Тень Рассвета

– Ты думаешь, оно будет работать, братан?

– Должно, ввели же только комендантский час. Чрезвычайное положение официально же не вводили. Вам на разводе вообще, что ли, ничего не говорили, что происходит?

– Сообщили про вспышку вируса в столице и усмирили всех возмущающихся коллег.

– Во как, а я думал, это нас держат за пушечное мясо… Насколько мне известно с учётом имеющейся информации, при этом нас заставили подписать документы о неразглашении. Силами Росгвардии будет блокироваться вся Москва, вплоть до МКАДа. Сейчас ВВшники выстраивают укрепления на МКАДе… Дело серьёзное, Женёк, наша с тобой задача – вычислять больных людей и посылать их в ближайший изолятор. Они так же в спешке оборудуются уже третьи сутки.

Признаюсь честно, что только в этот момент я по-настоящему задумался о серьёзности происходящего. Выслушав Сашку, произнёс:

– Если всё так, как ты говоришь, то дело дрянь. Если всё пойдёт наперекосяк, мы окажемся в эпицентре заварушки… Я не предлагаю бежать, однако здравый смысл мне подсказывает, что необходимо на месте продумать пути отхода либо через линию метро, на автомобиле, либо другими путями… Предположим, что встретили заражённого. Каковы должны быть наши действия? Применять спецсредства и задерживать или применяем двадцать третью статью?

– В нашем случае двадцать третья статья с расширенными возможностями: если хочешь выжить – стреляй на поражение! Если гражданские пронюхают о происходящем, наши кордоны просто сметут. Начнётся мясорубка, и инфекция выйдет за пределы Москвы.

– С чего ты взял, что она ещё не вышла?

Он, поцеловав крестик, ответил:

– Я только об этом и молюсь… – после этих слов стало неуютно всем в кузове «Урала»…

***

Москва представляла собой одну большую пробку. Десятибалльная шкала по загруженности дорог – это что-то нереальное. Когда мы только выезжали из министерства, с мужиками делали ставки, за сколько доедем до ближайшего поста, а ближайшим был наш с Саньком. Так вот, доехали с ветерком за семь минут, выделенная полоса и гаишная машина спереди – это вам не хухры-мухры. Из кузова летящего грузовика можно было разглядеть кислые, недовольные лица сограждан, мечтающих как можно скорее убраться из столицы.

Доехав до места, мы выпрыгнули из «Урала» и пошли менять двоих бойцов.

– Здорово, мужики, смена приехала. Собирайте манатки и езжайте отдыхать, – прокричал я двоим вымотанным бойцам.

Прапорщик лет тридцати трёх подошёл к нам с Сашкой, поздоровавшись, произнёс:

– Привет, камрады, не завидую я вам, у нас тут просто аншлаг, а говоря точнее, полная жопа…

– Заражённые были? – с серьёзным выражением лица спросил Сашка.

– Слава богу, нет… Однако рано радоваться… На одном посту, недалеко от нас, наши применяли оружие на поражение. Кого замочили – непонятно, по рации об этом не говорят, только в Ватсапе ребята писали об этом. Граждане обозлённые, некоторые даже отказываются открывать двери, не говоря о том, чтобы выйти. Если бы не смекалка, то такое бы тут было, представляешь, если каждого вытаскивать насильно из машины и досматривать… Ваша задача – досматривать только автотранспорт, выезжающий из Москвы. Как видите, из четырёх полос гражданским доступны только две, другие две для спецтранспорта, и они перекрыты противотаранными устройствами, которые при необходимости быстро убираются. Но это не ваша головная боль, а гаишников. Они перекрывают въезд автомобилей в центр и, плюс, подменяют вас периодически, в связи с чем вы можете погреться у них в машине. Также таблицу позывных я вам оставляю, – прапорщик уже уходил, но, что-то вдруг вспомнив, вернулся к нам: – И ещё, – он достал из кармана синий пропуск, – советую вам приобрести или найти такой пропуск, иначе ни вы, ни ваши знакомые Москву во время этого чрезвычайного положения не покинете… Удачи, мужики, и бывайте…

– Жопа… – подытожил Санёк, закурив сигарету.

