Хроники государственной питейной политики в России XVII – первая половина XIX вв

В начале XVII века для осуществления питейной торговли на особых территориях (таким территориями, к примеру, были пограничные города) кабацкие головы присылались из Москвы. В 1646 году уже в виде общего правила, распространяющегося на все местности, предписывалось «к таможенному и кабацкому сбору голов выбирать из иных городов»[255]. Такими мерами предполагалось избежать столкновений между мирским населением и виноторговцами, а также защитить свои интересы от сговоров и злоупотреблений. Существующий порядок замедлял открытие и работу питейных заведений, поэтому винных продавцов с конца XVII века было разрешено также выбирать из «тех же городов жителей»[256] или, позднее, они назначались местной Бурмистрской палатой[257].

Закон предписывал избирать кабацкого голову или целовальника единожды попеременно, но для улучшения финансовых результатов очередность могла и не соблюдаться: «а хотя в ту службу выбрать будет кто и не по очереди, и им та служба зачтена будет впредь в очередную службу»[258].

Нормативный срок, на который к государевой службе привлекались виноторговцы, составлял один год. За этот период, как считалось, не могло возникнуть у них наживы, а также не должно было быть разорения не получавшим никакого жалования за труды «верным людям»[259].

Специальная процедура выборов кабацких голов и целовальников прописывалась в нормативных актах. Так, голова приступал к своим обязанностям обычно в день нового года, то есть 1 сентября, или в Семенов день. Избирался он заранее, месяца за два до вступления в должность[260]. Такое заблаговременное назначение проводилось с той целью, чтобы лица, которые должны были быть привлечены к питейным продажам, не могли уехать для торговли и промыслов на ярмарки и торжки, начинавшие основную работу ближе к осени.

После того как работники кабака были определены, выборщики давали расписку, в которой поименно указывалось, кто участвовал в выборах, и подтверждалось, что новый кабацкий голова или целовальник – «человек добрый, не бражник, ни пропойца, ни за каким хмельными питием не ходит»[261]. Затем кабацкие служащие либо направлялись для дачи присяги в Москву (в Приказ Новой Чети, позднее в Приказ Большой Казны, а в конце века в Бурмистрскую палату), либо приносили клятву перед избравшими их жителями, после чего происходило крестоцелование.

В 1652 году царь Алексей Михайлович утвердил официальный текст кабацкой клятвы, в соответствии с которой виноторговцы давали завет: «кабацким и таможенным сборам самим не корыстоваться, и с кабака государево питье даром и малою ценою в наклад себе не имать и своего питья вместо государева питья на кабаках не продавать, сторонних людей и родственников… питием даром не поить…и лишних напойных денег на питухов не начинать и тем питухов с кабаков не отганивать, и государевых таможенных и кабацких печатных мер винных: иведер, и кружек, и чарок, и полукружек, не убавливать и не переменивать…»[262] А еще они обещали покупать припасы по наиболее выгодной цене; а также не приписывать расходы в кабацкие книги; питухам давать полные чарки, одним словом, клялись делать все, чтобы в казну наибольшие денежные поступления были.

В 1681 году поднимался вопрос о том, чтобы голов и целовальников к вере не приводить, дабы «клятвы и душевредства не было, а быти б им под страхом Государских указов», но государь и бояре решили, что «без подкрепления верою опасно, воровства и больше прежнего», и крестоцелование было сохранено[263].

О результатах выборов воеводы составляли отписку, выбор и ценовую роспись, где подробно указывали, кто и кем избран в кабацкие сидельцы, какое имущество и когда передалось в распоряжение управителям питейного заведения. Принимая кабак, новый голова давал расписку, подтверждающую получение казенного имущества. Учету подлежало все: как само строение, так и весь инвентарь, производственные остатки и нереализованное питие. Иногда по особому распоряжению государя могла составляться и полная ценовая опись имущества кружечного двора.

