День перед Рождеством

Алёна Янушко

День перед Рождеством

Ненавижу праздники. Любые. Будь то мой день рождения, новоселье родственников или масленица на городской площади. В декабре особенно тяжко: Рождество, следом Новый год. Вопреки суете, тревоге и хаосу, которые пожирают уже с конца осени, Рождество – самый любимый день в году. Видимо, это ощущение из детства. Мы всегда ехали в деревню. Праздновали, соблюдая все католические традиции. Одна из них – ужин из двенадцати постных блюд. Каждое нужно попробовать, хотя бы чайную ложку. Даже ненавистную перловку с маком, холодную. Сделать усилие и проглотить кисель – субстанции молочного цвета из отжатых овсяных хлопьев, настоеных с коркой ржаного хлеба, застывшую и напоминающую желе, только без вкуса. Вот даже привкуса никакого. Стол накрывали белой хлопковой скатертью, под которой – сено. Вся семья усаживалась, читали молитву. И только потом – шумные разговоры.

После ужина все вместе ехали в костёл. К началу службы люди уже стоят внутри плечом к плечу. Мы с Андреем всегда поднимались на балкон по деревянным ступенькам. На таких балконах находится орган. Но в деревенском костёле органа не было, зато можно было слушать ксендза с высоты. Слушать нам не хотелось. Поэтому, чтобы как-то скоротать время, мы играли. По очереди загадывали человека снизу и шептали другу другу на ухо любую примету. Но только одну.

– Бабуля в синем платке.

– Впереди, по центру.

– Нет.

– Слева у скамеек.

– Ага!

– Мужчина в коричневом пальто.

– Прямо внизу, по центру!

– Неа.

Мы могли шептаться долго-долго, пока кто-нибудь не шикнет, или пока не надоест, или пока служба не закончится.

Сейчас, в этой взрослой жизни, всё не так. Когда бабушки умерли, постный ужин готовила мама. Я была на подхвате и мало что запомнила. Когда мама уехала, ужин превратился в мою обязанность. В первый такой год я звонила маме и писала в её старую кулинарную книгу меню для ужина: жареная рыба, винегрет, кутья, кисель из овсяных хлопьев, кисель-напиток, дрожжевые оладьи. Всего двенадцать. Мне хотелось схалтурить и сократить меню наполовину, но Андрей упрямо твердил про традиции. В тот год мы праздновали втроём: папа, Андрей и я. Зачем столько еды? “Традиция”, – был краток Андрей. Не поспоришь.

Блюда, вроде жареной рыбы, квашеной капусты, овощей для винегрета, я приготовила заранее. С остальным нужно было справляться двадцать четвёртого декабря, в Сочельник. То ли неумение рационально распределить время, то ли дел и правда было много, но уже к обеду я в испачканном фартуке и с мокрой от пота спиной хотела швырнуть миску, в которой дрожжевое тесто отказывалось расти, в дальний угол кухни.

Я только пристроила пятую точку на диван, чтобы выдохнуть, телефон запел голосом Imany. На экране – фото Оли.

– Алло? – устало выдохнула я.

– Хэллоу, Карамелька! – только она называла меня так, – Как твои дела?

– Не спрашивай, – вяло ответила я, – ща сдохну от этой готовки! Напомни мне не отмечать праздники, когда мы вырастем.

– Хах, развалина! Чем ты там занята? – её бодрый и радостный голос раздражал, хотя я была счастлива слышать подругу.

– А ты как думаешь? Ужин готовлю, – я искренне завидовала тому, что Оля приезжала на праздники к родителям и ей не приходится накрывать стол из дюжины блюд на несколько персон.

– Ты злая или мне кажется? – она считывала меня по дыханию в трубке.

– Я в ярости. И я устала, – простонала я.

– Такс, давай, собирайся! Тебе надо отвлечься! Заеду через пятнадцать минут! – откуда в ней столько энергии, думала я, и ответила:

– Не могу! Я меня факап с дрожжевыми оладьями! Тесто не поднимается! – я чуть не плакала

– Ну, с этим я тебе не помогу. Может дай ему время? – проговорила Оля с сомнением в голосе, – И себе тоже! Переодевайся, я выезжаю, – отбой.

Я осмотрела разгром на кухне. Кошка Афина сопела на полу. Пристроилась на месте, где плитка была особенно тёплой. Папы с Андреем дома не было, отлучились по каким-то неведомым мне делам. Я злилась, потому что не справлялась. А у нас ещё и ёлка не наряжена. Вытащили её из упаковки, распрямили ветки, так и оставили посреди гостиной.

Развязала завязки фартука, бросила его на стул и пошла переодеваться. Стащила домашние плюшевые спортивки и натянула чёрные высокие джинсы, футболку заменила на коричневый свитер с пуговицами-жемчужинами. Посмотрела в зеркало. Вид уставший, лицо цвета недозревшего банана, волосы рыжие, но уже русые от корней, завязаны в высокий хвост.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.