– Ну что, пойдём мёрзнуть…

– А что нам ещё остаётся…

У Санька зазвонил телефон, на экране высветилось имя «Кочнев Игорь».

– Какие люди. Ты что, уже всё закончил, что ли?

– Ну да. Вы чего там, мёрзнете? К вам подъехать?

– Слушай, братан, такая информация появилась, но чисто только для тебя. По нашим данным, из Москвы смогут выехать только те, у кого есть спецпропуск…

– А-а-а, это случаем не такой маленький синий, с кучей штампов? На котором написано: разрешён выезд из секторов А1-В5?

– Не знаю, как по поводу секторов, но похоже на нужный… Стесняюсь спросить: как ты его получил?

– Я ж барыга, – с гордостью в голосе произнёс Игорь, после чего продолжил: – И у меня ещё парочка есть таких… Тут, мужики, анархия какая-то творится… Митинги какие-то, ОМОНовцы ваши с щитами с палками зажимают всех, прям как рок-фестиваль какой-то… Я, в общем, к вам сейчас постараюсь приехать…

– Ты давай там, поосторожнее, дружище… – Сашка подошёл ко мне. – Ты прикинь, Игорян пропуска добыл!

– Да ладно! Как?

– А пёс его знает. Этот чёрт в любую жопу без вазелина влезет, чего уж тут про бумажки какие-то говорить…

– Этот может…

***

Работа зимой на контрольно-пропускном пункте – не самое приятное занятие, при том что общаться нам пришлось с недовольными, испуганными, раздражёнными гражданами, нервы у которых периодически шалили. Мы с Сашкой всё понимали и пытались войти в положение людей, иначе бы можно было загрести в ближайшую каталажку приличное количество нарушителей административного кодекса. К моему с Саньком огромному удивлению, рядом с гаишной машиной остановился фольксваген тёмно-синего цвета, и из него вышел довольный кучерявый парень с завидной шевелюрой, в расстёгнутой куртке и без головного убора.

– Здорово, чепудоны, – прокричал нам Игорян, не спеша двигаясь к нам. – Чего у вас тут хорошего-то? Может, кальянчика забьём, подымим? – расплывшись в улыбке, продолжал он, открывая багажник и доставая оттуда большой пакет с надписью «Ашан».

Сашка подошёл к Игоряну, улыбаясь во весь рот.

– Братан, ты, конечно, красавец, но за твою наглость мы по шее получим…

Честно говоря, мне эта идея понравилась сразу, у нас было много недовольных, злых сограждан, которым общение с нами не приносило большого удовольствия, а тут неожиданно появляется Игорян с кальяном, и, скорее всего, у него на заднем сидении, как всегда, лежит его звонкая гитара, которая в руках нашего дружбана становилась оружием для умиротворения граждан и поддержания порядка на вверенном нам посту. Я подошёл к Игоряну, пожал ему руку.

– Отличная идея, дружище, вот только мы с «момоном» не сможем с тобой подымить, всё-таки мы на службе. Но если ты дашь возможность подымить недовольным водителям, а ещё если у тебя в машине завалялась любимая всеми нами гитара, то это вообще будет бомба! Здесь сразу же будут те же ощущения, что на рок-фестивалях!