После соблюдения всех процедур и оформления документов кабацкий голова и целовальник могли приступать к своим обязанностям. Во-первых, кабацкий управитель должен был принять от наместников и волостителей за своей подписью списки прежних наказов и уставных грамот[264]. Во-вторых, голова был обязан контролировать и организовывать производство и продажу пития во вверенном кабаке и устраивать подряды на запасы для питейного дела[265]. В-третьих, он должен был строить и чинить кабаки, а также вести учет кабацкого имущества и доходов, отчитываться за них контролирующим органам. В-четвертых, на него возлагалось бремя преследовать корчемство, ведать корчемными выемками и присылать их в Москву. И, наконец, винные продавцы должны были исполнять самую важную свою обязанность – собирать питейный доход «с прибылью против прошлых лет». Размер прибыли определялся по средней оценке сборов за два или за три предшествовавшие года. Как отмечал русский историк права В. И. Сергеевич, «в этом случае выборная система приближалась к откупной и не заключала уже в себе никаких элементов веры»[266].

Были и особые полномочия. Так, например, в 1646 году законодатель «на кабаках головам и целовальникам велел из доходов и у торговых, и у всяких людей худые, воровского дела, медные и оловянные деньги выбирати и держать те худые деньги велел в нашей казне в ящиках за своею печатью»[267]. Другой обязанностью была выдача винного жалования служилым людям в основном в честь какого-то праздника или по особому государственному распоряжению[268].

Государственная торговля была сопряжена с дополнительной финансовой нагрузкой на казну, к тому же из-за злоупотреблений частных виноторговцев она не могла должным образом конкурировать с торговлей в кабаках, бывших в откупном содержании. Поэтому 1 августа 1765 года был издан Манифест «Об отдаче питейной продажи с 1767 года на откуп во всем Государстве, кроме Сибирской Губернии», в соответствии с которым с 1767 года была установлена только откупная торговля питием[269]. Этот порядок просуществовал до 1783 года, когда в соответствии с Уставом о вине казенные питейные дома снова могли быть на вере и на откупе[270].

Есть противоречащие правовым актам мнения, что исключительно откупная торговля алкогольными напитками существовала до 1817 года[271].

С 1783 года кабацкие бурмистры стали именоваться казенными сидельцами. Теперь они не избирались, а нанимались по два человека «по уговору» за умеренную ежегодную плату или за часть прибыли от продажи пития[272]. При этом сословный ценз был сохранен, и в качестве винных продавцов могли быть наняты только лица из купечества и мещан[273]. Когда желающих для осуществления государственной питейной торговли не находилось, Казенной Палате предписывалось обращаться в магистраты и ратуши для того, чтобы те выделяли «наряд в сидельцы из состоящего по городам мещанства», либо следовало приглашать лиц из других городов[274], либо привлекать казенных крестьян, однодворцев и отставных солдат[275].

Законодатель предписывал кабацким служащим должным образом исполнять свои обязанности «…чтобы у него никакое Великое Государя прибыточное и надобное дело затем не останавливалось, также своими торгами и кладами всякими людьми никакими бы вымыслы Великого Государя казны в таможенных сборах убыли и недоборы не чинили, и для своих взяток и порук никому ни на какие товары таможенных пошлин не отдавали; и таможенной и кабацкой Голова и целовальники Великого Государя пития безденежно не пили и друзей, и братию, и племянников не поили, и своего пития на кабаке не держали и не продавали, людям своим и племянникам продавать не велели, и к себе на дворы никакого пития с кабака не имали, воды в вино и в пиво и в мед квасу не прибавляли, и питухам давали чарки полные»[276].

