Жатва… Внутри тебя…

– Благодарю, но у меня нет денег.

– Потом отдашь, – спокойно ответил он, – еще увидимся.

Накинув плащ, я поспешил прочь из города. Дойдя до крепостных стен, я оглянулся, окинул взглядом возвышающийся над прочими постройками замок, только здесь в стороне я увидел, насколько он велик и прекрасен. Прочь. Капюшон на голову и прочь.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Ночь в лесу

– — – — – — – — – — – — – — – — —

Прямо за стенами замка было небольшое поле, засеянное снова непонятно чем для меня. Возможно, местный аналог злаковых культур. Но на вкус полное дерьмо. Жрать мне так и хотелось. Интересно, сколько я не ел? И не пил, кстати. Стоило подумать об этом, как меня стала мучить жажда. И где городскому жителю в лесу найти питьевую воду?

Побродив между деревьев, я наколол ногу и поел каких-то кислых ягод, от которых стал болеть живот. Хромая, я брел, огибая город по дуге. Вдруг услышал какой-то странный звук, да, верно, прислушался, точно-точно, это звук бегущей и журчащей воды. Я пошел быстрее и вскоре вышел на тоненькую полоску песка в пару метров шириной и маленькую лесную речушку. Что ж, раз меня не убили и не казнили, значит от дифтерии я здесь точно не должен умереть. Я набрал в ладони воды и сделал несколько больших глотков. Обычная вода, не бонаква конечно, но пить можно, особенно когда хочется. Раз от жажды я пока не умру, если не подцеплю паразита из этой речки, то нужно подумать о еде. Да и вообще о жизни. Тот мужик, что дал мне плащ, нужно найти его и расспросить, что здесь вообще творится.

Я сидел облокотившись на толстый ствол дерева и размышлял. Мой взгляд бесцельно сверлил песок у меня под ногами. И вдруг я увидел… что это? Краб? Нет, но отдаленно похоже на него.

Взяв лежащий рядом увесистый камень, я, недолго думая, просто огрел несчастное членистоногое этим булыжном. Послышался хруст, и краб- так мы его назовем, мы ж не местные- подергал для приличия лапками и замер, похоже навсегда. Я протянул к нему руку, но тут же отдернул и сделал шаг назад. Странное желтоватое свечение возникло над трупиком и потянулось к моей руке, как только я захотел его взять. Очень странно. Стоило убрать руку- свечение пропадало. Несколько раз я проделывал этот опыт, результат был схожим, но прикасаться я не спешил к нашему погибшему кранику. Подумав немного6 я все же решил дотронуться. Пусть это безрассудно, ведь вполне может оказаться, что это свечение – выделяющийся нервно паралитический газ, реагирующий на тепло. В общем я прикоснулся, желтое свечение перебросилось на мою руку и быстро впиталось в кожу, а может всосалось. Сперва ничего не происходило, зато потом я почувствовал, как словно тысяча мелких иголочек вонзилось в мою кожу, это длилось недолго, всего пару минут, а затем прошло. Я взял краба в руку еще раз, но больше ничего не происходило. Кстати, голод тоже пропал, поэтому, повертев добычу в руках, я замахнулся и швырнул его в реку. Правда, через час чувство голода вернулось с удвоенной силой, и я пожалел, что так просто выбросил свою добычу. И отправился на охоту за местными краниками по новой.

Я пошел вдоль берега в надежде, что обреченное существо само, понимая всю неотвратимость своей судьбы, выйдет мне навстречу, и попутно размышлял о смысле жизни и моем положении в частности.

Итак, что я, собственно, имею? Я жив – это хорошо, у меня есть враги… это плохо. Один – один. Они хотят моей смерти, неясно почему, но хотят. Это плохо. Но у них что-то не заладилось, и вот я здесь, это, в целом, неплохо. Да, рассуждения дебильные. Наверное, нужно думать, где я, но этот вопрос меня и так постоянно терзает. Я отгоняю его прочь, ну, а смысл париться, один хрен у меня нет информации. Пока нет. Как говорили люди на Таити, живите сегодняшним днем, а проблемы, которые наступят завтра, будем решать, когда завтра станет сегодня. Ну, они, конечно, не так говорили, но мне как-то по фиг. Кто меня тут осудит, кроме короля, а он где-то в городе. Жрет, наверное, сука. И дочка его- шлюха. Доберусь я до вас! Месть хороша, когда ее подают холодной, так говорят. А я умею ждать.

