Опасная седина монет

Сосредоточенное мрачное молчание стало ответом Дусева на рассказ Акламина. Папа переваривал услышанную информацию. Она отличалась от той, которая была у него. Наконец, прервав паузу, он произнес:

– История, конечно, интересная. Не понимаю только, зачем ты ее мне рассказал? Но раз уж ты захотел услышать мое мнение, то я скажу. Мне думается, Леший к этой истории совершенно не имеет никакого отношения. Я бы на твоем месте не морочил себе голову.

– Пожалуй, не буду, – неулыбчиво согласился Аристарх. – Ну а по существу?

– По существу, – хрипловато весомо выдал Папа, сверля взглядом Аристарха, – мне кажется, что тот человек, о котором ты говоришь, должен подозревать в покушении на себя Корозова. Это справедливо. Однако, судя по твоим словам, на самом деле все было не так! А ты уверен в том, что все было не так?

В серьезных неулыбчивых глазах Акламина не было и капли сомнения:

– Я всегда отвечаю за свои слова. А ты как думаешь, что должен сделать босс Лешего, если получит эту информацию?

Хорошо понимая, что хочет услышать от него полицейский, Дусев сказал:

– Ментам верить – последнее дело! Мне кажется, если бы такая информация к этому человеку попала от иного мента, человек бы слушать ее не стал. Но о тебе у братвы хорошее мнение. Ты всегда ведешь честную игру, и братва ценит тебя за это. Мне кажется, этот человек должен подумать над твоей историей. Но он, наверно, спросил бы у тебя: а кто же тогда, по твоему мнению, заказывал стрельбу из автомобиля Корозова?

– Вот в этом мне предстоит разобраться! – сказал Аристарх. – И не только мне, но и тому человеку. Я думаю, ему придется крепко поломать голову. Покопаться среди своих: кто и с какой целью лбами сшибает двух людей?

После короткого раздумья Дусев молчком стал на ноги, давая понять, что разговор на этом закончен. Видя, что Папа принял его информацию положительно, Акламин тоже поднялся со стула, застегнул пиджак на все пуговицы. Хмурым взглядом Дусев проводил его до двери. После чего расслабился, шагнул к кожаному дивану, лег и властно позвал:

– Лекарь, ну где ты там?

Тут же перед ним возник врач Кагоскин с черным потертым портфелем в руках, выскользнув из-за стеклянной двери в дом. Он быстро расстегнул пуговицы на черной рубашке Папы. Распахнул и покачал головой: через бинты проступили пятна крови. Дусев прикрыл глаза. Врач проворчал:

– Зачем нужна была эта бесполезная встреча с ментом? Я же просил тебя отсрочить хотя бы на пару недель! Не бережешь ты себя, Папа! Надеюсь, ты не поверил бреду этого мента?

Не отвечая, Дусев лежал с закрытыми глазами и ломал голову над полученной информацией. Она внесла разброд в его душу. Если не Корозов, то кто организовал покушение на него? Кто так заинтересован в его смерти? Этот вопрос заставлял его заскрипеть зубами.

Вытащив из своего портфеля и разложив на столе инструменты и ампулы с лекарством, Кагоскин наполнил шприц, приговаривая:

– Потерпи, Папа, потерпи! Сейчас будет легче! – И ввел в него иглу.

Услышав от Акламина, что тот встречался с Дусевым, а потом выпустил Лешего, Глеб сдержанно, но возмущенно произнес в телефон, вскочив из рабочего кресла:

– Ты кому поверил, Аристарх, – бандиту? Чем он тебя умаслил? Нашел же ты себе приятеля – Дусева! Я прав был, когда не хотел отдавать тебе Лешего! Уверен был, что ты ничего из него не вытянешь. А я бы вырвал, зубами бы вырвал! Больше не надейся, что я тебе помогать буду! Сам разберусь в своих делах! Дусев на меня устраивает покушение, а ты его подручного целехоньким возвращаешь ему! Это что, новые методы работы полиции, или новые принципы? Выпускай бандитов, чтобы другие боялись! Отлично! – Глеб шумно выдохнул воздух, твердой походкой прошелся по кабинету, снова сел.

