Найти Джульетту для гонщика

– Это вам спасибо.

– Как та девочка?

– Всё плохо… Увезли в неизвестном направлении.

– Искали?

– Обижаете, полковник.

Чижов поставил всех в ружьё. Три дня искали, останавливали все машины подряд. Без результата. Ещё неприятность случилась в ночь с 5 на 6 апреля. В управлении произошёл пожар. И не где-нибудь, а в кабинете начальника отдела по борьбе с наркотиками. Сгорел шкаф, где была папка с доказательствами вины Дорошина и Милецкой. Понятно: папаша, заместитель мэра города Дорошин, постарался!

Начальник управления вызвал Чижова.

– Оставь, майор, пешек: ферзи и короли попались…

– Нет, товарищ генерал, я заново соберу улики, виновные будут наказаны!

– Эх, Андрей, Андрей…

– Разрешите идти?

* * *

Чижов сидел в соседнем кабинете. В его родном начали ремонт.

– К вам девушка, Андрей Николаевич!

– Интересно, кто это. Пригласите.

– Здравствуйте, я Аня, работала горничной у Баринова. Я по просьбе Дарьи Георгиевны.

– Что?!

– Я растерялась и совсем забыла отдать вам письмо от Даши. Вот оно.

Андрей схватил конверт, разорвал и жадно стал читать.

«Андрей Николаевич! На журфаке нас учили грамотно работать с информацией и не складывать все яйца в одну корзину. Поэтому на всякий случай имейте в виду: копии всех рукописных материалов, фотографий, аудиозаписей, видеозаписей, касающихся моего расследования, находятся у хозяйки конно-спортивного клуба „Радуга“ Натальи Петровны. Там же находится готовая статья „Кто травит наших детей“. Исправлять, добавлять и корректировать разрешаю. Отдайте её Серебрякову в „Пульс региона“. В память обо мне должен напечатать. С уважением, Дарико Турава».

Как прощальный подарок… Минуты три он сидел в полной тишине. Затем тихо произнёс:

– Спасибо, Аня.

Наступил шестой день. Каждый день Андрей Чижов, приходя в управление, боялся услышать: «Найден труп молодой девушки». Сегодня его нервы не выдержали. Воспользовался служебным положением и вызвал на допрос Кобу. Тот пришёл спокойный, уверенный, сел и посмотрел в глаза Андрею. В глазах Чижова он прочёл столько боли и ненависти, что невольно поёжился.

– Вы ненавидите меня.

– Более того, я не позволю вам выйти отсюда. Я имею в виду тюрьму.

– Вы вызвали меня сообщить это?

– Нет, как ни странно звучит, я надеюсь, что вы снимите хотя бы один грех с души и поможете мне, – холодно произнёс Чижов.

– Не понимаю.

– Дарико Турава.

– Ей ничего не угрожает, – успокоил Коба.

– Как раз наоборот! Пригласите Максима, – крикнул Чижов охране.

Зашёл Макс. Он передвигался на костылях. Баринов изумлённо смотрел на него. После его рассказа Коба переменился в лице. Исчезла уверенность.

– Это вы её подослали ко мне?

Чижов усмехнулся:

– Вы не поверите, она сама! Я всеми силами пытался её отговорить… Представляете, на что идут простые женщины, чтобы остановить ваш беспредел с наркотиками?!

Коба смотрел вдаль не мигая.

– Теперь многое для меня становится понятным. Есть сторожка недалеко от особняка, если идти на север. Её не видно, она расположена под горой. Я думаю, Винт отвёз её туда.

Потом посмотрел на Чижова уставшими глазами.

– Если она ещё жива… Передайте, что я не держу на неё зла и рад, что был знаком с нею.

Через день по изолятору поползли слухи: Коба вскрылся.

