Тут туфли на каблуках, которые нацепила гном, дали о себе знать, и правая нога заскользила чуть-чуть левее, чем нужно. Ривер не удержалась и потеряла равновесие. Именно в этот момент её практически за шкирку подняла в воздух Корнелия.

– Ты меня позоришь! – прошипела она на ухо. – Танец – явно не твоя сильная сторона.

Раскрасневшаяся девушка виновато смотрела на фею из-под слегка растрепавшихся каштановых локонов. Корнелия закатила глаза и глубоко вздохнула. Гном умудрилась смять часовую укладку за пару секунд.

Тут вдруг яркий свет ослепил обеих девушек, отчего фея интуитивно поставила гнома на пол. Софиты били прямо в глаза. Ривер только сейчас заметила, что музыка прекратилась.

Игнасио придерживал стойку с микрофоном одной рукой, а указательным пальцем другой указывал не на кого-нибудь, а на них. Люди вокруг разошлись в стороны.

– Ви, пр-рекр-расний девушки! – сказал он на ломанном всеобщем языке. – Как називается ваш танец?

– «Вытащи дуру-подругу с танцпола», – процедила сквозь зубы Корнелия, а вслух сказала: – Пока ещё нет названия, хи-хи, – и намотала прядь блондинистых волос на палец.

Игнасио звучно расхохотался, обнажая белые зубы, отчего девушки вокруг снова начали ронять слюни.

– Что ж, я вась пр-риглашаю на этьу сцену, чтобы, – он сделал многозначительную паузу, – показали мне, как ви отпадно двигаетес.

Корнелия засмущалась, а Ривер не понимала, что происходит, пока Корнелия не подняла её опять за шкирку, как маленького котёнка, и не поволокла на сцену. Зрители снизу зааплодировали.

Игнасио размеренно захлопал в ладоши сам, устанавливая нужный ритм. Из-за кулис снова послышался бой на гитаре. Ривер растянула рот в довольной улыбке и снова начала свою «присядку». Корнелия стукнула себя по лбу, но, чтобы не отставать от Ривер, начала уверенно танцевать румбу.

Кажется, певца это зацепило, так как он, вскинув густые брови куда повыше на лоб и закусив губу, во всю наблюдал за движениями тела Корнелии. Для Ривер это не осталось незамеченным. «Почему на неё все так смотрят? Что бармен, что этот…»

Задумавшись об этой проблеме, гном потеряла первоначальный ритм и, оступившись, растянулась на полу. Толпа недоумённо начала перешёптываться. «Тут так не принято! Надо срочно что-то придумать. У меня получилось один раз, значит, получится и ещё».

Сосредоточившись на потолке, Ривер сжала свои кулачки как можно сильнее, одновременно расслабив всё тело и представив, что она легче пуха. Сработало – девушка висела в метре от земли и по своему желанию могла переместиться в воздухе, куда захотела бы.

Все вокруг заахали и заохали в удивлении, тыча пальцами вверх, смотрели на Ривер. Даже Игнасио перестал пялиться на Корнелию и повернул голову в сторону гнома, разинув рот. Корнелия и сама перестала танцевать, а следила за Ривер. В её взгляде прочитывалась зависть? Восхищение? Этого мы никогда не узнаем. Она снова положила указательный палец на краешек губ.

Ривер осторожно поплыла спиной вперёд, пытаясь повторить танцевальные движения испанского певца в воздухе. Игнасио зааплодировал, и другие последовали его примеру.

Вконец гному надоело летать, и она опустилась вниз почти у самого выхода из клуба. К тому моменту посетители уже потихоньку утратили интерес к ней и дрыгались под клубняк на мерцающем танцполе.

Корнелия слезла со сцены, распинаясь в благодарностях к Игнасио за то, что подарил ей минуту славы, подняв со дна разума весь свой словарный запас из синонимов к «спасибо». И тут фея заметила с краю танцпола кое-кого, и лицо её стало буквально пунцовым от наполняющей ярости. Цокая каблучками, она горделиво подошла к Брайану Хэндсому, заставила его развернуться к себе, потрогав за плечо, а затем влепила ему увесистую пощёчину.

– Подлец!

Молодой человек с непониманием в глазах приложил ладонь к наливающейся багрянцем левой щеке.

– Простите, мы знакомы?

Корнелия усмехнулась и встала в позу «руки-в-боки».