Спокойно выслушав его, плотно прижимая свободную ладонь к столешнице, Акламин, уставив неулыбчивый взгляд в одну точку на стене кабинета, ответил:

– Наш главный принцип – это защита граждан от преступников, в том числе тебя, вне зависимости от того, нравится тебе это или нет! И ты не горячись, поскольку твоя горячность может только навредить делу! Прошу тебя: если что-то появится новое, звони мне немедленно!

Отключив телефон, Глеб вновь поднялся из-за стола, оперся кулаками на крышку и затих на короткое время, нагнув голову. Противоречия разрывали.

И тут мысли его вновь оборвал звонок телефона. Звонил Исай:

– Мы напали на след Вики! – сообщил он. – Сейчас находимся возле ее дома.

Оживившись, Глеб сказал всего два слова:

– Не упусти.

Дом был старый, панельный, пятиэтажный, серый и неприглядный. Пустой запущенный двор. На детской площадке разбитые детские качели, песочница без песка, лесенка с поломанными ступенями. Тусклые бетонные цветочные вазы у облезлых скамеек перед подъездами. Ободранные урны переполнены мусором.

Из-за угла показалась пара пьяненьких мужчин, внушающих что-то друг другу.

Быстро войдя в обшарпанный подъезд, Исай с двумя охранниками поднялся на этаж. Охранник, идущий впереди, показал ему на коричневую дверь квартиры, в которой жила Вика. Рассредоточились вдоль стены, чтобы в глазок никого не было видно. Охранник подошел к соседней квартире и негромко постучал в зеленую дверь. Та через минуту скрипнула, и из нее выглянула пухленькая невысокая Верка с лохматой головой, голыми плечами и грудью. Окинула всех коротким взглядом, прошептала:

– Пришли? Быстро вы! Я сейчас. – Опять скрылась за дверью и показалась еще через минуту уже в цветном ярком халате, с приглаженными черными волосами и пушистым хвостиком на затылке.

– Дома она? – негромко спросил охранник.

– А где ж ей быть? – уверенно ответила Верка и шмыгнула к соседней двери, нажала кнопку звонка.

Из-за двери никто не ответил – тогда Верка стукнула в дверь костяшками пухленьких пальцев, заговорщицки позвала:

– Валентина! Открывай!

Прошло минуты две, и дверь наконец медленно открылась. Верка толкнула ее сильнее и проворно юркнула внутрь. Исай услышал, как она проговорила:

– Валентина, я привела твоих знакомых. Говорят, помочь тебе хотят. Встречай!

Не успев ответить, Валентина увидала в дверях Исая. Испуганно отшатнулась, округлила глаза – она видела его впервые. Узкое лицо с колкими холодными глазами заставило вздрогнуть. Но за ним показались двое парней, которых вспомнила, – их видала возле Корозова после аварии на дороге.

– Узнаёшь? – Верка показала на них.

Один из охранников улыбнулся:

– Узнала, конечно. Ты что же это, Вика-Валентина, искать себя заставляешь? Смылась, а адресок оставила неверный. Зачем врала-то? И имя у тебя другое, оказывается, а мы весь город избороздили! А лицо-то у тебя уже получше – заживает.

Затравленно посмотрев на Верку, хлопая длинными ресницами, Валентина прижалась спиной к выцветшей стене в тесной прихожей с крючками в углу, зеркальным трюмо и подставкой для обуви, и выдавила из себя:

– Все-таки ты стерва, Верка! Нельзя было доверять тебе! Я же тебе заплатила, а ты обещала.

– Так они больше заплатили! – дернула плечом Верка. – И потом, это же не менты, это твои знакомые! Чего канючишь?

