Тайна Безмолвного Леса. Город Призраков

Вообще это серьёзное испытание, которое должен прости любой оборотень в возрасте десяти лет. Волчат одного возраста в Безмолвном Лесу – тьма. Чёрные оборотни, как правило не выигрывают. Никто недолюбливает нас – это так уж повелось. От нас стараются избавиться. Во многом потому, что мы часто идём против воли вожака и ко всему прочему становимся более свирепыми и сильными на несколько лет позже, чем они. И золотистые, бурые и белые оборотни боятся, что чёрные восстанут против вожака и сместят. Поэтому и прелинг проводят в таком раннем возрасте, когда другие оборотни уже окрепли, а мы – ещё совсем дети. Ещё этот возраст выбран потому, что именно тогда сменяются все зубы с молочных на коренные у волков.

В прошлом году эти двое тоже участвовали, хоть Владимир и Марина4 были против. И вот нашей сестре люто повезло. Во-первых, она повзрослела гораздо раньше всех нас, физически. Это даже сейчас заметно. Плюс у неё хорошо растёт мышечная масса и отменная реакция. Может быть, у неё не так много ума и опыта и не такой хороший нюх, как у Эндрю, но те достоинства, которыми она обладала, помогли ей победить.

– Да, а меня подмяли под себя в первые двадцать секунд, – рассмеялся Эндрю.

– Это даже хорошо. Тебе надо было притвориться уже отключённым, а так как ты орал, как резанный, тебя пришли добивать.

– Я не трус, в отличие от тебя! – младший Читерн оскалился. – Ты вообще не бился.

– Почему ты не бился? – спросила Лулу.

– Всё очень просто: я поступил, как умный. Сразу залёг на дно и ползком добрался до ближайших кустов. Ни одна лапа и ни один клык не коснулись меня. В кустах я посмотрел, на чьей стороне сила, понял, что чёрным оборотням хана – мы были в самом хвосте. А это означало, что нас опять не примут в стаю. Поэтому, когда толпа поредела и остались два каких-то здоровенных оборотня-стероида, как я их назвал, я просто вышел из укрытия с поджатым хвостом – типа я сдался – а они оба кинулись на меня и один другого просто придушил своей тушей, навалившись сверху. Потому что каждый хотел заполучить меня как трофей. Вся суть в том, что старейшины – это очень старые оборотни, когда остаются только два волчонка на поляне, оценивают уже просто количество павших от их лап. Ну, и его двадцать против моего нуля решили вопрос окончательно.

– Он просто трус.

– Иногда лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом. Бобби продавили затылок в тот день, и он потерял сознание. Ты не представляешь, как больно было смотреть на его брата, Робби. Мне даже кажется, он тоже испытывал эту боль. К счастью, у волков все раны затягиваются быстро.

– А в чём суть этого поединка?

– Тебя определяют в одну из волчьих каст. У каждой касты своя роль и свой процент близости к вожаку. Альфачи – это почти что его свита, как у вас это называется. Они могут в один момент встать на его место после смерти или после честной дуэли. Есть ещё беты, дельты, гаммы и омеги.

– А ты кто?

– Судя по тому, что я не изгнан в восточную часть леса и не умер, а учусь с вами, я всё-таки не омега. Я гамма. По результатам жертв, павших от моих когтей: их не было.

– А Эндрю?

– Он был близок… Да не смущайся ты так! Был близок к тому, чтобы отправиться восвояси вместе с остальными омегами, но у оборотней есть одно интересное правило, которое им пришлось выполнить в нашем случае. Эндрю родственник альфа-волчицы. И по её желанию вступиться за брата он может остаться в стае.

– Да, и поэтому я как бы омега, но как бы в стае, – закончил Эндрю.

– Простите, что спрашиваю, но кто ваш вожак?

Братья-оборотни обменялись одинаковыми улыбками и переглянулись.

– Как кто? Очевидно же, что Вильгельм Третий.

– Вау. Ну да, он крутой, – Лулу вспомнила их случайную встречу в Безмолвном Лесу прошлой осенью, когда девочка искала себе материал для пера. «Тогда он попытался уберечь меня от встречи с сиренами».

– А ваша стая не враждует с другими оборотнями?