Сторожку отыскали быстро. Действительно, она была на отшибе – сразу и не найдёшь. Незаметно подойти не удалось. Винт открыл стрельбу. Потом у него кончились патроны. Когда оперативники выбили дверь, Арсений сидел и ухмылялся. Чижов не сразу понял чему: на кровати лежала Дарико и задыхалась. Рядом с ней лежал шприц и белый порошок. Он вкатил ей двойную дозу. Смертельную. Чижов с ненавистью посмотрел на его ухмыляющуюся рожу.

– Ребята, кто умеет колоть в вену? Обслужите клиента…

– Ты не посмеешь, начальник, – забегали глаза Винта.

– Ещё как посмею!!!

Под крики отчаянного сопротивления и возню Андрей схватил совсем лёгкую, почти невесомую Тураву, положил в машину.

– Терпи, девочка, дыши!!!

И машина вылетела на трассу. Чижов вёл машину на трассовый медицинский пост, понимая, что это единственный шанс для Дарико, так как до больницы он её не довезёт.

Он вбежал, положил Тураву на кушетку, открыл удостоверение. «От свидетеля попытались избавиться, инсценируя передозировку. Вкачали, по всей видимости, героин, потому как зрачки узкие. Она задыхается. Помогите!» Врачи окружили Дарико и начали реанимацию…

Когда её состояние поменялось от «критического»до «средней тяжести», начальник трассового поста спросил:

– Скорая едет, куда повезёте?

– В госпиталь.

– Так не примут.

– Примут!!! Меня и моих бойцов там знают…

– Похоже, девочку держали на наркотиках всю неделю. Сильно похудела плюс обезвоживание. Надо бы её в реабилитационный центр: выводить эту дрянь из организма.

– Спасибо, сделаем всё, что можем, и даже больше! – пообещал Андрей Николаевич и погладил девушку по голове. – Самое страшное позади. Хоть здесь успели.

* * *

Наумов был в офисе и звонил по телефону, когда к нему неожиданно вошёл отец. Сашка очень удивился. Это был первый раз, когда отец зашёл к нему. Обычно Александр сам заглядывал к отцу в редакцию. Он быстро свернул разговор и подошёл обнять отца.

– Пап, привет! Рад тебя видеть!

Но посмотрел на отца и с тревогой спросил:

– С мамой, с Аней всё в порядке?

– Да, Саш. С ними как раз всё нормально. Сядь, сын.

Сашка сел и насторожился. Николай Иванович выдержал паузу.

– Та девушка… Не знаю, насколько она тебе дорога…

– Турава?

– Да, она…

У Сашки всё оборвалось внутри. Он резко побледнел.

– Папа!.. Нет!!!

– Вышла её статья! – поспешил успокоить Николай Иванович. – Я просто привёз её статью! С припиской внизу. Я подумал, тебе это нужно знать…

Саша выдохнул, вырвал газету, скользнул глазами в самый низ огромного разворота. Фотография Туравы. Красивый портрет: белоснежная улыбка, бархатные глаза смотрят прямо в душу. Рядом подпись: «При расследовании серьёзно пострадала наш специальный корреспондент Дарья Турава».

– Где она? – послышался металл в голосе Сашки.

– Не знаю, сын. Звонил в «Пульс региона». От Серебрякова узнал только, что ею занимаются врачи и что она под охраной полиции. Место пребывания, естественно, скрывают. Просто я подумал, ты должен знать…

Сашка сидел белый, зубы сжаты, чтобы не закричать. Больными глазами смотрел на отца.

– Спасибо, – тихо выдавил он. – Ты всё правило сделал.

– Саш! Ну вот такие мы рисковые, журналисты! До конца идём… Маме со мной тоже несладко приходилось. Особенно по молодости. Крепись, Саш!

И он обнял сына.

– Ты прочти статью. Многое станет ясно. Она, твоя Турава, большая умничка. Такое раскопать!

– Конечно прочту. Только немного в себя приду…

– Мне остаться с тобой?

– Нет, мне лучше побыть одному.

Отец пожал сыну руку и уехал. Саша остался один. Посмотрел на фотографию в газете. «Дэри! Что они с тобой сделали?» Позвонил Серебрякову. Узнал, где и как выйти на Чижова.