– Нет, вы посмотрите на него! Год назад затащил меня в Безмолвный лес и бросил меня там одну, ващета, а теперь видите ли делает вид, что типа совершенно меня не знает. Вот наглость, иу-у!

Брайан всё так же с недоумением на лице стоял перед Корнелией и потирал место удара. Какая-то девушка возле парня, ухватилась за его плечо, буквально повиснув на нём и посмотрела на фею исподлобья.

– Это мой парень, и он вас не знает. Уходите!

– Не может быть, чтобы он меня не знал! Мы встречались целых две недели год назад.

– Я даже не знаю, где этот ваш Безмовный Лес, – попытался оправдаться актёр.

– В Андеадлинге.

– Но… я ведь даже никогда не был там просто так. Только на съёмках. Как же мы могли тогда встречаться?

Кокетка-спутница Хэндсома победно глядела на Корнелию чуть ли не сверху вниз. Весь её вид только говорил о том, чтобы фея поскорее убиралась. Девушка смачно поцеловала своего бойфренда в идеально выбритую щёку, хотя тот и не обратил на это действие никакого внимания.

Корнелию же поразил ступор. Она запуталась в том, что знала сама, и в том, что утверждали ей эти люди. Она точно встречалась с Хэндсомом в прошлом году. Они точно познакомились в Андеадлинге, потому что он приезжал в школу спонсировать её в честь благотворительной акции. И они точно ходили на свидание в Безмолвный Лес.

– Я не… я не понимаю.

Тут вовремя подоспела Ривер и подхватила пошатнувшуюся было Корнелию под локоть.

– Уходим отсюда, – прошипела она фее, потянувшись к её уху.

Брайан почти что с безразличием смотрел на эту сцену. Впрочем, ему безразлично было всё происходящее вокруг.

Корнелия молча, видимо, ещё не до конца оправившись от этого потрясения, позволила Ривер вывести её из клуба. Оказавшись на улице, девушка прислонилась к стенке и потёрла лоб рукой, хотя ей это было несвойственно.

«Наверное, она так думает, – решила Ривер. – Не стоит её отвлекать».

Но прошло уже, однако, минут десять, а Корнелия не предпринимала никаких действий и не выдавала никаких идей. Она просто стояла столбиком у розово-зелёной стены клуба, почти сливаясь с ней в темноте.

– Может, закажем такси?

– А? – фея подняла на гнома пустой взгляд.

– Такси-и. Или как оно называется для перемещения в космосе?

– Таксолёт. Вроде бы. – Корнелия продолжила потирать лоб рукой. – Ну, не могло же мне это присниться, в конце концов…

– О чём ты?

– О моём романе.

– Ты писала книгу? – удивилась Ривер.

– Какую книгу?

– Роман.

– Да нет же, любовный роман с Брайаном Хэндсомом. Мы встречались. Только он утверждает, что ничего не было.

«А, так вот как это у них называется. Ну, ладно».

– Надо будет поговорить с сестрой. Она специалист во всякой мистической фигне.

Глава IV

Мама мы-ла ра-му. У Шу-ры ша… Нет, не так! Сначала. Ма-ма мы-ы-ы… А это что за буква, подождите? Сначала. Мама мы…мы-мы-мы…

Лирри с глубоким вздохом закрыла потрёпанный советский букварь. Ничего у неё не выходит. Зачем вообще нужно учиться читать?

В большую комнату постучался и тихо проскользнул её папа. Он любит её, конечно. Но постоянно заставляет делать разные не сильно приятные вещи, которые не заставляли делать Хабиту и Ипокатастина. Например, расчёсывать ветки-волосы по утрам или следить за осанкой (прямотой ствола). Или вот, читать эту ужасную книгу. Самое неприятное – это узнавать, что книги делаются из сородичей тех, кто тебя воспитывал первый год твоей жизни.

А ещё папа постоянно делал замечания по поводу её речи. Но Лирри было очень сложно привыкнуть к тому, что она всё-таки не растение.

– Получается? – Гармен присел на бежевый мягкий диван рядом с дочерью и приобнял за плечо.

– Нет, – покачала головой та. – Зачем это вообще нужно?

– Чтобы пойти в школу. Ты же хочешь учиться, узнавать об этом мире всё-всё-всё? При нашей первой встрече ты так и сказала.

«Если для этого нужно уметь читать и причёсываться, то лучше я возьму свои слова назад».

– Лирри, мы: я и бабушка, желаем тебе только добра.

