Я и это переживу

3.

Ульяне исполнилось пять. Отмечали первый юбилей в детском игровом центре. Приглашены были четверо подружек из детского сада. Сам день рождения приходился на среду, празднование перенесли на субботу. Ещё был Матвей, коллега Ули по опыту воспоминаний прошлой жизни. Для взрослых организовали отдельный стол. Родители оставили детей развлекаться с аниматором и уехали на два часа, заниматься своими делами. Так что, за взрослым столом сидели только подруги Ирины.

– А у меня сюрприз, – сообщила Ольга. – В нашу квартиру опять требуется новая соседка.

– Судя по тому, как ты это сказала, на этот раз это больше чем «выход замуж из той самой комнаты», – предположила Ира. – Съезжаешь ты.

– Ага, – Ольга искрилась, складывалось ощущение, что она сейчас воспарит над столом и разделится на несколько праздничных фейерверков.

– Квартиру покупаю наконец-то. Так что, скоро позову вас на новоселье. Марта в нашей трёшке останется за старшую, уже ищем с ней мне замену.

– Тебя не заменишь, – вежливо вставила Марта, которая тоже присутствовала на детском празднике. После эфира приехала. Судя по выражению лица, с которым журналистка наблюдала за весельем именинницы и её компании, она и сама бы не прочь была находиться среди детворы. Настроение у неё тоже было отличное, Самуил наконец-то официально разрешил ей заняться проектом, о котором она мечтала, с анонимным посещением магов и целителей. Она уже созвонилась с парочкой подходящих кандидатур.

– Какая же ты молодец, Оля. Вот что значит, поставить цель и идти к ней, не сворачивая, давай за тебя выпьем! – обрадовалась Ира.

– Мы же в детском центре! – почему-то оскорбилась Ольга.

– Тссс. У меня бутылка шампанского в сумке. Это вообще и мой праздник тоже, я же Ульяну рожала, если что.

– Ты – идеальная мать и подруга, – оценила Марта.

Они чокнулись пластиковыми стаканчиками, за этим их и застал Пётр. Он пришёл поздравить дочку. Чуть поодаль крутился Стёпка.

– Отправляй его к остальной компании, – кивнула Ира. Мальчишка с радостью кинулся в детскую кучу-малу. Правда, именинницу на время пришлось из неё извлечь, чтобы она приняла отцовские поздравления.

Петра вежливо усадили за стол, дали пиццы и кусок торта. Мужчина похудел, за счёт этого выглядел подтянутым. Борода его стала значительно короче, видимо, за такой было легче ухаживать. Но всё равно, подстрижена по трафарету. Следит человек за собой, но всё одно видно, жизнь по нему хорошо прошлась, не расслабишься лишний раз. Вот и сейчас он периодически поглядывал на часы. Но раньше времени не убежал, позировал, как положено, с именинницей, дождался, когда вынесут именной торт, полыхающий во все стороны декоративными фонтанами.

– Спасибо, что пришёл, папа, – Ульяна чмокнула отца в идеально очерченную линию бороды и вернулась к играм.

Марта задумчиво наблюдала за детской кучей-малой, угадывая в ней вихры Матвея и бантики Ульяны.

– Матвей, это же тот мальчик из будущего? – спросила Ольга.

– Ага, – кивнула Марта. – Офигенно вышло, правда? Мне до сих пор звонят и пишут исследователи феномена прошлой жизни. Одни упрашивают свести их с ребёнком и его мамой, а другие обвиняют в мистификации. Мол, такого не бывает, потому что в их практике не встречалось.

– Ничего себе! – фыркнула Ольга. – Исследователи паранормальных явлений выдвигают претензии по поводу правдоподобности. Или наоборот, неправдоподобности? Как правильно?

– Да шут его знает, как, – задумалась Марта.

С Матвеем и правда необычно получилось, даже по эзотерическим меркам. Узнав, что его воспоминания относятся не к прошлому, а будущему, мальчик пришёл в полный восторг. Марта тогда вдохновилась не на шутку, так и рвалась его расспросить, что же будет в далёком две тысячи каком-то там шестьдесят третьем. Победят ли рак, появятся ли новые неизвестные пока болезни? Снимут ли что-то, достойное перебить «Игру престолов»? Хотя нет, это не так важно. Возможно, к тому времени человечество активно займётся освоением Марса, выяснит устройство вселенной и докажет существование загробной жизни. Матвей и сам вдруг начал вспоминать что-то интересное и очень технологичное. Рассказывал о приборах, явно из будущего. Даже делал зарисовки. Однажды подробно описал устройство в виде крошечкой кнопочки, которое приклеивается за ушной раковиной и позволяет расшифровывать сигналы мозга и переводить их в команды для любой техники, начиная с чайника и заканчивая автомобилем. «Это сначала придумали для больных людей, ну, которые двигаться почему-то не могут. В аварию попали или у них инсульт был. И они с помощью клипсы могли выражать свои мысли, тексты на компьютере писать. А потом это понравилось вообще всем, потому что люди очень любят лениться, чем дальше, тем больше».

Тара попытки расспросить ребёнка о тайнах грядущего пресекла с несвойственной её до того жёсткостью. «Не рви полотно времени!» – сказала она. Марта попробовала было действовать её же аргументами. Мол, ты сама же говорила, что к запрещённым тайнам даже прикоснуться невозможно, а раз информация оказалась практически в свободном доступе, то можно. Тара ответила, что попытка хорошая, но всё же лучше не рисковать.

– Я думаю, информация, которая навсегда останется у Матвея в подсознании, должна послужить другой цели, – сказала она. – Мальчик вырастет, станет изобретателем и продвинет наши технологии на новый уровень. Может быть, так и делается большинство открытий. Люди, жившие много лет вперёд, возрождаются здесь и применяют привычные им там знания.

– Вау! Без будущего нет настоящего и прошлого! – восхитилась Марта и от Матвея отстала. Возможно и правда, не стоит заглядывать слишком вперёд и стать той самой бабочкой, которая неудачно взмахнёт своим расписным крылышком, устраивая мировую катастрофу.

– Да, бабочка из тебя, прямо скажем, неадекватная бы получилась, – кивнула Тара. Она вообще выражала свои мысли так, что не поймёшь, шутит или всерьёз считает. Но Марта не обижалась. Они сдружились и наметили пару совместных расследований. Это было удобно, поскольку Тара не работала за деньги, как эзотерик, что делало её в глазах Марты особенной.

Усталые и взмокшие дети расходились по домам, забирая с собой надутые гелием шарики.

Ольга предложила помочь с доставкой подарков. Вызвали такси, погрузились в машину. Ульяна клевала носом, того гляди, уснёт, не доехав до дома. Телефон Ирины пискнул. Пришло сообщение от Егора: «Хочу поздравить Ульяну с днём рождения. Можно?» Ира пожала плечами, ответила: «Можно. Мы едем домой». Скинула ему адрес. После Нового года он, разумеется, не звонил. Ира его понимала, представляла, что он о ней думает. Ну, и что поделать, сама дурака сваляла. Рассказывать, так сразу обо всём, зачем эти тайны были. Теперь уж какое доверие может быть. Жаль, что с «Тиндером» у неё так и не сложилось. Несколько раз пробовала там переписываться с людьми, даже созванивались с некоторыми, с одним на свидание сходила. Но дальше этого не пошло. Скучно ей с ними. Да и вдруг поняла, что не хочет тратить время на непонятных, чужих людей. А может быть и зря. Сейчас бы легче воспринимала это недоверие и, возможно, презрение от Егора. Был бы надёжный тыл за спиной, чувствовала бы себя уверенней. А впрочем, ерунда это всё. Как ей Марта однажды сказала: «Придёт весна, и цветы распустятся сами». Это выражение она наверняка узнала от своего сушёного мудреца. Всему своё время.

Ульяну пришлось тормошить, чтобы она вылезла из такси, но без толку. Задремала, всё-таки, от избытка эмоций и активности. Ирина сдалась и сама вытащила её из салона. Хорошо, Ольга рядом, освободила багажник от пакетов с подарками.

– Давай, ты Улю тащи, а я её вещички.

– Не дотащу, – вздохнула Ира, – она же большая девочка уже, боюсь уронить. Придётся её тут, на лавочке будить.

– Я возьму, – это Егор подошёл, поставил на скамейку пакет с подарком, протянул руки, очень аккуратно взял Ульяну. Та открыла глаза, увидела его, прижалась крепче.

Ира заметила, как Ольга подаёт ей знаки за спиной у Егора. Что-то типа – бросай Улю и уходи. С ума она сошла, что ли?

Втроём они справились, внесли в квартиру всё разом. Егор положил девочку на кровать, от чего та, естественно, проснулась.

Ольга вытащила подругу за руку, увела на кухню.

– Оставляйте Ульяну на меня, я посижу. А вы идите отсюда, куда подальше. Поговорите, наконец! Если надо, хоть до утра разговаривайте. У меня и зубная щётка с собой есть.

– Ты обалдела, мать? – поинтересовалась Ира. – Егор приехал Ульяну поздравить, вон, как раз подарок ей вручает, пока ты тут планы строишь. Погоди… а ты всегда на детские праздники с собой зубную щётку берёшь? Или планировала после дня рождения к своему Кеше ехать с ночевкой?

С Иннокентием Ольга начала встречаться месяц назад, и в компанию подруг пока официально не вводила, но все о нём знали.

– Нет, за меня не волнуйся. Мои планы не сорвутся, никуда я не собиралась.

– Это я её попросил.

Егор почему-то тоже уже был в кухне.

– Я действительно хочу поговорить, и Ольга согласилась посодействовать с твоим похищением.

– А щётка-то зачем? – Ира растерялась окончательно.

– Вот дожили, – Ольга подчёркнуто-критически покачала головой. – Девке тридцатник, она до сих пор не знает, зачем людям предметы личной гигиены. Я и пижаму с собой прихватила, рассказать, зачем она, или догадаешься? Так что валите, беседуйте. Пока не договоритесь, домой не приходи.

Ира не знала, злиться ей, или пугаться. Вступили за её спиной в сговор, можно сказать, а её просто в известность ставят, будто она мебель какая-нибудь. Погрузили и увезли. Но Егор вдруг сказал:

– Пожалуйста!

И просительно сложил руки на груди. Это был тот же Егор, что и раньше. Озорной, ласковый. Куда уж тут от нахлынувших воспоминаний деться. И она ответила:

– Ладно. Ульяну предупрежу, что дальше взрослые празднуют самостоятельно.

– Ей будет чем заняться, я тебя уверяю, – ободрила подругу Ольга. – Видела, сколько всего надарили человеку?

Девочка отпустила её с Егором совершенно спокойно. Видимо, Анна Викторовна внутри неё потеряла бдительность начисто. Или почти совсем интегрировалась с маленькой Ульяной. Действительно, если у тебя впереди новая прекрасная жизнь, зачем тащить в неё старые проблемы и обиды.

Всё ещё озираясь и сомневаясь, надо ли ей куда-то идти, она собралась. Честно говоря, не особенно ей хотелось на ночь глядя плестись за Егором, объясняться, почему она ему лгала, и самое муторное – изменяла ли, находясь с ним в законном браке. Она уже согласна была оставить всё как есть, чтобы не бередить старые раны. Что он вообще собрался с ней обсуждать? Получить извинения за погубленную семейную жизнь, выговориться по поводу тех душевных страданий, что она ему причинила? С другой стороны, всё равно, было некое любопытство, к которому примешивалось и её глубоко личное отношение к Егору, чего уж там. Из подъезда они вышли молча, так же молча сели в машину.

– О чём ты поговорить хотел? Может мы прямо тут всё решим, и Оле пижама не понадобится?

– Можем и тут начать, – согласился Егор, привлёк Иру к себе и поцеловал. Оказалось, она этого очень ждала. Потому что в себя пришла довольно нескоро. Даже если после этого он потребует развеять его подозрения о неверности, гори оно всё синим пламенем, сейчас ей слишком хорошо.

– Я предлагаю всё-таки переместиться в другое место, – сказал Егор. – Там, где нам удобнее будет… поговорить.

– Ага, так ты мы всё-таки собираемся разговаривать, – Ира изо всех сил старалась, чтобы голос у неё не был хриплым и дрожащим, но получалось не очень.

Егор рассмеялся, радостно и беззаботно, словно с облегчением. Завёлся двигатель, они поехали.

– Я ужин приготовил, надеюсь, он не очень остыл.

– Тебе Ольга сказала всё, да? – сообразила Ира.

– Что – всё?

– Ну, что я тогда правда Петю впервые после школы встретила, и не обнималась с ним вовсе, просто поскользнулась, чуть не упала, а он меня поймал. А я смеялась, как дура, от неловкости. Как раз это твоя мама и видела.

– Нет, этого она мне не рассказала, – Егор хмыкнул. – А надо было? Я приехал к ней, сказал что очень хочу с тобой объясниться. И попросил подсказать, когда это удобнее сделать. Она предложила помочь. Вот и всё.

– Значит, всё дело не в том, что ты мне поверил и решил об этом сказать?

– Почему не в том? Я тебе и так поверил. Без оправдашек твоих. Правда, не сразу, сначала у меня шок был от неожиданной информации. Но потом я решил, что мне всё равно. Но с твоими пояснениями всё стало даже ещё лучше.

– Ты хотел… объясниться? Насчёт чего?

– Желаешь, чтобы я тебе в машине в любви признавался? Я ради этого сегодня чуть духовку не спалил, а ты хочешь, чтобы жертва оказалась напрасной? Да и, знаешь, это ещё чревато аварийной ситуацией. Как минимум.

– Ладно, давай говорить о чём-нибудь нейтральном, – предложила Ира. – Пока к тебе едем. Как на работе дела?

– Хорошо, а у тебя?

– Тоже ничего. Новый проект делаем.

– Вы всегда его делаете, насколько я помню. Правда не знаю, он один и тот же, или нет.

– Разные. Подкалываешь?

– Ага, немного.

И дальше почему-то беседа не пошла. Ира смотрела в окно, так внимательно, словно ни разу этого раньше не делала, или там происходили события мирового значения. Егор был в более выигрышном положении, ему надо было рулить и пристальный взгляд на дорогу в его исполнении выглядел более естественно. Примерно на половине пути он догадался, что можно включить музыку. По радио исполняли какой-то рэпчик, вполне нейтрально. Ехали молча, друг на друга не смотрели, детский сад какой-то.

«Вот сейчас придём к Егору, и он скажет, что сам не понимает, зачем с поцелуями подкатил», – подумала Ира.

Повезло, что не пришлось стоять в пробках, а то она бы, наверное, из машины выскочила прямо в темень. На часах почти девять вечера, понесло же её ужинать на ночь глядя. Разве приличные мадамы едят после шести? Ира нервно рассмеялась.

– Надо мной смеёшься? – воспользовался хоть чем-то отдалённо похожим на речевой сигнал Егор.

– Нет, над собой. Очень я бываю забавная.

Егор промычал что-то неопределённое, так что было не понять, соглашается ли он или возражает.

На выходе из машины галантно подал ей руку, приоткрыл дверь подъезда, впуская. Джентльмен, как и прежде, хоть что-то в жизни неизменно. Вот и квартира. Фифа встречать не вышла, слишком много чести. Оно и лучше, без свидетелей. Всё так же молча помог снять пальто, разместил на вешалке. Предложил руки помыть перед ужином, сам на кухню пошёл. Ира неожиданно для себя увлеклась процессом, сосредоточенно скребла ладони, пальцы, словно собиралась за столом не запеканку с салатиком употреблять, или что он там наготовил, а сложную хирургическую операцию проводить. «Я так кожу соскребу, надо выходить». Так же тщательно вытерла руки, толкнула дверь ванной, быстро вышла и не сразу увидела Егора. Он стоял и ждал её там. Расположился очень продуманно, так чтобы его дверью не огрело. А вот Ира не ожидала, и буквально в него врезалась. Может, он и это просчитал, вполне на него похоже. Поймал, зарылся лицом ей в волосы, пробубнил в них же:

– Ну всё, больше я тебя не отпущу.

Легко подхватил на руки, будто тренировался, и понёс вовсе не в кухню.

– Предлагаю ненадолго отложить наш ужин, – прошептал он ей на ухо по пути в их прежнюю комнату.

– Поддерживаю.

Они, конечно, поговорили. И ужин Ира оценила, правда, ближе к ночи. И пижама, совершенно точно, Ольге пригодилась, в отличие от неё самой. Ей вполне хватило и длинной футболки, коих в шкафу Егора было в избытке.

Что тут рассказывать? Иногда всё может быть предельно просто. Сожалели, скучали и тосковали оба. И оба не могли делать первый шаг. Пока Егор не проснулся утром с отчётливой мыслью – он хочет быть с ней. И надо обязательно выяснить, нет ли и у неё симметричного желания.

– Я был дурак, признаю, раскаиваюсь.

– Мы с тобой не на комсомольском собрании, – окоротила его Ира.

Егор преувеличенно внимательно осмотрелся.

– Точно? А то я думаю, почему товарищ председатель не по форме одета. В одной простыне.

В комсомол они уже оба по возрасту не успели, но шутка про «собрание» у них была ещё в той, безоблачной жизни, лишённой смертей и реинкарнаций.

– А теперь дай мне серьёзно сказать. И простынку, будь добра, повыше натяни, а то я отвлекаюсь.

Беседа проходила в постели Егора, где они провели последних два часа и в обозримом будущем вылезать из неё не собирались.