Вот так в размышлениях о грядущем будущем и существующем нынешнем я добрался до небольшого озера, наверное, метров сто в диаметре. На другой стороне стояла хижина, из трубы которой поднимался легкий дымок.

Так-так, вот и снова цивилизация. Сейчас зайду туда, приму душ, зайду в Интернет, посмотрю всякую фигню про выживание на тубе. Я ухмыльнулся. Ладно помечтали, и в путь дальше. Пока я обходил водоем, мне встретилось несколько собратьев нашего покойного краба. Они были большего размера с внушительного вида клешнями. Чтобы вы понимали, где-то с кошку размером, не клешни, конечно, а сами крабы. Похоже, тот был подростком, вот и стал я подросток-убийцей крабов, хны-хнык. Но это дикая природа, детка, выживает сильнейший. Какой-то нездоровый азарт к насилию поднялся во мне. Странное чувство, может это древние корни хищника.

Эти крабы были быстры и они явно понимали, что от меня исходит угроза. Я схватил ближайший круглый камень, размером с мячик и, бодро подбежав, просто обрушил его на панцирь членистоногого. Послышался знакомый хруст, но краб не собирался умирать, наоборот, он решил атаковать и едва не схватил клешней за голую ногу. «Только не за яйца!» – возникла мысль в моей голове.

Я легко увернулся, все-таки треснутый панцирь подорвал здоровье этого существа, сотрясение мозга ему обеспечено, есть же где-то в нем мозг, хотя бы панцирный. Схватив другой камень, я с размаху впечатал его между маленькими глазками этого уродца. Он остановился. Что-то густое потекло у него из трещины с места удара, видимо еще одно сотрясение, и мозги дали течь. Движения его стали медленными и дерганными. Ну О'ки! Нужно заняться другими. Оглядевшись, я увидел еще двоих семенивших прочь членистоногих.

Все-таки маленькие камни, если ударить между глаз, действуют лучше, как мне кажется.

Благо дело камней здесь было в избытке. Набрав с десяток, я побежал догонять ускользающую жертву.

Нет, из моих цепких рук еще никто не убегал. Подбежав, я притормозил, они тоже остановились и, растопырив клешни в мою сторону, просто ждали. Хм, отличная мишень! Подойдя медленно на расстояние метров трех, я прицелился и запечатал со всей силы камнем в одного из крабов. Попал! И очень удачно, прямо в глаз, более того, камень просто вбил глазницу в тело существа и застрял в нем, выглядело это довольно зловеще, как терминатор с камерой вместо глаза, конечно если учесть, что этот терминатор – краб! Второй краб решил меня атаковать. Это интересно, у них по всей видимости есть разум и даже тактика, но все-таки они не на моей ступени эволюции.

Я встретил атакующего двумя камнями и он притормозил, яростно щелкая клешнями и медленно обходя меня.

Ага, да ты хитрец, поворачиваешь меня спиной к раненому собрату. Браво! Но я на это не куплюсь. Должен признать, для крабов вы прямо стратеги. Хотя это я их так называю, возможно, здесь они стоят на уровне собак. Кинув еще пару камней, я понял, что ситуация шпатовая, краб отбил их клешнями. Да, на них появилось пару трещин, и на песок закапала рабья кровь, но он еще крепко стоял на своих хитиновых лапках. Второй старался вытащить камень, застрявший на месте глаза. Видимо, очень ему мешал.

Ну что ж, зачем придумывать велосипед, вернемся к тонкой проверенной тактике, под названием «трахни краба по голове большим валуном». Пока что самой эффективной. Я взял большой камень и, подскочив, просто обрушил его сверху, даже клешни, выставленные в защиту, не смогли остановить инерцию двадцатикилограммового камня. Хрустнули ломающиеся лапки и панцирь, и остался лишь краб-терминатор. Еще один камень, и все было кончено.

И снова желтое свечение появилось, лишь я протянул руку и коснулся мертвой тушки. На этот раз оно было сильнее, кожу стало сильно щипать и колоть, словно что-то жгло меня изнутри. И длилось это почти десять минут. Я вспотел. Уф! Не знаю, что это, возможно какая-то адаптация к местной живности. Но то, что это не убивает меня, я уже понял. Наоборот, я ощущаю себя отдохнувшим и полным сил. Какая-то энергетическая вапоризация.