– Так и будем в дверях стоять? – спросил Исай, прерывая их препирательство. – Приглашай, Валентина-Вика. И скажи мне свое настоящее имя!

Ничего не ответив, Валентина через прихожую боком двинулась в комнату, поглядывая на Исая с опаской. Тот с любопытством смотрел на девушку: симпатичная, стройная, в джинсах и черной майке, волосы не очень черные, но и не русые – что-то между. Пожалуй, ближе к пепельному цвету. Короткие, причесанные. Внешность вполне вызывала доверие.

Пройдя вместе с охранником следом за Валентиной в полупустую, с одним диваном, шкафом и тремя стульями комнату, Исай обратил внимание, как девушка быстро взяла себя в руки и пригласила их сесть. Но он отрицательно качнул головой:

– Рассиживаться нам некогда. Собирайся.

Дрожь пробежала по телу Валентины:

– Куда еще? Никуда я не пойду! Спрашивайте, что хотели знать, зачем искали?

Крадучись, незаметно из прихожей на площадку выскользнула Верка, слегка притворив за собой дверь. Оставшийся в прихожей крупный охранник с высоким лбом прикрыл ее плотнее. Исай в комнате серьезно сказал:

– Вопросы к тебе не у меня. Ты не упрямься. Сейчас тебе лучше быть под нашей охраной. Тебя теперь многие ищут – ты сразу всем понадобилась. И полиции, и бандитам. Мы, к счастью для тебя, не те и не другие. Так что не раздумывай.

Продолжая стоять без движения, Валентина продолжала озадаченно хлопать ресницами. Оглянулась вокруг, будто искала, во что переодеться, а потом пожала плечами:

– А что мне собираться? Я уже собрана.

В эту минуту в прихожей входная дверь сильно распахнулась, ударив по спине крупного охранника. Тот громко ругнулся, обернулся и наткнулся на черный ствол пистолета. В дверном проеме стоял колченогий крепыш, сжимая рукоять оружия. Рядом с ним замерли еще двое со стволами. Колченогий громко предупредил:

– Спокойно, пацан, базара не будет! Мы забираем девку и уходим! Где она? Подгони ее нам – мы эту мочалку давно ищем. Скажи остальным, что к вам у нас вопросов нет! Не рыпайтесь и за пушками не дергайтесь. Оставьте их в покое. Не надо понты бросать – наши стволы пальнут быстрее, чем вы сунетесь за своими!

Трое – Исай, Валентина, охранник с плотно сомкнутыми губами и безудержно бегающим взглядом – притаились в комнате. Парни вытащили травматы. Исай прижал к губам палец, предупреждая Валентину, чтобы не пикала. Потом показал ей на угол, направляя туда. Сам с охранником остался у двери.

Присев в углу, Валентина сжалась.

Находившийся в прихожей крупный охранник сразу узнал крепыша. Тот тоже узнал его. Сталкивались во время встречи Глеба и Дусева на берегу реки. Охранник усмехнулся:

– Ты чего не здороваешься, отмороженный? Не узнал?

Посмотрев на него как на пустое место, колченогий пренебрежительно покривил губы:

– Не будем базлы разводить, не путайся под ногами. Передай своим пацанам: тут дело не для серых козликов! – После чего повторно потребовал: – Второй раз базарю: девку выводи сюда!

Осознавая, что его человек в прихожей находится под прицелом, Исай решил сам вступить в диалог с крепышом, чтобы разрядить обстановку. Подал из комнаты голос:

– Ты про какую девку языком молотишь? Которая у меня под стволом? Тебе в какую обертку завернуть ее?

Колченогий повел глазами в сторону комнатной двери:

– Это еще что за петух раскукарекался?! Покажись!

– Зайди сам! – спокойно и жестко отозвался Исай. – Я приглашаю!

С ужасом посмотрев на Исая, Валентина съежилась еще больше, окаменела, широко раскрыв глаза. Начальник охраны вновь приложил к губам палец.