– Я даже не знаю. Одно дело – своих пацанов снабжать табачком и играть для вас на гитаре, другое – для всех остальных, хотя вы ж меня знаете, я за любой кипиш, особенно если это будет крутая туса! Не ссать, братва, сейчас мы взорвём ракету…

И взаправду всё прошло так, как я и планировал, и даже лучше, некоторые люди ставили в сторону свои автомобили, доставали из машин стулья, подсаживались к Игоряну и слушали, дымя кальян. Особо проникшиеся атмосферой даже умудрились поставить мангал и приготовить шашлычки для всех. Кто-то, к моему ещё большему удивлению, достал старый самовар, который грелся от подкидываемых в горящую топку дров. Я никогда не думал, что в центре Москвы возможно увидеть такое зрелище… Это было что-то с чем-то, в тот момент моя вера в человечество укрепилась. Это было чертовски классное времяпровождение, хоть я как такового участия в сём деянии не принимал. К счастью, интернет практически не работал ни у кого, иначе бы, боюсь, здесь скопилось бы столько людей, что в итоге их всех пришлось бы нам с Сашей разгонять, а нам этого как-то не хотелось…

***

Время летело незаметно, вроде только заступил на пост, а на небе уже виднелись звёзды и на улице уже потемнело. Поток автомобилей изрядно иссяк, большинство граждан, слушавших сольный концерт Игоряна, давно уехали. Осталась небольшая группа людей, которые особо никуда не спешили, и у которых были также гитары, бухлишко и отличное настроение. Всю сегодняшнюю идиллию разрушила недалеко от нас раздавшаяся автоматная очередь.

– Какого хрена? – прокричал Сашка, смотря куда-то в сторону и вскидывая автомат.

Я, в свою очередь, не теряя драгоценных секунд, побежал к отдыхающей группе людей. Среди них был и Игорян, который к вечеру уже изрядно подпил.

– Немедленно собирайтесь. Концерт закончен, здесь оставаться опасно… – прокричал я расслабленным и подвыпившим людям.

– Ты чего, на-чаль-ник… Успо-койся… Луч-ше сядь с нами и жирани по-братски, – протяжно и с трудом пробормотал один из сидевших на лавке, протягивая мне открытую банку пива. Тут я не выдержал и выбил банку в сторону, взяв пьяное тело за грудки.

– Ты тупой или как? Жить надоело? Не слышишь стрельбу, ослина? Давай, бегом, бери вещи и вали отсюда в сторону ближайшего кордона, – честно говоря, я не привык кричать на людей, но тут нутром чувствовал: если прямо сейчас не вставлю этим идиотам мозги на место, то последствия будут ужасающие. Видя, что мои слова до мужика не доходят, я ему влепил затрещину, после чего ощутил на себе недовольные и взбешённые взгляды товарищей гражданина. – Я не шучу, берите своего друга и уезжайте отсюда. Вы меня поняли? – услышав в свой адрес кучу нецензурных слов и увидев неприличные жесты, люди нехотя, но всё же начали собирать манатки и покидать насиженные места. Ко мне подошёл Игорян и приобнял меня сбоку.

– Жентос, что происходит, ты чего такой злобный? Расслабься, хапни пивка, и жизнь будет хороша…

Я с грозным видом посмотрел на друга.

– Игорян, тебе тоже надо уходить с ними. Жопой чую, что что-то сейчас начнётся… Плюс долгое радиомолчание не сулит ничего хорошего…

– Ты уж, Жека, меня извини, но вас двоих малышей я тут на произвол судьбы не оставлю. Я с братанами буду отбиваться вместе, хочешь, закуй в наручники и отведи в ОВД ближайшее либо прими свою судьбу, и мы вместе будем стоять на вашем КПП…

Спорить с Игорем всегда было тяжело, ну а тем более с пьяным вдвойне нереально, поэтому я решил, что ничего страшного, если он побудет тут и посидит в своей машине. С учётом того, что гаишный наряд давно был снят, из всех транспортных средств только машина Игоряна могла нас довезти до любого места.