В начале XVII века за финансовые недоборы кабацких голов и целовальников, а также избравших их мирских людей следовало ставить на правеж. «На правеж гнали всех, и светских и духовных, гнали их целыми селами и деревнями»[277]. Правеж, по описанию русского экономиста И. Х. Озерова, совершался следующим образом: «Являлись стрельцы с батогами, брали несостоятельного должника и босого ставили у приказа перед приездом туда судей. Праветчик стоя бил его по голой ноге без всякого милосердия. Перед разрядом по утрам всегда стояло больше 10 таких праветчиков, которые, разделив между собой виновных, ставили их в ряд, начав с первого, били тростью по очереди, ударяя каждого по икрам, и таким образом проходили ряд от одного края до другого»[278].

За неисполнение требований закона голов и целовальников уже в конце столетия надлежало «…бить кнутом и ссылать в ссылку безо всякой пощады, а дворы их, и животы, и лавки, и торговые промыслы, и всякие заводы, что у кого сыщется, имать на Него, Великого Государя, бесповоротно… четвертую долю отдать тому, кто на того Голову или на товарищей его про то известили»[279]. С 1699 года для кабацких служащих был установлен штраф за несвоевременное предоставление отчётности и денежных средств «15-я доля против окладу»[280]. С начала XVIII века казенных сидельцев за служебное нерадение уже предписывалось отправлять в ссылку[281], а за хищение государственного имущества им грозила смертная казнь[282]. По Уставу о вине 1781 года, за нерадивость сверх причиненного убытка винные торговцы должны были выплачивать пени «по шести процентов за первую жалобу с виновного, да удвоение пени за вторую жалобу»[283]. К тому же винные продавцы в полной мере отвечали за нарушение питейных правил и требований.

Но, несмотря на все санкции, винные торговцы для своего содержания и ухода от ответственности прибегали к различным злоупотреблениям. Князь Курбатов в 1706 году, например, так писал государю про кабацкое воровство: «За градскими бурмистры премногое воровство чрез мое бедное усердие сыскано. В одном Ярославле украдено 40000 рублев, а на псковичей Никифора Ямского и Михаила Сарпунова доносят, что во время шведской войны украдено ими пошлин и питейной прибыли 90000 рублев и больше»[284].

Если же питейный доход был собран с прибылью, то голову и целовальников могли поощрить ценным государевым подарком или грамотой: «и им за ту службу бывает похвала, и бывает им жалованье, по кубку или по ковшу серебряному, да по сукну, да по камке; а товарищам их, целовальникам, по ковшу же серебряному да по сукну и по тафте, смотря по прибыли и по человеку»[285], в конце же XVIII века наградой для казенных сидельцев было повышение по службе.

В 1795 году введение повсеместной откупной торговли практически полностью ликвидировало государственную питейную торговлю. При этом власти допускали, если это было необходимо для пополнения казенных прибылей или в случае если желающих принять откуп не находилось, учреждать казенные питейные дома[286].

Временем появления государственной оптовой торговли можно считать 1652 год.

Для работы на отдаточных дворах, учрежденных со второй половины XVII века, как и для осуществления торговли в кабаках на вере, следовало избирать служащих из числа земского и посадского населения. Отдельными государственными распоряжениями управители отдаточного двора могли не избираться, а назначаться властями. Например, в царствование Федора Алексеевича на Московский Отдаточный двор велено было назначить гостя Игнатия Могутова «не по очереди»[287], чтобы не было убытков в питейной торговле. В соответствии с законодательством XVIII века служащих отдаточных дворов следовало избирать сроком на один год уже из купечества[288].

Выборные принимали заявки от откупщиков на поставку пития, вели учет закупаемого и реализуемого алкоголя, а также полученных и переданных государству денег[289].

С 1767 года отдаточные дворы, как и кабаки, были переданы в откупное содержание[290], а работники оптовых магазинов-складов больше не избирались, а должны были наниматься откупщиком с уплатой им денежного жалования[291].