– Почему Лулу не живёт с нами?

– Мало места и до её школы довольно далеко добираться. Несколько часов на космолёте. Это жутко неудобно. А так она живёт прямо в школе.

– Я думала раньше, что это из-за того, что у вас маленькое жильё. Зачем вы вообще запираете себя в этих бетонных коробках, напичканных пылью и мусором?

Гармену, который когда-то был сифом и жил на окраине леса, было сложно ответить на этот вопрос. Он почесал затылок и сказал первое, до чего смог додуматься:

– Вероятнее всего это опять-таки из-за удобства. У многих людей тут работа, родственники, увлечения. И если бы все жили в лесах, то леса давно бы закончились. Ты знаешь, сколько людей на одной только Земле? Семь с половиной миллиардов. А есть ещё волшебные существа, такие как мы с тобой. Невозможно всем жить в одинаковых условиях на одной планете, просто потому что этих условий не существует. Но человекоподобные приспособили непригодные места для себя. Эти квартиры помогают всем нам выживать. В твоём мире разве нет домов?

– Нам это не нужно, – Лирри пожала плечами. Нам нечего скрывать, мы все одинаковые. – И шёпотом добавила: – Иногда я жалею, что оказалась чужой для того мира. – Девочка готова была расплакаться: она почувствовала, как свербит в носу.

– Ну-ну, малыш, не плачь, – Гармен погладил дочку по голове. – Если устала, можем сходить погулять во двор.

– Мы там уже сто раз бывали. Не верю я, что в вашем огромном мире нет ничего другого, на что можно посмотреть.

– Ну пойдём в соседний двор тогда. Там есть тарзанка.

– Ты не понимаешь.

Лирри встала и ушла в маленькую комнату, запершись изнутри на щеколду.

Гармен видел, что Лирри развивается очень быстро физически для обычного ребёнка. И сейчас она будто вступила в возраст раннего пубертата. «Интересно, это проявление вампиризма или генов дракона?»

«Может, при наличии полной семьи у неё отпали бы все сомнения в том, кем она является?»

Гармен, признаться, скучал по Квокхорис и никак не мог смириться с тем, что она ушла из его жизни и превратилась в некое подобие миража.

«Это надо просто переждать. Это всего лишь очередной пройденный этап в моей жизни».

В тот же миг он вновь подумал о своей дочери. Её воспитатели – мирологи, не стоит это забывать.

Мужчина постучался в комнату. Ответа не последовало, поэтому он вошёл внутрь. Лирри лежала на большой двухместной кровати на спине, сложив руки на груди, с закрытыми глазами.

– Э-э-эм, хочешь сходить в музей?

Реакция поступила незамедлительно. Лирри поднялась на локтях и с воодушевлением посмотрела на отца.

– Я не знаю, что это.

– Ну, музеи бывают разные: научные, исторические, краеведческие. Там можно увидеть много нового и даже частично заглянуть в прошлое.

– Я всё ещё не понимаю, что это, но звучит интересно. Пошли!

Гармен решил, что лучшим выбором будет что-то классическое, поэтому они направились прямиком в Третьяковскую галерею. Притом добирались они исключительно на метро, что также для Лирри было в новинку. Хотя девочка и не особенно оценила столпотворение людей и грохот поездов, но это тоже считается за опыт как-никак.

Они ходили по разным залам, двигаясь от эпохи к эпохе, от художника к художнику. Сперва их сопровождала экскурсовод, но затем она отошла по своим делам по истечении времени её оплаты труда и оставила Гармена с дочкой наедине с прекрасным. Народу не было, и они стояли в полной тишине.

У Лирри от восхищения перебивалось дыхание. Казалось бы, это всего лишь картины, которые кто-то нарисовал очень давно, но где-то внутри неё рождались смешанные чувства. Она смотрела на лица героев и словно переживала все их эмоции. «Надо же так ярко передать настроение. Чтобы зритель всё понял».

– А вот это Суриков, «Боярыня Морозова». Любимая картина моей дражайшей сестрицы, к слову.

– Мамы Лулу?

Гармен кивнул, и они замолчали.

– Почему… почему эти люди вокруг такие грустные?

– Это исторический момент. Эту женщину увозят на смерть за то, что она принадлежала к так называемой «старой вере». Её везут в Боровск, где её кинут в глубокую яму и заморят голодом.

