Вход запрещен

Глава 6. Идем правее на солнце вдоль рядов кукурузы

– Пожалуйста…

Паренек стоит на коленях на грязной мокрой земле, школьные черные наглаженные брюки основательно пропитались влагой, по его щекам в две дорожки текут слезы. Куртку и кофту с него уже сняли, оставили только рубашку, он дрожит и ежится от пронзительного холодного ветра и боится расправы. Сейчас он кажется таким жалким хлюпиком, с трудом верится, что он всего полчаса назад до смерти забил камнями несколько беззащитных щенков.

Его друзья уже получили свое и теперь теснятся в стороне у стены, не смея поднять глаза, не смея произнести хоть одно лишнее слово. А их заводилу я оставил «на сладкое».

– Не надо, Ворон, пожалуйста, я больше не буду, – шмыгает носом парнишка, взывая к жалости.

Он младше меня всего на два года, а кажется, что совсем ребенок. Он видел, что получили его приятели и он знает, что сейчас с ним будет.

Я смотрю на него, держа его подбородок в своих руках. Заглядываю в его глаза и вижу там только страх за свою шкуру. Понял ли он, раскаивается ли в содеянном? Фиг его знает.

– Начинай, – киваю Денису.

Отхожу к стене, достаю сигарету и закуриваю, отбрасывая назад длинные волосы. Не люблю смотреть на насилие, мне проще самому, но сейчас я не хочу.

Денис размахивается и несколько раз бьет мальца по спине сорванной вицей. Паренек смешно повизгивает, напоминая поросенка и умоляет остановиться. Он уже не грозит пожаловаться на меня своим родителям, хотя потом, наверное, всё равно наябедничает, он ревет в голос, как первоклашка. Денис вопросительно смотрит на меня.

– Продолжай, – киваю ему.

– Нет, пожалуйста, – верещит парнишка, но Денис обрушивает на его спину несколько новых ударов. – А-а-ай! Больно! Пожалуйста-пожалуйста, Ворон! Ну, пожалуйста!

– Ещё.

– Умоляю, Ворон!

– Больно? – спрашиваю я, зажимая в зубах сигарету. Он верещит ещё громче, чем до этого его друзья. – А как думаешь себя чувствовали те бедные маленькие беззащитные щенки, когда ты ломал им лапы, пробивал головы?

– Пожалуйста, Ворон! Они всё равно были никому не нужны, их выкинули, ну какая разница?

– Какая разница? – не выдерживаю я. Бросаю окурок на землю, вырываю из рук Дениса вицу и ещё сильнее, с ещё большим размахом бью этого парня. – Какая разница?

– Ай, больно-больно! Прости-прости, Ворон! Умоляю, я не буду больше, честно-честно! Ворон!

Бью сопляка пока не устанет рука. Вижу, как под его рубашкой уже вздуваются бугорки вспоротой кожи, и белая ткань начинает пропитываться кровью.

– Валите.

Я отбрасываю в сторону ветку, и они все трое мигом подскакивают, хватают свои куртки и несутся прочь.

Мы хороним щенков за гаражами, чуть в стороне от тех мест, где ходят люди и идем на тусовку на квартиру к одному парню-студенту, там нас уже ждут. Сегодня пятница – можно расслабиться. Пьем пиво, играем в «Имаджинариум». Пытаюсь забыть этот инцидент, но перед глазами время от времени появляются эти бедные окровавленные, забитые до смерти щеночки.

Вечером возвращаемся вдвоем с Денисом. Мы живем на одной улице, почти рядом, в небольших коттеджах.

– Ты его сильно избил, – вдруг говорит мне Денис, когда мы почти подходим к моему дому, – могут остаться рубцы.

– Вот и хорошо, – киваю я, – будет помнить.

– Он пожалуется родителям.

– Ну и что, – я пожимаю плечами.

Денис прощается со мной и переходит дорогу, а я захожу в ворота нашего дома, поднимаю голову – на балконе второго этажа стоит отец. Точно, пятнице же – вернулся. Отец работает хирургом в Тропиловске, в семидесяти километрах от нашего Усть-Змеевска, городе в два раза больше нашего, в центральной больнице, на платных и бесплатных приемах. Занятый больными, он порою не появляется дома по несколько дней, ночуя в небольшой квартирке в Тропиловске, часто возвращаясь только в последний рабочий день. По выражению его лица догадываюсь, что тот мелкий стопроцентно уже наябедничал своей матери, а она пожаловалось моему отцу. Глубоко вздыхаю и иду в дом.