* * *

В управлении Наумову пришлось подождать. Чижов задерживался. Запах гари так и не выветрился, хотя ремонт уже закончился.

– Вы ко мне? Мои ребята сказали, что вы уже полчаса ждёте.

– Да. Вы Андрей Николаевич Чижов?

– Я. Присаживайтесь.

Саша отдал свой паспорт.

– Наумов Александр, хотя имя моё вам ничего не скажет, – представился он. И вдруг спросил: – Что они сделали с Туравой?

Чижов вернул паспорт, бросил на Наумова испытывающий взгляд и выложил:

– Неделю держали на наркотиках. А потом сымитировали передозировку. Думал, не довезу. Её чудом откачали. Самое страшное позади! Сейчас она на реабилитации, её восстанавливают. Всё могло быть гораздо хуже…

Сашка закрыл глаза и сжал кулаки. Чижов видел: парень держится, чтобы не заорать и не разнести всё вокруг…

– Она просила, если с ней что случится, отдать вам письмо. Наверное, хотела сказать что-то важное. Вроде всё обошлось, и я не знаю, как мне поступить.

Саша смотрел мимо Чижова.

– Могу я её видеть?

– Лучше не надо, она слишком слаба. Не знаю, насколько полезны будут ей сейчас сильные эмоции. Давайте, Саша, лучше я вам письмо отдам…

Чижову было жаль парня.

– Как врачи разрешат, я ей скажу, что ты очень хочешь её видеть. Идёт?

После крепкого рукопожатия они простились. Саша вышел из управления, пошёл в сквер. Письмо жгло руку. Присев на скамейку, он разорвал конверт, набрал побольше воздуха и развернул листок бумаги.

«Если ты держишь в руках это письмо, значит, я уже не могу лично тебе всё сказать… А сказать нужно.

Свою внешность, своё тело я использовала как наживку. Прощения не прошу. Потому что я-то себя не прощу никогда! Я не предавала и не отказывалась от тебя! И никогда не делала выбор в пользу других мужчин. Их для меня не существует. Для меня Ты всегда был и остаёшься самым лучшим и единственным!

И ты должен это знать… Твоя Дэри!»

* * *

Солнце ярко припекало. Ещё бы, конец апреля. Завтра уже будет май. Как это здорово – дышать свежим воздухом после душной палаты! Дарико подставляла весеннему ветру худое, осунувшееся лицо с кругами под глазами. Её наконец-то выписали.

– Андрей Николаевич! Ну, зачем вы… Сама бы добралась.

– Тут тебя ещё народ встречает.

– Какой народ? – стушевалась Дарико.

– Аня, Максим.

Аня подошла и обняла Тураву.

– Даша, я все твои вещи из особняка забрала и сложила в большую коробку. И одежду на вешалках. Всё уже увёз Чижов в «Радугу». И Снежинка давно там.

– Спасибо, Анюта, за заботу. Я как раз думала-гадала: как свои вещи забрать.

Ещё неделю назад Дарико позвонила Наталье Петровне в «Радугу»:

– Вам конюхи не требуются?

– Дарико! Как я рада тебе! Конечно, приезжай. Живи и работай, сколько хочешь. Комната тебя ждёт.

– Только я не одна приеду.

– С Сашей?

– Нет, не с Сашей, – голос Дарико стал тихий. – Ни за что не угадаете. У меня теперь есть своя лошадь. Ахалтекинка. Девочка.

– Ого! Чистокровная?!

– Да. Так что местечко зарезервируйте.

– Ждём обеих с нетерпением.

Андрей Николаевич лично отвёз Дарико и передал из рук в руки Наталье Петровне. Перед тем как выйти из машины, Чижов признался:

– Даша, когда ты была в центре, ко мне парень приходил. Александр Наумов. Я ему твоё письмо отдал.