«Вера – это должно быть что-то ужасное. Никогда не буду ни в кого верить».

Девочка окинула взглядом ещё пару работ знаменитого художника. Её выбор пал на ещё две картины: «Иллюминация Московского Кремля» и «Зима в Москве».

– Москва – это то место, где мы сейчас находимся?

Гармен утвердительно хмыкнул.

– Значит вот это всё мы сможем посмотреть вживую?

– Да, милая. Только для второго образа нужно всё-таки дождаться зимы.

– Я не знаю, что такое зима. Я вообще так мало знаю.

– Жизнь достаточно длинна, чтобы познакомиться со многими интересными явлениями. Пойдём в другой зал.

Здесь были работы «Васнецова», которые Лирри приглянулись несколько больше. Они были живые и красочные, хоть и изображали, как она потом узнала, нереальных героев.

– Вот это «Алёнушка».

– Она красивая. Но почему-то тоже грустная.

– А, ну ты пока не читала сказку, и не знаешь, какое горе её постигло.

– Какое?

– Вот научишься читать – узнаешь.

На долю секунды Лирри и вправду захотелось освоить этот навык. Хотя бы для того, чтобы узнать, что же случилось с Алёнушкой.

«Три царевны подземного царства» девочке тоже понравились.

«Вот это наряды. И все сияют».

Гармен взглянул на часы и почесал девочке плечо, привлекая её внимание.

– Думаю, сейчас самое время идти смотреть огни Кремля, как раз вечереет. Но мы всегда сможем вернуться сюда в другой раз.

После выхода из музея у Лирри возникло странное желание взять краски и кисти и самой порисовать вот так вот просто от души. «Это не должно быть очень сложно, но должно быть прекрасно». Стоя близ «Охотного ряда» и наблюдая за снующими по мерцающей фонариками улице у Кремлёвской стены, Лирри думала об этом и о многих других вещах. Архитектура вокруг впечатляла её, равно как и ритм города, в котором она резко оказалась, но чего-то не хватало. «Может быть я и вправду найду себя в искусстве?»

Она поделилась этими мыслями с Гарменом. Тот лишь усмехнулся и сказал:

– Сперва ты научишься читать, а всё остальное – потом.

Глава V

Это было единственное солнечное первое сентября на памяти Лулу. Учащиеся ИШДОМС собрались во дворе на линейку в ожидании потрясающей и внушительной речи месье Лавуа. Он был одет по-парадному, пусть и его бабочка съехала на бок, а усы топорщились в разные стороны, как, впрочем, это было всегда. Призвав толпу угомониться, он начал торжественную часть с важного объявления в микрофон у трибуны:

– Д’гузья! По некото’гым техническим п’гичинам библиотека на пятом этаже зак’гыта. Но не в’гемя для паники! Вы всё так же сможете пользоваться учебной лите’гату’гой. Библиотека пе’геехала на т’гетий этаж в левое к’гыло. Был пе’гек’гыт так же и к’гуговой ко’гидо’г, ок’гужающий библиотеку с двух с половиной сто’гон для вашей безопасности. И вход туда ст’гого восп’гещён. Это касается всех! Отнеситесь к этому со всей се’гьёзностью и пониманием. За на’гушение этого п’гавила ученику г’гозит ст’гоги выгово’г с ве’гоятным последующим отст’ганением от учёбы.

По толпе пробежался шепоток удивления с одновременным возмущением.

– Да-да, вы не ослышались. Мы ста'гаемся следить за дисциплиной в нашем учебном заведении и не поте’гпим таких ‘гедкостных хамов, плюющих на п’гавила. Посещение те’г’гито’гии бывшей библиотеки может быть опасно для вашей жизни.

Лулу была готова поклясться, что знала, о чём сейчас думает Майк. Разумеется, о том, как бы проникнуть в библиотеку. Ей и самой было интересно, что же там такого страшного, что туда никому нельзя? Ну, сгорела и сгорела. Каждый день вон что-то горит. За лето могли бы уж починить.

– Так же будет п’гоизведены некото’гые изменения в п’геподавательском составе, о кото’гых вы узнаете несколько позднее.

«Хм, а вот это интересно. Может, уберут наконец Власту?»

Но её разочарованию не было предела, ведь Власта осталась на прежнем «посту». Она всё так же дёргалась и криво улыбалась, отчего её лицо приобретало ещё более зловещее выражение.