– Ладно, собирай вещи и сиди тихо в своей машине, – после этого я подбежал к Саньку. – Братан, выбери и займи позицию для обороны, проверь снаряжение и оружие к бою, мало ли что… Если что, прикрываем друг друга, я сам, Санёк, очкую…

– Я понял, Женёк, я уже всё так и сделал…

– Вот и славно… Я пойду проверю, что там, на другом конце переулка, а ты смотри в оба…

Честно говоря, идти к месту, откуда доносились выстрелы, не самая лучшая идея в моей жизни, и в этом я убедился быстро. Мне навстречу выбежала ошеломлённая толпа людей с ужасом на лицах. Среди них были старики, женщины и дети… Люди что-то кричали, указывая пальцами в сторону, откуда бежали. Откинув приклад, я взял свой «Кедр» наизготовку и, прислонив к плечу, не спеша пошёл к месту, откуда бежали граждане. На мгновение я потерял дар речи и замер на месте, увидев, как одни люди набрасывались на других. При этом бегали они, как спринтеры, однако были в крови и в грязи, а также в рваной одежде.

В двадцати метрах от меня бежала женщина с пятилетним ребёнком, которую сбил с ног обезумевший человек, начавший её бить руками, раздирая себе пальцы в кровь, сдирая кожу и вырывая себе ногти о плоть бедной женщины. Зрелище было не для слабонервных, ребёнок лежал рядом, плача и держась за коленку с гематомой. Признаю, я никогда раньше не стрелял в людей, да и вообще, во что-то живое, но тут палец сам спустился на курок и одним движением фаланги пальца – выстрел. И всё, как в замедленной съёмке: девятимиллиметровая пуля, вылетевшая из дула пистолета-пулемёта, пронзает височную долю обезумевшего человека. Удивительно, как шесть грамм свинца способны остановить практически любое живое существо. Был человек, рос, ел, общался, размножался, а тут бац – всего лишь шесть грамм. Не знаю почему, но именно об этом я подумал, убив первого человека… Если что, это была тридцать девятая статья уголовного кодекса, крайняя необходимость, ибо теперь прокурор с меня не слезет…

Не прошло и пяти секунд, а в голове уже столько мыслей, и перед глазами картина, как бездыханное тело падает на асфальт, где уже обосновались мозги отчалившего на небеса. Подбежав к женщине и начав осматривать её, я еле сдержал рвотные рефлексы. Картина была ужасной: грудная клетка выпотрошена, всё в крови, она лежит, захлёбываясь собственной кровью… Я не знал, чем ей помочь, попытка связаться по рации с руководством, да и вообще с кем-нибудь, не принесла желаемого успеха, в эфире было радиомолчание… Даже на телефоне связи не было. Я подошёл к ребёнку, осмотрел рану: небольшая гематома, не смертельно, и слава богу.

– Дя-дя, а что с мамой? – дрожащим протяжным голосом промямлил ребёнок. И в этот момент мне стало страшно. Я не знал, что сказать этой девочке, чтобы не травмировать её психику…

Я загородил ей своим телом обзор того места, где лежала её мать.

– Солнышко, мама приболела и лежит отдыхает, сейчас подъедут врачи и ей помогут. Но нам с тобой надо уйти отсюда, не бойся, с мамой уже ничего плохого не будет… – какую же ересь я нёс… В этот момент я себя так ненавидел, не знаю почему. Легче было нажать спусковой крючок и убить человека, чем вести в такой ситуации диалог с ребёнком, мать которого лежит рядом мёртвой.

Девочка посмотрела на меня своими заплаканными глазками и, хлюпая носиком, произнесла:

– Но как же я уйду без мамы? Можно я подожду врачей вместе с ней? Я без неё не могу уходить, нас дома папа ждёт и Лёшка ждёт в люльке. И как я домой попаду без мамы? И папа запрещает общаться с неизвестными людьми, тем более куда-то ходить…

– Солнышко, я сотрудник полиции, ты мне можешь доверять. У нас мало времени, очень мало…

То ли шестое чувство, то ли ангел-хранитель мне подсказал, что со спины надвигается угроза. Обернувшись, я увидел, как очередной обезумевший бежит на меня. Его звериный оскал, бешеный взгляд и лицо, испачканное кровью, засохшей и свежей, вызывали у меня, с одной стороны, страх и отвращение, но с другой – давали такой прилив адреналина, словно мне вкололи эпинефрина.

