Тень Рассвета

– Женёк, они бегут по лестнице вниз, беги сюда, стреляй в гадов.

Я перевёл взгляд на мужчину, с которым только что вёл короткий диалог, и спросил:

– Стрелять из пистолета умеете?

Он, кивнув, произнёс:

– Я ветеран Афгана!

Без лишних слов я отстегнул пистолетный ремешок от антабки и передал ПМ с дополнительным магазином мужчине, после чего побежал к Саньку, который одиночными выцеливал неприятеля. И всё-таки удача благоволила нам. Эскалатор освещался аварийным светом, из-за чего наши шансы на спасение вырастали. Игорян стоял рядом с нами, в руках у него был пистолет недавно почившего полицейского. Признаюсь, стрелять в бегущую мишень при таком освещении – не самое лёгкое занятие. Глаза слезятся от стрельбы в метро, в ушах звенит. Не могу сказать точно, скольких мы убили и вообще смогли ли кому-нибудь попасть в голову, однако ни одна тварь не смогла пройти через нас.

Герметичная дверь успешно закрылась, и мы выдохнули… Я, облокотившись о спасшую всех нас дверь, съехал по ней на пол, смотря на испуганных гражданских. Честно говоря, я не знал, что дальше делать… В двадцать пять лет становиться мессией и вести народ в земли обетованные в мои планы не входило, так же как и Сашке, и Игоряну. Но так как вооружёнными были в основном лишь мы, люди инстинктивно понимали, что власть у нас, хотя она нам и не нужна была…

Голова была полна разных мыслей, которые перемешались, и вообще, после целого дня, что мы провели на пропускном пункте, сил сейчас хватало только на то, чтобы снять с себя всю одежду, плюс не забывайте, что на улице зима, а мы тут в бушлатах и шапках скачем. В общем, жарко и душно нам было безумно. Как же хотелось проснуться и понять, что всё произошедшее и что нас здесь ждёт – это всего лишь сон, часть моего воображения, а не явь и не моя жизнь. Ко мне подсел Сашка и, достав сигарету, закурил.

– Да, Женёк, вот такой херни я не ожидал… – выдохнув дым, он продолжил: – Я, братан, в смятении. Чего нам теперь-то делать? Хотя радует, что подсумок с консервами у меня с собой…

Я никогда в жизни не курил сигарет, только кальяном баловался. Не знаю, что на меня нашло, но я взял у Сашки сигу, сделал затяг и закашлял, после чего сразу же отдал её смеющемуся надо мной другу.

– Как вы эту дрянь-то курите, – я, сплюнув в сторону, продолжил: – Нам остаётся показывать людям, что мы не напуганы и что всё в порядке и идёт по плану… А так, что делать, воробью «хрен» приделать… Не знаю я… Сидеть здесь и ждать, когда федеральные власти решат проблему с этим вирусом и заражёнными…

К нам подошёл Игорян и сел рядом, в руках у него был пистолет.

– О чём вы тут без меня шепчетесь, чепудоны? Какой у нас расклад, в общем?

Сашка, пожав плечами, произнёс:

– Херовый…

– Ты прямо мистер очевидность, я-то думал, у нас всё, как в сказке, круто, не хватает только единорогов, о которых Жданчик писал в своей книге… – мимику, жесты и тон Игоря невозможно было передать, это надо было увидеть. Однако после этих слов мы засмеялись, после чего я добавил:

– У меня в книге единороги были плотоядными, так что так себе пример…

– Лучше уж плотоядные единорожки, чем зомби, из-за которых разбиваешь свой дорогой кальян. Был бы сейчас кальян, я бы его забил, и все были бы довольны. Взял бы гитарку, сыграл пару песен, и сразу наступила бы благодать… А сейчас все смотрят на нас, и меня это мальца напрягает…

– Иди наверх, возьми гитару и возвращайся, делов-то… – усмехнулся Сашка.

– Ха-ха-ха… Смешно…

– Игорёк, ты ж у нас «миротворец» и «дипломат», иди-ка успокой людей, найди какие-нибудь правильные слова, а то если Санька туда послать, боюсь, после его речи половину инфаркт скосит… А я могу более-менее нормально только на бумаге писать, а вот оратор из меня так себе… – я развёл руками, передавая мифическую корону правления Игорьку.

– Ну и засранцы вы… Ладно, опять всё за вас делать… – наш гитарист, по совместительству кальянщик убыл от нас к толпе взволнованных и перепуганных людей.