Я, высасывающий силы… да ладно, много пафоса. Просто протянул руку и желтое свечение второго краба полилось мне в ладонь. На этот раз щипало меньше, но тоже около десяти минут. Теперь можно забрать тела, возможно я смогу их приготовить.

Крабы были легкие на удивление, не больше трех-четырех килограммов каждый.

Нужно забрать последнего. Уже привычно протянув ладонь я резко отдернул ее. Это еще что. Красная струйка едва не коснулась меня. Почему он красный? Все испускали желтое, а этот, видите ли, красное свечение. Может, он больной? Я внимательно рассматривал изуродованного камнем краба. Да вроде нет. Вполне здоров. Тоненькие струйки крови сочились на песок. Да, нормальный такой краб. И тут он шевельнулся… твою ж мать, от неожиданности я отпрыгнул метра на два, сердце бешено заколотилось от испуга. Вот ты гнида. Живой еще, напугал до русачки. Со злости я поднял камень и с размаху обрушил на умирающее существо. Потом поднес руку и с наслаждением впитывал желтое свечение.

Когда жжение и покалывание прошло, меня начала мучать совесть. Вот же ты дурак! Возможно, от живого еще больше было бы пользы. Надо сдерживать себя и думать головой, а не местом на котором обычно сидишь. Ладно, следующий раз проверим эту догадку. Собрав все трофеи, я двинулся к хижине.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Человек в хижине

– — – — – — – — – — – — – — – — – —

Чем ближе я подходил к этому ветхому строению, тем сильнее мне хотелось повернуть обратно. Непонятный животный страх, опутывая словно липкая паутина, сковывал мои мышцы, замедляя движения и проникая в мой мозг, шептал: «Прочь, прочь, прочь…».

В какой-то момент я остановился, тщетно прислушиваясь. Шелест леса, до этого сопровождавший меня весь путь, пропал. Даже шум воды, которую я видел, если обернуться, словно разбивался о невидимую стену, не доходил досюда.

Немного постояв, я двинулся дальше. Хижина была обычной деревянной постройкой из бревен и досок, отдаленно похожа на русскую избу. Вокруг было запустение, разбросанный мусор, битые стекла, кости животных, словно там поселился жуткий монстр, не нуждающийся в канализации и горячем водоснабжении. Почти типичная Россия.

Медленно приближаясь, я вдруг почувствовал очень знакомый запах. Сладкий до тошноты, словно налет на языке, вызывающий рвотные позывы, запах разлагающегося тела. Я знал его, в той жизни, что теперь казалась далеким прошлым. И там мне приходилось с ним сталкиваться, вот только не помню где. Однако, было странно, что легкий дымок все же поднимался из трубы дома. Значит, там либо есть еще кто-то, страдающий отсутствием обоняния, либо… либо не нужно логику другого мира использовать в этом.

Покрутив головой по сторонам, я приметил небольшую палку метровой длинны, больше похожую на сломанный черенок от лопаты или еще чего и медленно двинулся в его сторону. Хоть какое-то оружие! Взяв его в левую руку, (в правой были крабы) я еще немного приблизился к хижине. Мутные пыльные окна не давали возможности разглядеть что-либо внутри дома. Тогда будем подбираться еще ближе.

До окна оставалось метров десять. Опустив тушки крабов на землю, я взял палку в правую руку. За стеклом были видны два огонька, тусклые красно-желтые огоньки то ли свечей, то ли не знаю чего. Но уж точно не лампочки. Что-то я не видел здесь проводов, да и не думаю, что подобно Парижу все коммуникации здесь спрятаны под землей, дабы не портить вид голубого неба. Прищурившись, я подался вперед, пытаясь рассмотреть, что же это светится, как вдруг два огонька моргнули и резко метнулись в сторону. Твою ж мать!…Это никакие не огни, это, блин, глаза!…Мое сердце в который раз ускорило пульс, разгоняя кровь; зловонный на таком расстоянии смрад разложения, к которому я немного привык, на гипервентиляции легких стал вызывать головокружение. Надо отступить, но я боялся поворачиваться спиной к избе, не хотелось пропустить внезапной атаки неизвестного существа сзади. Особых сомнений в его враждебности не было.