– Стоять, полиция!

В ответ была ожидаемая тишина, после чего руки сделали всё за меня автоматически. Перед зрачком возникает целик с мушкой, в котором фиксируется лицо неприятеля. Доля секунды, и из дула вырываются языки пламени, а следом вылетает смертоносный свинец – и всё, угрозы нет… И всё же «Кедр» – изумительное изобретение наших оружейников. Я в жизни с первого раза так из макарова не попал бы, а так два выстрела – и все в яблочко, один из них даже в глазное… Времени мешкать и вести диалоги с ребёнком не было, поэтому я, откинув за спину «Кедр», схватил девочку и побежал к Саньку, оттуда как раз раздавались автоматные очереди.

Выйдя из-за угла, я увидел эпичную сцену: на окровавленном асфальте человек с простреленными ногами ползёт к Саньку, и тот без доли сожаления прикладом от пулемёта разбивает ему вдребезги голову. Рядом с ним лежит ещё несколько изрешечённых автоматными очередями тел.

– Ты, я смотрю, в детстве пересмотрел фильмов с Рембо, – усмехнувшись, произнёс я, осматривая бойню, устроенную ОМОНовцем.

Разозлённый Сашка стоял, покачиваясь, глаза бегали из стороны в сторону, руки сжимали РПК, перчатка правой руки была пропитана бурой кровью.

– Женёк, что это такое?? На моих глазах деда сбивает другой хрен и начинает его грызть. Чёрт, да я вообще обомлел. Я попытался его оттащить от него, так в том столько дури было, он меня повалил наземь и начал бить. Благо разгрузка на мне, так я его рукой левой схватил за шею, а правой начал дубасить по морде до тех пор, пока не проломил череп… Да даже это фигня… Дед, у которого из шеи хлестала кровь, встал, рана на шее перестала кровоточить, кровь просто свернулась, и всё. Я от него отошёл, нацелил на него пулемёт. Из его рта раздался хрип, зрачки начали расширяться, пальцы сжались в кулаки, и, оскалив свои жёлтые зубы, он направился на меня. И тут я очередью полоснул его. После этого начали выбегать ещё такие же бешеные, ну тут я решил не рисковать и просто, когда они подходили близко, шмалял по коленным чашечкам. Но, чёрт, их это не останавливало, они ползли ко мне. И тут помогал контрольный в голову, – он обтёр перчатку о штанину… – Вот только недавно их на «Садоводе» купил и все зафаршмачил… Как так, Женёк? – с грустью произнёс Сашка… – И что будем делать?

– Валить надо отсюда, братан, связи с командованием нет. Ещё и ребёнка надо отдать компетентным органам… Плюс отстреливаться долго мы не сможем. Кто знает, сколько таких контуженных выбежит к нам…

Девочка, которую я недавно поднял на руки, обняла меня и прижалась сильно к телу.

– Ты прав… Подыхать от укуса безумного узбека или пенсионера я не готов ещё… Однако куда идти?

– Из Москвы, вон в ту сторону…

– Если ты думаешь, что та дорога безопасна, то я тебя чуть-чуть расстрою. Большая часть безумных прибежала именно оттуда… Остаётся только бежать в метро, ехать до Котельников и пробиваться с боем домой в Коломну…

– Метро… Там темновато… Туда все гости и жители Москвы побегут в поисках спасения. Ночью на улицах Москвы светлее, чем днём, и будет, я думаю, безопаснее…

После моих слов в воздухе раздался взрыв, спустя буквально минуту все здания, рядом стоящие машины обесточились. Ни телефон в руках, ни какая другая электроника, имеющаяся при себе, не работала. Над нами с огромной скоростью пролетел самолёт, теряющий высоту и приближающийся к земле. Десять секунд – и в паре километров от нас раздался взрыв, самолёт врезался в одну из высоток.

