Второй расцвет Ануриса. Книга первая

– Ещё одно. Будь хорошим вампиром и не доставляй мне проблем. Я человек не злой, но могу обеспечить тебе множество сильных неудобств до самого конца пути, а дорога у нас дальняя, – предостерёг он меня. – Мы поняли друг друга?

– Конечно, «не злой человек». Разумеется, договорились, – ответил я, растягивая улыбку во всю ширь.

Аба кивнул ещё раз и направился в сторону своего шатра. Перед входом он что-то коротко сказал одному из телохранителей. Тот склонился в пояс, приложив руку к груди, дождался пока его начальник скроется в шатре и отправился выполнять данное ему поручение.

Минут через пятнадцать этот телохранитель подошёл к моей клетке в сопровождении того воина, что ир-Земах посылал вглубь рощи, несущего в руках кожаный бурдюк и увесистую свежесрубленную ветку. Кивнув на меня, бугай прогудел:

– Это на два дня. Мех не выбрасывать.

Второй воин, подцепив бурдюк одним концом ветки, осторожно, с максимально возможной дистанции, пропихнул его через прутья клетки.

– Спасибо, – поблагодарил я, снимая с ветки бурдюк и глядя воину в глаза. Тот поспешно притянул к себе ветку, сделал неосторожный шаг назад и, оступившись, чуть не упал, но всё же смог устоять. После чего развернулся и они оба, не сказав больше ни слова, направились каждый по своим делам.

А народ меня все же побаивается, подумалось мне. Ну да их понять можно. Это как живого тигра-людоеда в клетке везти, после того, как он несколько десятков человек сожрал. Только у меня, в отличие от тигра, ещё и мозгов побольше.

Откупорив деревянную пробку, хлебнул из бурдюка. Вода, чистая и прохладная, литра три. Ну, пока жить будем. А вот что там этот Аба про еду говорил? Он меня пленниками кормить собирается что ли? Видимо, да. Отсюда возникает вопрос: он только предполагает, что я могу питаться исключительно кровью или он это точно знает? Если точно, тогда другой вопрос: а кровь должна быть именно человеческая или не важно чья? Хотя в любом случае, никакого мелкого и крупного скота вокруг заметно не было (что на мой взгляд странно, может его отдельным стадом гонят?). А резать гужевой транспорт, понятное дело – идиотизм. И ещё вопрос: магия. Колдун уверен, что я владею неким подобием телепатии, и как мне кажется, не только я, а весь мой вид в целом. Уверен до такой степени, что даже бусики на меня специальные напялил, дабы не позволить мне воспользоваться своими способностями. И как он там сказал: «…не обладает ваше племя таковой магией…"? Отсюда вытекает парочка интересных умозаключений. Первое состоит в том, что магия имеет как минимум несколько разновидностей. Второе: магические способности вероятно врождённые, и каждое «племя» обладает предрасположенностью к определённому типу магии. А возможно ли, хотя бы в принципе, овладеть несколькими видами магии? Хм.… Добавил мне вопросов колдун, как есть, добавил.

Все остальные скорхарцы, шумно перекрикиваясь, уже вовсю что-то кашеварили на кострах. В одном месте даже жарили какое-то животное, видимо подстреленное конными разведчиками. Но, не смотря на сильные запахи готовящейся пищи, процесс слюноотделения у меня совсем не усилился. Мозг не считал их аппетитными и с едой не ассоциировал. А может я просто ещё несильно проголодался, стресс опять же. С другой стороны, некоторые наоборот начинают любой стресс усиленно заедать неадекватным количеством пищи, но это не про меня. Я к еде всегда относился довольно индифферентно, закинул внутрь что-нибудь, неважно что, ну и ладно. Нет ничего? Так хотя бы бутер с маслом чаем запить и то хорошо. Возможно поэтому уже к тридцати двум годам заработал себе язву желудка, которая мне потом основательно портила жизнь. Тут я сообразил, что в этом-то теле у меня язвы, скорее всего, нет. А что есть? А вот кто ж его знает, что есть? Как можно определить у себя наличие какого-либо заболевания, если даже сам не знаешь из чего ты состоишь и как вообще устроен?