– Саша? – ахнула Дарико. – Письмо у него? Это хорошо…

– Он очень хотел тебя увидеть, я обещал, что позже позвоню ему.

– Позвоните… Но нам не надо видеться с ним. Я хочу побыть одна. Совсем одна, – понизила голос Турава и уткнулась в плечо Андрея.

– Жаль. Мне он понравился. Есть в нём что-то настоящее…

– Он удивительный, – помолчав, обронила она, вспомнив о Сашке.

Потом вдруг спросила:

– Андрей Николаевич, а у вас жена, дети есть?

– Была, – вздохнул Чижов. – Её бандиты убили. Меня припугнули, а я на принцип пошёл. А они взяли и убили её… Я после гибели жены в МВД и подался. Я когда тебя вижу, Наташу свою вспоминаю: тоже тоненькая была, хрупкая.

– Простите.

– Всё нормально, Даша. Ну, выходим?

И они пошли искать Наталью Петровну.

Майора Наталья Петровна запомнила ещё в первый приезд. Андрей Чижов приезжал за папкой Туравы.

– Майор Чижов, начальник отдела…

– Дарико меня предупредила, Андрей Николаевич!

Потом представилась:

– Хозяйка «Радуги» Наталья Петровна. Можно просто Наталья.

И протянула руку.

– Наталья? – на секунду замолчал и замер майор. Потом продолжил: – Рад знакомству.

– Вот та папка.

И Наталья Петровна протянула толстую увесистую папку. Андрей бережно открыл её.

– Ну, Дорошин, сядешь ты у меня как миленький…

Сегодня Чижов привёз Дарико. Наталья Петровна обняла Дэри, улыбнулась глазами майору.

– Может, чаю перед дорогой?

– Не могу – тороплюсь. Но на неделе загляну проведать, если позволите…

Она протянула визитку.

– Там мой телефон. Как надумаете – позвоните. Дарико шашлыки по-грузински замаринует. Правда, приезжайте! Впереди майские праздники.

* * *

В дороге Чижов вспомнил про Наумова.

– Александр? Это Чижов, отдел борьбы с наркотиками. Саш, Дашу я сегодня отвёз в «Радугу». Она поживёт пока там. Никого видеть не хочет – говорит, ей нужно побыть одной. Может, и стоит дать ей оклематься. Только я тебе про «Радугу» не говорил! Ты умный типа, сам догадался…

– Понял. Спасибо, Андрей Николаевич! Как она?

– Физически ничего, худая только. А вот душевные травмы, сам понимаешь, врачуются не за один день… Иногда годы требуются! – вздохнул майор. – Наберись терпения, парень, она того стоит.

Дарико обняла Снежинку. В её жизни случилось дежавю. Сбежав из Тбилиси, истерзанная душевно, она попала в «Радугу». Здесь она отогрелась. Теперь снова в растрёпанных чувствах она нашла пристанище в этом исцеляющем душу месте. Среди лошадей. Среди друзей.

Она с головой ушла в работу. На майских праздниках хлынула толпа клиентов. К вечеру Дарико падала от усталости. Постепенно свежий воздух, любимая работа, ежедневный контакт с лошадьми сделали своё дело. Исчезли ночные кошмары, прошла худоба. Появился аппетит, возвращались блеск в глазах и улыбка, только сейчас щемяще-грустная.

Раньше яркая Турава моментально оказывалась в центре внимания любой компании. Сейчас она старалась отойти в сторону, стать незаметной. Но людей, как магнитом, притягивала её тихая невыразимая прелесть. Иногда Наталья Петровна заставала светлую задумчивость на её лице. И в такие минуты со стопроцентной уверенностью могла сказать, о ком думает Дарико: о Саше…

Наумов с трудом выдержал две недели. В конце третьей он без звонка, никого не предупреждая, сел на мотоцикл и приехал в «Радугу». Уже минут пятнадцать он слонялся по территории конно-спортивного клуба, ища Тураву.