Зло дернувшись, крепыш с угрозой пообещал Исаю:

– Твой козел у меня на мушке. Не отдашь девку – получишь труп!

– Ну зачем же так грубо? Сразу про трупы! – тем же тоном ответил Исай. – У меня расклад такой, что в таком разе второй труп будет девкин, а третий – твой! Тебя устроит такой вариант? Думаю, нет. Но расклад есть расклад. Так говорят карты!

– Какие еще карты? – выкрикнул колченогий. – Что ты мне мозги пудришь? Отдай девку, козел, или я порешу твоего барана! А потом достану тебя!

– Ну, про меня тебе бабка надвое сказала, – отозвался Исай. – Зря паришься! Будешь дальше выделываться – живую девку не получишь! Развела тебя Верка на бабло, развела!

Напряжение нарастало. Исай сообразил, что бандиты здесь появились по наводке Верки. Та продавала любую информацию на корню каждому, кто больше заплатит. Хитра, бестия! Всех привела в одно время. Никто не обвинит в обмане. А уж кто пан, а кто пропал, разбирайтесь сами.

Озадаченный, крепыш закрутил мозгами, думая, что предпринять. Таких сложностей он не любил. По поручению Папы разыскивал Александру. Наткнувшись на Верку, услышав ее рассказ, решил, что здесь может быть Папина краля. Его не смутило, что Верка называла ее Валентиной. Александра могла назваться любым именем и иметь не одну тайную квартирку. В этом не было ничего необычного. Верка сказала, что ее разыскивали менты и называли третьим именем. Ну что ж. Это еще больше походило на Александру. А то, что здесь сейчас оказались другие пацаны, охотники на девку, убеждало: он у цели.

Она нужна была ему живой. Если с ее головы упадет хоть один волос, Папа разделает его, как цыпленка табака. Такими тонкими делами прежде занимался Миша Зуб. У того были свои подходцы. Он же всегда был в тени и выпорхнул лишь после гибели Миши. Поэтому погореть с самого начала ему никак нельзя.

Извилины мозга закручивались в спираль от напряжения. Проще было жахнуть из ствола – так было привычнее. Но получить затем труп девки значило подписать приговор себе. Чертова загадка для мозгов! Что это за кобелек так круто заваривает в комнате? Погоди, твой черед тоже придет! А пока… Пока Колченогий уставился на охранника, который стоял перед ним, как натянутая тетива. Не отрывая глаз, выдохнул:

– Подними лапы, козел, и не пытайся разводить базар – пущу в расход! Заодно с тем хрюкалом, который заливается в комнате! – Потом бросил одному из двоих подручных, стоявших за спиной: – Обшарь его, Захар, замети пушку!

Медленно охранник поднял руки. Захар угрюмо сунул свой ствол за пояс и, переваливаясь, как пингвин, подошел к охраннику. Потянулся руками, чтобы достать оружие из-за спины парня. Но охранник вдруг стремительно схватил руку Захара, вывернул, выдернул у него из-за пояса пистолет и направил ему в висок. Сказал крепышу:

– Не кобенься, иначе вышибу ему мозги! Ствол – на пол!

Не поведя даже ухом, колченогий презрительно покривился, проговорил:

– Зря ты это затеял, козел! Нам нужна только девка! Могли бы обойтись без базара!

Смекнув, что произошло в прихожей, Исай почувствовал, что сейчас может начаться стрельба, поэтому попытался отвлечь внимание крепыша на себя:

– У меня к тебе предложение! – сказал громко.

Но крепыш, не раздумывая, нажал на спусковой крючок. Прозвучал хлопок – ствол выплюнул пулю. Колченогий нажал еще раз. Прозвучал второй хлопок. Новая пуля пошла следом за первой.

Первая пуля угодила в живот Захару. Колченогий убирал преграду и показывал этим, что его ничто не остановит. Вторая пуля разорвала Захару горло. Хлынула кровь. Его тело, судорожно дергаясь, повалилось вперед, открывая охранника. Колченогий усмехнулся, держа того на мушке.