– Ещё как враждует. Наша территория – западный край Безмолвного Леса. Всего лишь край! Можешь представить, сколько ещё территорий, принадлежащих не нам? Бесконечное множество, – Майк широко развёл руки в стороны, показывая количество, после чего откинулся на спинку дивана. – Если мы переступаем границы, волчары из другой стаи вправе объявить нам войну. Ну и ещё, конечно же, есть непризнанные омеги, по большей части чёрные оборотни. У них нет своей территории, они живут без стаи, прячась от других. Если такого найдёт стая, приближённые вожака перекусывают ему горло.

– Звучит жутко.

– Ты просто не видела настоящих оборотней, – усмехнулся Эндрю.

– Ну, если ты о себе, то тогда да.

– Я о тебе. Ты же не настоящий.

– Заткнись, – Майк огрызнулся, и прямо на глазах у него стали расти клыки и когти.

«Ой, мамочки, похоже он очень зол»,

Мальчик схватил подушку и швырнул в брата. Эндрю увернулся в бок и выскользнул за дверь, помахав из коридора рукой, осторожно показывая фигу в надежде, что заметит только Майк.

– О чём он?

– Он считает, что я ненастоящий оборотень. Что ж в таком случае мы все такие, ведь наш отец – волшебник.

Глава III

– С днём рождения, жопа! – с этой фразой Лулу встретила новый день. Прямо перед ней с верхнего яруса кровати свесилась половина Майка с лицом, растянутым в не очень приятную улыбочку пакостника.

«Ох, я надеялась, что это сон, и меня всё-таки отселили. Но нет, мне предстоит жить с Майком в одной комнате целый грёбанный год».

Лулу нахмурилась и вдруг озадачилась. «Что он сказал? День рождения?»

– Откуда ты…

– Досье. Залез в архив. Это было в прошлом году. Я проник туда больше с целью вырвать пару страниц из своего, чтобы не так быстро исключили. Но в итоге мой интерес пал и на пару ваших книжек. И досье преподавателей, разумеется.

– Фу, какой ужасный поступок.

Лулу не придумала ничего лучше, как кинуть в одноклассника мягкой игрушкой – крольчонком, который лежал у её изголовья. Реакция оборотня позволила ему поймать зайчика прямо на лету.

– Спишь с игрушками? Пф-ф-ф, – Майка пробрало на «ха-ха».

Ундину обуял ужас.

– А ну отдай! – Лулу вскочила с кровати и кинулась к Майку, который сидел на втором ярусе. Девочка чуть-чуть не доставала до него рукой.

– Ты сама в меня его бросила!

Майк опять скорчил хитрую гримасу, подбросил зайчика в воздух пару раз и сказал:

– А что если вся школа узнает о том, что третьеклассница спит с мягкой игрушкой?

– Ты не сделаешь этого. Не посмеешь!

– О-о-о, ещё как посмею, – Майк выглядел почти по-злодейски, когда так говорил.

«Без магии тут не обойтись». Девочка выставила руку вперёд ладонью кверху и слегка согнула пальцы к себе, будто в манящем жесте.

– Ortum, – сказала она уверенно. Однако игрушка продолжала находиться в лапах у оборотня. – Ortum! – уже с отчаянием в голосе произнесла она. Майк расхохотался.

– Колдуй сколько хочешь – у тебя ничего не выйдет.

– Почему?

– Я слишком далеко нахожусь. И ещё к тому же применяю физическую силу, большую по коэффициенту, чем твоя магия. Это физика, детка.

«Чёрт, какая же я дура». Она прислонилась лбом к упору под матрас верхнего спального места и, закрыв глаза, постаралась восстановить дыхание.

– Э-э-эй, ну-ка хватит тут опять своими волосами всё подсвечивать.

Лулу открыла глаза: её волосы зависали в паре сантиметров от её ушей так, что она сама их видела краем глаза, и светились нежно-лиловым.

– Софи тоже спит с игрушками, – тихо произнесла девочка и протянула руку. В ту же секунду она почувствовала ладонью плюшевое тельце крольчонка и улыбнулась.

– Зачем ты о ней напоминаешь? – Майк насупился, и вся его былая игривость исчезла.

Лулу посадила игрушку на свою постель и забралась к Майку наверх. Он не возражал.

– Но ты ведь не станешь отрицать того, что несмотря на это, она взрослее нас с тобой?

– Я не знаю. Не хочу вообще об этом. Я хочу забыть о ней.

Майк слез с кровати и стал смотреть в потолок, сжав кулаки. Со стороны это выглядело комично, и Лулу расхохоталась.

– Что смешного?

– Забавно, когда маленькие мальчики пытаются выглядеть взрослее. Какие вообще чувства могут быть в тринадцать лет и раньше?