– Ну что? Накаркал, ёжкин кот… У меня волосы даже дыбом встали… – сплюнув, произнёс Санёк.

– Волосы встали от мощного электромагнитного излучения. Чувствую, наши фонарики бесполезны, как и вся электроника. Бежим в метро, глядишь, волна и не прошла так глубоко… Кстати, а куда кучерявый друг наш делся? – взволнованно произнёс я, внимательно смотря по сторонам.

– Блин, про Игоряна забыли… Он вроде в машине должен быть… – Санёк побежал к недалеко от нас стоящему фольксвагену.

В салоне машины кроме бардака никого и ничего не было, однако из-за угла одного из близстоящих зданий вышел Игорян, держа в руке разбитый кальян, измазанный кровью. Одежда, лицо и руки были в грязи, которая не спеша стекала по его телу. Он подошёл к нам с безумными глазами, наполненными кровью.

– Игорян, с тобой всё в порядке? – спросил я негромко друга, при этом держа палец на спусковом крючке.

Он был явно в замешательстве, что-то хотел сказать, но потом вдруг остановился, переведя взгляд в другую сторону. Однако стоявший рядом Санёк был очень нетерпеливым парнем и отвесил затрещину Игорьку, что подействовало моментально.

– Ты какого хрена творишь, чувак? Вы чего, чепудоны, не видите, что я разбил свой любимый походный кальян об голову обдолбанного дебила, который набросился на меня… Что теперь будет… Посадят из-за этого идиота, это ж какая, Женёк, статья? Сто пятая, верно?

– На тебя тоже напали эти, одичавшие? – с иронией произнёс Санёк.

– Нет, блин, я просто так, как свин, вымазался в грязи и разбил кальян… Конечно, напали, что за глупые вопросы… Я отошёл слить воду из колбы, ну и поссать заодно, а тут хоп, дебил какой-то на меня бежит и воет. И я, не застёгивая ширинку, машинально как вдарил ему по башке кальяном, так тот сразу и рухнул, правда, на меня…

Санёк захохотал вполголоса:

– Ты сейчас-то, братан, застегни магазин, а то раскрыт нараспашку. Не дай бог, кто-нить за пипку укусит…

– Иди ты, еблуша… Короче, мужики, я предлагаю сесть в машину и гнать нахрен из этого дебильного города…

– Да? И как? Ты, видимо, пока валялся в грязи, не заметил, что света-то нет поблизости нигде?

– И? При чём здесь ваш свет и моя машина?!

– Электромагнитное излучение, Игорян…

– Вот те на… Хреново… Какие предложения? – он только решил осмотреться по сторонам и увидел лежащие рядом трупы. – А это что за бешеный мясник тут поработал? – заметив улыбку на Сашином лице, он продолжил: – Понятно, у нас тут только один деревенский Рембо…

– Короче, братан, мы сейчас идём в метро. Я думаю, там будет безопаснее какое-то время, чем на поверхности… Тут легче словить шальную пулю или быть загрызенным каким-нибудь безумным бомжом…

– Блин, тачку жалко здесь кидать… Сейчас тогда портфель с вещами возьму, сотру с себя эти помои, и пойдём… И да, кстати, может, мне кто-нибудь из вас двоих пистолет одолжит, а то тут у нас зомби-апокалипсис по ходу дела намечается, а кальянов запасных у меня нет, – сказал Игорь, бросив в сторону разбитый кальян.

Мы, в свою очередь, отрицательно покачав головой, сказали ему взять какую-нибудь палку или железку для самообороны, на что он посмотрел на нас с недовольным выражением лица.

Глава вторая

Вбежав в вестибюль метро, мы встретили измученного полицейского, которого окружили граждане и что-то кричали ему на ухо, а тот, морщась, записывал в книжку. Увидел нас, и на его лице появилась небольшая, но улыбка. Сказав что-то гражданам, он подбежал к нам.