Кто-то видел её в манеже, кто-то – около конюшни, но никто не знал точно. Наумов захотел пить. Подошёл к колонке, напился, плеснул водой на лицо. Выпрямился. И тут он увидел Дарико. Она вела в поводу белую лошадь. Увидела его и от неожиданности остановилась. Саша подошёл и обнял её. Дарико стояла, не смея поднять глаза, прямо как побитая собака…

– Дэри! Посмотри на меня.

Ему пришлось взять её за подбородок и поднять опущенное книзу лицо. На мгновение она подняла красивые грустные глаза на Наумова и снова опустила взгляд в пол.

– Я приехал за тобой.

В ответ она покачала головой: нет.

– Хочешь остаться в «Радуге»?

Кивок: да.

Сашка сглотнул комок в горле, наклонился к самому уху и попросил:

– Дэри! Возвращайся ко мне.

По-прежнему не глядя Саше в глаза, Турава отозвалась:

– Это невозможно. Я не могу вернуться к тебе после того дерьма, в каком побывала…

– Я обещаю, что никогда ни в чём не упрекну тебя.

– Знаю… Упрекнут другие. Ты будешь всё время отстаивать мою честь?

Наумов разжал объятия. Он понял, что сейчас вспылит. Ругаться в обнимку было неудобно.

– Зачем всё усложнять?! – начал заводиться Сашка. – Я тебя люблю, ты меня тоже любишь. Кому, как не нам, быть вместе?! Давай считать, что ты попала в беду… А тех, кто попал в беду, не осуждают!!!

– Беду не выбирают. Она приходит сама. А это был мой выбор… – еле слышно напомнила Дарико.

– Иногда мне хочется придушить тебя, женщина!!! – выпалил Наумов.

– Уезжай, Саша! – с болью в голосе воскликнула Дэри.

Что ему ещё оставалось? Он провёл рукой по её волосам, повернулся и пошёл прочь.

– Подожди! – в голосе её мольба и отчаянье. – Поцелуй меня на прощание…

Наумов развернулся.

– Да, придушить… – буркнул он себе под нос.

Вернулся быстрым шагом, притянул к себе и бесконечно нежно поцеловал упрямицу. Дэри, растворяясь, прильнула к нему губами. «Просто Космос! Блин!!! Очевидно же, что мы созданы друг для друга!» – утвердился в своей мысли Сашка.

– Спасибо, – едва слышно пролепетала она.

– Не за что. Я каждый день могу приезжать за поцелуем, – с сарказмом выдал он. – За мной не заржавеет…

Она отстранилась, взяла выпущенный повод и побрела к конюшне.

Наумов же пошёл искать Наталью Петровну.

– Саша! Какой молодец, что выбрался! – искренне обрадовалась Наталья Петровна. – Дарико видел?

– Только что…

– Ну и?..

– Тяжелый случай. Наталья Петровна! Что мне делать с Дарико?

– Ох, Саш, не знаю! Сама устала её убеждать. Она вбила себе в голову, что недостойна быть не только твоей женой, даже любимой женщиной.

Она взяла его за руку и повела в офис пить чай.

– Ты не забывай, что Турава – грузинка. Жизнь на отдачу очень характерна для их народа. Имущество, энергию, любовь, даже жизнь – все могут отдать в жертву. И честь – это их национальная черта. Даже когда грузину плохо – выглядит безупречно: непозволительно ударить в грязь лицом! «Держат удар» и «держат марку». Потому как гордость и честь!.. – Наталья Петровна помолчала, внимательно посмотрела в глаза Саше. – Что в отношении тебя… В её понимании она не просто за тебя замуж выходит, а входит в твою семью, в твой род, где мама, где Аня. Случись что, её позор ляжет на всю семью! И Анну, по их меркам, могут не взять замуж…

– Бред какой.

– Это для нас бред. А у них «честь рода» и «фамильная честь» – это не пустой звук! Ты ей очень дорог, и она предъявляет высокие требования… к себе!

Наумов слушал молча, многое было для него откровением. Многое становилось понятным в поведении Дарико.