– Я много думал о том, что у нас с тобой было, и понимаю, что виноват. Сейчас бы я расставил все акценты, показал бы маме, насколько ты для меня важна. И сделал бы так, чтобы и она не чувствовала, будто я ребёнок, а меня цыганка украла. Или летучие мыши зомбировали.

– А они могут? – заинтересовалась Ирина.

– Не знаю. Но сейчас не это важно.

– Да ладно! – она изобразила искреннее удивление.

– Слушай, – восхитился Егор. – А ты очень изменилась. Стала ещё интереснее. И палец в рот тебе не клади.

– А ты попробуй, – Ира бесстыдно ему подмигнула.

Егора будто током шибануло, но он справился с искушением. Договорить ему казалось очень важным.

– Специально разговор в сторону уводишь, да?

– Какую-такую сторону? Я уже всё поняла, – она пожала плечами. – Я стала старше и умнее, ты тоже повзрослел. Мы переоценили пережитый опыт, видим свои ошибки и готовы в этом друг другу признаться. Я тоже, если что, часто была неправа. Требовала, чтобы ты мою сторону занял.

– Да я и должен был, ты же моя жена. Была.

– А она твоя мама. Была и осталась даже после смерти, это навсегда. И она заслуживает уважения. Я могла бы не доводить до такого накала. И мы были эгоистами и ужасными задницами.

Они задумчиво глядели друг на друга, но при этом каждый видел что-то своё. Прокручивали прошлое, со всеми его горестями и радостями. Бывшие супруги, но как выяснилось, вовсе не бывшие влюблённые. Егор понимал, что следующий ход – за ним, но сказать, то что он хотел, было как-то страшно. Вдруг она не захочет забыть их короткий катастрофический брак, не поверит, что он настолько уж сильно изменился, что не поставит её интересы ниже чьих-то ещё. Друзей, например. «Ладно, яжмужик» – подумал он.

– Я, когда готовил этот свой ужин, когда ехал к тебе, хотел просить, чтобы ты ко мне вернулась. Веришь?

– Верю. Ты ужин слегка пересолил, так что не врёшь, явно влюбился.

Ира понимала, что шуточки у неё слегка нервные, но ничего с собой поделать не могла. Тоже мне, мастер ночного стендапа. Она смутилась.

– Извини, я просто уже разучилась близко общаться с мужчинами. Только по работе, а там без плоского юмора никак. Сплошные гы-гы-гы.

– Ты не представляешь, как я рад слышать, что ты давно ни с кем близко не общалась. Это был мой следующий вопрос, кстати.

– Ого! А ты не оборзел, часом? – на этот раз она совершенно искренне возмутилась. – Кто-то только успел с очередной девушкой расстаться, в то время как я практически в весталки ушла и почти закопалась в материнстве.

– Люблю я твои художественные обороты, – вздохнул Егор. – И ты права, конечно. Но мне всё равно приятно, что у тебя никого не было. Ну, кроме бывшего мужа, понятное дело. Хотя, я сейчас не об этом. Суть моего спича – согласишься ли ты снова быть со мной. Со всеми далеко идущими последствиями.

– Но ты же понимаешь, Ульяна, – начала Ира.

– Ульяна – это твоя дочь, она не моя мама. Даже если душа у них одна и та же, но это другой человек, другой опыт и другая судьба. Это я определённо понимаю. Но почему-то я чувствую, мы с ней легко подружимся. Именно как с ребёнком. Ты же не думаешь, что я сумасшедший псих, который способен перенести на пятилетку свои детские комплексы?

Нет, она так не думала. Да ей вообще сейчас думать не хотелось. Хватит уже бурной мыслительной деятельности, можно хоть немного побыть вне этих проблем.

– У нас может получиться, – убеждал Егор. – Если человек способен родиться заново, что уж об отношениях говорить.

– Только вот ещё что, – вспомнила она перед тем как кинуться в омут возрождающихся отношений. – Никаких больше Пусь, ладно?

– Вот права всё же была моя мама, у разведённых женщин с детьми обычно скромные запросы, – съязвил Егор, за что был беспощадно побит подушкой.

– Тебе не кажется, что мы уже как-то очень долго разговариваем? – весело спросил он, не пытаясь обороняться.

– Не кажется, так и есть.

– Ну, всё, поговорили.

И он решительно смёл все подушки в сторону.

Утром он вернул Ирину домой. Совершенно непостижимым образом оба чувствовали себя загулявшими подростками, являющимися с рассветом под очи строгой матери. Не двое взрослых людей с разветвлённой любовной историей, а сопливый молодняк, право слово. Ульяна и Ольга уже не спали, занимались завтраком в четыре руки, поэтому часть продуктов пострадала.