– И это ты мне говоришь? – в серых глазах Майка блеснула игривая искорка.

– Да, я. Лето было до-о-олгим, – ундина принялась болтать ногами.

– И ты хочешь сказать, что уже забыла Великого и Ужасного Ка-Ка, и когда увидишь его, в твоём сердце ничего не ёкнет?

«А вот тут ты прав, Майк, я не знаю». Лулу улыбнулась.

– Не-а.

– Врёшь, – Майк подошёл ближе и заглянул ей в глаза, словно выискивая там ответ, и тихо сказал: – По человекоподобному всегда сильно заметно, когда чувства настоящие, а когда наигранные.

Лулу почувствовала, как заливается румянцем.

– А ты говорил, незаметно…

Майк прикусил нижнюю губу.

– Незаметно для тех, кто не привык выискивать ответ на вопросы в лицах, для тех, кто не читает эмоции по мимике и невербальным жестам. Оборотни могут общаться без слов. Магам же нужна вся эта бормотология, что уж говорить о людях. – Он отстранился от девочки и пошёл к выходу. – Слезай с моей кровати и одевайся – я выйду.

Лулу встала и потянулась к джинсам, висящим на стуле, и вдруг окликнула Майка:

– Кстати, спасибо, что поздравил.

– Не за что. Ещё подарок будет, – сказал он и вышел за дверь.

 ***

Коридоры стали уже не такими пустынными, какими были вчера, но ученики всё ещё прятались по своим комнатам.

Ривер Гемкаттер с любопытством осматривалась вокруг: ей было всё в новинку. Она шастала по кабинетам, которые были не заперты, бегала по коридорам и иногда даже заглядывала в приоткрытые двери комнат. Её собственная спальня располагалась на втором этаже, и соседкой её была ужасная злючка с третьего курса. Она была ведьмой, которая одевалась исключительно в зелёные оттенки, отчего становилась похожей на кикимору или жабу. А их-то уж Ривер насмотрелась за свои тридцать четыре года жизни в лесу.

Свою новую знакомую гном нигде не видела, а посему решила прогуляться во дворе. Выйдя на улицу, она направилась прямиком к фонтану, ибо «бегущая из камня вода» несказанно удивила горную жительницу. Девушка протянула руки под струи, чтобы убедиться, что они материальны, и её пальцы обожгла настоящая ключевая вода. «Как из нашей горной речки».

Вдруг Ривер услышала чудесную мелодию, будто кто-то дёргал за струны цитры – их гномьего инструмента. Девушка обошла фонтан по кругу и увидела, как на бортике чаши сидит какой-то длинноволосый юноша и действительно бренчит на странной цитре, закрыв глаза. Ривер послушала немного его исполнение, а по окончании слегка похлопала. Вот тут он обратил на неё внимание и, казалось, слегка смутился.

– Не знал, что кто-то слушает.

– Это было, как говорит наш народ, «шамаар».

– Э-эм-м, а что это означает?

Ривер замялась немножко, а затем выдала:

– Не знаю аналога на всеобщем языке этому слову. Наверное, самое близкое будет «хорошо».

Парень приветливо улыбнулся, убрал прядь русых волос за ухо, почесал свою густую бороду и спросил:

– А что же у вас за народ такой?

– Горные гномы, – с гордостью произнесла она. – Наш клан – Гемкаттеры, потому что…

– Вы добываете и обрабатываете алмазы, – догадался парень и почему-то звонко рассмеялся. – Остроумно, мой папа бы одобрил.

– И не только алмазы, а вообще все камни. – Ривер сунула руку в карман своей жилетки извлекла несколько небольших рубинов, изумрудов и топаз.

Бородач присвистнул и вдруг сказал:

– Папа бы точно одобрил. Он у меня ювелир.

– Кто такой ювелир?

– Это мастер, изготавливающий украшения из драгоценных камней. Могу показать тебе как-нибудь, если придёшь в его магазин в Андеадлинге.

– Да, было бы интересно взглянуть, куда деваются камни, которые мы добываем.

Вдруг Ривер заметила, как со стороны школы к ним направлялась изящно выточенная, как по силуэту куклы Барби, фигура Корнелии. Она почти по-братски приобняла Ривер за плечи, для чего ей пришлось даже согнуться почти в два раза. А затем своими силиконовыми губками чмокнула гнома в щёку, оставив на ней липкий след красной помады.

– Дорогая моя, как насчёт того, чтобы типа сегодня вечерком поехать со мной в клуб «Дикие розы» на концерт Игнасио Кабреры? У меня есть два пригласительных, но моя сестра отказалась меня сопроводить.