Наталья Петровна продолжала:

– А потом, вспомни, сколько ты её добивался?!

– Да, долго!.. – согласился Сашка.

– Она не позволяла себе быть счастливой, и нужен был толчок, стресс, чтобы она отпустила себя.

Сашка улыбнулся:

– Может повторить? У Вас, Наталья Петровна, не осталось ещё какой-нибудь старой деревянной развалюхи, которую можно поджечь? Я готов ещё раз гореть, только бы помогло!..

– Нет, Саша, – смеялась хозяйка. – Снаряд дважды в одну воронку не падает. Просто жди, мой дорогой. Знаешь, какая у неё гражданская война в сознании идёт! Грузинская щепетильность с русским пофигизмом… Свобода с условностью. И ещё куча всего.

Саша ждал. Пару раз приезжал, чтобы просто увидеть её. Турава упорно избегала его.

* * *

6 июня Байеру младшему исполнялся годик. Лера позвонила Дарико, пригласила в гости. Турава приехала с подарком, поздравила Саньку. Они с Лерой засели на кухне поболтать. Где-то через полчаса Валерии позвонили. Олеся из Москвы передала подарок через знакомого. Лере нужно было подъехать к поезду и забрать подарок.

– Дарико, посидишь с мелким полчаса? Я на мотоцикле быстро обернусь…

– Ты водишь мотоцикл?!

– Ага. У меня первая гонка скоро.

– Байер знает?

– Не-а! Я ему перед гонкой скажу. Всё, я улетела.

Маленький Санька потерял Леру, увидел тётю и расплакался. Дарико пыталась развлечь игрушками – малыш расходился всё сильнее. Турава растерялась. Потом взяла на руки и запела бабушкину любимую песню. Санька затих. На первом куплете он просто молчал, со второго куплета стал по-своему «подпевать». Дарико рассмеялась и стала кружиться в танце.

Она и не заметила, как вошёл Наумов. Лера не заперла входную дверь. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и боялся дышать. Никогда ещё Дарико не казалась ему столь красивой: с малышом на руках, счастливо улыбающаяся беззаботной улыбкой. Вдруг она увидела его и перестала петь. Так и осталась стоять с Санькой на руках. Наумов медленно подошёл к ней, взял крестника, поцеловал и спустил на пол.

– Здравствуй, – хрипло выговорил он, потому что голос перехватило.

Она не дала себя обнять, выскочила из комнаты и стала лихорадочно собираться. Сашка загородил ей дорогу к входной двери.

– Если уж встретились, давай поговорим, Дэри!

– Саш, не надо. Я уже почти научилась жить без тебя.

– Ну и как? Счастлива? – горько усмехнулся Наумов.

Он понял, что это конец. Агония их отношений. Он обулся, отдал подарок для мелкого.

– Скажи Байерам, что я заходил, передай от меня поздравления.

Окинул Тураву непроницаемым взглядом.

– Обещаю, что никогда больше не побеспокою тебя: не буду звонить и искать с тобой встреч.

И вышел. Во дворе его ждал инспектор ГИБДД с актом. Пьяный дальнобойщик, паркуясь, зацепил соседскую легковушку и смял его мотоцикл.

«Что ж, начинаем жизнь с чистого листа…»

Валерия вернулась и впрямь очень быстро. С порога крикнула:

– Я дома!

Санька играл с Айной. На кухне сидела Турава с красными от слёз глазами.

– Наумов приходил. Подарок вот оставил… – бесцветным голосом произнесла она. – Пойду я, Лер…

– Что здесь произошло?

– Спасибо тебе за всё. Берегите друг друга, – поблагодарила Дарико вместо ответа, попрощалась и ушла.

Она уедет домой, в Тбилиси. «Наверное, нужно купить билет», – подумала Турава и направила машину в аэропорт.

* * *

Через 8 месяцев Валерия с сыном на руках устроила пикет на кухне.