***

Не могу сказать точно, сколько времени Игорёк общался с людьми, изолированными от внешнего мира и перепуганными хаосом творящегося на поверхности, но необходимого эффекта его красноречие не произвело… Кого-то он успокоил, кого-то, наоборот, завёл. Все люди разные, а найти слова, которые устроили бы всех, очень сложно в сложившихся обстоятельствах. Люди требовали от нас объяснений в связи с произошедшим, однако нам самим было до жути интересно, что на самом деле стало причиной творящегося сейчас на улицах Москвы.

Смотря на сограждан и на то, как они возмущались и кричали на нашего друга, я начинал задаваться вопросом: а может, и не случайно нас Всевышний наказал? Ведь вместо того, чтобы сплотиться и искать способ выжить, люди выискивали виновных из присутствующих, проявляли агрессию и неуважение друг к другу. Ну а что мы могли сделать? Какое может быть средство для спасения людей от самих себя? От их безумия?

Игорян вернулся к нам, глаза его наливались кровью, он был зол и сел рядом с нами.

– Ну почему люди такие тупые? Объясняешь им всё, успокаиваешь, но нет, всегда найдётся какой-то кретин, который начнёт заводить толпу и тем самым накалять обстановку… Я хоть и миротворец, но был готов треснуть по безмозглой голове вон того кретина, – Игорь кивнул в сторону пятерых людей, которые орали во всю глотку друг на друга, плюясь слюной во все стороны и доказывая свою правоту, при этом не слыша оппонентов.

Санёк сидел рядом со мной и курил уже вторую сигарету, смотря куда-то в сторону и думая о чём-то своём. Я даже не заметил, что рядом со мной сидела маленькая девочка, прижавшись к моей руке и тихо посапывая носиком. Я посмотрел на Игорька, пожал плечами и, закинув голову назад, попытался уснуть.

Прошло не больше четверти часа, как меня кто-то начал будить.

– Женёк, эти глупцы хотят пойти в тоннель метро, нам надо их остановить, – Игорян взволнованно тряс меня за плечо. Оглядевшись, я увидел лежащего на полу в позе эмбриона Санька, прижавшего к себе пулемёт, спящего ребёнка и десятерых граждан, сползающих с перрона на рельсы.

– Дружище, – пробормотал я негромко, потирая глаза, – пускай они идут на все четыре стороны, чего ты волнуешься-то?

Наш дружище-банкир удивлённо посмотрел на меня:

– Но они же там погибнут! Их надо срочно вразумить!

– Зачем тебе это? – я настаивал на своём.

– Мы должны быть едины!

– Это их выбор, хотят идти – пускай идут! Или ты думаешь, они все здесь выживут? – зевая, безразлично говорил я…

– Жень! Я так не могу, это неправильно…

– Пойми, Игорь, чем меньше народу, тем легче будет нам здесь продержаться до прибытия спасательной группы, если таковая будет. Подсчитай, сколько здесь людей и сколько у нас есть еды? Нам повезёт, если в метро есть законсервированные хранилища на случай ядерной войны… А так, у меня есть пара банок тушёнки, и у Санька энный запас… Патронов мы израсходовали уйму, в случае голодного бунта не сможем противостоять разъярённой толпе. Так скажи мне, зачем нам возвращать этих людей обратно? И с чего ты взял, что они неправы?

На какое-то время Игорян задумался и сел снова, разочарованный.

– Жеваный крот… Ты прав… Может, тогда пойдём вместе с ними?

– Я, братан, точно никуда сейчас не пойду… – после этого мы оба замолчали.

Один из мужчин, которые собирались уйти, подошёл к нам.

– Слушайте, мужики, вы же вооружены, сопроводите нас до ближайшей станции или хотя бы дайте оружие…

Я посмотрел на него оценивающим взглядом и хотел уже ответить, как меня опередил ОМОНовец, который грубым голосом сказал:

– Иди отсюда нахрен и не мешай нам отдыхать. Может, мне ещё раздеться и форму тебе отдать?! Собрался идти отсюда, так проваливай и к другим не приставай… – Санёк ответил очень грубо, и человеку это явно не понравилось, хотя я хотел сказать что-то похожее, но более тактично.

Мужик весь вскипел от услышанного и заорал дурниной на всю станцию:

– Что это за произвол, почему у них есть оружие, а у нас нет. Это ни в какие рамки не лезет. Они в любой момент могут его против нас применить.

