Письма из замка дракона. Том 0/3. Спойлер-конспект

– (На примере Коммина): осознать себя шутом в чужих глазах очень страшно. (Кстати, предсказывает упадок карьеры Коммина, как только герцог окажется побежденным). Жак оказал королю услугу с Лигой, но король давно считает, что расплатился. И забыл о ней. Вот Филипп такие вещи понимает, только ему деваться некуда. А Жак – нет, не понимает. Вернее, не хочет понимать.

– Боитесь, сорвется? Сбежит от короля?

– Хуже. Наоборот, рассчитает момент, когда можно сорваться, чтобы не вызвать у короля большого гнева. Вы ведь знаете, брат короля недавно умер, бывши в то время герцогом Гиенским. А против главного своего соперника, герцога Бургундского, король плетет такие сети, что и более хитрому человеку трудно было бы спастись. Де Коммина он, пользуясь вспыльчивостью герцога, переманил давно, а это был, думаю, самый его умный дипломат. Не удивлюсь, если прозвище Голова В Сапоге Филипп получил от придворных герцога, но по наущению короля… Падение герцога не за горами, первое поражение от швейцарцев, на которых король потратил кучу денег, он уже потерпел, и оно ничему его не научило, он собирает новое войско, вместо того, чтобы заключить с ними мир и принять их предложение выделять войско для войны с кем угодно… Видать, они не дураки подраться… А когда герцог потеряет войско и влияние, все более мелкие противники короля сразу побегут к нему от герцога с изъявлениями преданности. Король больше ни на кого не будет оглядываться. Зачем ему тогда заботиться о сводных сестрах – дочерях ненавистной Аньес Сорель. Много ли пройдет времени до той ночи, когда мой сын зарежет Шарлотту, как свинью, обнаружив в ее постели в замке Рург какого-нибудь королевского ловчего или собственного оруженосца?

– Вам её жаль?

– Не очень. В конце концов, она-то давно нарывается. Я в ужасе от того, что он погубит душу. В вашем понимании, окончательно станет злодеем. Одно дело, приказ короля, другое – для себя самого. Пусть даже по видимости – чтобы освободиться от принуждения, а на самом деле – опять к удовольствию короля. Понимаете?..

– Не могу сказать наверняка, но мне кажется, что да… – задумчиво начал мой грозный собеседник…

Выдвижение и штурм

(Иллюстрация: рыцари штурмуют замок, обороняемый девами)

Юлия из Арраса: выдвижение из леса

Как было рассчитано, отряд инков выступил из избушки лесников ровно в десять вечера, когда в Тепанкальи менялись часовые на башнях. Башенные часы громко прозвонили десять раз, это было слышно в лесу.

(Проводницы уже не нужны. Ожидают, что их сожгут или навечно заточат в темницу на хлебе и воде. Навечно – это вряд ли дольше четырёх лет).

(Вспоминает чуму, в частности ту, что десять лет назад в Париже отомстила Фаусту за Гутенберга).

(Солдаты тащат четыре верёвочные лестницы и все дрова. Для штурма? Как?)

(Инки делают вид, что допросов и обвинений не было. Шутка. Не христианская. В инках вообще ничего христианского. Гипотезы, почему они так себя вели. Они сказали, что по инструкции. (Как же!) Но они убедились, сказали, что все пять девушек тверды в вере и достойны прощения и награды. (Четыре девушки, вроде, поверили, Юлия нет: это чтобы подойти к замку). И попросили возглавить колонну. Но хоть расспросы про жемчужину отложили).

(Совещание, что делать с драгоценными камнями на стенах. По предупреждению Августины об отвлечении солдат при штурме. Назначили две хитро организованные трофейные команды, двое безоружных собирают в один мешок, следя друг за другом, двое с арбалетами следят за этими. Все из разных десяток. Награда за донос). Мое предупреждение, что столько камней не принесут пользы, так как обвалят рынок, их, конечно, не тронуло. Кого Бог хочет покарать, того лишает разума. А мародёры передерутся, или сговорятся. А инков и десятников в команды не включили. – Видать, меж них согласья нет, – подумала я, – на лад их дело не пойдёт.

(Промедлили и показались на открытом месте, когда на башнях бодрствовали уже только заговорщицы. Мецтли ещё нет. Должна появиться позже, чем вчера – 11:09 для равнины, в окружении гор, у подножия Тепанкальи – в 11:57).

