думала, что стоящий перед ней мужчина заметит это, но Император видел только олицетворение красоты, которая уже сейчас станет его. Высшая не сводила влюблённого взгляда от голубых глаз, которые также смотрели на неё. Лёгкая улыбка скользнула по лицу Альвиана и передалась ей.

Правители повернулись к епископу. За ними сразу встали два священнослужителя, которые держали над их головами короны. От них шёл тот же жар, что от императорской в Ахене. Король и королева не ощущали на себе тысячи любопытных глаз, которые смотрели на них с восхищением. Сейчас они были только вдвоём.

–С этого дня, с этого часа вы будете жить, как одна душа, – епископ двигал руками вокруг правителей, – Ваш брак будет закреплён на небе Господом нашим. Жена должна подчиняться мужу, как Церковь подчиняется Христу, а муж должен быть главой семьи, как Христос есть глава Церкви. Осквернив свою клятву, вы оскверните душу свою, и во время Великого Суда заплатите по делам своим.

Слова епископа Андрея повторялись эхом в сознании Мари. Альвиан чувствовал тоже самое, будто они находились в закрытом помещении, которое с каждой секундой становится всё меньше.

–Имеешь ли ты, Бедржих, сын Божий, намерение доброе и непринуждённое взять себе в жёны эту дочь Божью Мари, которую перед собою видишь?

–Имею, отче, – подтвердил Альвиан, смотря на Мари.

–Имеешь ли ты, Мари, дочь Божья, намерение доброе и непринуждённое взять себе в мужья этого сына Божьего Бедржиха, которого видишь перед собой? – повторил вопрос епископ для высшей, и сразу же услышал ответ.

–Имею, отче.

–Не давал ли обещания иной жене? – обратился епископ к королю.

–Не давал, отче, – ответил он.

–Не давала ли обещания иному мужу?

–Не давала, отче.

Улыбка Мари становилась шире. Она не могла поверить, что всё происходит именно так, как она хотела. С её детства отец всегда твердил, что она выйдет замуж только за того, кого выберет он. За богатого, конечно же, и того, кто сможет дать титул её семье. Если бы Корентин узнал, что она выходит замуж за короля и Императора, то его самооценка опустилась на дно. В самый ад. Мари поняла, что обида на отца вызывает в ней корысть и злорадство, которое она всегда попрекала.

–Благослови, небесный владыка! – закричал стоявший позади них священнослужитель, оторвав Мари от мыслей.

Все разом повторили за ним и запели очередной псалом о спасении души и мире. Песни шли одна за одной. В это время взгляды высших не отрывались друг от друга. Они не слышали о чём поют вокруг них, но слышали песню в их сердцах. Они не заметили, как Андрей взял венцы в свои руки.

–Венчается раб Божий Бедржих с рабою Божьей Мари во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

–Аминь, – повторили все священники и перекрестились вместе с епископом.

Они повторили это трижды, прежде чем Андрей повторил венчание Мари:

–Венчается раба Божья Мари с рабом Божьим Бедржихом во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

–Аминь, – вновь повторили вокруг и трижды перекрестились.

–Господи Боже наш, славою и честью увенчай их! Возложил Ты на главы их венцы из драгоценных камней. Жизни они просили у Тебя, и Ты дал им. Ибо дашь им благословение во век века, возвеселишь их радостью перед лицом Твоим.

Епископ принял из рук другого священника чашу, наполненную вином. Из неё каждый из высших отпил по три глотка, разделяя друг с другом радость, горе, богатство, бедность, здоровье и болезнь. Это вино казалось тяжёлым, а выпить его, что прожить всю жизнь за несколько секунд. Слова епископа сильно действовали на правителей. После его слов чувства друг другу стали ещё сильнее. Они понимали, что всю жизнь они проживут только друг для друга, даруя и разделяя чувства.

Наблюдающие люди запели под звуки органа. Вся Прага участвовала в торжестве объединения душ. Светящее солнце благословляло этот брак, как думали люди. Сами ангелы наблюдали за этим с чистого неба и пели чистую песню в своих райских садах. Вера в перерождение страны возрастала и от прежнего недоверительного отношения к правителям ничего не осталось. Только домыслы от том, что они – больше божьи дети, нежели его рабы.