Вдалеке кто-то начал соглашаться с услышанной речью, однако незамедлительно последовавший удар прикладом по спине вразумил присутствующих на станции, что вякать в наш адрес – это не лучший вариант. Мужчина же упал на кафель, после чего, отряхнувшись и плюнув в нашу сторону, капитулировал, уйдя с группой в тоннель метро.

– Вот как, Игорян, надо общаться с безумными людьми… – сказал Санёк, закидывая свой РПК за спину.

– Дружище, одной силой порядок в обществе не наведёшь… – отрезал Игорь, смотря на Сашу.

– Однако, братан, сейчас надо действовать по закону военного времени. Не будет дисциплины и порядка – настанет хаос. Сейчас нас хотя бы боятся люди… – подытожил я, пожав плечами.

***

Свет в подземке стал всё чаще и чаще мерцать, что нервировало и предвещало что-то зловещее. Час назад ушла группа людей, которая покушалась на наше оружие, однако была по-русски послана куда подальше. За это время мы познакомились с сержантом, который, к счастью для него самого, дежурил на перроне метро, а не в вестибюле. Он не особо был говорливый, да и ничего интересного нам не сказал в итоге. Сержант постоянно находился с гражданскими, ему так было комфортнее, нежели в нашей разгильдяйской компании.

Из ветки метро, куда ушла группа недовольных мужиков, периодически раздавались какие-то хлопки, что-то похожее на крики, точно разобрать было невозможно. Друганы мои лежали рядом с гермодверью, которая вела на поверхность, и похрапывали, однако мне не спалось. Что-то не давало уснуть, какое-то предчувствие не отпускало.

Я встал и не спеша пошёл к заинтересовавшему меня тоннелю. «Кедр» был в руках, приклад я разложил и, глядя по сторонам, шёл по перрону, не спрыгивая на рельсы. Я посмотрел в извилистый и тёмный тоннель, и мне на секунду показался источник света, похожий на ручной фонарик, который сразу же пропал. От увиденного я напрягся, присел на одно колено и взял оружие на изготовку. Кричать Саньку не стал, решив, что мой вопль ввергнет в панику притихших сограждан. Спустя ещё буквально пару секунд я увидел несколько фонарей, освещающих и стены и пол. Начал доноситься звук приближающихся шагов.

По всему телу пошли мурашки, адреналин в крови снова забурлил, страх начал ощущаться в ногах и во всём теле в виде лёгкой дрожи, словно сразу же здесь похолодало.

– Не может же быть такое, чтобы инфицированные шатались по тёмным тоннелям и использовали подручные средства в виде фонарика и тому подобного… – произнёс я вслух, пытаясь подбодрить самого себя. Я нарочно погромче передёрнул затвор и нацелился в сторону раздававшихся звуков. Облегчение настало от услышанной внятной человеческой речи:

– Командир, не стреляй, свои! Поставь оружие на предохранитель, подкрепление прибыло… – после этих слов из тени вышли трое крепких мужчин в чёрной форме. Лица закрывали балаклавы, поверх чёрных бушлатов надеты разгрузки, укомплектованные необходимым снаряжением, начиная с ножа и заканчивая магазинами с патронами. Шеи были перемотаны плотной тканью, на руках тактические перчатки и облегчённые берцы на ногах. Первый был вооружён автоматом «Вихрь», оснащённым глушителем, коллиматорным прицелом и с дополнительной рукояткой на цевье. На разгрузке также закреплён тактический фонарь. Следом идущий боец держал на изготовке в руках АС «Вал», укомплектованный фонарём и прицелом, замыкал боец с АК-103, на который были нацеплены подствольный гранатомёт, фонарик и лазерный целеуказатель. Я опустил оружие, неприлично целиться в людей, а то обидятся, не дай бог, или как-нибудь не так поймут…

На платформу залез мужчина, идущий впереди колонны, плечи его были в два раза больше моих, хотя я сам по себе парень-то немаленький. По комплекции он был даже крупнее моего дружища Тимура, которого Игорян постоянно называет «китайцем», однако в крови у него ничего китайского на самом-то деле, и не было… Не знаю почему, но я сразу обратил внимание на погоны мужчины, на них гордо восседали три звезды. В голове сразу же пронеслась фраза: «Полковник». Никаких опознавательных знаков у бойцов не было, только чёрные звёзды на чёрных фальш-погонах, которые сливались. Полагаю, всё это было не случайно. Двое других были в звании майора и капитана.

Полковник снял балаклаву и протянул мне руку. Я, пожав её, продолжил изучать «подкрепление». Полковнику было лет тридцать пять, лицо покрыто шрамами, ожогами, видно, что прошёл огонь и воду.