– Ты хочешь позвать меня?

Джексон открыл рот, затем закрыл и издал лёгкий свист. Корнелия вдруг заметила его и поморщилась, будто увидела бомжа.

– Ну, как бы да, а чо? Ну, типа, мы же подруги вроде. Чо смешного? – спросила она у Джексона.

– Мне интересно, сколько ты заучивала такую длинную для тебя фразу?

Корнелия замахнулась на него розовым клатчем, чуть не задев Ривер локтем. Девушка укрылась своей верной киркой.

– Это тебя твой дружок Тони научил такие шутки шутить, фи!

– Да, Корнелия, я с удовольствием пойду с тобой на этот концерт, – поблагодарила Ривер.

– Только в таком виде нельзя. Пойдём обновлять гардероб!

Спустя несколько утомительных часов, когда Ривер была уже порядком измотана, наконец-то Корнелия подобрала гному отличный наряд: кремовое платье со вставкой из фиолетовых блёсток и такого же цвета туфли, которые фея купила на распродаже, но, по классике, ни разу не надела. Так же новая подружка поколдовала над причёской и макияжем для Ривер. Девушка облизнула фиолетовые губы. «Странно, в чём отличие от обычной земляной грязи?»

Во время всего процесса фея неустанно болтала.

– Это будет на космическом летающем острове. Ну ты поняла, да? Это типа остров и типа в космосе и типа летает, прям как ты.

Для Ривер, которая никогда не видела ни островов, ни космоса, а летать у неё получилось один раз на зонте по чистой случайности, всё это звучало как из рода фантастики.

– Это… надеюсь, тебе есть шестнадцать, поскольку там будут коктейльчики.

– Мне тридцать четыре.

Корнелия округлила глаза, опустила расчёску на колени и почти машинально положила ноготь указательного пальца на нижнюю губу по старой привычке.

– Тогда почему ты в школе?

– А почему ты в семнадцать лет на третьем курсе?

– Поняла, всё. – Корнелия снова взялась за расчёску и включила фен.

«Надо же, а до неё тоже можно достучаться».

***

Майк вложил в ладонь ундины что-то округлое, но в то же время шершавое. Глаза у неё были закрыты: оборотень попросил пока что не открывать.

– Что это?

– Для пополнения твоей коллекции. Ну, можешь смотреть.

В правой руке у Лулу лежал округлый камушек глубокого синего цвета, по размеру похожий на тот, который она нашла на дне морском прошлой осенью. Он слегка поблескивал на солнце, хоть и не переливался, как александрит.

– Какая красота! – восхищённо пробормотала девочка.

– Нравится? Я у господина Босонога спросил, он сказал, что это танзанит. Я просто подумал… Ну, ты в прошлом году камень этот нашла фиолетовый. И я подумал… Может, тебе этот тоже понравится.

– Да, мне очень нравится. Спасибо большое! Где ты его достал?

Майк слегка помрачнел.

– Нашёл. Не скажу, где и как. Но это не воровство и ничего криминального.

Лулу накрыла камушек кончиками пальцев левой руки и вдруг опустилась во мрак.

***

Вновь знакомый шелест колосьев на ветру посреди бескрайнего поля, обагренного кроваво-алым закатом. Лулу провела ладонями по колосковым чешуйкам и распахнула глаза как можно шире. Утробный глас Великого Скоганде донёсся откуда-то позади неё. Но обернувшись, девочка поняла, что этот голос повсюду.

– Друг лучший подарит то,

Что было судьбой предназначено.

Второй кристалл – глубокий синий

Откроет тайны-невидимки.

Он истину познать поможет

Коль к месту ты его приложишь.

На этот раз Лулу не была удивлена происходящему, а восприняла это как должное. Она задала себе лишь один вопрос: «Второй кристалл найден. Но какой следующий? И для чего это нужно?»

И уже возвращаясь к реальности, будучи засасываемой воронкой из пшеницы куда-то в пропасть под ногами, она услышала насмешливую интонацию пугала:

– Всему своё время!

***

Она очнулась от того, как звонкий шлепок её же собственной руки коснулся её щеки.

– Зачем ты себя бьёшь? – писклявым видоизменённым голосом спросил Майк. Прямо перед носом от держал телефон, включив фронтальную камеру, и записывал, как ему казалось, очень забавное видео. Лулу практически отпрыгнула вбок, слегка задев оборотня так, что тот выронил мобильник. И честно говоря, девочка была в ярости.