Пока я предавался всевозможным размышлениям, народ вокруг быстренько закончил приём пищи и принялся укладываться (у кого была такая возможность) подремать в теньке. Выпало мне стать свидетелем и процесса кормления пленников. Всех рабов выстроили на коленях шеренгами рядом с их телегами, и несколько скорхарцев понесли в их строну здоровенные котлы с какой-то кашей. Пока двое несли котёл мимо строя, третий весьма сноровисто накладывал половником кашу прямо в подставленные руки невольников. Некоторые возмущались таким обращением, за что получали удар бичом от следовавших позади ещё нескольких надзирателей, и оставались без еды вовсе. Обнеся всех рабов едой, охранники налили в те же котлы воды и напоили пленников уже знакомым способом. После данной процедуры лагерь на некоторое время затих, давая отдых всем вольным и невольным участникам события.

Я, решив поудобней расположиться в своей клетке, обнаружил, что выпрямиться в полный рост можно единственным способом, улёгшись в ней по диагонали. Тёплый, несильный ветерок быстро меня разморил, и я провалился в дремоту.

Показалось будто я только на минуту прикрыл глаза, как уже был возвращён к действительности резким криком, тут же подхваченным в разных концах лагеря. Люди, ещё вялые со сна, быстро приходили в себя и сноровисто сворачивали лагерь, деловито упаковывая шатры и заливая чадящие костры водой. Раздался новый окрик, и караван, вытягиваясь в одну линию, начал выбираться на дорогу.

После дневного отдыха колонна двигалась заметно быстрее. Я же, расположившись лицом по направлению движения, зорко посматривал по сторонам. Если до днёвки я больше пытался разобраться в своих внутренних вопросах, то сейчас принялся с интересом оглядывать окружающую местность. А поглазеть было на что. То справа, то слева, правда на приличном расстоянии, взгляд постоянно натыкался на пасущиеся стада разнообразных животных, но моё обострившееся зрение позволяло мне без труда различать особенности их внешнего вида. Кого здесь только не было! И дикие лошади, и разнообразные антилопы, включая таких же полосатых гну, как и те, что тащили наши телеги, и сильно смахивающие на страусов крупные птицы, и какие-то павианоподобные приматы, и свинообразные различных размеров. Один раз, на самом горизонте удалось разглядеть огромное стадо бизонов. Встречались и хищники. Пару раз замечал прайды саблезубых кошек, размером с тигра, но более коренастых и плотно сбитых. А ближе к вечеру караван на протяжении получаса сопровождала волчья стая из пяти волков. Весьма внушительных волков, ростом по пояс взрослому человеку, но напасть они не решились и вскоре, свернув с дороги, пропали из виду. В воздухе носились разнообразные насекомые и птицы, охотясь друг за другом, причём не всегда победа доставалась последним. Однажды ко мне в клетку залетела огромная бабочка необычайной красоты с ярко-синими, отливающими перламутром крыльями и уселась прямо на мою руку. Пока я с интересом рассматривал это чудо, оно попыталось попробовать меня на вкус. Бабочка-вампир! Офигеть… Видимо, про то, что «ворон ворону – глаз не выклюет», она не знала. Пришлось взять её за крыло и выкинуть из клетки вон.

Пронаблюдав за округой до самого вечера, я пришёл к мнению, что наравне с вполне современными животными здесь сохранились и многие виды, вымершие в моём мире. Сама судьба предоставляла мне случай изучить жизнь этих ископаемых созданий в дикой природе, в отличие от моих бывших соотечественников, могущих строить свои предположения о них, исходя лишь из фрагментов скелетов. И вместо этого я сам в качестве дикого животного еду в клетке с весьма мутными перспективами. Мне выпал шанс, который не мог мне выпасть вообще никаким образом, и я не имел возможности этот шанс использовать. Одна эта мысль приводила меня в настоящее отчаяние, время от времени сменявшееся диким раздражением, заставляющим меня глухо рычать и стонать сквозь стиснутые зубы. Все люди, кто мог меня слышать в эти моменты, невольно сбивались с шага и, искоса поглядывая в мою сторону, принимались шептать себе под нос то ли молитвы, то ли проклятья. Таким образом я к вечеру совершенно извёлся и ненавидел уже весь мир вокруг в целом, и каждого индивидуума в нём в отдельности, включая самого себя.