Постояв минут пять, я решил медленно пятиться, как тот рак, держа в поле зрения весь дом, чтобы даже периферическим зрением заметить движение… и я его заметил! Почти неуловимое, темное размазанное пятно откуда-то справа мчалось прямо на меня. Времени на раздумье не было, и я просто ударил палкой вперед. Возможно, это просто удача, но я попал во что-то мягкое и податливое. Однако затем с хлюпающим звуком палка переломилась, и в руке остался лишь заостренный обломанный огрызок, а затем черная туша монстра с горящими красно-желтыми глазами сбила меня с ног. Я успел выставить вперед руку, и обломок палки вошел в его глотку, упершись во что-то внутри него. Сразу же почувствовалась боль разрываемой кожи. При падении я к тому же сбил дыхание и теперь пытался его восстановить. Зверь напирал на меня, желая вцепиться клыками в лицо, мое лицо. По руке текла кровь, видимо, клыки распороли ткань; ладонь нащупала что-то глубоко в глотке зверя, и я с силой сжал это. Твари не понравились мои действия; она уперлась лапами, наступая на меня, оставляя когтями кровавые отметины на теле. Мой плащ был плохой защитой, тварь попыталась вырваться, она разевала пасть, стараясь выплюнуть мою руку, ее охватил страх, истерично она заплясала на мне. Было больно, еще немного и вырвется! Не знаю, как я не разжал еще ладонь. Срочно нужно было что-то делать, я все еще держал в правой обломок палки, ничего не оставалось, как бить ее острием в горло извивающегося монстра. Вот и его кровь брызнула после очередного удара, в глазах все плыло, палка застряла в плоти твари. Собрав все силы, я выдернул обломок, желая нанести еще один удар. Поток крови, брызнувший из шеи животного, захлестнул меня. Видимо, я повредил артерию и, судя по обилию крови, жизненно важную, значит мне осталось лишь подождать. Еще минут зверь бился в агонии, царапаясь, стуча по мне лапами, затем движения стали вялыми и, наконец, он стал падать на меня. Ну нет, я уперся в него ногами и завалил тушу в сторону от себя, отпуская что-то в его глотке. Монстр упал рядом со мной, касаясь меня твоим горячим телом, яркое алое свечение окутало меня. Я почувствовал жгучую боль и потерял сознание.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

– Ну что, Димон, – шутливо брякнула Киола, – как успехи в фехтовании?

– Я же просил меня так не называть, – раздраженно ответил он.

– Ну это же твое имя, – наигранно наивно продолжала девушка, – мне оно очень нравится.

– Так меня звали в другом мире, здесь я Димитрий, – сурово произнес он, – и давай впредь ты меня так и будешь звать.

– Ну хорошо, как скажешь, – игриво продолжала она.– Дима… ой… Димитрий, конечно же, Димитрий! -девушка рассмеялась.

– Ну и что тебя рассмешило на этот раз?

Димитрий, он же просто Дмитрий, был влюблен в эту девушку, но понимал, что она им просто играет. В своей прошлой жизни он был… никем… вернее, не так. Мнил из себя крутого парня, да и почему нет; папа -чиновник в правительстве области, мама- бизнесмен, на которую папа писал все счета и оформлял весь свой нелегальный бизнес. А он сам золотая молодежь, любимый и единственный сын, которому никогда и ни в чем не отказывали. Не отказали родители, подарив новенький порш кайен турбо на восемнадцатилетие. И когда он, слегка выпив с друзьями, гонял по городу и не справился с управлением из-за делавшей ему горловой минет девушки, имя которой он так и не запомнил, разбил свой новенький порш, а так же еще четыре машины, то они через неделю пригнали под окна его трехкомнатной квартиры в элитном районе города точно такой же автомобиль. Папа тогда, конечно, поругал его, сказав, что если он и этот разобьет, то купит ему тойоту. А тойота это не круто. Друзья будут смеяться. Поэтому сынок пообещал водить аккуратно.

У него всегда было много друзей и очень много девушек, ведь денег тоже было много. В девятнадцать лет он стал серьезнее, и родители подарили ему свой бизнес. Он не стал вникать в него слишком сильно. Даже не знал, с чем он связан, всем руководил генеральный директор, очень сексуальная девушка Анастасия. В первый день знакомства в своем кабинете он по привычке решил нагло взять девушку силой и просто трахнуть. В тот день он впервые понял, что если ударить сильно по яйцам мужчину, то ему будет очень больно, а сломанный нос мало того, что долго болит, так еще и дышать трудно, да и внешний вид уже не слишком привлекает слабый, а как оказалось не всегда слабый пол.