Он начал разговор первым, так же неожиданно и быстро, как и появился на станции:

– Тебя как звать, боец?

– Женя! А вас, собственно? – не растерявшись, произнес я.

– Колян! Если что, фамилия Васин. Далее: майора звать Ваня, капитана величай Серёгой. Времени любезничать, братан, нет, поэтому сразу к делу! В тоннеле, откуда мы пришли, через… – выдержав секундную паузу и посмотрев на часы, он продолжил: – Две минуты произойдёт взрыв, и, я предполагаю, сюда хлынет вода, но это в теории. На практике всё может пойти иначе! В любом случае необходимо перекрыть гермодверь!

– Сделаем, мужики. Один вопрос: вы из ГРУ?

Полковник орлиным взглядом посмотрел на меня.

– А ты не дурак… Всё верно, ГРУ, спецотдел, больше не могу сказать, извини, братан…

Не успел я моргнуть глазом, как рядом со мной стоял Сашка.

– Женёк, а это что за хлопцы?

– Подмога, Санёк. Не в службу, а в дружбу: сможешь с кем-нибудь из представителей метрополитена закрыть вон ту гермодверь? – я, пожав плечами, кивнул в сторону тоннеля.

– Да без проблем! Но с тебя поход в КФС, стакашка пива и закусон… – Санёк усмехнулся и убежал.

– Женёк, ты тут старший? – обратился ко мне полковник.

– Нет, у нас тут демократия…

– А-а-а… Короче, анархия, я понял… Извини, дружище, но на правах старшего по званию, по должности и по всей остальной хрени вы переходите вдвоём под моё руководство… Сегодня вы нужны родине как никогда…

– Обычно, когда так говорят, проливается огромное количество крови, причём никому не нужной… – подытожил я слова офицера.

Громко выдохнув, Николай произнёс:

– А что ж делать, братан, ты присягу принимал, так же как и я… Поэтому сильно не серчай! А работа нас ждёт грязная и опасная… Начнём с самого простого. Боезапас к «Кедру» у тебя иссяк или нет?

– Магазин на сорок патронов остался…

Старший офицер окликнул капитана:

– Серёга, выдай бойцу боеприпасы, и ОМОНовцу выдай патроны к его РПК, и по гранате каждому.

Ко мне подошёл наш дружище Игорян, с интересом рассматривающий полковника.

– Дружище, чего здесь происходит-то? Что это за мужики-то?

– Это…

Я не успел толком начать предложение, как меня перебил Николай, протянув руку Игоряну:

– Николай! Мы подмога, не беспокойтесь, я так понимаю, вы гражданский, так?

– Как видите, да, хотя в армии служил. Меня Игорь зовут…

– Армия – это здорово! Армия делает из нас мужчин. Точнее, советская армия это делала, нынешняя со своим годом службы на это не способна, тем более в уставных частях, где дедовщину видели максимум в фильме «ДМБ»… Но это лирика… Я вижу, Игорян, ты парень смышлёный, да ещё и с волыной, замечательно! Я назначаю тебя старшим на этой станции, все должны тебя слушаться, не беспокойся, в этом я тебе помогу, – полковник собрал всех людей на станции. Кто возмущался или орал, быстро были поставлены на место грозным рыком офицера. – Товарищи, я являюсь представителем Министерства обороны, заверяю вас, что всё будет хорошо. Однако я требую от вас полного подчинения приказам как моим, так и людей, которые были назначены мною старшими. Вот мужчина, стоящий рядом со мной, будет представлять мои интересы в то время, пока меня не будет, а я вернусь!

– Это произвол… – раздался голос из толпы.

– Подойди ко мне, смутьян! – не растерявшись, крикнул полковник, в ответ была тишина. – Если этот негодяй снова пискнет, закидайте его камнями, ибо честь свою он уже профукал! Есть ещё борзые или недовольные?

Один мужчина вышел к полковнику, он был на голову ниже офицера.

– Что вы себе позволяете, здесь же женщины, старики, дети!