Отец встречает меня в моей комнате. Облокотившись об письменный стол, он разглядывает на полке мои модели военных истребителей «МИГ-29», поправляет самый красивый красный с большой звездой на фюзеляже и поворачивается ко мне. Мерзкий холодок пробегает по моей спине. Ведь, блин, большой уже, сильный, пацаны в школе шарахаются от меня, как от огня, а сам я до сих боюсь отцовской трепки.

– Мне сегодня звонили родители одного мальчика, которого ты очень сильно избил, – начинает отец.

Он говорит спокойно, холодно, немного отстраненно и от этого ещё сильнее сжимается сердце. Не сразу понимаю, что речь идет не о том парне, которого я сейчас исхлестал из-за убитых щенков, а о другом, с кем я вчера жестко сцепился. Я уже не могу сказать с чего всё началось и в чем был конфликт, помню только, что он меня чем-то выбесил, и я ему здорово врезал, разбив в кровь лицо.

– Есть, что сказать? – наконец, спрашивает отец, изложив суть дела.

Молчу, пожимаю плечами. Что тут говорить – вспылил, наехал, ударил.

– Ложись.

Вытягиваю из джинсов ремень и подаю отцу. Ложусь на живот, спускаю штаны, приподнимаю худи почти до самых лопаток и жду экзекуции. Несколько часов назад я ставил на колени и наказывал пацанов, а сейчас самого высекут. Как быстро всё меняется. Зажмуриваюсь и молчу, иногда только вздрагиваю, если прилетает слишком сильно. Мне больше обидно, чем больно, что меня до сих пор, как мелкого бьют ремнем, но ещё ни одно мое возражение не возымело успех. Провинился – получи, без вариантов. Не хочешь получать, веди себя паинькой.

Отец заканчивает, кидает ремень на стул и уходит, выключая за собой свет и бросая мне одно слово: «Спи». Считает, что тем самым выполнил свой родительский долг сполна. Стаскиваю худи и вешаю на спинку кровати, сбрасываю совсем джинсы и заползаю под плед. Хорошо, что завтра суббота и не в школу. Не нужно делать уроки. Некоторое время просто лежу, приходя в себя, спина и жопка горят, чешутся, и ничего не хочется. Спать ещё рано, сериал смотреть лень, а валяться в темноте и загоняться, тоже так себе вариант, не хватала мне ещё самому пролить слезу.

В худи гудит смартфон. Поднимаю голову, достаю из кармана телефон и открываю приложение, опять мне спамит какой-то «Assistant Snake», предлагая исполнить мое самое заветное желание, посылаю его нафиг и правдоподобно угрожаю, что скоро найду его и отметелю. Он сразу успокаивается и замолкает.

Захожу на страничку Алисы Усольцевой, разглядываю её фотографию. Красивая. Яркие глаза как огонечки и густые светло-русые чуть с рыжинкой волосы. А как она смешно морщит носик, когда улыбается.

Алиса в онлайне, но мне не пишет. Грустно. Тоже ей не пишу. Хочу, чтобы она первой мне написала.

Минуту гипнотизирую её фотографию и, опа, вижу долгожданное предзнаменование «…Алиса печатает» и через пару секунд сообщение падает в мессенджер с глухим стуком. Это у меня в смартфоне звук такой поставлен.

Алиса:

– Привет. Что делаешь?

Сразу же отвечаю.

Black Raven:

– Привет. Ничего. Так… валяюсь)

Алиса:

– Понятно. Как настроение?

Black Raven:

– Норм. А у тебя?

Алиса:

– Паршиво

Black Raven:

– Что так?

Алиса:

– Да не важно

Black Raven:

– Ну скажи

Алиса:

– Нет

Black Raven:

– Почему?

Алиса:

– Потому

Black Raven:

– Я думал, мы друзья : (

Алиса:

– Ну, короче, я забыла сегодня вымыть пол к приходу мамы с работы и мне досталось. Всё, доволен?

Black Raven:

– О, сочувствую. Сильно влетело?

Алиса:

– Она взяла тапок и просто отдубасила почему пришлось. Теперь у меня на руках синяки. Всё, больше нет вопросов?