Восстановив государственное управление казенными магазинами в конце XVIII в., власти предписывали фискальным органам нанимать для работы казенных служащих и платить им соответствующее жалование. Для торговли в «винном магазине Императорского Величества» с 1783 года сроком на три года нанимались по одному Винному Приставу (так теперь стали именовать государственных служащих оптовых складов)[292]. Приставы, как и ранее, отвечали за приемку и отдачу вина питейным торговцам; вели детальный учет и отчитывались за оборот алкоголя перед властями. Кроме того, они извещали уездных казначеев о поступлении денежных средств.

В XIX веке, кроме винных приставов, в казенные магазины разрешалось нанимать работников, два в большие магазины и по одному в маленькие[293]. Безопасность магазина и сохранность имущества и вина должен был обеспечивать круглосуточный караул[294]. При этом круг обязанностей приставов, находившихся в подчинении Казенной Палаты, был расширен[295]. Так, они отпускали вино откупщикам по квитанциям Уездного Казначейства и контролировали своевременность такой выборки (как того требовал порядок оплаты принимаемого откупщиками вина при системе акцизно-откупного комиссионерства); принимали от винных продавцов и водочных заводчиков опорожненные бочки или взимали оплату за них; выдавали ярлыки на провоз приобретенного вина для водочных производителей и прочее[296].

Частная розничная торговля

По смерти Откупщик в подземную страну

Пришел пред Сатану,

И спрашивает он: «Скажи, мой друг сердечный,

Не можно ль откупить во аде муки вечной?

Как я на свете жил,

Всем сердцем я тебе и всей душой служил,

Пожалуй, дедушка, на откуп это внуку!

Я множил цену там, а здесь умножу муку[297].

А. П. Сумароков, эпиграмма

Взять кабак на откуп могли только лица, также принадлежащие к определенным сословиям. В XVII веке право вступать в откупа было закреплено за низшими городскими классами (посадскими); дворцовыми и государственными (волостными) крестьянами[298]. При этом требовалось, чтобы они были людьми правдивыми и усердными, «которые от своего к услугам усердия, желая Его Государева милосердия, обещаваться будут, что ни сберется, объявит без всякой утайки»[299].

Вступить в откупа могла и община. Однако община принимала кабак не для получения выгоды, а для защиты от виноторговцев. В одной из грамот начала XVII века, направленной посадским населением Дмитрова государю, сказано: «просим тот дмитровский кабак в откуп не для прибыли», а чтобы от грабежей откупщиков «в конец не погибнуть»[300].

Постепенно право на частную торговлю алкогольными напитками закрепляется за купечеством[301]. Потребность в получении наибольшего питейного дохода заставляла идти на сословные уступки в случаях, если достаточного количества купцов не находилось. Уже в середине 1705 года власти издали распоряжение, в соответствии с которым все желающие могли приехать в Москву и вступить в питейный откуп, сумма которого составляла от 100 до 1000 рублей[302].

В 1707 году крестьянам было окончательно запрещено брать на откуп кабаки[303]. Этот запрет был обусловлен тем, что крестьяне несли воинскую и мастеровую повинности, которые существенно возросли из-за ведения Россией войны в Польше и в Прибалтике. Призываемые на службу крестьяне вынуждены были бросать кабаки, что приводило «не токмо против настоящих сборов наддачам, но и совершенным настоящим сборам истерии»[304].

Необходимость в увеличении питейных продаж привела к тому, что начиная с 1722 года был существенно расширен круг лиц, которые могли заключать откупные контракты с казной. Разрешение на реализацию алкоголя получили не только знатные люди купеческого чина и помещики, но и иностранцы (греки)[305], а позднее и всяких чинов люди (кроме крестьян)[306], при сохранении преимущественного права за купцами[307].