Солнце нависло уже над самым горизонтом, когда караван, наконец, свернул с дороги и начал готовится к ночёвке. Телеги уже знакомым образом выстроили в кольцо, с той лишь разницей, что теперь не только рабов разместили внутри, но и все шатры также ставили исключительно внутри круга из повозок. Костры же преимущественно разводили снаружи. Заметив направляющегося в мою сторону Абу ир-Земаха, в сопровождении своих телохранителей, тащивших какого-то невольника, я уселся в углу и стал с безразличным видом ждать развития событий. Подойдя к клетке, Аба некоторое время рассматривал меня, но, видя отсутствие какой-либо реакции с моей стороны, нахмурился.

– Мне передали, что после дневного отдыха, ты всю дорогу очень волновался и нервничал. Что тебя беспокоит?

– Я думаю, если бы мы с тобой поменялись местами, ты бы тоже весьма «волновался и нервничал», – процедил я сквозь зубы.

– Скорее всего, – согласился ир-Земах. – Но если разобраться, то твои дела не так уж плохи. Ты пока жив и здоров, едешь на телеге, а не топаешь своими ногами, как другие пленники и имеешь неплохие шансы сохранить свою жизнь как минимум до того момента, как предстанешь пред очами Светлейшего Шада Салгобара ир-Назреда, а возможно и после.

– Я так понимаю, светлейший ир-Земах пришёл к своему недостойному рабу, чтобы поднять его моральный дух? – съязвил я.

– И не только дух, – ответил он, как ни в чём не бывало. – Тебе несказанно повезло и, по крайней мере, сегодня ты голодным спать не ляжешь, – он указал на стоящего на коленях пленника.

Тот с раненым плечом был измотан до такой степени, что не мог даже самостоятельно стоять, но, услыхав слова ир-Земаха, попробовал всё же приподняться, что-то негромко лепеча. Стоящий рядом воин двинул его кулаком в ухо, и пленник упал.

Я почувствовал сладковато-возбуждающий запах страха, переходящего в откровенную панику. Он был очень своеобразный и пикантно пощипывал нервные окончания где-то глубоко внутри, придавая бодрости. А ещё я обратил внимание, как все, кто мог видеть или слышать наш разговор, бросают свои дела и заинтересованно к нам присматриваются.

– А теперь будь добр, извини за некоторые средства предосторожности, – предупредил Аба, взмахнув рукой.

Я сразу же почувствовал, как воздух вокруг затвердевает, лишая меня возможности двигаться. Снова, как в прошлый раз! «Да как он это делает, говнюк?! И какого, вообще, чёрта?» – пронеслись мысли в моей голове. Учитывая, что состояние моё и так было весьма неуравновешенно, то сие действие долбаного колдуна меня здорово взбесило. Я напряг все силы, пытаясь вырваться, но никакого результата не добился. У меня осталась возможность моргать, вращать глазами, дышать (правда неглубоко), но изменить положение тела хоть на сантиметр я не мог. Накатило странное ощущение замурованности в отвердевшей прозрачной смоле.

В это время один из телохранителей взял у ир-Земаха протянутый им ключ и, повозившись с замком, отворил дверь. Потом помог второму воину поднять вяло сопротивляющегося раненого пленника, и после недолгих усилий они смогли втолкнуть его в клетку ко мне. Клетку снова заперли на ключ, и колдун прервал своё заклинание, опустив руку.