– Так, Даниил Андреевич, сына я тебе родила? Родила. Теперь посмотри в глаза сына и повтори своё обещание на счёт уроков вождения…

– Запрещённый приём, мать!

– Но-но, мужик сказал – мужик сделал. Правильно, сын?

Эти уроки вождения стоили Байеру нескольких седых волос. Но через три месяца Валерия отлично держалась в седле и уверенно входила в поворот. Ещё через два месяца она заявила себя на любительскую гонку. Об этом он узнал от Саши, который предварительно посадил друга на стул.

– Дэн, ты только не психуй… Я не мог ей отказать.

– Но есть же какой-нибудь выход не пустить её! – бесился Даниил.

Саня загадочно улыбался:

– Выход есть, но, боюсь, ты опоздал…

– Говори.

– Сделать жену снова беременною.

– Сань, ну кроме шуток!..

– Дэн! Завтра заезд. Ну и… я бы на твоём месте так не дёргался.

– Конечно! Не твоя же жена за рулём!

Дэн вскочил и стал нервно ходить по комнате.

– Ты меня прости, но Лера твоя талантливее многих из моих пацанов! Поверь, я знаю, о чём говорю.

Тут Байер резко остановился и пристально посмотрел на Сашку.

– Ты хочешь сказать…

– Да, я обучал твою жену! За твоей спиной. И дал ей слово не говорить тебе до самой гонки. Можешь побить меня.

– Не поможет!.. Ну, а мотоцикл?

– На моём, пока тот был цел…

– Заговорщики!

* * *

Валерия Байер участвовала только в третьем заезде. Время ещё было. Саша спустился в кафе и заказал кофе.

Отец позвонил Саше внезапно:

– Сын! Свяжись с Дарико, дело приняло новый оборот. Сменился прокурор и очень заинтересовался этой историей…

– Мы с ней расстались.

– Подожди. Ну детский сад, ей-богу! Серьёзное дело может пострадать из-за вашей с Дарьей упёртости. Ведь Турава проходит свидетельницей по делу.

– Я звонил. Она не берёт трубку.

Сашка говорил правду. Именно сегодня утром, впервые со дня рождения Байера младшего, он дважды набирал её номер. Да, он нарушал данное им же обещание. Но так хотелось услышать её мелодичный голос! Даже если после бросит трубку… Но она была недоступна.

– Подожди-ка, повиси на трубке, тут что-то Лариса говорит.

Лариса была знакомой Дарико, иногда они созванивались как коллеги. Саша стал внимательно вслушиваться в негромкую речь. На том конце отец и Лариса о чём-то говорили. Саша разобрал только «аэропорт» и «Тбилиси».

– Ну всё, жаль, конечно.. – и отец вернулся к разговору с сыном: – Сань, всё, отбой. Она сегодня домой улетает, навсегда.

Сашку словно обожгло: «Он никогда больше её не увидит!!!»

– Папа! Стой! Дай трубку Ларисе… Лара! Это Саня. Каким рейсом она летит? Что?! Началась регистрация?!

И Сашка рванул с места, сметая всё на своём пути. «По пробкам на такси не успеть! Если только мотоцикл…» Но новый мотоцикл придёт только через неделю. Он выскочил на поле, подбежал к Валерии.

– Лера! Дарико улетает!!!

Валерия всё сразу поняла. Эту боль в безумных Сашкиных глазах не почувствовать было нельзя. Лера сняла шлем.

– Давай! Только не гони. Успеешь. Там полный бак. Удачи!!!

И пошла сниматься с соревнований. А заодно объявить мужу, который с самого утра был не в себе, что она не участвует в гонке.

– Небо услышало мои молитвы!!!

С этими словами Байер схватил Леру за талию и поднял над землёй. У него упал камень с души.

– Отпусти меня! – смеялась Лерка. – И пошли к нашим девочкам: пожелаем им удачи.

Юля стояла и нервно покусывала губы. Она тоже ехала в третьем заезде. Валерия подошла с Даниилом.