В начале XVIII века в нормативных актах откупщики стали также именоваться компанейщиками. Такое название появилось из-за того, что откупные контракты стали заключаться не только с отдельными субъектами, но и с группами лиц, называемыми «компаниями»[308]. Этим власти стремились снизить риски, связанные с финансовыми недоимками, распределив ответственность на нескольких винных продавцов, которые имели равные права и обязанности по откупному договору. Со второй половины XVIII века группа откупщиков получила правовое название – «товарищи»[309]. Законом было разрешено изменять условия действующего откупного контракта и принимать в «товарищи» иных лиц даже во время его исполнения[310].

Обширные права купечества в области производства и реализации пития по времена царствования императрицы Елизаветы Петровны стали вызывать открытое недовольство дворянства. Возможность купцов производить вино на собственных винокурнях, а потом продавать его в принятых на откуп кабаках практически полностью исключало другие сословия из участия в алкогольном обороте. Поступали многочисленные предложения от дворянства о запрете купцам курить и продавать вино. Итогом дворянского давления на власть стало принятие ряда решений, направленных на ограничение прав купечества в сфере производства и оборота алкоголя. Сначала последовал запрет на купеческое винокурение, а по Сенатскому указу от 19 сентября 1755 года помещики получили право без торгов брать на откуп кабаки, расположенные в тех городах и уездах, в которых находились принадлежащие им винокуренные заводы[311]. Но в действительности для изыскания больших фискальных выгод государство нередко отступало от сословных ограничений, и брать на откуп кабаки разрешалось не только помещикам и купцам, но и отставным военным, а также крестьянам из дворцовых сел[312].

Установление с 1767 года повсеместной откупной торговли привело к расширению субъективного состава лиц, которые могли открывать питейные заведения. Теперь в откупа могли вступать купцы[313], а если желающих не находилось, то и помещики и «всяких чинов люди», и даже крестьяне[314] Во второй половине XVIII – начале XIX века законодатель неоднократно изменял сословный состав частных винных продавцов (см. табл. 6), существенно откорректировав его только с 1819 года.

В соответствии с Уставом 1817 года, отменившим откупа, осуществлять частную винную торговлю могли купцы 3-й гильдии, мещане и крестьяне – казенные, удельные и помещичьи[315].

11 июня 1825 года был издан Сенатский указ «О вызове в Сенат желающих взять на откуп питейные сборы»[316]; затем последовало обнародование Именного указа «О торгах на питейный откуп в 29 Великороссийских губерниях» от 14 июля 1826 года[317], и, наконец, 26 марта 1827 года были приняты «Высочайше утвержденные условия для содержания питейных сборов в 29 Великороссийских губерниях с 1827 до 1831 года»[318]. Нормативные акты, вводившие снова откупную торговлю алкогольными напитками, не изменили с 1827 года состав субъектов, наделенных правом на частную винную торговлю. Недостатки откупной системы заставили снова обратиться к ее усовершенствованию и принять 12 января 1846 года «Положение об акцизно-откупном комиссионерстве для продажи с 1847 по 1851 год казенного вина и других питей, в Великороссийских губерниях и Кавказской области», которым с 1847 года была введена система акцизно-откупного комиссионерства[319].

Раз уж мы упоминаем о законодательных актах, которыми регулировалась алкогольная отрасль, то хотелось бы обратить внимание еще на один важный для нас документ – Устав о питейном сборе и акцизе.

Существующая разрозненность нормативных актов, объединенных в Полном собрании законов Российской Империи, была неудобна для правоприменителя, поэтому в 1826 году по инициативе М. М. Сперанского была начата работа по объединению законодательства в тематическом порядке. Результатом этой деятельности стало издание Свода Законов Российской Империи, который в соответствии с Манифестом от 31 января 1833 года был объявлен с 1 января 1835 года официальным источником права[320]. Устав о питейном сборе и акцизе, который вошел в состав третьего раздела Свода законов (Уставы о податях, пошлинах, питейном сборе, акцизе (т. 5)), стал одним из основных документов, положения которого регламентировали производство и оборот алкогольной продукции в стране.