Пир прошёл быстро. Под звуки музыкальных инструментом, громких песен, разгорячённых тел. Полетта танцевала с Рейдком, иногда заливаясь слезами счастья о своём единственном ребёнке. Отец Альвиана успокаивал её и старался не давать ей сидеть на одном месте. Тётушка Бланш вместе с молодым воином из армии Константина не упускала возможности попробовать как можно больше вина. Она узнала Альвиана, как только тот вступил на чешский трон, но никому об этом не сказала, кроме Рейдка. Шлегр сразу же заставил поклясться тётушку не говорить об этом, но она и не собиралась, потому что не была большой сплетницей. Катарина вместе с Джакубом целый вечер активно обсуждали обустройство их нового дома и не могли решить, как правильно всё расставить. Только Константин сидел за столом, вглядываясь в полную тарелку.

–Аппетита нет? – Аль-Камиль сидел рядом с ним и не смог не заметить апатичное состояние своего нового воина.

–Всё настолько хорошо, что настроения нет, – усмехнулся Константин, – Я не любитель таких праздников. Но я очень рад за них.

–Как только мы соберёмся в путь, дел будет невпроворот. Говорят, Фридрих всё-таки собирает войска для взятия Иерусалима. Мари забрала его право на корону, но… Все знают этот сорняк. Он появляется снова и снова.

Альвиан слушал этот разговор, сидя далеко от собеседников. Он разрешил Константину ехать вместе с Аль-Камилем только потому, что понимал, что сейчас военная сила ему не нужна. Если что, он сможет всех поставить на свои места только своей силой. Но даже сейчас, держа под контролем сознания многих людей, силы тратятся. Он мог бы прибегнуть к медитации, как говорила Мари, но ему казалось, что силы всегда будет достаточно. А её недостаток – сказки, которые никогда не сбудутся.

После того, как все гости разошлись, Альвиан взял Мари за руку и повёл на улицу. Глаза высшего горели и Мари не могла понять, что именно хочет ей показать её муж. Они прошли на задний двор замка. Мари остановилась, как только увидела огромный сад, раскидавший свои листья и ветви выше крыши замка. Ночью сад освещала большая Луна, и деревья с цветами выглядели сказочно. На некоторых деревьях висели спелые плоды, а цветы распустили свои лепестки. Разноцветие красок притягивало Мари, она кружилась в разные стороны, рассматривая каждое растение. После долгого застолья, тихий шелест природы был, как дождь после долгой засухи. Им хотелось наслаждаться и впитать это спокойствие в себя. Альвиан смотрел на счастливую Мари и был счастлив сам.

Высшая подбежала к Императору и крепко сжала его в объятия. Она целовала его, стараясь передать как можно больше любви. Только он смог бы сделать подобное для неё.

–Нравится?

–Безумно! – вскликнула девушка, поднимая подол платья и быстро проходя между деревьями, – Это самый прекрасный сад, мой король. Но у меня тоже есть для тебя кое-что.

Мари протянула руки и высший, взяв их, подошёл к ней в плотную. По глазам девушки он понял, что она молчала об этом, но больше сил на сокрытие этого не было. Высшая положила руку Альвиана на свой живот и крепко прижала.

–В последнее время я почти не слышу мысли других людей, – эти слова напугали Альвиана, но Мари сразу продолжила, – Потому что теперь я разделяю энергию на двоих. Я… беременна, мой дорогой Альвиан.

Альвиан оторопел. Он долго пытался сопоставить слова друг с другом, чтобы понять их смысл. Посмотрев на живот жены, Император опустился на колени и прижался к нему. Понемногу он стал понимать, что внутри Мари зародилась новая жизнь. Энергия от ещё совсем маленького ребёнка чувствовалась также сильно, как от обычных людей. Это означало, что он был настоящим высшим, а главное – их ребёнком.

–Поверить не могу, Мари, – сказал Альвиан, вставая, – Это… наш ребёнок. Как же я тебя люблю!

Мари рассмеялась и подтвердила слова высшего. Радость нахлынула резко, рассылая потоки тока по всему телу. Император поднял свою жену на руки и закружил. Белое платье развивалось по воздуху вокруг них, как крылья серафима. Альвиан сообщил о радостной новости на следующий день, и Прага вновь пустилась в праздничные гуляния.

39

Все земли, принадлежавшие высшим, расцветали. Благодаря им знания стали приоритетом не только среди богатых людей, но и простого народа. Они открыли заведения, где учили желающих детей и взрослых. Конечно, отбоя от них не было. Из-за того, что мировоззрение людей стало резко меняться и отделяться от церкви, Папа Римский Григорий IX поговаривал о сокращении прав Императорской семьи. Фридрих II, вышедший из войны с Аль-Камилем проигравшим, вновь вернулся в Рим, где стал подогревать Папу Римского для конфликта с Бедржихом. Сын покойного Отакара тоже не стал пропускать момент посплетничать о «дяде» и сказал, что на самом деле на троне – самозванец, но призвал не спешить с возмездием.