В эту секунду в дверях комнаты возник Исай, его пуля из травмата ударила крепышу в грудь. Тот взвыл и, падая, разрядил всю обойму в сторону Исая. Но начальника охраны уже не было в дверном проеме – он мгновенно скрылся за косяком.

Выронив пистолет, цепляясь за тощего и длинного, как жердь, подельника, колченогий прохрипел ему:

– Помоги, Жека!

Но тут произошло неожиданное: Жека оттолкнул крепыша и выстрелил ему в голову. Тот, как мешок, рухнул на пол. А Жека большими прыжками кинулся вниз по лестнице.

За ним стремительно, перепрыгнув через труп крепыша, на площадку выскочил крупный охранник. Но Жека, беспорядочно отстреливаясь, уходил. Охранник ощутил, как ему обожгло бок, и, падая, выстрелил дважды в ответ. Жеку садануло в лопатку – он споткнулся и полетел головой вперед на межэтажную площадку. Ребро радиатора отопления на стене приняло на себя удар головой Жеки. Висок обагрился кровью.

Выскочив из квартиры, Исай наклонился над охранником, увидал окровавленный бок. Парень сморщил лицо:

– Зацепил, зараза!

Из квартиры, плотно сомкнув губы, выглянул охранник, который был в комнате вместе с Исаем. Его глаза безудержно бегали вокруг. Исай помог раненому охраннику сесть, привалившись к стене, сказал выглянувшему из квартиры:

– Надо перевязать его. Пускай девчонка найдет у себя чем. А я пока вызову скорую. – Полез в карман за телефоном и спустился вниз к телу Жеки. Проверил пульс, качнул головой. – Был Жека, и нет Жеки.

В это время, вернувшись в комнату, охранник ошарашенно забегал глазами, закрутился волчком, а затем громко прокричал:

– Сбежала, шалава!

Бросившись на крик, Исай увидал распахнутую настежь балконную дверь. Метнулся на балкон, посмотрел вниз – второй этаж. Неужели рискнула спрыгнуть? Не может быть! Невероятно! Углядел прицепленный за прут ограждения мужской ремень, спущенный вниз. Сплюнул от досады. Рисковая девица оказалась. Никогда бы не подумал, видя, как она дрожала, присев в углу комнаты. Шустра, отчаянна. Заскрипел зубами.

Получив эту информацию, всегда сдержанный Глеб от возмущения долго не мог успокоиться. Пигалица обвела вокруг пальца Исая, ударила мордой об лавку.

Выехавший на вызов Акламин, выслушав Исая, осмотрев трупы, жилье и подъезд, был не меньше Глеба удивлен побегом девушки. Не понимал: какого дьявола она прячется и бегает от них, как черт от ладана?

Обыск квартиры не приблизил к разгадке. Так, кой-какая одежонка. Правда, сняли отпечатки пальцев. Впрочем, Аристарх не надеялся, что эти отпечатки будут в картотеке. Девушка молодая, вряд ли имеет криминальную историю. Скорее бегает с перепуга. Хотя удивил еще момент: не было никаких бумаг, документов, денег. Сбежала впопыхах, но ничего не оставила, как будто все с собой носила.

Оставив в квартире засаду, Акламин рассчитывал, что девушка может еще появиться там. Однако просидели неделю, но никто не возникнул. Стало ясно, что девушка больше в этой квартире не появится. Хозяйка, сдававшая квартиру Валентине, на все вопросы только пожимала плечами. Рефреном звучала одна мысль: я в чужие дела не суюсь, в паспорта не заглядываю, мне главное, чтобы оплачивали проживание.

Как и предполагал Аристарх, отпечатков пальцев девушки в картотеке не нашлось.

И никаких доказательств против Дусева, несмотря на то что трупы были его подручных.

Все запутывалось в сложный клубок.