Выйдя из леса, мы увидели впереди и очень высоко, как будто ильўикак, слегка освещенный циферблат громадных башенных часов, обращенный к Циуатлану, увенчанный рядом узких вертикальных овалов более яркого света. Сперва приняли за ночное светило. Значит, Тенкутли в образе кецалькўецпалина и у себя, над часами. Никто не спросил, что это. Хотя сперва испугались. Но пошли дальше. С девушками впереди и инками в середине.

(Шли к Циуатлану, но инки велели обойти и подойти к Мачтилойану. Опасаются предательства и ловушки. Вот их истинное отношение к нам).

Остановились не под самой стеной, а туазов за двадцать пять. Света цитлальо хватало, чтобы различать дорогу, но, пойдя к башне, пришлось рискнуть зажечь факелы. Наверху тоже зажегся огонь, и в его свете мы увидели наверху Марту. Она, перегнувшись через ограждение, вглядывалась в наши лица, освещенные нашим факелом. Мы помахали ей факелом, она – нам и Клер – на другой башне – своим фонарем. Клер тоже зажгла фонарь и помахала Жанне: все в порядке. После чего фрау Мем спустила привязанную заранее веревку с узлами.

Марта из Майнца о выдвижении к замку

Отряд инков выступил из избушки лесников вчера ровно в десять вечера, когда мы, заговорщицы, в Замке часовых меняли. Смена часовых слегка задержалась, так как нас не хватало, но и отряд промедлил в лесу и показался на открытом месте, когда на башнях только мы бодрствовали. И наступило сегодня. Хотя еще ночь была.

(Со скрытностью перестарались. В десять вечера в середине апреля уже не сумерки, а ночь. Луна не скоро. Зачем такая скрытность? Хуже того, нам-то как раз нужно видеть, кто идет!)

(Звёзд в горах больше. Обсуждение астрологии. Чушь. И доктор так говорит. А жаль).

(Ночной пейзаж).

(Отряд удалось увидеть на половине дороги к Замку. Впереди пять женщин в светлых платьях. За ними неясная масса солдат, в середине инки, с их хорошо различимым сочетанием белых туник и черных плащей).

(Солдаты что-то тащат. Что и зачем?)

(Вдруг свернули по обходной дороге, ко мне. Скорее всего нас в предательстве подозревая. Хотя тогда у них не было бы шансов вообще).

(В донжоне всё спокойно).

Когда они подошли совсем близко – а они не торопились, стараясь и малейшего шума не производить – то зажгли факел, и с башни я различила лица всех пяти девушек: Юлии, пастушек Шарлотты Шеврие и Мелиссы Мутонье и лесников Флоры Форестье и Фелиси Форестье. Клер Карпье с башни Зюйд лиц, конечно, не различала; а Жанна Монстрье на башне Ост вообще за поворотом стены осталась. Но Клер увидела, как все пятеро помахали мне, а я – им. После чего Клер помахала фонарем Жанне – все по плану – а я веревку спустила. По ней стал подниматься солдат. Почему-то только один.

Юлия из Арраса о штурме замка

Часы видны из-за стены – донжон очень высокий.

(Капитан поднимается. Один. Это не для любого. Три Бастилии или три Тампля вверх по веревке! Как отдыхать на верёвке. И да, это для одного. Но неизвестно, что лучше, если он стоит ли беспокоиться о том, чтобы капитан доберётся или нет. Жаль его, забавный и вёл себя хорошо. Но приказ инков выполнит).

(Подробно как капитан лез. Наверху незадолго до без четверти двенадцать ночи. Недолго наверху и спустился с башни на стену в боковом подъемнике. Свет мецтли осветил верхушку Тлапилкойана. Кецалькўецпалин не высунулся. Со стены капитан спустил веревку и вытянул на ней верёвочную лестницу. Мецтли осветила весь замок и стала видна Юлии. Часы на Тлапилкойане тихо прозвонили полночь. Поэтическое сравнение. В четверть первого, капитан помахал рукой – можно подниматься).

