Ад идёт за тобой

Михаил Карабашьян

Ад идёт за тобой

Раскалённый прут мучительно медленно приближается к моему глазу. Я знаю, что будет дальше.

Глазное яблоко лопнет и вытечет наружу, принося мне мучения, которые нельзя сравнить ни с чем. Я знаю это, потому что на прошлой неделе этот раскалённый до бела кусок железа уже выколол мне оба глаза, как за неделю до этого и так далее.

Я знаю, что сопротивляться бессмысленно, но животный страх заставляет меня это делать. Я рвусь в цепях, напрягая все мускулы. Бесполезно. От собственной беспомощности становится горько где-то там, где должна быть душа. К горлу подступает противный ком, который невозможно проглотить. Из глаз текут слёзы. Я закрываю глаза и, как можно крепче, сжимаю веки, надеясь, что они защитят меня от неминуемых страданий.

Я больше не вижу этот мир. Лишь слышу, как всюду вокруг меня орут и стонут тысячи проклятых душ, подвергаясь пыткам, до которых не додуматься человеку…

Как и положено в аду.

Глава 1

Летаргический сон (Летаргия) – болезненное состояние, характеризующееся медлительностью, вялостью и усталостью. От комы отличается тем, что организм больного не находится под угрозой смерти.

Я всё ещё скован и мои глаза по-прежнему закрыты. Секунды тянутся как столетия. Любопытство уговаривает открыть веки, но я знаю, что тогда произойдёт.

Мои мучители тут же вонзят в них прутья с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь моим душераздирающим криком и хохоча. Но я не дам им такого шанса. Я подожду, пока они выйдут из себя. Это мой единственный способ сопротивления.

Внезапно, я оказываюсь в месте, о котором забыл много веков назад. Я сижу на скамье в парке. Рядом сидит человек, похожий на меня. Мой брат. В наших руках что-то холодное, и от этого веет приятным ароматом. Если постараться, я могу вспомнить название… Моро… Да. Мороженое. Мы едим его. От воспоминаний о вкусе кружится голова. Мы с братом смотрим на небо, наблюдая за лениво ползущими по нему облаками. Дует приятный ветерок, приносящий с собой запах радости и жизни. Я закрываю глаза, вдыхаю этот запах полной грудью и понимаю, что-то не так.

Глаза открылись сами собой. Я привязан к больничной койке. К моей руке подключен медицинский аппарат неизвестного назначения. Я в одиночной палате. В больнице.

Чувствую зуд в другой руке. В неё воткнута капельница. Всё выглядит очень естественно, но я знаю, это – очередная пытка, участвовать в которой у меня особенно нет желания.

Я вырываюсь из ремней удивительно легко, что лишь доказывает мою правоту. Освобождаю руки и спрыгиваю на пол. Ноги тут же ощущают холод напольной плитки. Чувствую, что сейчас кто-то войдёт. Так и есть. Через секунду дверь в палату медленно открылась и в неё вошёл демон в облике обычного санитара. Я набрасываюсь на него, избиваю и валю на пол. Не задерживаюсь – добивать нет времени. Бегу дальше по коридору. Навстречу медсестра с каталкой. Очень хитро. Опрокинув каталку, я сбиваю медсестру и бегу дальше, чувствуя затылком погоню. Но я не дам себя поймать. По крайней мере не так быстро.

Вижу выход. Ускоряюсь. На пути встаёт верзила в костюме охранника. Наскакиваю на него. Ломаю нос локтем. Слишком просто. Видимо решили дать мне надежду на спасение, чтобы потом вновь растоптать её, принося боль гораздо сильнее физической.

Я добегаю до выхода и распахиваю дверь. Тут же падаю на колени мгновенно обессилев.

Яркий белый свет бьёт в глаза. Холодный запах свежести щекочет ноздри. Мороз пробирает до костей, а крупные хлопья снега медленно опускаются с небес, превращаясь в капли влаги на моём теле.