Сперва он хотел уволить ее, но следующим уроком для него было то, что он в этом бизнесе никто. Просто лицо, на которого все оформили. И даже его собственный отец приходил просить прощения у Анастасии. Такого испуганный вид у отца Дима видел впервые. Больше он в своем кабинете не появлялся, да и зачем, ежемесячно на его счет капала внушительная сумма, так зачем париться, нужно прожигать жизнь.

Однажды в ночном клубе он увидел очень красивую девушку с огненно рыжими волосами, в коротком мини-платье, на высокой шпильке, с глубоким декольте. И он влюбился, он решил, что она будет его во что бы то ни стало. Дальше был долгий период ухаживаний, подарков и прочего, прочего, прочего… девушка охотно брала подарки, встречалась с ним, но дальше пары поцелуев дело не двигалось. Дмитрий не знал, что делать, у него было много женщин, но они, едва завидев как он сорит деньгами, сразу соглашались на любые его капризы и желания, и он никогда их не обижал… материально. Но эта девушка была другой, деньги мало ее интересовали, интеллектом Дима не блистал никогда, единственное, что у него было – это его смазливая внешность и в меру накаченное тело. Он был юным и глупым, а девушка со странным, как тогда ему показалось именем – Киола, просто играла с ним.

Однажды вечером она позвонила ему и пригласила к себе. «Наконец-то», – думал он, – она решилась переспать со мной!» И на всех парах примчал в ее квартиру-студию на окраине города. Киола встретила его в восхитительном кружевном черном пеньюаре, под которым просвечивалось черное же белье и колготки на завязочках. От нее дивно пахло; еще на пороге она одарила его долгим томительным поцелуем, от которого у него сразу встал его маленький Димончик. Парень был вне себя от желания, еще бы, полгода томительных ухаживаний, и вот наконец финал. Сегодня он оттрахает ее во все дыры и щели.

Киола предложила ему выпить а потом отправиться на кровать. Он залпом осушил бокал и повалил девушку на белоснежные простыни широченного ложа. «Вот это траходром», – думал он, – сегодня я с ней…» Но девушка неуловимо вынырнула из под него и уже сидела сверху на нем, через одежду массируя его отвердевший член. «Еще немного и я кончу» – думал Дима. Но потом перед глазами все поплыло, и он отрубился.

А когда Димон очнулся, то узнал, что он теперь в другом мире и здесь он очень важен: он один из четырех избранных героев нового для него мира, которые должны всех спасти здесь, но главная роль отведена конечно же ему. Тщеславие парня возобладало и, конечно, он не стал просить отправить его обратно. Наконец-то он почувствовал, что чего-то стоит.

Привыкший к роскоши юнец и здесь не был обделен ни самой роскошью, ни женским вниманием, только Киола теперь была потеряна для него. Он понял это, едва узнав, что она королевская дочь.

Два месяца в этом мире пролетели быстро, он был окружен заботой и вниманием, а еще уважением и чувством необходимости. Этого так ему не хватало в прошлой жизни, а свою прежнюю жизнь он смело называл прошлой.

Эти два месяца, помимо развлечений, в него вдалбливали и знания, тактические приемы атак, стратегию, восстановление жизни… да много чего еще. Он и десяти процентов этого не запомнил, но самое главное: его прооперировали и вживили что-то в его организм, от чего он стал быстрее и сильнее обычных людей, так ему по крайней мере объясняли. Но одно он запомнил очень четко: он герой меча и стратегии, тактик боя. Спустя эти два месяца ему сказали, что ты парень готов и теперь сам себе господин и может валить на все четыре стороны, обучение окончено. Когда его спросили, все ли он понял и есть ли вопросы, Дмитрию стало стыдно за свою непроходимую тупизну, ведь он ни черта не понимал и третьей части из того, что ему усердно вдалбливали все эти недели. Поэтому по своему обыкновению сделал умный вид- это он хорошо умел- и сказал что вопросов нет, все лучше них самих знает.

А следом его познакомили с другими героями. Дальше был странный суд одного из них, которого Дима люто возненавидел, узнав что тот переспал с его Киолой. Он готов был убить его, вот только не знал, как это убивать людей, тем более тот герой был мрачным лысым дядькой лет сорока. Такие обычно сами людей убивают утром, в обед и вечером. И насилуют всех подряд. Тем не менее Дмитрий постоянно говорил Киоле, что поквитается с мрачным дядькой при первом удобном случае. Но того героя изгнали, дочь короля была странно спокойна, и Дима уже стал подозревать, что все это была постановка, но вот зачем, не знал. Да и не его это проблемы. Ему нужно завоевать любовь его сердца.