(Подробное описание подъёма солдат. Если б Те-ки был в подвале, он услышал бы наши шаги еще на подходе. Трофейные команды расходятся по полочке под стеной. Фий Тес своим предупреждением добилась лишь отвлечения восьми человек. Возможно, распрей между победителями. Но Юлии и того не удалось! Августина – та еще штучка! Недаром она нашла столько же помощниц. Варианты, что пойдёт не так у трофейных команд. Остальные лезут на стену. Оттуда на башню с помощью бокового подъемника. Кто-то пошёл по стене к другим башням, тоже закрепить лестницы. Подробности распределения. На Мачтилойяне капитан уважительно говорит о чём-то с Мартой, жестами руководя солдатами. Инков вытягивают на сложенных вдвое веревках, образующих внизу удобную петлю для сидения, и даже дощечку подложили, чтобы петля не сжимала с боков. Внизу с нами одна десятка и ни одного инка. «Клод» не сумел остаться со мной наедине, без сотоварищей и караульных, поднялся на Мачтилойан последним из них. Часы Тлапилкойана показали и тихо прозвонили два часа ночи).

Марта из Майнца о штурме

(Почему они не лезут один за другим все? Варианты).

Сначала было вообще непонятно, этот солдат поднимается, или просто пробует веревку на прочность, вися на ней и иногда делая несколько движений. Но чем выше он поднимался, тем реже отдыхал. Начал подъем в 22:36. (Подробный график). На башне в 23:39. Спросив меня, все ли в порядке, спустился на стену на подъемнике и спустил оттуда веревку, вытянул на ней веревочную лестницу (я бы не смогла) и закрепил. По ней полезли солдаты. Не снимая доспехов.

(Луна из-за гор сразу высоко. Фаза три четверти полтора дня назад, всё же больше, чем половинка. Интересно, бывает ли две трети?)

(Дежурные с облегчением тушат фонари, солдаты факелы).

Солдаты свой непонятный груз оставили внизу. В свете луны он похож на вязанки дров. Подъём девушек тоже отложили на после.

У половины солдат арбалеты. Ружей нет. (Обсуждение). На наконечниках болтов кожаные колпачки. Яд?

(Распределение солдат по стенам и башням. Целятся из арбалетов в сторону донжона).

(Ведут себя с Мартой вежливо. Капитан обращается signora и называет своей dama del cuore. На других башнях тоже).

(В час ночи на всех башнях по десятку солдат. Va benissimo! – сказал капитан. Рассказала про отвлечение дракона, усыпление всех и клинья под дверями. Fatto molto bene! – похвалил Марту капитан. И больше любезно не говорил. После этого солдаты подняли на веревках по паре инков на каждую башню. Era ora! – с облегчением сказал капитан).

Инки арестовывают пособниц сил зла

Марта из Майнца об арестах

(Инки у Марты – знакомые Шпренгер и Инститорис. Её в упор не видят. Солдаты одновременно хватают трёх девушек на башнях и пятерых внизу, рты затыкают и связывают).

(Сила самовнушения у палачей).

(Но зачем? Крыса, в угол загнанная, дерется. И ведь им нужно всё золото найти!)

А вот запас ракет для фейерверка, о которых я им в письме написала, они сразу нашли. Так что недаром я праздника Пасхи ждала, чтобы фейерверк увидеть. Он, подумала я, сейчас, кажется, будет!

(Диспозиция: сколько где солдат. Снимают колпачки с арбалетных стрел. Наконечники чем-то вымазаны. Часть солдат вытаскивают из-под дверей клинья, а то и ломают двери, будят «ведьм» и, связав им руки за спиной, гонят наверх).

(Кто как засыпал, тот так и одет или раздет).

(Солдаты мрачны; это пугает. Могли бы веселиться. Наверное, понимают, что будет с “ведьмами”, а для такой работы не тренированы. Есть разница, добыть женщину в захваченном городе или арестовать для костра. А вот инки смотрят с удовольствием. Они же искоренители зла, принявшего прелестную форму, но они могли ей противостоять и гордились этим).

(За стеной Замка пять столбов с привязанными девушками. Три солдата копают и копают ямы для новых столбов).

Юлии и подружкам Августины при этом повезло – их не раздевали. Как и меня. А я почему-то о сущем пустяке вспомнила и никак не могла его из своих мыслей выбросить и начать думать о том, что можно для спасения сделать. Юлия хвасталась, что с королем Англии Эдуардом общалась. И после того поняла, что зря англичане французов, а в особенности француженок, в меньшей стыдливости и большей распущенности по сравнению с англичанками упрекают. «Сколько у нас слов для голой? – говорила она. – Nu и nue. И все! А с Эдуардом пообщавшись, я узнала, что в английском языке есть nude, naked и mother-naked, bare, unclad, undressed, stripped и stripped to the buff, exposed, unclothed, unarrayed, unadorned, uncovered, without a stitch, raw и in the raw, и, как будто мало mother-naked, еще in her birthday suit!» Я уж со своим немецким тогда вылезать не стала. Хоть там и больше таких слов, чем во французском, но с англичанами не сравнить.