Возвращается слух, и я слышу вопли. Радостные вопли детей. Глаза привыкают к свету, и я смотрю в их сторону. Отара ребятишек под присмотром катается на ледовых горках. Мне страшно.

Я поднимаюсь с колен и возвращаюсь в больницу, где меня уже ждёт не меньше дюжины врачей со смирительными рубашками в руках.

– Где я? – даже собственный голос звучит пугающе.

– Что? – спрашивает один из докторов.

– Ничего.

Я спокойно иду обратно в палату, а врачи медленно расступаются передо мной.

* * *

Я сижу на койке и вожу пальцем по листку прозрачного пластика, который мне дала медсестра, сказав, что это – компьютер. Жаль, она не сказала, как его включить. И вот я уже час пытаюсь активировать его, борясь с желанием разбить.

Слышу, как кто-то подходит к двери моей палаты. Она открывается и входит врач. Я чувствую, он нервничает, но не обращаю на него внимания и продолжаю возиться с… компьютером.

Доктор кашляет, надеясь привлечь моё внимание. Безрезультатно. Тогда он начинает говорить:

– Здравствуйте. Меня зовут Андрей Иванович Борг. Я – главврач этой больницы и Ваш лечащий врач. Рад наконец-то познакомиться.

Он протягивает руку. Я не реагирую.

– Вы, – в голосе Андрея чувствуется раздражение, – настоящий феномен! Ваш случай летаргического сна не имеет аналогов в истории! Человек, который проспал двадцать пять лет и при этом…

– Сколько лет?

– Двадцать пять, – неуверенно отвечает врач и делает шаг назад.

Я смотрю на него и пытаюсь осознать то, что услышал. Перевожу взгляд на прозрачный кусок пластика, который вдруг покрывается видениями сотен лет, проведённых мной в мучениях в аду. Здесь же прошла лишь четверть века.

– Ясно, – отвечаю я, когда поток видений оборвался.

Доктор продолжает:

– Так вот. Несмотря на Ваше столь длительное бездействие, Ваш организм он… Он просто в потрясающем состоянии! Это неповторимый случай! И нам нужно провести ряд анализов и тестов так как…

– Что?! – я отвлекаюсь от компьютера.

– Тесты. Мне нужно провести их. Надо проверить работу ваших органов, мозга и нервной системы.

– Нет! – я мгновенно оказываюсь рядом с Андреем, прижимаю его к стене и хватаю за шею, – Никаких тестов! Хватит с меня!

Я поднимаю его над полом, держа за горло.

– Столько лет меня разбирали и собирали, а затем снова разбирали… Ставили опыты, резали, протыкали… Больше не позволю!

Я разжимаю руку. Врач падает и растягивается на полу, задыхаясь.

Я чувствую, что кто-то опять стоит за дверью. Она открывается и в палату входит новый человек. Знакомый мне. Не помню откуда.

При виде меня он расплывается в улыбке.

– Брат! – кричит он и бросается ко мне с распростёртыми руками.

Через миг он валяется на полу рядом с Андреем, сжимая разбитый нос.

– Лёха, – стонет он, – ты чего!?

Лёха… Сколько мыслей в голове… Да. Кажется, так меня звали когда-то. А ещё он назвал меня братом. Вспоминается видение. Парк, лавочка, мороженое, брат… Я могу вспомнить как его зовут.

– Артём? – с трудом, но я вспоминаю имя.

– Да! Проклятье! Я примчался к тебе, как только узнал! И что в итоге?!

– Успокойтесь, – Андрей наконец-то отдышался и теперь помогает Артёму подняться, – у Вашего брата эмоциональное расстройство. Это – реакция на пробуждение. Скоро пройдёт.

Я отворачиваюсь. Беру компьютер и иду с ним к окну, за которым по-прежнему идёт снег. Такой белый и несокрушимо холодный.