– Какого чёрта ты творишь?!

– А ты? Чё, надо в обморок сразу шмякаться? Как будто никто камней не дарил.

Лулу огляделась по сторонам. И хотя коридор был пустой, под потолком висела камера, которая наверняка транслировала всё происходящее прямо в кабинет месье Лавуа, а то и куда подальше. И Лулу не могла ручаться за то, что не стояла где-нибудь прослушка. Ундина осторожно дёрнула одноклассника за руку, заставив его таким образом чуть-чуть опустить голову ниже и прошептала как можно тише прямо на ухо:

– Это не простой камень. Но я не могу об этом говорить здесь.

Майк всё понял и активно закивал головой.

– Прогуляемся?

***

Тем временем Корнелия и Ривер прилетели в Бенефицикс. Личный пилот феи домчал девушек с комфортом за считанные минуты и высадил прямо перед клубом. Первое, что сделала Ривер по прибытии – это шмякнулась на брусчатку: так сильно её укачало. «Да уж, это не в шахту на вагонетке спускаться по рельсам».

Корнелия же либо не заметила этого, либо не придала этому никакого значения, словно всё шло, как по маслу. По правде говоря, фея явно была озабочена сейчас чем-то другим, чем обращать внимания на неуклюжую гномиху. Она выискивала глазами кого-то из толпы перед клубом, но пока попытки были тщетны.

Наконец девушки зашли внутрь здания. Свет и музыка ударили по глазам и ушам. Внутри всё было розово-зелёных оттенков. «Теперь понятно, почему Корнелии так нравится это место». Саму же Ривер слегка передёрнуло от увиденного внутри. Куча незнакомых ей человекоподобных существ неизвестных рас асинхронно двигали телами на мерцающем танцполе так, что рябило в глазах. Перед танцполом возвышалась пока что пустующая сцена.

При появлении Корнелии на пороге клуба из толпы выделилась пара девушек и, не прекращая танцевать, подплыли к ним с Ривер.

– Привет, Тесс. Привет, Сунь Ян, – послышались чмокания губами, а затем обхватывания тел друг друга.

«Ох, неужели они сейчас будут бороться?»

Но нет, бороться никто не собирался, девушки просто совершили сей странный ритуал и мило защебетали обо всём на свете. Ривер почувствовала себя немного неловко и совсем не к месту, будто она была лишняя. И, кажется, Корнелия заметила состояние своей новой подружки.

– Девочки, давайте по коктейльчику, а?

Тут вдруг обе подружки Корнелии наконец заметили Ривер.

– Иу, у тебя что, есть ещё она младшая сестра, да?

– Нет, ну ты чё, фи. Это же просто гном.

«Просто гном?!» Ривер была вне себя от ярости, и хотела было уже воспользоваться киркой, но тут с досадой вспомнила, что оставила её в космолёте «ради приличия» и сохранности репутации её новой подружки.

– Ну, всмыслях не просто гном, а моя подруга, но она типа гном. Ну, раса такая.

– Иу-у-у, – почти хором ответили девочки.

– Как ты докатилась до дружбы с гномами?

– Она рич-бич, дева-ачки.

– Иу-у-у.

«Наверное, это какое-то кодовое слово. Пожалуй, не буду лезть не в своё дело».

Но лезть всё-таки немного пришлось, потому что Корнелия потащила упирающуюся Ривер прямо к барной стойке, за которой стоял сатир с ослепительнейшей улыбкой, от которой глаза заболели даже больше, чем от розово-зелёной светомузыки.

– Что желают такие красотки?

Ривер положила нос на стойку, чтобы хоть что-то увидеть.

– А специально для вас, у нас есть новинка – барный стул!

Тут Ривер заметила табурет на длинных ножках, возвышавшийся неподалёку и нехило смутилась. «Наверное, все сейчас подумали, что я дикая. У нас есть табуреты, конечно, но не такие. Они крепкие, надёжные, о пяти ногах».

Она напрягла все свои мускулы на руках и не без труда вскарабкалась на огромную «табуретку». Корнелия лишь лукавой улыбкой сопроводила своё действие, чему Ривер была безмерно благодарна.

– Мне, пожалуйста, мартини, значит, с этим… как его?

– Гренадином?

– Сам ты гренадин!

– Но ведь гренадин – это густой фруктовый сироп, получаемый из граната.

– Правда-а? – Корнелия опять потянула пальцы к губам. – Ну, я даже не знаю, – она начала хихикать, и бармен не сдержал улыбки.