Black Raven:

– Извини, блин, я, правда, очень сочувствую. Если тебе от этого будет легче, то меня тоже бьют ремнем и довольно жестко. До сих пор(

Перед отправкой сообщения, думаю, а стоит ли вообще раскрывать такую подробность из моей личной жизни? Но хочется её как-то поддержать. И навряд ли она когда-нибудь узнает, кто я такой на самом деле. Просто неизвестный друг из «Контакта». Нажимаю отправить.

Алиса:

– Ммм… За что?

Black Raven:

– Да за всякое. За драки, за найденные сигареты : (

Алиса:

– Ты куришь?

Black Raven:

– Угу

Алиса:

– Курить вредно

Black Raven:

– Я в курсе)

Алиса:

– А почему тогда куришь?

Black Raven:

– Нууу… не знаю… Понтуюсь, может быть, перед другими пацанами. Глупо, я понимаю)

Алиса:

– Но всё равно так делаешь?

Black Raven:

– Угу

Алиса:

– А ещё из-за чего наказывают?

Black Raven:

– Да в основном за хулиганские выходки. Бывало и из-за оценок тоже. У меня как-то в восьмом классе за первую четверть вышло три «двойки» и несколько выговоров за плохое поведение. Вот тогда отец меня здорово выпорол, до сих пор помню : (

Алиса:

– Не повезло

Black Raven:

– Да, пофиг, я на этом не зацикливаюсь, стараюсь не думать. Потом просто валяюсь в темноте или смотрю военные фильмы с воздушными боями)

Алиса:

– Почему именно их?

Black Raven:

– Не знаю. От этого как-то легче становится и всё проходит)

Алиса:

– А ты сейчас в каком классе?

Black Raven:

– В десятом

Алиса:

– А как ты так умудрился враз три «двойки» получить?

Black Raven:

– Да по «инглишу» не сдал презенташку в конце четверти, лень было. А она зарубилась и из-за принципа принудительно поставила четвертную «два». А с химичкой у меня вообще жесткий конфликт произошел, вот она и налепила кучу «двоек» по химии и по биологии. И, естественно, итоговые «двойки» вышли по обоим предметам. На комиссию вызывали, угрожали, что после каникул отправлюсь в седьмой класс (

Алиса:

– Ничеси. И что в итоге? Отправили в седьмой класс?

Black Raven:

– Нет. Я обещал, что исправлюсь. Ну на «тройки» вытянул потом)

Алиса:

– А как ты в десятый-то перешел?

Black Raven:

– Как и все, сдал ОГЭ нормально и перешел

Алиса:

– Испугался, что за плохие результаты опять ремнем по жопке получишь?

Black Raven:

– Да неее)) Просто в девятом за ум взялся. У меня мечта появилась)

Алиса:

– Какая?

Black Raven:

– Хочу летчиком стать, как Дамир Юсупов. Только военным. Помнишь, несколько лет назад самолет сел на кукурузное поле?

Алиса:

– Что-то такое смутно припоминаю

Black Raven:

– Из-за пандемии все что-то об этом подзабыли)

Алиса:

– Ага)

Black Raven:

– Так вот. Тогда у авиалайнера отказали оба двигателя, и в этот опасный момент командир судна Дамир Юсупов принял решение экстренно посадить самолет на кукурузное поле. Пилоты совершили жесткую посадку без выпуска шасси и всё получилось, они спасли всех пассажиров! Представляешь?!!!

Алиса:

– Угу

Black Raven:

– И вот эта фраза от старшего бортпроводника – «Идем правее на солнце вдоль рядов кукурузы» – изменила мою жизнь)

Алиса:

– Как?

Black Raven:

– Я понял, что можно добиться всего, чего хочешь несмотря ни на что. Просто иди навстречу солнцу и всё. И выжимай максимум. Как говорил Валерий Чкалов: «Если быть – то быть первым». Поэтому, если я что-то делаю, то довожу до конца и стараюсь добиться наилучшего результата!

Алиса:

– Понятно

Black Raven:

: )

.Алиса:

– С тобой интересно

Вот это поворот.

Black Raven:

– Правда?

Алиса:

– Ну да. Почти также как с Никитой)

Black Raven:

– А кто это?