К двери палаты снова кто-то подходит. Я чувствую холод и пьянящий аромат женских духов. Для носа, привыкшего к запаху серы, он кажется чем-то фантастическим.

Дверь отворяется (надо бы её запереть), и в палату врывается высокая блондинка в чёрном пальто и очках в чёрной оправе. Она ведёт себя и говорит так, будто не только в палате, но и в целом мире кроме неё никого не существует.

– Меня зовут Егорова Светлана Маратовна. Я – репортёр журнала «Наука и жизнь». Наша редакция хочет опубликовать историю про Вас и Ваш случай, и я здесь для того, чтобы задать несколько вопросов. Более того. Я теперь Ваш личный гид по, новому для Вас, миру и с радостью помогу Вам освоиться в нём. У Вас есть вопросы?

– Да, – я протягиваю компьютер, – как его включить?

В этот момент доктор выходит из себя. Он начинает что-то щебетать про то, что больному (очень смешно) нужен отдых. Он выталкивает обоих посетителей из палаты закрывает дверь, и мы остаёмся одни. Снова.

– Так вот, – отдышавшись говорит Андрей, – нам необходимо провести Ваше обследование. Это не обсуждается! Если не для Вас, то хотя бы для окружающих Вас людей. Им следует знать, что Вы!..

– Хорошо, – я останавливаю поток слов доктора, – только объясните, как это включить.

Глава 2

Как сильно может измениться мир за год? А за два? А за двадцать пять? Мировая война. Ядерный конфликт. Полёт на марс, обернувшийся катастрофой. Политическая и гражданские реформы. Скачок технологического развития. Новый ледниковый период…

Я с удивлением узнаю, что сейчас середина лета и откладываю компьютер, устав читать краткое содержание лет, которые я проспал. Оказалось, компьютер включается фразой «Добрый день». Поразительная вежливость по отношению к гаджету.

Я ложусь спать, но не могу уснуть. Стоит сомкнуть веки, как перед глазами вновь всплывают столетия, проведённые в аду. Я встаю и слоняюсь из угла в угол по палате до самого утра.

Утром приходит Андрей Иванович и ведёт меня к специалистам различного профиля. У меня берут кровь, меряют давление, проверяют зрение, слух, рефлексы и работу внутренних органов. Всё идёт хорошо. Не задалась только беседа с психиатром. Бедняга со слезами выбегает из кабинета. Зато тест на физическое состояние превосходит все ожидания врачей. Они в восторге.

Тесты закончились только под вечер. Я возвращаюсь в палату, там меня ждёт ужин. Поднимаю крышку контейнера. Безвкусные рыбные палочки и картофельное пюре. Закрываю крышку. Я не голоден.

Вскоре приходит Артём. У него в руках сумка, из которой доносится аппетитный аромат, от которого меня сразу же тошнит.

– Привет, братишка, – он словно не помнит о нашей первой встрече, – ну как ты тут? Я привёз тебе одежду и нормальной еды.

Он протягивает сумку мне, и я достаю из неё одежду. Контейнеры с едой ставлю рядом со своим ужином.

– Не голоден? – усмехается брат.

Я киваю головой. Не хочу объяснять ему о пытках чревоугодия.

– Ну и напугал же ты нас всех, братик!

– Напугал?

– Да. Когда… уснул. Бум и как сквозь землю провалился. На телефоны не отвечал. На работе не появлялся. Двери заперты изнутри. Пришлось получать разрешение и вскрывать квартиру. Сперва все решили, что ты умер. Потом проверили – спишь. Попробовали разбудить, но не вышло. Потом приехали врачи, осмотрели тебя и сказали, что эта штука зовётся летаргический сон. «Слава Богу» подумали мы. Кто бы знал, что спать ты будешь так долго.

– Поверь, я бы очень хотел проснуться раньше.

– Верю, – Артём улыбается, не до конца понимая о чём я. Оно и к лучшему.