– Мужики, слава богу, хоть какую-то помощь мне штаб выслал, а тут хрень какая-то творится…

Я, неоднозначно помотав головой, произнёс:

– Дружище, связи со штабом нет, на улице творится чёрт знает что. Нам пришлось применить оружие на поражение в отношении особо буйных граждан. Если хочешь, мы поможем тебе забаррикадировать вход в метро и вместе валить отсюда.

После услышанного сержант изменился в лице, потянулся к оружию и не спеша начал двигаться в сторону выхода из метро.

– Стоять на месте. Вы кто такие? Предъявите удостоверения!

– Успокойся, парень, не нервничай, мы свои! – спокойно произнёс Санёк.

Выглянув на улицу, полицейский обнаружил несколько трупов, лежащих на земле.

– Это вы сделали? – не зная, что делать, парень извлёк из кобуры свой табельный ПМ и нацеливал его то на Санька, то на меня.

– Спокойнее, парень, с этой игрушкой! Не мы твои враги! Ты давай, вернись на землю и убери волыну! А то я нервный! – негромко проговорил ОМОНовец.

Сержант, услышав какой-то крик за спиной, обернулся, в глазах его читался страх, руки дрожали. Спустя буквально секунды в вестибюль метро ворвались обезумевшие люди, двое из них набросились на полицейского, вцепившись своими зубами в его плоть прямо в прыжке. Ещё пяток упырей побежали в нашу сторону.

– Игорян, бери девочку и беги вниз! Быстро!

После этого всё было как в тумане… Я не знаю, сколько боезапаса было израсходовано в магазине после стрельбы очередями, однако в голове были слова «Раз, два, три… Раз, два, три…» Стены были вымазаны кровью… Такого количества адреналина в своей кровушки я никогда не ощущал… Сердце билось, как набат, и самое страшное, что мне доставляло удовольствие стрелять в этих людей… Санёк поливал свинцом во вновь забегавших тварей, хотя уже даже сложно сказать, были ли это обезумевшие люди либо здоровые, но бежавшие от страха и смерти в метро…

Когда последняя гильза упала на мраморный пол, а из дула автомата вышел небольшой дымок, мы посмотрели с Сашей друг на друга. Он подбежал к лежачему полицейскому и хотел взять у него оружие и патроны. Тот начал не спеша вставать, но, подняв голову и потянувшись к Саньку, получил контрольный выстрел в голову из моего ПМ.

К счастью, когда мы спускались вниз в темноту по эскалатору, за нами никто не бежал, видимо, было временное затишье перед бурей. На перроне станции было много испуганных и взволнованных людей, которые смотрели на нас с надеждой: «мол, ужас закончился, можно подняться наверх и вернуться домой». Было очень страшно на это смотреть… К нашему удивлению, включилось аварийное освещение, и перрон заполнил красный мерцающий свет. Однако появившаяся энергия не питала пути, и ни один электропоезд не мог сдвинуться с места. Технически получилось, что мы нашли себе могилу в этом подземелье.

К нам подошёл мужчина лет пятидесяти пяти, он был взволнован:

– Вы нам можете сказать, что происходит наверху? И что нам дальше делать, как быть?

Я отвёл мужчину в сторону.

– К сожалению, мы знаем не больше вашего, связи с руководством нет. На поверхности обезумевшие люди, с которыми мы лично столкнулись и в отношении которых пришлось применять оружие. Необходимо срочно закрыть гермодверь, чтобы обезопасить выживших, и ждать помощи извне…

Мужчина, почесав голову и прикусив нижнюю губу, с горечью произнёс:

– Спасибо, что вы честны с нами…

После этих слов послышался треск, к счастью, это закрывалась гермодверь станции, однако очень медленно и слишком громко. Я услышал голос Санька: