Правила счастливой свадьбы

– Конечно нет! – излишне резко ответила она. – Тасе хотелось в тишине, быть может, проститься с девичьей жизнью… Выйдя из моего салона, у нее больше не будет случая побыть одной… Я понимаю чувства барышни, не беспокоила ее…

– Куда выходит дальняя калитка сада? – спросил Пушкин.

– На соседний переулок… Но почему вы…

– Кто поднял тревогу и заставил взломать дверь?

Вейриоль была готова к вопросу.

– Уже рассказала господину приставу: такая странная дама в дорожном платье… Пришла, хотела видеть мадемуазель Бабанову… Я предложила ей подождать… Потом ворвалась какая-то девица, стала стучать в дверь примерочной, устроила скандал, убежала… Эта дама стала требовать вызвать полицию… Побежала за городовым, приказала ломать дверь… Потом стала распоряжаться, удивительная невоспитанность… Если она баронесса фон Шталь, так разве ей все позволено?

С этим Пушкин готов был согласиться.

– Вам знакома девушка, что стучала в дверь?

– Не имею чести знать, – ответила Вейриоль, глядя прямо.

– Что она желала?

– Вероятно, подозревала измену…

– Неизвестная барышня предполагала, что мадемуазель Юстова не одна, а с ее женихом. Или с мужем…

– Да это просто какая-то сумасшедшая! – резко ответила Вейриоль. – Поверьте, такие происшествия у нас бывают чуть ли не раз в неделю… Женская ревность не знает преград…

Достав черный блокнот, Пушкин раскрыл чистый лист.

– Опишите ее, составим словесный портрет.

Хозяйка салона оглянулась к приставу, будто ища защиту, но тот был чрезвычайно занят разглядыванием занавесок на окне. Как всегда: когда нужна помощь, от мужчины не дождешься…

– Но как я могла запомнить? Она влетела, стала ломиться в дверь и убежала.

Блокноту не суждено было получить новый рисунок.

– Для чего утюг в примерочной? – спросил Пушкин.

– Вечная необходимость… Иногда шов разгладить, иногда плиссе закрепить…

– Сельтерской водой угощаете клиенток?

Вейриоль простила такую наивность.

– Смотря по клиентке, – ответила она. – Кому чай подаем, кофе, а кому и бокал вина…

– Мадемуазель Юстова заслужила минеральную воду?

– Вы шутите? – Кажется, Вейриоль обиделась. – С какой стати угощать Тасю дорогим напитком? И так ей существенную уступку на работу портних сделала… С нее и того довольно будет…

– Вы уверены, что мадемуазель Юстова в примерочной была одна?

У Вейриоль внезапно заболела голова. Она стала массировать виски.

– Господин Пушкин, у меня модный салон, у меня репутация, о чем вы говорите… Умоляю, прекратите…

Мучить женщин, тем более симпатичных, не входит в обязанности сыска. Пушкин попросил, если мадам вдруг вспомнит или узнает барышню, устроившую скандал, немедленно сообщить ему.

Мигрень тут же отпустила. Вейриоль расцвела.

– Обещаю вам, господин Пушкин… И всегда буду рада видеть вас в нашем салоне… Заглядывайте, если будет желание. – Протягивать ручку для поцелуя она не стала, чтобы не оказаться в неловкой ситуации.

– Позвольте нескромный вопрос?

Глазки Вейриоль озорно блеснули.

– Как могу отказать сыскной полиции? Все, что угодно…

– Заслужили у клиенток какое-нибудь прозвище?

Могло показаться, что вопрос доставил хозяйке модного салона большое огорчение.

– Возможно, за глаза меня называют как-нибудь шутливо, но мне об этом ничего не известно, – ответила она. – Заезжайте почаще, быть может, подслушаете дамскую болтовню…

Пушкин обещал вернуться. Напоследок спросил адрес мадемуазель Юстовой, чтобы не искать. Адрес, куда доставить подвенечное платье, Вейриоль был известен: невеста жила с родителями на Пречистенке, в переулке Сивцев Вражек.

Подошел пристав. Всем видом показывая, как раздосадован, что не проявил служебного рвения, стал обещать, что выполнит переданные через Вановского поручения. Тело доставит в участок, доктора Преображенского вызовет, собранные сыском улики будут храниться в целости и сохранности. Кажется, фон Глазенап решил не оставлять о себе дурного впечатления. Пушкин спросил, где проживает сваха Капустина. Почтенная дама приставу была известна. Он назвал частный дом в Мароновском переулке. Тут неподалеку…

Выйдя в сад, Пушкин нашел клочок бумаги, приколотый на перилах крыльца булавкой так, что нельзя не заметить. Торопливым почерком было написано: «Даже если ошиблась и Астра Федоровна не погибла, это ничего не меняет. Они все равно не откажутся от своих планов. Я должна спасти ее и других невест. На ваши вопросы ответы ищите сами. А.К.».

Записка источала тонкий, ни на что не похожий аромат. Пушкин осторожно вдохнул его и закрыл глаза от удовольствия. Этот запах он вспоминал и нигде не мог найти. Так чудно пахла единственная женщина во всем мире. Которая не могла послушно дожидаться в саду, проникла в примерочную и подслушала под дверью. Чего и следовало ожидать. Бедняга Вановский не смог помешать защитнице невест. Она только улыбнулась – он и пропал. Еще лист и чернила выдал ей для записки… Не его вина, такая кого угодно обаяет.

Ну, почти кого угодно…

* * *

Воспоминания были свежи и не скоро забудутся. Портье Сандалов настрадался достаточно. История в декабре прошлого года чуть не стоила ему места, и того хуже – мог за решетку загреметь. Урок пошел впрок. Поддаваться соблазну легкой наживы запретил себе категорически. Служба портье знаменитой гостиницы дороже денег. А потому со старой знакомой Сандалов был настолько любезен, насколько же боялся ее. Он не только предоставил отличный номер на третьем этаже, поклялся на любые расспросы отвечать, что баронесса фон Шталь у них не проживает, но и пошел еще дальше: отказался брать плату за проживание. Ну какие могут быть счеты между старыми друзьями? Тем более если старый друг, то есть подруга, не рассказала сыскной полиции о мелких делишках портье. Подарок Агата приняла без особых благодарностей. Ее молчание стоило значительно дороже.

Номер она получила вчера. А сегодня, когда вернулась в гостиницу, Сандалов старательно раскланялся, всем видом показывая, что готов исполнить любое желание дорогой постоялицы. И не посмел проявить интерес: отчего у дамы нет с собой багажа и одно дорожное платье?

Агата вошла в номер и улеглась на диван. Ужасное положение, когда второй день нельзя поменять туалет. У нее всегда имелся не один десяток платьев. Что было не прихотью, а необходимостью: жизнь великой воровки требовала постоянно менять облик. Для женщины это нетрудно: другая шляпка и наряд делали почти неузнаваемой. Сейчас не было нужды переодеваться, и потому Агате захотелось этого больше всего. К тому же дорожное платье обращало на себя удивленные взгляды дам. Уж на что Москва отстала от мод, но туалет в коричневую клетку – как бельмо на глазу.

Дальше терпеть мучения нельзя. Агата решила немедленно ехать на Кузнецкий мост, чтобы выбрать пять-шесть готовых платьев. Иначе сойдет с ума. Однако в следующее мгновение отказалась. Не время думать о нарядах, когда мадемуазель Бабанова и невесты в опасности. Ради чего бросила жениха? Не ради новых платьев. Первой ее мыслью было немедленно ехать на Тверскую, в дом Бабановых, и предупредить Астру Федоровну. Но от этого следовало отказаться – наверняка там Пушкин. Уже явился, выполнять служебный долг.

Вспомнив о Пушкине, Агата уже не могла думать ни о чем другом. Она так обрадовалась, увидев его на ступеньках дома, что чуть не совершила большую ошибку: просить прощения за глупейшую интригу, которая закончилась свадебной поездкой. Или хуже того: чуть не призналась, что бросила жениха. Агата представила лицо Пушкина, когда она изливает душу. И представлять не надо: то же обычное выражение ледяного камня. Еще, чего доброго, заявил бы: «Меня это не касается». Или подобную гадость. Наверняка не поверил, что заговорщики будут убивать невест. Подумал, что послышалось или она перепутала. Ну конечно, в его понимании разве женщины могут сделать что-то толковое… Им бы только наряды менять… Отвечать на их вопросы следует сухо и равнодушно: «Служебная тайна»…

Со злости Агата пнула носком ботинка подлокотник дивана. Нет, нельзя поддаваться чувствам. Сейчас дорога каждая минута. Надо предпринять что-то очень важное. Агата никак не могла выбрать, что именно. Прижав подушку к груди и накрепко обхватив руками, она стала думать.