– Рановато вы прискакали, – удивилась подруга. – Я думала, до обеда будете разногласия улаживать.

– Ира очень… контактная, – сказал Егор, за что получил локтем в бок. – Она быстро пошла на сближение и мы пришли к полному и обоюдному согласию.

– Вот вроде бы все слова приличные, а в голову мне одни пошлости лезут, – одобрительно кивнула Ольга. – Чего зарделась, как восьмиклассница? Давно пора было.

Ира побаивалась, как воспримет происходящее Ульяна. Поймёт ли девочка, или живущий в ней дух строгой учительницы, что сейчас происходит. Но дочь отнеслась к реинкарнации их личной истории вполне благосклонно.

– Теперь ты чаще будешь к нам приезжать? – уточнила она у Егора.

Тот кивнул.

– А в гости будешь нас звать?

– Даже с ночёвкой, – пообещал Егор.

Похоже, это девочку устроило абсолютно. Лёгкий завтрак рисковал превратиться в праздничное чаепитие. Ольга порывалась уйти, но её так легко не отпустили, вызвалась работать сводней, так терпи.

Когда Егор с неохотой, уже под вечер собирался домой, Ульяна отвела его в сторону, подмигнула и сказала заговорщицки:

– Будешь ей опять предложение делать, подари моё кольцо. Я всегда этого хотела, просто сказать не знала как.

Значит, всё же помнит, кем была. Поначалу ему и самому было страшновато. Это ж в какую родственно-кармическую реку он собрался войти?

Кем он станет? Отчимом своей покойной матери, которая переродилась в ребёнка его бывшей и будущей жены? От одних мыслей мурашки по коже. Но постепенно всё сглаживалось. Было всё больше Ульяны и всё меньше Анны Викторовны.

– Она отработала болевые моменты, которые заставляли её всё время вспоминать о прошлом, – объяснила Тара. – Больше ей эти переживания не нужны. Вы теперь вместе, она не стоит между вами. Можно сказать, исправила свою ошибку, поняла, что её любят, приняла и полюбила тебя. И ты теперь знаешь, что перед смертью она подумывала помириться, хотела выбрать подарок. Она тебе об этом сказала. И показала, что хочет вам с Егором счастья. Так что теперь её душа свободна для новых открытий и наслаждается детством.

– Ульяша совсем всё забудет?

– Нет, душа-то останется прежняя. Могут проскакивать привычки из прошлой жизни, это будет проявляться в любви к каким-то вещам, фильмам, книгам. Возможно, в жестах, играх. Но совершенно уже неосознанно.

Через месяц после свершившегося с ними примирения и согласия, Егор позвал Иру и Ульяну отдохнуть вместе на природе.

– Серьёзно? – прищурилась Ирина, увидев, куда он их привёз. Тот самый отель, те самые воспоминания.

– Пожалуйста, притворись, что ты не догадываешься, зачем я тебя сюда пригласил, – попросил Егор. – Или мы опять в машине всё начнём?

– Нет, – вздохнула она. – Не буду тебе портить красивый сценарий.

– Тут и лошадки есть, помнишь?

– Лошадки? – теперь уже оживилась Ульяна.

Кольцо на этот раз было не в конфетах, он просто протянул ей футляр за ужином, и спросил, согласна ли она дать ему ещё шанс. Хоть это и звучало вычурно и как-то слишком картонно, Ира опять расплакалась. А следом за ней и Уля, сама не зная, почему. Возможно, увидела «своё» кольцо и расчувствовалась.

– Видимо, с каждым моим предложением будет плакать всё больше народа, так что на этом пора остановиться, – сказал Егор.

Ира вначале категорически возражала против свадьбы, считая её смешной, в сложившейся ситуации.

– Я, как твой первый и будущий третий муж, тоже ведь имею право голоса, – убеждал Егор. – Мне хочется праздника, и чтобы все видели, что я тебя снова завлёк в свои сети. Друзья и в прошлый-то раз удивлялись, как я такую шикарную девицу под венец затащил. Мирон даже сказал, что ты под гипнозом была, либо мне в руки попали фотографии, где ты носишь брекеты, и ими я тебя шантажировал. И потом, может и смешно, да. Но разве ты против веселья? Давай развлекаться.

– Не носила я брекеты, – обиженно сказала Ира.

– Это всё, что ты поняла из моей речи? – Егор сделал нарочито заботливое лицо.