Некоторые ученики шутили, что Власта настолько дряхло выглядит, что дорога ей отсюда только одна – в могилу. Лулу никогда не смеялась от этих шуток: немногие знали истинное обличье учительницы.

По странному расписанию самого первого учебного дня им почему-то поставили урок заклинаний перед классным часом, так что Зельду Лулу пока что не увидела. В классе были всё те же девочки, следовательно, новеньких волшебников не прибавилось. За исключением Корнелии, разумеется. Странно было её видеть совсем не в окружении ровесников.

Власта встала из-за своего рабочего стола и подошла к доске. Выглядело это скорее так, будто она сделала сальто назад через спинку стула.

– Итак, дети. Хотя вы уже не дети, а девчата. – Тут Лулу готова была поклясться, что учительница пробурчала себе под нос что-то вроде «потаскухи». – Впрочем, пока вы учитесь здесь, вы должны забыть о вашей жизни за пределами школы. Все эти цветочки, конфетки, мальчики…

«Чего это она вдруг?»

– Поэтому сразу намечу план на этот год, – резко сменила тему Власта. – Мы будем изучать ритуалы, в которых используются всевозможные руны.

«Она опять перепрыгнула программу одного курса».

– У вас есть такой предмет как рунология?

Ответом ей была гробовая тишина семерых. Власта вывернула колени под тупым углом назад так, что кости у неё затрещали, а затем, фыркнув, сказала:

– Вот в те времена, когда я ещё сама училась, у нас был такой предмет как отдельная дисциплина. Кто знает, что такое руны?

Фелисити подняла руку вверх. Неудивительно.

Ведьмочка встала с места, как их заставляла всегда делать Власта при ответе, и лаконично ответила:

– Это род письменности.

– Почти, – Власта обнажила острые жёлтые зубы. – Это возникший за несколько веков до нашей эры древнегерманский алфавит. Первоначально они использовались для обозначения магических символов, но после стали использоваться и для обычной письменности. И так было до тех пор. Пока в XVII веке северные народы не решили сменить руны на более практичный латинский язык.

Учительница вдруг согнулась пополам. Оказалось, что она для чего-то полезла в ящик письменного стола, откуда вытащила небольшой красный мешочек из бархатной ткани. Власта развязала золотую верёвку, перетягивающую верх мешочка, а затем вытряхнула его содержимое на стол. Это были небольшие глиняные пластинки с округлыми краями, с нарисованными на одной из сторон палочками и закорючками.

– Подходите ближе, не стесняйтесь.

Девочки повскакали со своих мест и сгрудились у стола, с любопытством рассматривая руны.

– Я вам дам расшифровку рун, что каждая из них означает и для чего используется в магии. Вы можете разобраться с ними самостоятельно до конца урока. У вас как раз осталось тридцать две минуты. После того, как время выйдет, я всё уберу обратно в стол. А на следующем занятии каждая из вас будет отвечать мне руны на оценку. А я сейчас пойду выпью кофе – что-то я подустала.

«Ох, ну конечно, вот где подвох. Она никогда не бывает такой милой».

Лулу без особого энтузиазма вытащила из общей кучи руну, своим рисунком напоминающую латинскую букву «D». Бофара, стоящая рядом с ундиной, взяла в руки очень старый, почти что рассыпающийся листок бумаги и прочитала с него, слегка напрягшись:

– Это руна Турисаз. Она придаёт владельцу защиту от нападения, защищает от негативных последствий магических сил.

– Интересная. А вот эта? – Соника показала фее руну, напоминающую искажённую букву «Z».

– Это Эйвас – символ дерева ясень. Руна трансформации, объединяющая жизнь и смерть, добро и зло.

– Как красиво сказано, – воскликнула Софи, хлопнув в ладоши. – А вот это что такое? – Она показала руну с нарисованной на ней вертикальной палочкой.

– Руна Иса – символ хладнокровности и неподвижности.

– Ха-ха-ха, – засмеялась Соника. – Это именно то, что тебе нужно, Софи. Хладнокровность не помешает.

– Она способна замораживать действия и останавливать процессы, – продолжила Бофара. – Она неспособна что-либо ликвидировать, а только «притормозить» процесс.

Девочки ещё немного покопались в рунах, как вдруг поняли, что Фелисити вообще не участвует в этом процессе.

– Ты не хочешь посмотреть? – спросила Бофара.

– Пф-ф-ф, там всего-то двадцать четыре символа. По книге выучу вечером.