Но вернемся к рассматриваемому вопросу. Установление новых правил акцизно-откупного комиссионерства привело к тому, что к откупам могли быть допущены как дворяне, так и все лица, записанные в торговые разряды[321].

Во второй половине XIX в. было уточнено, что с представителями купечества могут заключаться откупные договоры на сумму, не превышающую установленного финансового ценза для соответствующей гильдии[322]. В связи с этим на все время содержания откупа купцы были лишены права записываться в гильдии, для которых был установлены меньшие финансовые требования[323].

Перечень субъектов, имеющих право осуществлять частную питейную торговлю, практически оставался без существенных изменений вплоть до полной ликвидации откупов с 1863 года.

Чтобы не было злоупотреблений, нормативными актами все же устанавливались ограничения для определенной категории лиц, запрещающие им заключать откупные контракты и становиться винными продавцами.

Так, например, в 1783 году был установлен запрет на вступление в откупа в городах помещикам и чиновникам[324]. В соответствии с Именным указом от 3 июля 1804 года на территории, где служил чиновник, вести откупную торговлю ему не дозволялось[325]. Правилами 1822 года был конкретизирован перечень лиц, которые не могли быть винными продавцами и держать питейные дома. К таким лицам относились содержатели трактиров, ренсковых погребов, кухмистерских столов, рестораций, кофейных домов и гостиниц, харчевен и портерных лавочек, пивоваренные заводчики; «люди и крестьяне, принадлежавшие или чиновникам, состоящим на службе в той губернии, или винокуренным заводчикам, которых заводы в оной же находятся»[326]. В 40-х годах вступать в откупа на территории службы в период занятия должности не разрешалось губернским предводителям дворянства[327].

Еще одно ограничение касалось иноверцев, и прежде всего евреев.

Окончательный запрет осуществлять частную питейную торговлю и соответственно заключать откупные контракты с лицами еврейской национальности был закреплен в законодательстве XVII века «а те сборы отдать на откуп другим, кроме Жидов»[328]. 26 апреля 1727 года Именным указом было велено «Жидов мужеского и женского пола, которые обретаются на Украине и в других Российских городах, всех выслать вон из России за рубеж немедленно, и впредь их ни под каким образом в Россию не впускать, и того предостерегать во всех местах»[329]. Со временем табу по отношению к евреям были смягчены, но перечень их прав, в том числе и в алкогольной сфере, стал зависеть от территории проживания[330].

Основным местом, где евреи могли заниматься ремеслом, осуществлять производство и торговлю, стали Привилегированные губернии. Что же касается Великороссийских губерний, то здесь их права были весьма ограничены. В 1804 году был принят первый сводный правовой акт, регламентирующий статус евреев в стране: «Положение о устройстве евреев»[331]. Этим документом было еще раз подтверждено предписание, в соответствии с которым лицам еврейской национальности не разрешалось осуществлять питейную торговлю, во взятых в аренду шинках и кабаках на всей территории империи, кроме Привилегированных губерний[332]. Сенатским указом от 5 марта 1848 года евреям больше не дозволялась торговля горячительными напитками даже «в местах постоянной их оседлости»[333]. Этот запрет существовал до 50-х годов XIX века, когда евреям, записанным в купечество (купцам 1-й гильдии), было разрешено вступать в откупа и вести питейную торговлю и вне черты постоянной оседлости[334].

Вдобавок ко всем притеснениям, в 1804 году евреи были лишены права работать на винокурнях, водочных заводах, пивоварнях и медоварнях. Но свободных винокуров повсеместно не хватало, поэтому в 1819 году запрет был отменен[335] и восстановлен снова только в 1826 году[336].

Важной особенностью государственного регулирования откупной торговли было то, что для получения максимального питейного дохода и защиты казны от финансовых недоимок государство обеспечивало привилегированное положение виноторговцев, наделяя их дополнительными правами и освобождая от общеустановленных обязанностей.