Я в бешенстве рванулся к двери, запнувшись о валяющегося под ногами пленника, и рухнул на эту самую дверь, врезаясь в неё головой и плечами. Перед глазами вспыхнули искры, и я зарычал, испытывая непреодолимое желание порвать кого-нибудь из тех животных снаружи, что собрались посмотреть на моё унижение, поглумиться, доказать своё превосходство. Внезапно до меня дошло, что один из них находится здесь! Внутри! Правда он не был соратником тех, кто снаружи, да и вообще присутствовал тут против своей воли, но какая разница? Он из их породы! Я развернулся, схватил мужика за руку и дёрнул к себе. Тот в панике заорал, дико вращая глазами, и попытался меня оттолкнуть, но я знал, что у него это не вышло бы даже будь он здоров. Потому что я сильнее и быстрее, ибо я охотник, а он – дичь! Так и произошло. Навалившись на него всем весом и придавив к полу, я схватил его зубами за шею. Зубы уже знакомо щёлкнули и вонзились пленнику в горло, прекратив его крик и заставив обмякнуть. Я уже хотел сделать рывок, чтобы расширить рану, но тут почувствовал, как где-то внутри головы, за нёбом сократились какие-то мышцы, и в моё горло устремилась струйка крови. Сглотнув, я ощутил новое мышечное сокращение, и следующая струйка крови брызнула мне в горло. Я пил. Пил клыками, высасывая через них порционно, как шприцом кровь жертвы. Это был новый для меня процесс, и я не стал ничего менять, осознавая его естественность. Постепенно, в процессе наполнения желудка моя ярость уходила, сменяясь сначала просто раздражением, а потом и сытой ленивостью. Накатила лёгкая сонливость и желание где-нибудь «угнездиться», дабы неспеша переварить пищу. Я оторвался от человека и сообразил, что уединиться мне не удастся. Ну и хрен с вами. Лягу спать прямо здесь, а вы можете наблюдать за мной хоть до рассвета. Я подтянул колени, сворачиваясь клубком, и сквозь дремоту ощутил, как тело вновь сковывает невидимое поле, дверь клетки отрывается, мёртвое тело вытаскивают наружу и дверь снова закрывают. Раздаются крики, разгоняющие всех застывших ротозеев, и поле пропадает. Последнее что я запомнил, перед тем как провалиться в сон, было внимательно наблюдающее за мной лицо Абы ир-Земаха.

Глава 4

Поспал я хорошо, проснувшись только к обеду следующего дня, пропустив и утренние сборы каравана, и первую половину дня пути. Снов мне никаких не снилось, и выспался я просто изумительно. Караван находился на дневной стоянке прямо посреди степи. Вероятно, в этот раз никаких деревьев найти не удалось. И точно, куда не кинь взгляд, везде расстилалась бесконечная, слегка холмистая степь.

Разбудили меня громкие крики командиров, побуждающие воинов активнее сворачивать лагерь и выдвигаться в дорогу. А так как ко мне их приказы никаким боком не относились, то я, от души зевнув, хлебнув из валяющегося под ногами бурдюка и, поелозив пальцем по зубам (интересно у вампиров бывает кариес?), сплюнул через решётку. Сделал пару уже нормальных глотков и, пристроившись в облюбованном углу, приготовился ждать дальнейшего развития ситуации. Погодка стояла прекрасная, хоть и довольно жаркая, ничего не болело, ни есть, ни пить не хотелось, а потому настроение у меня было просто волшебное. От вчерашних душевных метаний не осталось и следа. Кстати, насчёт еды. Меня заинтересовали несколько фактов, как физиологических, так и психологических. Для начала я выяснил, что могу употреблять пищу не только через сам рот, но и непосредственно через верхние клыки. Ещё при прошлом подробном осмотре я обнаружил в них наличие открытого канала, но не мог понять, для чего конкретно он нужен. Вчера же я получил объяснение такому занятному строению зубов, через этот канал может происходить откачка крови. Подобный способ питания известен в животном мире, например, таким образом питаются пауки, правда они предварительно вводят в тело своей жертвы пищеварительные ферменты, а уже потом всасывают полупереваренную пищу. В моём случае природа, видимо, решила обойтись без промежуточного пункта, за что я уже был ей благодарен. Скорее всего, в ходе эволюции в моей голове сформировалась дополнительная полость, выполняющая роль гидронасоса, посредством которой кровь через клыки попадала сразу в пищевод. Такой метод употребления пищи однозначно является менее травматичным для жертвы и повышает её шанс на выживание. Разумеется, если её не выпивать досуха. Через нижние же клыки, как я и предполагал ранее, впрыскивается какой-то мощный нейротоксин, полностью блокирующий двигательные функции. Сказать что-нибудь более определённое, без вскрытия не представляется возможным, а уж на это я сам категорически не согласен.