– Ну как знаешь. Практика иногда лучше теории.

– А можно подумать, что вы сейчас практикой занимаетесь. Вы точно так же читаете с листка из книги, только руны у вас не нарисованные, а «живые».

– Девочки, не разжигайте конфликт. А то разожжёте что-то и покрупнее, – пошутила Соника.

Если бы Фелисити могла превращаться в кипящую кастрюлю, она непременно бы это сделала, так была похожа на этот объект. Но, к счастью или к сожалению, она не умела. А благодаря смуглой коже, нельзя было понять, что она покраснела до состояния варёного рака. Девочка сжала кулаки и с очень суровым видом покинула класс, не дожидаясь звонка.

– Зря ты так, Соника, – мказала ей Лулу. – Может, она ещё что-то сожжёт.

– Это уже не наша проблема, – пожала плечами подруга. – Не мы же её спровоцировали, а руны. А с них что взять?

***

Зельда раскуривала новую трубку. Она была выполнена из качественного дерева, покрытого глянцевым лаком сверху, извитой формы. И казалось, что даже дым из этой трубки выходит какой-то витиеватый.

– Все вы знаете, что у вас добавилось несколько новых предметов на третьем курсе: это нежить, естественнонаучные дисциплины и животноводство. Защита от Тёмных Сил переносится, по решению педагогического состава, на следующий курс. Да, Макдуф, – кивнула поднявшей руку ведьмочке учительница.

– Простите, госпожа Соверейн, а если я сама являюсь представителем Тёмных сил или по крайней мере хочу им являться?

– Вы знаете, Макдуф, – Зельда стряхнула пепел в керамическую плошку на кафедре, – иногда я задаюсь похожими вопросами, когда смотрю на ваш учебный план. Но будем считать, что вам так же необходима данная дисциплина, поскольку не вы одна являетесь тёмной ведьмой. А также не только волшебники могут быть тёмными, – Зельда остановила свой взгляд на Майке, который активно чесал за ухом. – Прекратите это, Читерн. Сие действие очень раздражает.

Оборотень растянул рот в хитрой улыбке, но всё же перестал чесаться.

– Нежить будут вести у вас каждый раз разные преподаватели, Животноводство – всеми вами любимая госпожа Катаурина Итхок. А преподаватель Естественнонаучных Дисциплин – новенький в нашем коллективе, он прибыл издалека, с другой планеты, и будет у вас вести так называемый «комплекс наук», то бишь такие предметы как география, физика, кусочек биологии. Кроме химии, разумеется. Это я никому не отдам.

Класс рассмеялся. Зельда и сама слегка улыбнулась, прикладывая трубку обратно к губам.

– Ещё одна новость: в вашем классе прибавление из троих учеников. Корнелия Прекрасная – девушка, которая по несчастливой случайности осталась на второй год. В очередной раз. Она является сестрой одной из ваших одноклассниц. Угадайте, какой.

Корнелия встала из-за парты и приветливо помахала пальчиками с длиннющими ногтями, покрытыми акриловым брусничного цвета лаком. Одета девушка была в розовое коктейльное платье, совершенно неподходящее для школы.

«Иногда я начинаю думать, что в моей старой школе директриса сделала правильно, введя униформу», – подумала Лулу.

– Всем приветик!

– Вы не мне машите, а классу, – кивнула Зельда.

– Ой, да, точно.

Корнелия развернулась, зацепившись капроновыми колготками за не слишком ровный край парты. Синтетический материал не преминул разойтись ровно по месту зацепки прямой линией вниз. Фея от стыда закрыла руками лицо и быстро опустилась обратно на своё место.

– Иногда я думаю о том, что школьные стулья – мальчики, – прошептал Майк слышавшим его соседям. – Всегда рвут колготки девочкам в любом возрасте.

– Господин Читерн, что вы там бормочете? Если вам так хочется что-то сказать – скажите это всему классу.

Майк отрицательно покачал головой, а Зельда удивлённо вскинула бровь. Видимо, она была готова к тому, что парень опять что-то выкинет.

Тут с первого ряда у окна поднялся юноша со светлыми волосами, настолько длинными, что спускались они почти до коленных чашечек. Одет он был тоже несколько странно, даже вернее сказать – старомодно: шорты и длинные гольфы, поверх которых были туфли с острыми носиками.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5

Полная версия

Тайна Безмолвного Леса. Город Призраков

Другие книги автора