Мучил вопрос Пушкина: зачем графу убивать невесту, не получив приданое? Хотя Агата понимала, насколько наивно выглядит ответ: кто станет убивать из-за ненависти к свадьбам… Тут что-то другое… Немного подумав и заглянув в мужскую душу, которая была примитивной азбукой, Агата нашла такое простое и ясное решение, что Пушкин локти кусать будет.

Остались не менее сложные вопросы. Вот загадка: если погибла не мадемуазель Бабанова, а другая невеста, кажется Юсова или Юзова (Агата не слишком хорошо расслышала в дверную щель), что это значит? Заговорщики хотели сделать приятное графу, но почему-то убили другую девушку. Почему? Вероятно, чтобы натренировать руку. Какая подлость: подождать, когда несчастная девушка наденет свадебное платье, войти в примерочную и нанести удар утюгом. Агата представила эту картину, буквально поставила себя на место невесты.

Богатое воображение нарисовало полотно яркими красками. Агата поняла, что ситуация не так проста, как ей показалось. Убийцы душили жертву утюгом. Значит, она видела их в лицо. Что сделает девушка, которая обнаружит в комнате незнакомого мужчину, а то и двух? Конечно, испугается и закричит. Агата подумала, что завизжала бы так, что стекла треснули. Наверняка мадам Вейриоль встревожится, станет стучать в дверь. Но тревоги не было. Выходит, бедняжка знала убийц…

Вывод настолько понравился Агате, что она погрозила кулаком призраку Пушкина, который невидимо витал над ней с равнодушным выражением лица.

Если девушка знала гостей и не подняла крика, кто они могли быть? Кто-то очень близкий… Дружка жениха с кем-то еще. А быть может, сам жених с приятелем. Ну конечно… Этим все объясняется. Вошел жених, она обрадовалась, немного смутилась, что он с приятелем. Хорошо, что успела надеть платье. Хотя жениху видеть невесту в свадебном платье не разрешается, но кто теперь верит в старые приметы? Она счастлива, жених держит ее за руки. Напарник берет утюг, невесту валят и душат чугунной тяжестью. Она не может произнести ни звука. И погибает, глядя в лицо жениху… Ужасная трагедия и подлость.

Мысленно пребывая в роли невесты, Агата взволновалась настолько, что не могла больше лежать на диване. Она вскочила и стала ходить по гостиной.

Значит, убийцы этой Юсовой или Юзовой были в Клину? Или те уже успели доложить членам клуба женихов-убийц план, и кто-то вызвался привести в исполнение приговор девушке более простой, чем богатая купеческая невеста…

Но ведь в примерочной должна была быть Астра Бабанова…

Почему же ее там не оказалось? Что ее спасло?

И тут новая мысль вспыхнула яркой звездой: Астра Федоровна случайно опоздала. Чтобы не терять времени, мадам Вейриоль позволила этой Юсовой или Юзовой занять примерочную. Заговорщики об этом не знали, они входят и видят другую девушку. Она их узнает и не поднимает крика… Так и есть… Ее жених пришел с напарником, чтобы убить Бабанову, но вынужден убивать свою невесту… Роковая ошибка и случайность… Даже если не жених, то его близкий друг, которого невеста наверняка знала…

Как повезло Бабановой. И как не повезло бедняжке…

Агата прохаживалась от окна до дивана и от дивана до туалетного столика. Ясно увидев масштаб заговора, она раскрыла тайну. Пушкин ни за что не поверит. И Астра Федоровна не поверит, что ее спасло чудо: вместо нее погибла другая… Быть может, знакомая или подруга…

Что же делать?

Единственный выход – найти графа и его приятелей, веселых холостяков.

Где они могут быть?

Наверняка отмечают успешное преступление. Граф угощает дружков обедом в одном из лучших ресторанов. Знать бы, в каком… Надо ехать немедленно, искать, найти.

Что она станет делать с друзьями графа, Агата не думала: сейчас не до того. Она с отвращением глянула на себя в зеркало: дорожное платье – худшее из того, в чем можно появиться в ресторане. Придется пускать в дело таланты, которыми давно не пользовалась…

Агата выбежала из гостиницы и крикнула извозчика. Она так спешила, что не смотрела по сторонам.