Мы сидим молча какое-то время. Я чувствую, что брат хочет ещё о многом рассказать, но не знает с чего начать.

– Ладно, – всё-таки говорит он, – я поеду. Врач сказал, что тебя можно будет забрать завтра домой. Вот мои обрадуются, когда узнают.

– Твои?

– Ага. Жена и дети. Сейчас приеду и расскажу, что дядя Лёша возвращается домой.

Артём прощается, похлопав меня по плечу (всё же осторожничает). Я снова остаюсь один. Сижу молча и смотрю в пол. В голове только слова Артёма «Возвращается домой».

Смотрю в окно. На улице уже ночь. Хорошо бы лечь поспать, но я знаю, что не смогу. Выхожу из палаты и иду в кабинет, где проходил тест на физическое состояние. Встаю на беговую дорожку и бегу.

* * *

Вернувшись утром в палату, встречаю там Андрея Ивановича. Он смотрит на меня, и я читаю в его взгляде смесь раздражения и беспокойства.

– Где Вы были?

– Бегал?

– Во сколько же Вы проснулись?

– Я не спал.

– Всю ночь?

– С тех пор как вернулся.

– Какой ужас! Вы же себя в могилу сведёте! Как Вы себя чувствуете?

Он подходит ко мне и светит фонариком в глаза.

– Нормально.

Я прохожу мимо Андрея и сажусь на койку, смотрю в пол. Врач смотрит на нетронутые контейнеры с едой.

– Вы не голодны?

– Сыт по горло.

– Ясно. Что ж, – доктор тяжело вздыхает, – У меня хорошие новости. Все тесты показали отличный результат, и мы больше не имеем оснований держать Вас в больнице. Сегодня за Вами приедет брат, хотя я бы порекомендовал Вам ещё какое-то время понаблюдаться у врача.

– Как скажете.

– Это значит, что Вы последуете моему совету?

– Это ничего не значит.

Пробурчав что-то под нос, Андрей уходит. Я снова остаюсь один. Смотрю на один из контейнеров. Протягиваю руку и открываю его. Стейки. Когда-то я любил их, наверное. Беру один и откусываю небольшой кусок. К горлу тут же подступает рвотный рефлекс, но я стараюсь его сдержать. Медленно жую. Спустя пару минут мне всё-таки удаётся проглотить кусок мяса. Смотрю на надкусанный стейк в руке и возвращаю его назад в контейнер.

Вскоре приезжает Артём.

– Ну как, братишка? Готов ехать домой?

Я смотрю на брата, не зная, что ответить. Но тут заходит Андрей и спасает меня.

– Я зашёл попрощаться, – говорит он и протягивает мешочек с баночками таблеток, – принимайте по одной раз в день, и Ваше самочувствие улучшится.

Я чувствую, что он хочет что-то ещё сказать, но мнётся. Ладно, подожду. Мне некуда спешить.

– А Вы…, – он набирается смелости, – Вы не против, если я опубликую Ваш случай в медицинском журнале? Я давно искал интересную тему для статьи. А Ваш случай – настоящий фурор!

Я жму плечами и отвечаю:

– Не против.

Через несколько минут мы с Артёмом уже едем на снегомобиле – гибриде автомобиля и снегохода. Брат решает провести небольшую экскурсию по городу. Хорошая идея.

Я смотрю в окно и вижу мир, лишившийся тепла. Повсюду, все как один, люди в шерстяных пальто, куртках и шапках. Единицы в шубах и дублёнках (видимо те, кто побогаче). Все спешат куда-то, стараясь как можно меньше времени проводить на улице, где холод пробирает до костей.

Этот же холод и руководил постройкой города. Всё вокруг создано исходя из одной единственной цели – сохранение тепла. Дома – бараки вдоль дороги стоят на сваях вплотную друг к другу. У каждого есть несколько общих стен с соседями. Между домами и землёй – прослойка, чтобы тепло не уходило в промёрзшую землю. Улицы очень узкие. Ширины как раз хватает для того, чтобы мог проехать снегомобиль и никого не задавить.