Алиса:

– Парень из моего класса

Black Raven:

– Он тебе нравится?

Алиса:

– Да, нравится.

Black Raven:

– Понятно

В следующем сообщении появляется его фотография. Узнаю, конечно, парня. Невысокий темноволосый мальчишка внешне на мордашку напоминает чем-то мышонка. Часто вижу их вместе. Эх…

Глава 7. Пришло время платить…

Звук разбившейся посуды вытолкнул Никиту из сна. Мамин крик и снова звон летающих тарелок. Мама опять поссорилась с дядей Марком. Это у них ритуал такой: поссориться, поскандалить, побить посуду, а потом долго мириться в спальне. Иначе они не могут. Иначе мама не может. Это её такой способ любить. Никита совсем недавно это понял.

После исчезновения дяди Коли сначала появился дядя Гриша. Спокойный, мягкий. С ним было легко. Но мама сказала, что он – «ни рыба, ни мясо» и быстро его бросила. Ей нужны взрывы, эмоции. Вот как с дядей Марком. Тут было всё. И в отличие от дяди Коли, дядя Марк не бухал запоями, владел небольшим бизнесом и вполне обеспечивал семью, так что маме теперь не приходилось таскаться на работу на другой конец города. Да и железнодорожный вокзал как раз закрыли. Вот взяли и закрыли. Не нужны поезда, заходящие в маленький тупиковый городок, нерентабельно, езжайте автобусами. Так что работы у мамы больше не было. Теперь она целыми днями сидела дома и придумывала себе новые способы развлечения.

Грохот стих. Взрослые перешли от стадии кухонного скандала в стадию спального перемирия. Никита зажмурился и закрыл уши подушками, чтобы ничего не слышать.

И как-то неожиданно оказался во сне. А, может, и не во сне вовсе. Никите казалось, что в последнее время, после того несчастного случая, он видел не сновидения, а будто бы будущее, то, что скоро возможно наступит. И Никита почему-то твердо знал, что всё рано или поздно сбудется.

Вот он стоит посреди заснеженного двора, пурга метет, снег искрится в лучах одиноко стоящего фонаря. А вокруг тьма, с трудом угадываются очертания домов и тусклые окна. Никите зябко, он обнимает себя и хлопает по плечам, чтобы согреться. Пронзительный ветер рвет куртку, снежными когтями скребет по ткани, пытается залезть через воротник и покусать голую шею.

Вдруг во мраке выделяется силуэт, темнее самой ночи, он движется в сторону Никиты, растет; снег облетает его, не хочет попадать в сгусток тьмы или мгновенно тает, лишь соприкоснувшись с чернотой. Человек подходит ближе, попадает в кружок света, и Никита с содроганием узнает лицо под черным капюшоном. Отчим.

Дядя Коля был мертвенно-бледен, походил одновременно и на голодного вампира, и на зомби. Кожа на лице поблескивает, отражая уличный свет, под глазами фиолетовые круги, края рванной раны разошлись, обнажив пробитую лобную кость с вывалившимся мозгом, верхняя губа криво вздернута и видны острые желтые клыки. Но страшнее всего глаза. Черные жесткие бездонные… заглянешь в них и утянет в таинственный темный омут…

Никита шарахается в сторону и на что-то натыкается – под ногами извиваясь, ползают разномастные змеи. Черные контрастно выделяются на белом снегу, а бледные с голубым ледяным отливом почти не отличаются от него, и от этого ещё страшнее их не заметить и на них наступить.

Отчим резко выбрасывает худую бледную руку, намереваясь схватить Никиту, но он успевает увернутся, нога соскальзывает по наледи, и Никита падает вниз, поднимая веер снежных брызг. Никита вдруг проваливается сквозь снег, глубоко-глубоко и единственное, что он видит перед собой – это тянущиеся к нему ободранные до костей желтые пальцы отчима.

Никита взмахивает руками и с силой бьет кулаком по стене, от неожиданности распахивает глаза. Из-за пережитого страха колотится сердце, будто хочет выскочить и убежать. Никита судорожно заглатывает ртом воздух и пытается успокоиться, восстановить ровное дыхание.

Это кошмар… всего лишь кошмар. Один из тех, которые в последнее время его постоянно преследуют…

А если отчим всё-таки однажды схватит его? Сегодня он подошел близко. Слишком близко…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.