– Опять мечтаешь обо мне, сладкий? – нежно сказала девушка.

– Нет… я просто… я это… думал…

– Это полезно, малыш, думать, – язвительно заметила она, – но тебе не стоит так сильно с этим напрягаться.

– Киола, зачем ты так со мной? – обиделся Дмитрий.

– Ну все, все, прости, – примирительно ответила девушка, подошла и поцеловала его в губы – Все? Мир?

– Да, мир…

– Тогда пойдем, я проголодалась, а сегодня повар готовит мое любимое блюдо. Тебе понравится.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Сознание включилось внезапно. Сперва, словно хлопок, появились звуки, а затем я открыл глаза, вернее один глаз, второй никак не хотел разлепляться: кровь монстра засохла намертво, залепив веки и ресницы. Сперва я просто лежал и слушал и смотрел, как надо мной в кроне высоких и по-прежнему неизвестных мне деревьев прыгали птички, похожие на воробьев. Они весело чирикали, иногда поглядывая на меня то одним, то другим малюсеньким глазом.

Я пошевелил правой рукой- было немного больно. Затем левой… было адски больно… пальцы не хотели сжиматься, надеюсь, нервы и сухожилия целы. А еще вся левая рука горела как после ожога. Ноги слушались, но боль была и в них. Если что и чувствует асфальт после катка, то я ощущал себя как раз этим асфальтом. Распугивая стонами и кряхтением пернатых вокруг, я перевернулся на четвереньки, а затем просто пополз в сторону воды. Когда приступы боли и тошноты туманили мой единственный открытый левый глаз, я останавливался, чтобы отдышаться, а затем полз дальше на трех конечностях, волоча неработающую руку словно плеть. Добравшись до озера, я плюхнулся в воду. Сделал несколько глотков, пока вода не сильно окрасилась кровью и грязью с моего тела. Надеюсь, здесь нет местных аналогов крокодилов или пираний. Я смывал налипшую корку с лица; наконец правый глаз открылся и у меня снова заработало бифокальное зрение. «Ура, товарищи!» – Как сказал бы Ленин. Эх, нам бы сюда его броневичок. Но, чего нет, того нет.

Вода уже перестала быть прозрачной, и я решил, что хватит купаться. Присев на песок и сбросив плащ, принялся осматривать свои повреждения. А посмотреть было на что.

Ноги были в мелких царапинах и ссадинах, правая рука имела пару довольно глубоких рваных ран на предплечье, на теле тоже были ссадины и синяки. Но хуже всего выглядела левая рука. Она посинела и распухла. Черт-черт-черт! Только бы не гангрена. Пальцы левой кисти слегка шевелились, я потрогал пульс на лучевой артерии, слабый, но есть. Это хорошо. Особых ран не было, но мелких следов от зубов на плече и предплечье предостаточно. По-крайней мере, вроде бы ничего не сломал.

Я осторожно встал, дождался, когда утихло головокружение, взял плащ и пошел обратно к хижине. В конце-концов я заслуженно ее отвоевал.

На этот раз звуки присутствовали и отсекающего их невидимого барьера уже не было, как и смердящего запаха: он так же пропал. Труп твари лежал все там же. Теперь я мог его внимательно рассмотреть.

А посмотреть было на что. Она была размером с… да она как человек, как девушка, только страшная. Все тело черное, шерсти не было, гладкое черное тело, словно в черном глянцевом латексе. И оно ходило на задних лапах, да судя по их строению, оно были похожи на копыта сатира, но вместо самых копыт были длинные когти. Я попытался вспомнить момент атаки, когда я ударил его палкой: действительно его голова была на уровне моей, и удар пришелся точно в один из выпученных желто-красных глаз, похоже что это и спасло меня. Передние лапы (или это руки были пятипалыми) тоже с когтями, но меньше. Ноги и руки, да и само тело были мускулистыми; тварь видимо много бегала. В области груди виднелись выпуклости по типу молочных желез, хотя определить пол я затруднялся, кто знает, как они размножаются, а искать на теле жопу и прочие причиндалы мне что-то не очень хотелось. Голова монстра… это была помесь собаки, крокодила и обезьяны. С одной стороны, слегка вытянутая пасть с ровными клыками в два ряда, фронтально расположенные глаза, один из которых был разбит ударом моей палки, второй темнел чернотой. Ушей не было, волос тоже. Вместо носа две маленькие дырочки. На шее зияла рана.