– Ну как тебе? – спрашивает Артём?

– Терпимо. Так что всё-таки случилось?

– Никто толком и не знает. Кто-то утверждает, что всему виной глобальное потепление, кто-то, что ядерный конфликт. Самая модная теория – солнце больше не даёт тепла из-за какого-то там анти-излучения. Так или иначе, мы теперь живём в холоде, каждый день измеряем уровень радиации и пьём гору таблеток для повышения сопротивляемости организма.

– Могло быть хуже.

– Да уж конечно, – брат усмехается, не понимая, что я не шучу.

Через какое-то время брат снова заговаривает:

– Я думал закатить вечеринку в твою честь. Прям торжественное возвращение. Чтоб с гостями и друзьями. Но не сложилось. Так что посидим тихо. По-семейному. Катя готовит праздничный обед.

– Катя?

– Да. Так зовут жену. А мальчуков: Витя и Лёша. Лёша тот, что помладше. Угадаешь с одного раза, в чью честь его назвали?

– Неудачный выбор.

– Да ладно тебе. О, вот мы и приехали!

Сказав это, он поворачивает, и мы заезжаем в гараж под одним из домов. От других он отличается цифрой 21 под самой крышей.

– Добро пожаловать! – брат хлопает меня по плечу и выходит из машины.

Я иду следом. Мы выходим из гаража и заходим в дом. Артём приветливо сообщает, что мы вернулись, а мои руки сами-собой сжимаются в кулаки. По телу забегали мурашки. Сердце забилось чаще. Я чую его. Этот запах я не перепутаю ни с чем. Он где-то рядом, но я никого не вижу.

– Знакомьтесь, – говорит Артём, когда в холл заходит его жена, – Катя, это Лёша – мой пробудившийся старший брат. Лёша, это – моя супруга Катя.

– Очень приятно, – демон в теле моей невестки улыбается и протягивает мне руку.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься на неё с кулаками. Лишь молчу в ответ и не свожу с неё глаз.

Демон опускает руку и обращается к брату:

– Милый, может заберёшь детей пораньше из школы? Думаю, ради такого случая они могут пропустить пару уроков.

– Отличная идея! Я мигом!

Схватив пальто, Артём выбегает из дома. Мы с Катей смотрим друг на друга не мигая. Через пару минут слышно, как снегомобиль отъезжает, и я хватаю первое, что попадается под руку. Бью наотмашь. Пластмассовый совок разбивается об голову демона, но тот даже не реагирует.

В один миг, оказавшись рядом со мной, Катя толкает меня через весь холл, и я врезаюсь в стену. На секунду теряю ориентацию, но демон уже рядом. Бью первым. От удара в челюсть одержимая валится на пол, но тут же подскакивает, мы начинаем бороться, переталкиваясь от стенки к стенке.

Внезапно, Катя хватает меня и швыряет в гостиную. Снова врезаюсь в стену. На этот раз сильнее. Вижу, как демон мчится на меня. Подбираю кочергу возле камина и бью ей. Катя отшатывается и падает на стул. Я наступаю.

– Остановись! – демон вскидывает руку, – А что ты скажешь брату, если убьёшь его женщину?

– Правду.

– Думаешь он тебе поверит?

– Не знаю. Но я должен выгнать тебя из его жены.

Демон смеётся в ответ.

– Чтоб ты знал, идиот, она сама меня пригласила.

Я останавливаюсь в шаге от врага. Слышно, как открывается дверь. В дом врывается сквозняк вместе со взволнованными детскими голосами. Быстро же Артём вернулся.

– Ну давай, – Катя подмигивает и наклоняется ко мне, подставив шею, – прямо на глазах у детей.

Я бросаю кочергу на пол.

– То-то же, – усмехается она.