– Сейчас в стране введено военное положение, а это значит: мои полномочия увеличились в разы, и они неоспоримы, ибо я отвечаю за вашу жизнь! Я не позволю никому наводить смуту, смутьяны будут изолированы немедленно! Поэтому задаю последний третий раз вопрос: есть недовольные моим распоряжением и действием? – в ответ была тишина. – Ну и славненько! Мы ненадолго уйдём прогуляться по тоннелям метро, поэтому советую закрыть все гермодвери, чтобы ни одна тварь не проникла вовнутрь! – после чего он положил руку на плечо Игоря. – Ну всё, друг, береги их, мы вернёмся не раньше чем через сутки. Люди наверняка скоро проголодаются, и возникнут проблемы. На каждой станции метро есть НЗшное хранилище, вскройте его, но расходуйте пищу с умом…

Неожиданно к нам подкрался Санёк.

– Гермодверь захлопнули. И что я тут пропустил?!

– Тебя Саша звать? – уточнил полковник.

– Верно…

– Замечательно, меня Колян. Братан, ты в моём подчинении с Женьком, и сейчас мы выдвигаемся. Ваша задача – прикрывать нас и следить за тылом, втроём мы не сможем выполнить миссию безупречно… При выполнении боевой задачи буду ходатайствовать о присвоении вам государственных наград, однако об этом рано говорить. Но имейте в виду: сегодня вам выпал шанс как повлиять на историю государства, так и изменить свою жизнь и карьеру…

– Это, конечно, интригует, но обычно после таких фраз следует ма-а-аленькое «но»… – сложив руки на груди, с недоверием произнёс Санёк.

– Я думал, тут и так всё понятно… Есть вероятность, что мы все умрём. Как тебе такое «но»?

– Другого я и не ожидал услышать… Когда выдвигаемся? И мы не можем здесь Игорька оставить…

– Братан, не беспокойся, меня тут уже озадачили, я и за малышкой послежу… Всё будет отлично… Хотя оставлять вас одних, чепудонов, ой как не хочу. Опять чего-нить начудите без меня…

– Ну вот и славно… Всё решилось само собой… Собирайте свои манатки, бойцы, выдвигаемся через пять минут… – после этих слов полковник надел балаклаву и спустился к рельсам…

***

Пять минут пролетели незаметно, и мы выдвинулись в тёмный тоннель метро. Где-то в двадцатилетнем возрасте я был бы счастлив поучаствовать в такой заварушке, но в двадцать пять как-то особого желания «идти туда, не знаю куда» не было. Однако другого выхода из ситуации я не видел. Радовало одно, что есть тот, кто мне прикроет спину и не бросит на растерзание судьбы… Сзади донеслось эхо закрывшейся гермодвери, а это означало, что пути назад уже точно нет, бежать некуда… Мне и Саньку новые друзья выдали фонари, которые мы прицепили к одежде. Без них ходить в этих тоннелях – убьёшься сразу…

Идти в тишине – это, конечно, хорошо, однако меня съедало любопытство, и я решил начать разговор:

– Слушайте, так куда мы хоть движемся? Или повышенная секретность не позволяет вам ответить на вопрос?

– А как же в нашей работе без секретности? Но я считаю, что между нами, а мы ведь теперь команда, должно быть минимум секретов, особенно тех, которые могут стать причиной гибели либо ещё какого-нибудь неприятного инцидента. Так вот, Московский метрополитен – это безумно большой организм, в котором находится очень много служб со своими сферами влияния и со своими заданиями. Есть секретная ветка метро для высших чинов, генералов, важных лиц и многих других людей. Есть бомбоубежища, склады с провизией, оружием, техникой и многим другим… Наша цель – одна из лабораторий, в которой происходило изучение вируса. Связь с ней была потеряна из-за сильного электромагнитного импульса на поверхности…

– Так это что получается, что вирус разработало наше правительство? – поинтересовался Санёк, внимательно слушая полковника.

– Вполне возможно, чего ж гадать-то? Причастен Кремль или нет, это никак не должно повлиять на миссию, я надеюсь, мы друг друга понимаем… Мы в первую очередь должны действовать как профессионалы. Чувства, эмоции и осуждение оставьте дома, сейчас мне нужны верные и преданные бойцы!

– Нет проблем, командир… На нас-то никак не повлиял бы тот факт, причастна власть или нет, неохота быть в неведении насчёт происходящего…

– Я вас прекрасно понимаю… И ещё больше за это уважаю…

Тоннель казался нескончаемым, самый настоящий лабиринт с кучей разветвлений в разные стороны. С момента нашего спуска в метро у меня началась мигрень, которая не спеша прогрессировала. Но, с одной стороны, болит голова, и ладно. Выпил таблетку нурофена – и прошла, но тут было что-то другое. И именно сейчас я услышал чей-то голос в своей голове. Возможно, я потихоньку начал сходить с ума от происходящего, однако что-то подсказывало, что дело в чём-то другом. Хотя когда психи признавали себя психами?