Ванзаров как раз вывел из ресторана Зефирчика, накачанного по самое горло признанием в любви и клюквенным морсом. Он заметил красивую мадемуазель, пробежавшую мимо и уехавшую на пролетке. Хоть она была в скромном дорожном платье, сменила шляпу и прическу, никаких сомнений: та самая воровка, которая в прошедшем декабре выудила сто рублей. Вернее, Ванзаров сам отдал. Какая дерзость: снова промышляет в «Славянском базаре». Товарищеский долг заставил Ванзарова не броситься в погоню, а держать под руку Зефирчика, который успел споткнуться на ровном месте.

Ничего, теперь воровка никуда не денется. Наверняка вернется.

* * *

– Алексей Сергеевич, какая приятная неожиданность!

Чиновника сыскной полиции в лицо знали пристав и многие городовые. Он был известен воровскому миру Москвы, который старался не иметь с ним дела. Но среди свах города он не рассчитывал на известность – такую, чтобы его узнала незнакомая дама. Значит, тетушка не раз вела секретные переговоры, показывая фотографии бесценного племянника и прекрасного жениха.

– Стоило так себя утруждать, я бы сама явилась по первому зову… Проходите, милости просим…

Мадам Капустина посторонилась, выказывая гостю возможное уважение. Она была совсем не похожа на сваху. В московском обычае эта дама – хорошо за сорок пять, в теле, несколько развязная, суетливая, неопрятная, в чудовищных балахонах, громогласная, похожая на голодную лису, которая ищет, чем бы поживиться. В отличие от прочих мадам Капустина сохранила молодую фигуру, достоинства которой подчеркивало модное платье. Ей трудно было дать больше тридцати пяти, выглядела она лет на пять моложе. В манере держаться и жестах заметна воспитанность.

Пушкин прошел в гостиную, обставленную не новой, но добротной мебелью в купеческой манере. Достаток свахи не позволял большей роскоши. Ему предложили садиться, спросили, не поставить ли самовар, предложили рюмку с холодными закусками. Капустина хлопотала перед гостем чрезмерно. Он отказался от угощений, дело накоротке.

– Отчего же накоротке… К делам надо подходить основательно, – сказала Фекла Маркеловна, садясь с другой стороны обеденного стола, покрытого свежей скатертью с крупными кружевами. – Тетушка о вас столько рассказывала… Вам повезло с родственницей, уж поверьте мне, всякого насмотрелась… На все готова ради вас… Так что же хотите узнать?

В глазах свахи порхали хитрые искорки. Когда жених, который еще не решился стать женихом, сам приходит к свахе, значит, хочет окольным путем выяснить о приданом. Наслышанная, какой он упрямец, Капустина нашла его довольно милым, если не сказать красивым мужчиной. Хотя излишне строгим, что немного портит…

– Сообщите подробности о кассе взаимопомощи невест, – сказал Пушкин.

Капустина ждала чего угодно, но только не такого вопроса. Она растерянно поморгала, изобразив полное непонимание.

– Простите, о чем желаете сообщить вам?

– Касса взаимопомощи невест, которую держите. Прошу не тратить время на отговорки. На книжке невесты ваша фамилия.

Пора вспомнить, что перед ней не обычный жених, а чиновник сыскной полиции. Который может устроить неприятности.

Уже много лет в Москве говорили о необходимости учредить кассу взаимопомощи, которая будет давать небогатым невестам приданое. Официально такое общество не было разрешено. Но и не запрещено. Богатые купцы порой делали взносы для выдачи приданого бедным невестам в качестве доброй воли и во искупление грехов. Дальше дело с кассой невест не двигалось. Интерес полиции к такому не слишком официальному сбору денег на благие цели Капустиной был неприятен.

– Простите, а с какой стати… – начала она.

– Каким образом работает ваша касса?

Тон вопроса был не угрожающим и довольно мирным. Капустина поняла, что лучше ответить, чем испытывать судьбу.

– Господин Пушкин, вы понимаете…

– Понимаю, что десять лет занимаетесь не вполне законным делом.

Капустина заволновалась не на шутку.

– Но, господин Пушкин, мой интерес чисто филантропический… Чтобы бедняжки смогли выйти замуж… Бедным девушкам без приданого так трудно…

– Розыск по вашей кассе не веду. Нужны некоторые сведения.

По рассказам мадам Львовой Капустина знала, что месье Пушкин чрезвычайно честный и прямодушный человек. Если бы хотел посадить, вызвал бы в полицию. А если бы желал получить мзду, стал бы угрожать… Так что ему надо?

– Ну конечно, мне скрывать нечего, – ответила она.