Демон подмигивает мне, встаёт и уходит в холл, встречать семью. Я до хруста сжимаю кулаки, не понимая, что делать дальше.

Глава 3

Праздничный обед продлился до поздна. Артём без умолку рассказывал истории из нашего детства, Катя не переставала над ними смеяться, а дети смотрели на меня так, будто я был каким-то пришельцем и каждый раз отводили взгляд, когда я смотрел на них.

– А помнишь, как мы с мамой и папой поехали в горы с ночёвкой? – вдруг спрашивает брат.

Я смотрю на него и в памяти возникают образы словно из другой жизни.

– Что с ними? – спрашиваю я в ответ.

– С кем?

– С родителями.

Артём вдруг замолкает, а улыбка на лице одержимой исчезает. Она говорит детям, что пора идти делать уроки и уходит с ними из-за стола. Брат провожает их взглядом и начинает говорить, не поворачиваясь ко мне.

– Снегом замело. Когда все смекнули, что случилось, началась полнейшая неразбериха. Стали экстренно строить резервации, типа нашей, и свозить в них всё и всех. Первыми эвакуировали правительство и богачей. Потом военных с семьями, потом медиков и всякого рода специалистов. Стариков и больных оставили на последнюю очередь. Только большинство из них той очереди не дождалось. Как и мама с папой. Они так и остались там, где-то. Под толстым слоем льда и снега. Поэтому я был счастлив, когда узнал, что тебя всё-таки эвакуировали в безопасное место. Правда сперва я жил в другой резервации, но за пару лет сумел добиться перевода сюда.

Артём перестаёт говорить. Я тоже молчу. В голову приходит осознание его слов. Я вдруг понимаю, что весь мир, в котором я жил прежде, теперь мёртв. Умер под снегом вместе с друзьями и родственниками. Но, как бы мне ни хотелось, я не могу заставить себя переживать по этому поводу.

– Кстати, – брат вспоминает что-то важное, – Аня тоже жива. Сейчас в Москве. Крупная шишка в научном мире. Она долго ждала, что ты очнёшься. Но так и не дождалась. Можно с ней связаться, если хочешь.

– Не хочу, – отвечаю я, вспомнив, о ком говорит брат.

– И то верно, у неё уж новая жизнь, наверное. Ни к чему ворошить прошлое.

Снова наступает тишина, которую прерывает дверной звонок.

– Артём! – раздаётся голос Кати, – открой пожалуйста.

Глава семьи извиняется и выходит из-за стола. Я слышу, как открывается дверь и в дом врывается холод и знакомый аромат, перебивающий вонь серы. Вскоре брат возвращается с довольной улыбкой.

– Лёш, – говорит он, – это к тебе.

Тут же за ним на кухню врывается Светлана.

– Здравствуйте! – так же решительно говорит она и так же решительно протягивает мне руку, – Как Ваши дела?

Я смотрю на неё молча.

– Простите моего брата, – вмешивается Артём, – он всегда был букой. А после пробуждения стал ещё хуже. Прошу, присаживайтесь. Чаю?

– Кофе пожалуйста.

Артём кивает, подмигивает мне и уходит за напитком.

– Итак, Алексей, – Света достаёт папку и кладёт на стол передо мной, – здесь всё необходимое для вас. Вся информация о новом мире, Ваш личный номер, документы на жильё и кредитная карта. Как я уже говорила ранее, наш журнал давно следит за Вашим случаем, и меня приставили к Вам как личного помощника в освоении после пробуждения. Естественно не просто так. От вас требуется отвечать на мои вопросы и активно помогать в составлении статьи для журнала. Когда Вам будет удобно начать?

– Никогда.

– Что это значит?

– Это значит, что разговор окончен.

Я встаю из-за стола и выхожу из кухни. Света вылетает следом за мной и встаёт на пути.

– Вы не имеете права отказаться! – заявляет она мне.