«Осторожно, они рядом…» Услышав данную фразу, я произнёс вслух:

– Кто рядом-то? – в ответ я ощутил на себе удивлённые взгляды товарищей… Однако спустя какие-то считанные секунды возглавлявший колонну капитан поднял кулак и присел на колено, после чего все остановились.

– Движение спереди, всем рассредоточиться! – произнёс Сергей, спрятав своё богатырское тело в ближайшем углублении стены. Остальные так же быстро нашли где спрятаться. Мы с Саньком не стали спорить и нашли укромное местечко. Полковник приказал всем выключить фонари, рации и затаиться.

Из-за поворота начали доноситься звуки, а также появился свет от ручных фонарей. Что-то подсказывало, что нужно взять в руку нож и приготовиться к худшему. Спустя ещё пару минут речь неизвестных стала чёткой, однако разговаривали они не по-русски. Английский язык я сразу узнал, не зря всё-таки в школе и колледже посещал уроки иностранного, однако манера произношения была далека от идеала, слышался какой-то непонятный акцент. Когда неизвестные приблизились к нашим позициям, я смог их разглядеть. Эти люди были арабской внешности, вооружённые до зубов, в камуфлированной экипировке. Торс был защищён лёгким бронежилетом, у некоторых на голове были каски, у кого шапки, у кого бейсболки. Обувь также была разношёрстной: берцы, кроссовки, тёплые зимние ботинки. Никаких армейских знаков отличий я не обнаружил, хотя на одежде были шевроны с именами, черепами и другой похожей лабудой, которую прикрепляют на свою форму страйкболисты.

«При необходимости уничтожь угрозу и следуй ко мне…» – опять я отчётливо услышал чей-то голос. На этот раз промолчал, но внимательно осмотрелся. Судя по невозмутимым лицам моих спутников, данную фразу услышал только я… Однако это меня начинало пугать, по всему телу пробежали мурашки, отчего кистью я сильнее сжал рукоять ножа.

Без команды старшего группы я не планировал ни на кого нападать, хотя вкус крови и запах смерти мне начинали нравиться. Не знаю почему, но я всегда кайфовал от запаха пороха после очередных стрельб. А вот чистить ствол – это была та ещё мука, особенно когда спешишь домой и опаздываешь на электричку, зная, что следующая будет только через пару часов.

Арабы оказались очень шумными и невнимательными, видимо, они были уверены, что в этой части метро живых и инфицированных нет. Перебить их можно было легко одними голыми руками, эх, жаль, что полковник не разрешил… Однако командир правильно сделал, что пропустил противника дальше, как-никак радиосвязь у этих негодяев работала на ура, и постоянно была её проверка. Я думаю, не стоит говорить о том, что бы тут началось, не выйди отряд на запланированный сеанс связи.

Когда пятёрка загадочных вооружённых бойцов ушла достаточно далеко, мы двинулись дальше. И всё было хорошо, однако неожиданно для всех я застыл на месте, глаза мои были размером с пятирублёвую монету и смотрели вниз. Внизу не было ни мин, ни растяжек, ничего смертоносного и даже интересного, хотя вода по щиколотку в метро, я думаю, это плохо. Однако я замер из-за очередного голоса в голове. Не мог я к нему никак привыкнуть, да и идея попытаться поговорить с самим собой выглядела как-то не очень, хотя, кто знает, глядишь, внутренний голос и заткнулся бы…

«Зря ты не лишил их жизни, друг. Они стольких убили и перебьют ещё больше… Ты задаёшься вопросом, кто я?! Скоро ты узнаешь, узришь меня».

– Жень, что с тобой? – Санёк похлопал меня по плечу. – Что с тобой происходит?

Покачав головой и улыбнувшись, я произнёс:

– Братан, всё нормально, не кипишуй… – после чего пошёл дальше…

Казалось, что тоннели были нескончаемыми, тьма, рельсы, шпалы и сырость… Сколько мы уже шли, я даже не знаю. Телефон сдох ещё наверху, а наручные часы я давно не таскаю. И вот мы остановились у непримечательной гермодвери. Кстати, таких по пути было много, однако только эта имела номер ноль пять потускневшего красного цвета. У двери был кодовый замок и домофон. Полковник так и не смог ни с кем связаться, после чего ввёл код, предварительно сверив его с имеющимся на персональном коммуникаторе. Щелчок, скрип – и дверь открылась.