Пушкин повторил вопрос: каким образом у невест образуется приданое?

Малость ободрившись, Капустина раскрыла секрет. Родители будущей невесты несколько лет вносят в кассу небольшую сумму. Плата ежемесячная. Сумма зависит от приданого, которое желательно скопить: двести, триста, пятьсот или тысяча рублей. Когда невеста готова выйти замуж, ей выплачивают приданое из имеющихся общих взносов. Чтобы касса выполняла свое предназначение, в ней должно быть достаточно пайщиков.

– У меня никакой выгоды, исключительно на пользу бедных девушек… Они так мечтают выйти замуж. Без денег замуж не берут. Вот и помогаю, чем могу, – закончила Капустина.

– Ведете конторскую книгу?

Вопрос доставил Фекле Маркеловне лишнюю неприятность.

– Нет нужды… В книжках невесты отмечаем ежемесячные выплаты и срок выдачи приданого.

Что разумно: нет конторской книги – нет лишних вопросов. Небольшая секретность ради спокойствия невест. Как и романтический шифр вместо фамилии на обложке.

– Сколько членов состоит в кассе?

Теперь уже мадам Капустина готова согласиться с мадам Львовой: этот господин умеет быть чрезвычайно неприятным. Холодный тон кого угодно с ума сведет.

– Более сотни, – вынужденно ответила она.

– Помните ближайшие выплаты?

– Ну а как же иначе… Это мой долг…

– Кто завтра должен получить выплату?

Фекле Маркеловне стало неуютно в собственном доме.

– Разве вас это может интересовать? – мягко спросила она.

– Мадемуазель Юстова получит всю сумму?

Капустина подозревала, что полиция за всем следит, но не думала, что настолько тщательно.

– Разумеется, всю, – ответила она, натужно улыбаясь. – Никого и никогда не обманывала… Не имею такой привычки… Да и как содержать кассу, если воровать? У нас принято на доверии, слово купеческое крепче печати…

– Какую сумму выдали Юстовой вперед?

– Правила кассы это запрещают… Если желаете убедиться в моей порядочности, господин Пушкин…

Чиновник сыска желал совсем иного. Он спросил, кто жених мадемуазель Юстовой. Капустина не могла понять: с чего такой интерес к бедной невесте? Но скрывать жениха, которого сосватала, не стала.

– Господин Ферх, Рихард Эдуардович. Приятный молодой человек, небогат, но трудолюбив, служит на хорошем месте: младший конторщик шерстопрядильной фабрики.

– Хорошо его знаете?

– Я сваха, моя священная обязанность знать, кого связываю узами брака…

– Он состоит в «Клубе веселых холостяков?»

Капустина удивленно подняла брови.

– Конечно нет! Что за глупости… Я в Москве всех знаю, нет такого клуба… Позвольте заметить, Алексей Сергеевич. – Тут сваха снова вернулась к приятельскому обращению. – Вы вот допрос мне устроили, а я вас хочу спросить: куда смотрит полиция?

Полиция в лице Пушкина смотрела в блокнот, делая записи карандашом.

– Как не совестно в газетах печатать подметные письма женихов невестам? – будто не замечая, продолжила Капустина. – Такая обида честным девушкам… Плачут, места не находя, боятся, что от них откажутся…

– Астра Федоровна Бабанова состоит в кассе невест? – спросил Пушкин, захлопнув блокнот.

Надо было выбрать: невежливость мужчины, не ответившего на вопрос, или наивность? Фекла Маркеловна выбрала второе. Все-таки мужчины одинаковы: начинают со странностей, а заканчивают приданым. Вся их хитрость на виду…

– Что вы, Алексей Сергеевич, у нее приданое от отца готово, ей без надобности… Впрочем, как и ее сестре, Гае Федоровне, – подчеркнула она интонацией. – Обе обеспечены до конца дней… Семья богатая…

– Астра Федоровна выходит за графа Урсегова?

Ах, какая милая хитрость: хочет узнать, кто будет в родственниках.

– Именно так… Астра Федоровна станет графиней Урсеговой. Они с сестрой очень дружны… Выросли вместе, обучались в пансионе…

Капустина надеялась, что намек на родство с графом будет услышан.

– Астра Федоровна шьет свадебное платье в салоне Вейриоль?

Осведомленность полиции опять поразила: куда только клонит? Неужто хочет выяснить, где его невеста будет платье шить?