4

Весточку о гибели своих людей Дусев получил быстро. Стало известно, что положили его подручных не менты, отсюда Папа для себя сделал вывод, что, по всей видимости, это были люди Корозова. Больше некому. А девушка пропала. Папа не сомневался, что это была Александра, – она была увертливой, могла смыться, но точно так же могла оказаться в руках Корозова. Сейчас он нещадно корил себя, что в спешке не узнал у крепыша, от кого тот принял информацию о местонахождении Александры. Не мог теперь покопать глубже. Не совсем понимал, почему Александра прячется от него. Не отвечает на телефонные звонки и не звонит сама. Шевельнулась, правда, какая-то задняя мысль, что, скорее всего, отводит ментов от него. Возможно, до ДТП где-то с Мишей наследили.

Слушая информацию, Дусев с мрачным тяжелым лицом недвижимо лежал в комнате на диване. Мебели вокруг немного, но вся дорогая. На стенах картины в резных рамах. Рядом с ним, выставив вперед острый подбородок, высоко вскинув голову, сидел врач Кагоскин. Внешне Папа был спокоен, не показал вида, что неудача привела его в бешенство. В конце доклада принесший весть Ваня Кот, широченный в плечах и узкий в бедрах, с блеклыми глазами и взглядом исподлобья, выразил сожаление по поводу гибели колченогого крепыша. На что Папа отреагировал властно и зло:

– Подставился, дурак, не сумел развести стрелку – туда ему и дорога!

Как-то мигом поникнув, Ваня стал похож на побитого пса, словно поджал хвост и, пятясь, убрался за двери, оставив их приоткрытыми.

– Ты слышал? – хмуро посмотрел на Кагоскина Дусев.

– Мое дело телячье, Папа! – уклончиво отозвался тот. – Я лечу тебя и твоих людей, для прочего мои уши пробками забиты!

– Ты меня за баклана держишь? – словно ударил под дых тяжелым недоверчивым голосом Папа.

Торопливо изогнувшись, оттопыривая зад, врач на миг замер, длинное лицо вытянулось еще больше, близко посаженные глаза словно сошлись к переносице:

– Папа, я не интересуюсь твоими делами, – наконец вытолкнул из себя, – мне своих делишек по горло хватает! Тебя вот надо на ноги поставить!

– Не фасонь передо мной! – скосился Дусев, отчего неровная кожа на лице стала более грубой. – Что скажешь по этой информации?

– Ты оказался прав, Папа! – осторожно ответил Кагоскин. – Корозов, шкура, прикрывает Александру. Боюсь, ты и по-другому поводу прав, Папа. Наверно, Мишу они вместе угробили! И по твоим монетам они наверняка вместе кашку варят. Ты бы поручил проверить: может, этот неизвестный Виктор – человек Корозова?

Опустив ноги с дивана, морщась от боли, Папа сел, глядя на Кагоскина удивленным сверлящим взглядом. Он внимал его словам, но явно не принимал его мыслей:

– Ты это все только сейчас выдумал или давно вынашиваешь, лекарь? Я тебе такого не говорил! – Задумался на некоторое время, после чего хрипловато бросил: – Твоя логика ущербна, лекарь! Ты на Александру не наговаривай. Она хоть и молодая, но ветра в голове у нее нет. Со мной вступать в конфликт не станет. Еще неизвестно, на каких дрожжах у нее заварилась каша с фармазонщиком.

– Прости, Папа, я не это имел в виду, – промямлил врач.

– Вижу, что ты имел в виду! – отрубил Дусев.

– Ты бы лежал, Папа! – угодливо засуетился Кагоскин. – Так быстрее все заживет! Ты всем нам живой нужен!