Я отодвигаю её в сторону, нахожу взглядом первую попавшуюся дверь, прячусь за ней и запираюсь. Оказывается, это – ванная. Снаружи слышен голос Светланы. Девушка явно раздражена. Я не обращаю на неё внимание, ведь впервые вижу собственное отражение в зеркале с тех пор, как вернулся.

* * *

Я смотрю на себя и не узнаю. Сколько уже времени прошло? Не могу сказать. Но я по-прежнему не могу узнать в зеркале это бородатое, лицо с серыми глазами мертвеца.

Стук в дверь отрывает меня от зеркала. Это Артём. Я знаю.

– Лёш, выходи. Мальчишки хотят повидаться перед сном. Да и ванная нужна всем.

Я ещё раз бросаю взгляд на отражение и выхожу. Светланы нигде нет. Только её папка лежит на столе. Я беру её и сажусь на диван.

– Я извинился перед ней, – говорит Артём, – объяснил, что у тебя эмоциональное расстройство. Ты не слишком груб с ней братец?

– Переживёт, – отвечаю я и открываю папку.

Внутри, как и сказала Света, документы на квартиру, само-собой в Москве (конечно же столицу сохранили), карточка с моим фото и цифрами рядом с ним (видимо личный номер), кредитная карта и кое-что ещё – компьютер, как тот, который мне давали в больнице. Только меньше. «Добрый вечер», говорю я, и лист пластика оживает. По нему начинают растекаться цвета, превращаясь в дисплей мобильного телефона. На дисплее окошко с надписью: «Введите личный номер».

– Хороший подарок, – оценивает Артём, – видишь? Она хорошая. А ты ей грубишь. Позвони ей, когда успокоишься. Она просила.

В этот момент к нам с братом подходит демон и подводит за руку племянника, названного в мою честь. Маленький Лёша протягивает мне рисунок, от которого меня бросает в дрожь.

– Как красиво, – оценивает брат, – сам рисовал?

– Нет, – отвечает ребёнок, – мама помогала.

Я смотрю на Катю, которая расплывается в ехидной улыбке и сбегает, не в силах сдержать смех. Возвращаю взгляд к рисунку, на котором детской рукой нарисован спящий человек в окружении ангелов.

– Я нарисовал, потому что Дядю Лёшу охраняли ангелы всё это время, а потом разбудили его.

– Очень красиво малыш, – говорит его отец, – так ведь, дядя Лёша?

Не говоря ни слова, я вскакиваю с дивана, хватаю пальто и выбегаю на улицу, разминувшись со смеющимся демоном. На улице уже темно. Не беда – глаза видят в темноте. Холод прочищает нос от запаха серы. Только вот куда идти? Плевать. Иду туда, куда смотрю.

* * *

Открываю глаза. Я что спал? В голове каша, как после похмелья. Я что пил? Не помню ничего из прошлой ночи. Вдруг осознаю, что я в чужой постели. Сажусь. Одежды нет. По всей комнате стоят палочки с благовониями. Сильно пахнет ладаном. На руках бинты. На левой замотано предплечье, на правой – кисть. Снимаю бинты с левой. Там надпись на латыни.

Начинаю снимать бинты с правой, но тут открывается дверь и в комнату входит девушка. Одежды на ней не больше чем на мне, в отличии от татуировок. Всё её тело, с головы до ног, покрыто самыми разными рисунками.

– О! – восклицает она, без тени стеснения, – Проснулся!?

– Кто ты? – спрашиваю я.

– А ты не помнишь? Я – Юля. Мы вчера в баре познакомились. Ты напился и потащил меня гулять по городу. Потом пришли ко мне, ты заставил меня сделать тебе татуировки по картинкам с телефона.

– Твоя работа? – показываю ей предплечье.

– Ага. И крест на кисти тоже.

– Крест?

Я снимаю остатки бинтов. На тыльной стороне кисти набито распятие.

– Что потом? – спрашиваю я.