На этом физиология пока заканчивалась, а вот психологическая сторона вопроса состояла в том, что я совершенно не чувствовал никакой вины за убийство человека, не испытывал никаких угрызений совести и моральных терзаний. И вот это меня волновало довольно сильно. Вероятно, моя психика начала подстраиваться под новое тело, а может где-нибудь в мозгу сохранилась часть личности предыдущего хозяина, какие-то глубинные психологические закладки или нечто вроде них, которые теперь стабилизировали моё душевное равновесие. Короче, чёрт его знает, как это работает, но я постепенно переставал ассоциировать себя с родом человеческим. Пожалуй, меня теперь можно было называть людоедом, но не каннибалом, ибо себе подобных я не ел, по крайней мере пока. При взгляде на людей я не чувствовал ничего общего между собой и ними. Да, они являлись существами разумными, и разум давал им определённую силу, волю, коварство и изобретательность. Всё это подтверждалось тем фактом, что это они везли меня в клетке, а не наоборот. Но тем не менее они оставались пусть и опасной, особенно некоторые из них, но всё же обычной двуногой… пищей, и я просто всем своим существом ощущал превосходство над ними. Вопрос, который меня волновал, состоял в том, как далеко может зайти это моё чувство превосходства? Не превращусь ли я в кровавого маньяка, убивающего просто потому, что могу, или вообще ради удовольствия? Тем более, что ещё одним негативным аспектом являлись мои вспышки ярости. Я всю жизнь был весьма спокойным и уравновешенным человеком, и таких приступов агрессии, которые уже неоднократно случались у меня за последние пару дней, я вообще припомнить не могу. Но с тех пор как я тут появился, постоянно завожусь с пол-оборота. Либо это моя собственная психика ещё не оправилась от шока «перерождения», либо такое поведение было свойственно владельцу этого тела, и оно автоматически запускает привычный для него алгоритм действия. В любом случае нужно брать себя в руки и контролировать своё поведение. Я прислушался к себе. Вроде желания кого-нибудь убить не присутствует, и «мальчиков кровавых» перед глазами не вижу, но необходимо держать подобные поползновения под неусыпным наблюдением.

Я теперь понимаю состояние тех моих сородичей, о которых упоминал Аба ир-Земах. О чём можно разговаривать со своей едой…? О погоде? Но в моём случае, мне, как воздух была нужна информация об этом мире. Любая информация. И получить её я мог только от колдуна, как минимум до тех пор, пока кто-нибудь ещё не наберётся смелости и желания со мной поговорить.

Лично для себя первоочередной задачей я установил выяснить, могу ли я питаться ещё чем-нибудь, кроме крови. Хотя, судя по такому узкоспециализированному строению клыков, я подозревал, что ответ окажется отрицательным. А ещё не стоило забывать об отсутствии у меня больших коренных зубов, особенности, которая поначалу ставила меня в тупик. Но как мне теперь кажется, ответ на этот вопрос довольно прост. Зачем нужны зубы, созданные для пережёвывания твёрдой пищи, если ты ничего пережёвывать ими не собираешься? Логично? На мой взгляд – вполне. И кстати, а как быть с заразой? То бишь с различными заболеваниями, которые можно подхватить, употребляя сырую человеческую кровь. На Земле вампиры, те которые летучие мыши, имеют иммунитет к бешенству, например, а вот как тут? Снова пробел в знаниях. Информация! Требуется информация, разная и много, так что будем искать истину дальше.

Полдня я провёл в подобных размышлениях, и когда караван остановился для ночёвки, у меня была готова линия моего дальнейшего поведения.

Сегодня главный караванщик, или кто там у них отвечает за продвижение каравана (а я заметил, что Аба ир-Земах в эти дела особенно не лезет, видимо считая это ниже собственного достоинства), по всей видимости никак не мог выбрать место под стоянку. Колонна проезжала вполне перспективные, на мой дилетантский взгляд, рощицы одну за другой. А потому с разбивкой лагеря в этот раз порядком задержались, и когда задымили костры, распространяя по всей округе запахи готовящейся человеческой пищи, на стремительно темнеющем небе уже начали высыпать первые звёзды.

Сумерки, как я успел заметить, тут длились совсем недолго, и практически с каждой минутой количество звёзд увеличивалось прямо на глазах. В дикой местности, где ночное освещение городов не мешает свету звёзд, их можно увидеть в гораздо большем количестве, чем в крупных населённых пунктах. Здесь же небо было просто усеяно ими. Крупные и мелкие, одиночные и целые звёздные скопления заполняли собой небосвод от края до края. Я прилёг на пол и попытался найти какие-нибудь знакомые созвездия, хотя с первого взгляда становилось понятно, что небо абсолютно другое. В чём я и убедился через некоторое время, не сумев обнаружить ни Большую Медведицу с Полярной звездой, ни Созвездие Ориона, ни Южный Крест, ни вообще хоть что-то знакомое, даже на Млечный Путь не было никакого намёка.