Снова погрузившись в себя, Папа скрестил на груди руки. Этот неприметный, но старательный врач нравился Дусеву; иногда, правда, его заносило, как, например, сейчас, но иногда он подбрасывал Папе свои мысли, над которыми тот начинал раздумывать и находить здоровое зерно. О том, что Виктор может быть человеком Корозова, Папа прежде не помышлял. Но вот теперь Кагоскин забил клин. А почему, собственно, этого не должно быть? Надо проверить, и если это подтвердится, тогда прояснится роль Корозова в афере с коллекцией монет. Тогда можно будет принимать бесповоротное решение, как поступить с ним. Сначала, конечно, нужно вернуть монеты, а уж потом сам черт не брат! Ну а за то, что охрана Корозова положила его подручных, Корозову придется воздать с лихвой. Откладывать в долгий ящик этого нельзя, недопустимо. В таком случае его авторитет будет поставлен под сомнение.

Пригнувшись к Дусеву, врач доверительно проговорил:

– Тебе надо быстрее встать на ноги, Папа, чтобы разобраться со всеми. Нужны положительные эмоции! – Смекнув, какие мысли мучают Папу, он вкрадчиво заметил: – У Корозова, говорят, красивая жена, он любит ее до потери пульса, и утратить ее для него было бы ударом на всю жизнь.

Раскусив, к чему клонит Кагоскин, Дусев недовольно выпятил тонкие губы. Папе не понравилась эта мысль. Он вообще не любил отыгрываться на бабах – считал, что это не соответствовало его положению. Бить всегда должно по главной цели, а щипать через жен и любовниц – это дело недостойное.

Как будто опять сметив, над чем ломает голову Папа, все же неплохо он изучил его за тот период, пока пользовал от ран и болячек, Кагоскин как бы незаметно напомнил:

– Бабы разные есть, Папа. От иных бывает вреда больше, чем пользы, а иных нужно еще при рождении удушить!

Вдруг Папе пришло на ум, с чего начиналась история с монетами. Как-то раньше совсем вылетело из головы, что первый раз о коллекции он услышал от Александры. А та где-то подхватила слушок. Уж не от фармазонщика ли? С этого и закрутилось все. Но при чем тут рассуждения Кагоскина о бабах и о жене Корозова? Тот определенно изо всех сил старается помочь.

– Ты что же мне предлагаешь, пустить в расход жену Корозова? – угрюмо спросил Дусев.

– Ни в коем случае, Папа, – интенсивно отрицательно замотал головой врач, – это было бы неразумно! Как я могу тебе предлагать? Ты – Папа. А я – кто? Это тебе решать. Есть и другой вариант.

– Вариант?

– Можно умыкнуть жену Корозова и посадить на иглу, а потом вернуть. Останется живая, но кому она будет нужна такая? Как думаешь, что он испытает: радость или ужас? До конца жизни это станет преследовать его. А чего тянуть с этим? Завтра и организовать похищение.

Смотря на Кагоскина, Дусев думал, что тот не только хороший врач, но и хороший психолог. Такой вариант принять вполне можно. Палить из пистолетов ума большого не надо. А вот копнуть так, чтобы Корозову вся оставшаяся жизнь показалась адом, куда разумнее. Не дурак Кагоскин, умишком располагает. Дусеву нравилось это. Он любил, когда в разборках участвовал интеллект. Это придавало особый привкус любому событию. Довольный найденным решением, Папа проговорил:

– Помоги лечь!

Привстав со стула, врач помог ему. Укладываясь, Папа внезапно спросил:

– Как думаешь: кто все-таки угнал авто Корозова и стрелял в меня?

Опешив на мгновение от вопроса, Кагоскин быстро оправился и отозвался своим вопросом, снова поразив Дусева:

– Прости, Папа, я как-то никого не вижу. Хотя… тебе опять это не понравится, но вдруг это Александра устроила? – Потом точно испугался крамольной мысли, торопливо поправил себя: – Это не мое дело, Папа! Ты спросил – я сказал. Но это не мое дело.

– Ты что мелешь? – Дусев даже привстал на локоть, потемнев лицом. – Мозги растерял, что ли? Я быстро вправлю их тебе!