– Салон мадам Вейриоль чрезвычайно популярен у невест, – ответила Капустина. – Шьет модно и недорого.

– За глаза ее называют «матушка Гусыня»?

– Никогда не слышала! – ответила Фекла Маркеловна. – Какая же она гусыня? Красивая дама, знает себе цену…

Хлопнула входная дверь. В гостиную вошла девушка, держа на руках сверток. Сверток попискивал. Глянув на Пушкина, который остался сидеть, она чего-то испугалась, прижала к себе сверток и скрылась за дверью в глубине гостиной. Капустина сохранила радушное выражение лица.

– Прошу простить поведение моей горничной, дурно воспитанная особа, никак не приучу, что нельзя врываться, когда в доме гости… Алексей Сергеевич, если желаете побольше узнать о Гае Федоровне…

– Желаю, – вдруг ответил Пушкин. – Можете меня представить мадам Бабановой?

Деловой поворот стал неожиданным, но Капустина поняла: если женит этого красавца, можно считать, что лучше свахи в Москве нет.

– Авива Капитоновна давно мечтает с вами познакомиться… Скажем, завтра в…

– Сегодня через два часа, – перебил Пушкин. – Буду ждать у подъезда дома на Тверской.

Из глубин дома долетел звук, похожий на мяуканье кошки.

Пушкин встал, еле заметно поклонился и, не утруждая себя приятными манерами, вышел в прихожую. Капустина поспешила за ним, благодаря за визит и рассыпая вежливости. На что Пушкин не соизволил обернуться. Что и говорить: такого женишка врагу не пожелаешь…

* * *

Московские девицы разнятся приданым, но сходятся в одном: они верят в приметы. Порой такие древние, что тянутся со времен до Крещения Руси. Свадебные приметы не смогли искоренить ни образование, ни прогресс науки, ни священники. Дочка аристократа и дочка кухарки одинаково верят и знают, что надо делать до свадьбы и на ней самой, чтобы жить долго и счастливо. Примет множество. Если какая примета невесте неизвестна, подружки просветят.

Они твердо знают, что перед свадьбой надо отрезать клок волос у себя, а после венчания у мужа, смешать их и сжечь на свече – тогда брак будет крепкий. Что под платьем на самое тело надо надеть тайный пояс, который завяжет мать. Что жених и невеста должны глядеться в одно зеркало и стоять на венчании так тесно, чтобы «черт между ними не пролез». Что встретить свадебным поездом еврея или женщину с полными ведрами – к счастью, а вот монаха или слепого – плохо. Что на белый плат, который священник кладет у ног венчающихся, невесте надо стать первой, чтобы быть хозяйкой в доме. Что венец над головой невесты надо держать, а не надевать на нее, иначе брак развалится. Что надо следить за венчальными свечами: если горят с треском – жизнь с мужем будет в раздорах, а если оплывут – муж будет тихий и мирный. Что разные предметы, которые будут на невесте во время венчания, потом помогут ей при родах. Что, выйдя из храма, надо разбить бокал, из которого пили молодой муж и жена, а осколки затоптать ножкой. Что надо одной ложкой из одной тарелки поесть с молодым мужем. Что двух сестер нельзя венчать в один день и в один год. Что стручок с девятью горошинами приносит неудачу. Что у порога дома, в который войдут молодые, должен стоят новый веник, а весь сор надо выбросить накануне. Что под матрас брачной постели надо воткнуть пучок соломы. Что булавка, воткнутая злой рукой в брачное ложе, может привести к мужской слабости жениха, а дубовый лист, брошенный в невесту, – к бесплодию. Что водой, пролитой через венчальное кольцо сразу после венчания, можно лечить все болезни. Что невесте перед свадьбой надо заплести косу, а перед брачной ночью расплести. Что, остававшись с мужем наедине, надо снять с него ботинки и положить в левый денежку. И тому подобное…

Конечно, прогресс потеснил предрассудки. Дружка жениха уже не ездит на коне вокруг дома брачную ночь напролет с саблей наголо. На стол не ставят свадебный каравай, перепечь и жареного петуха. Вместо меда угощают конфетами. Жених с невестой не ходят вместе в баню перед свадьбой, а наутро их не кормит в постели из рук посаженная мать. Да и сам свадебный стол теперь заменен модным чаепитием. Гости поздравляют молодых, выпивают по чашке чаю и откланиваются. Но среди напора современных веяний московская невеста по-прежнему боится колдуна.