– А хотите коктейль за счёт заведения? – он наклонился и подмигнул фее, которая продолжала смеяться на высоких нотах.

– Да, пожалуй, не откажусь.

Бармен зарычал сквозь зубы и потянулся за бутылкой мартини в шкафу у него за спиной, но Корнелия в ответ начала обмахиваться рукой и расстегнула две верхних пуговки своего розового кардигана. Бармен в свою очередь не сдержал похотливого взгляда и начал активно смешивать мартини с гренадином, попутно зубами вставляя в напиток пластиковый зонтик с приколотым к нему кусочком апельсина.

«Фу, как наш Ронгрим Пьяный Кулак прямо. Только не пьяный, а ведёт себя…»

Ривер вновь содрогнулась всем телом, вспоминая одного не очень приятного гнома из их общины.

– А что будет твоя подружка? – спросил сатир.

– Молоко.

– В смысле молоко? – Корнелия уставилась на неё огромными зелёными глазами. – Здесь не пьют молоко.

– А я пью.

– Она будет мохито.

– Детский?

– Ей тридцать четыре.

Бармен поднял кустистые брови, а затем от глаз побежали лучики морщинок: он придумал очень смешную шутку, которая ему самому дико понравилась:

– Что-то не помогло тебе молоко хоть немного вырасти.

Ривер мысленно уже прокляла всё, что могла, за то, что согласилась поехать с Корнелией в этот клуб. «Может, хоть музыка будет немного поприятнее?»

Она отпила глоток прозрачного напитка, напичканного зелёной мятой и льдом и отметила, что на вкус это весьма недурно. «Даже получше самогонки будет».

И тут, как и следовало этого ожидать, погас общий свет, зато загорелись прожектора над сценой. Откуда-то сбоку из-за звуковой колонки вышел темнокожий юноша в кожаном костюме. Ривер поняла, что это тот самый Игнасио Кабрера. Он встал перед микрофоном и замер примерно на минуту. Затем медленно поднял голову и посмотрел на толпу собравшихся, окинув всех ослепительной улыбкой (не менее ослепительной, чем у бармена-сатира). Все присутствующие девушки с замиранием сердца и дыхания сгрудились у сцены и неотрывно смотрели ему в рот. Медленно-медленно певец поднял руки над головой, показав кистями знак мира, и бархатным голосом прорычал в микрофон:

– Buenos noches, amigos5.

И толпа просто взревела. Одновременно с этим где-то за кулисами ударили испанские гитары, наложенные поверх незамысловатого бита. Певец пригладил волосы, а затем лунной походкой отошёл на другой край сцены, после чего тройным сальто вернулся назад к микрофону.

Ривер посмотрела на Корнелию. Та, положив палец на губы, сидела приоткрыв рот, и, не моргая, следила за каждым движением исполнителя. Гном пожала плечами и отпила ещё немного «заморской самогонки». Парень на сцене её ничем не зацепил. «Таких, как он, ходят тут половина этого города. Вот таких, как наш Ронгрим здесь вряд ли встретишь».

Полурыком Игнасио вколачивал в микрофон своими губами какие-то незнакомые Ривер слова под неустанный ритм гитар, от звона которых уже начинали побаливать ушки.

«Что это за язык? Немного похоже на гоблинское наречие».

Непонятно, из какого места певец вытащил алую розу и кинул в толпу. Ривер с удивлением наблюдала, как стоящие ближе всего к сцене девушки готовы были разорвать друг друга за этот несчастный цветок. «Как будто из золота».

«Самогонка» тем временем кончилась, а в клубе становилось жарковато. Ривер почесала шею под высоким воротом платья.

Видимо, в помещении действительно стало жарко, потому что Игнасио в перерыве между своим речитативом (запыхался, наверное, бедненький) медленно расстегнул молнию на своей кожанке, а затем и вовсе снял её с себя и бросил в толпу так же, как и розу.

«Что такого в этих предметах, что он кидает?»

Ривер не заметила, как ноги сами потащили её на танцпол.

– Кажется, твоя подружка пошла танцевать, – заметила Сунь Ян.

– Где? – Корнелия словно опомнилась, увидев Ривер, продирающуюся сквозь ряд разгорячённых тел на танцпол. – О, нет!

Фея вскочила со стула и бросилась догонять Ривер, попутно пытаясь изобразить танец.

А Ривер вдруг стало безумно весело. Настолько, что ей захотелось потрясти своими косточками.