Но кроме звёзд присутствовала ещё и луна. Вернее, только народившийся месяц. Ещё совсем узенький он походил на светящийся нестерпимым белым светом туннель, прикрытый круглой дверью. Но даже в таком «прикрытом» виде было ясно, что туннель этот весьма широк, и когда «дверь» полностью распахнётся, открывшийся взгляду спутник планеты будет превышать по размерам земную Луну раза в полтора. Месяц притягивал взгляд как магнитом, словно обещая множество тайн, загадок и сокровищ, любому осмелившемуся открыть эту дверь.

Наблюдая картину ночного неба, со всеми его телами и светилами, я получил очередное и, в принципе, уже ненужное свидетельство, подтверждающее мою теорию о нахождении моего бренного тела в абсолютно другом мире.

Я встряхнул головой, прогоняя космическое наваждение, и осмотрелся по сторонам.

В мою сторону шёл ир-Земах со своими телохранителями. Я уже давно услышал его, но сделал вид будто полностью увлечён звёздным небом и ничего вокруг не замечаю. Подойдя к моей клетке, и постояв несколько мгновений, колдун решил привлечь внимание к своей персоне:

– Рад, что тебе сегодня лучше, Босорг. Как провёл день?

– Благодарю за заботу, Аба ир-Земах, мне действительно намного лучше, – отозвался я, не отрываясь от созерцания глубин космоса. – Что же касается проведённого дня, то лично мне больше нравится ночь, – и, резко сменив тему разговора, спросил: – Аба, а давно ты в последний раз смотрел на звёзды? Обычно мы не замечаем, насколько они волшебны. Всегда есть какие-то гораздо более важные дела и заботы, чем просто поднять голову и отдаться во власть прекрасного. Мы суетимся, куда-то спешим, решаем невообразимо важные задачи, а они просто висят там в вышине и безмятежно смотрят на наше копошение, так же как они делали за миллионы лет до нас, и как будут делать через миллионы лет после нас.

Ир-Земах озадаченно задрал голову вверх и некоторое время с какой-то ностальгией таращился в небо.

– Знаешь, – сказал он вскоре, – а ты прав. На самом деле, последний раз я обращал внимание на звёзды, когда проходил практику по курсу астрономии в Академии Магии. С тех пор всё как-то недосуг. Но я удивлён, что тебе тоже есть какое-то дело до звёзд.

– Отчего же? У меня сейчас не слишком много важных дел, да и не всегда же мне только об одних злодеяниях и убийствах думать. Иногда хочется чего-нибудь красивого и возвышенного, да хотя бы просто с умным человеком побеседовать.

– Просто побеседовать? – усмехнулся колдун.

– Да, просто, – подтвердил я. – И можешь мне не верить, но на самом деле это гораздо сложнее, чем казалось бы. Подавляющее большинство людей нас банально боится, и на это у них есть все основания, не спорю, но в добавок к этому, действительно умного человека встретить совсем не легко.

– Классическая вампирская спесь и презрение к людям? – хмыкнул ир-Земах.

– Отнюдь. Сам посуди, что обычным людям нужно для счастья? Вон, давай у твоих воинов спросим, – кивнул я на телохранителей.

Они, кстати, оба стояли чуть ли не с открытыми ртами, прислушиваясь к «учёной» беседе, которую вел их начальник с «мерзким» вампиром.

– А давай, – согласился колдун. – Ты! – указал он на одного из них своим жезлом, – Что тебе нужно для счастья?

– Ну, так это… – тот как-то сразу смутился, глянул на своего коллегу и продолжил, – денег хочу получить за работу, вот. С друзьями это дело отметить, ну как водится. В корчме веселье устроить. Шароху Косому зубы выбить было бы здорово. А потом можно и к девкам в «Звезду барханов» заглянуть. Есть там одна…

– Так, тебя я понял, – оборвал его ир-Земах. – А ты что скажешь? – повернулся он ко второму воину. – Согласен со своим другом?

– Ага, – только и произнёс тот, поспешно кивнув головой.

– Ничего добавить не хочешь?

Лоб воина изрезали глубокие борозды, можно было почти физически услышать, как скрипят у него мозги от попыток справиться с непосильной задачей. Наконец его лицо просветлело, и он выпалил:

– Ещё хочу на собачьих боях выиграть. И…И вообще всегда выигрывать.

Первый телохранитель с завистью глянул на второго, явно досадуя на то, что сам не догадался до такого варианта.