(Разная раздетость страшнее всеобщей наготы: она при стихийных бедствиях или нападении врага. Причём в первом случае это могут быть спасшиеся, во втором на краю неминуемой гибели).

(Парадоксальная красота на краю гибели).

Солдаты это чувствовали. Инки тоже чувствовали, только (очередной выпад против инков с выводом, что они помощники дьявола. Солдаты тоже стараются превратиться из людей в зверей. Хотя – разве звери так?..)

(Девушек собирают на верхних площадках башен. Непроснувшимся привязывают руки к проснувшимся. В комнатах вывешивают в окна простыни, как знак. Правда, видно его только с двух соседних башен).

(Уязвимость диспозиции на башнях и стенах, лучше бы в комнатах? Замок дракона – плохое укрытие от самого дракона. Но расчет на заложниц).

(Успешная доставка девушек, которыми можно заслоняться от пламени дракона (даже заговорщиц простил). Но один случай сопротивления. Беренис Буйё (химик) взяла себе на ночь аш-крыску для уборки, но заснула. Успела раздеться. Пришла в себя наверху. Хотела прыгнуть с башни. Поймали и привязали к двум другим девушкам. Вызвала аш-крыску из комнаты. Переполох. Незаметно перегрызла веревки на руках Беренис, отрастила себе пасть с зубами, по форме – как огромные ножницы. Нападала с громкими звуками. М.б.дракон проснётся или чем он там занят с Мирей в донжоне. Беренис снова бросилась к ограде. Наверное, инки солдатам рассказали, с чем они столкнуться могут. Беренис поймали, крыску закололи и поспешно стряхнули вниз. Шпренгер и Инститорис хотели заполучить, но не успели. Марта думает, что у неё тем более нет шансов. Может ли управляющий крыской заставить её убить управляющего?.. Вопли крыски или её гибель привлекли дракона).

Соседние арбалетчики спорили, кто метче стреляет из арбалета. Один, в прошлом моряк, утверждал, что не охотники, а моряки. Стало быть попробуй попасть в цель на другом корабле, когда marejada и se balancea el barco на oleada, и сам ты стоишь на puente, который escorar, так как vía de agua…

(Марта верит – по рассказу Юлии о самочувствии в плаваниях между Англией и Францией. А ещё пересказу баек моряков об акулах).

Юлия из Арраса: арест пособниц зла

(Думала, как лезть на такую высоту? Или как инков втащат? Тоже страшно! Но вместо схватили, позатыкали рты и связали. Одновременно с дежурными на башнях. Коварство против врагов военная хитрость, к своим людям – подлость!)

(Помощницы фий Тес поражены, Юлия нет. Но выхода тоже не видит. Надеется на кецалькўецпалина. И жемчужина?)

Солдаты оставшейся с нами десятки, сменяясь, работая по двое, быстро выкопали двумя лопатами, которые они, оказывается, прихватили с собой в избушке лесников – я узнала эти лопаты, у них не просто деревяшка, а на конце еще поперечная ручка, чтобы лучше нажимать, – пять ям рядком на расстоянии в два шага друг от друга. В них они установили пять столбов, не очень высоких, в рост человека, и к этим столбам привязали нас лицом к Тепанкальи. (Диспозиция, кого рядом с кем. Сочувствующая Шарлотта далеко. Совесть).

(Трое остались. Посменно двое копают ещё ямы, один приглядывает. Жаль: может, удалось бы выпутаться).

(Начальство не следит, копают лениво. Одна яма побольше. Марта примеряет количество ям – для кого они? – а их всё больше. Были ещё шпионки?!)

Конечно, все инки сумасшедшие – достаточно пару минут послушать их бред о преследующих их черных кошках, черных собаках, черных козлах, невидимых бесах, стучащихся в окна на третьем этаже и ходящих по крыше, чтобы прийти к этому выводу. (Спойлер: это написано в “Молоте ведьм” от авторов). Но все-таки до сих пор мне казалось, что они обычно могут скрывать свое безумие, так что оно проявляется только при разговоре на мистические темы.

(Варианты, сколько будет столбов и для кого. 19, 33, 81. Все девушки и Тенкутли! Как специально, он их поселил у себя 80).

(Что происходит в Замке, почти не видно. Только верхнюю часть Тлапилкойана с часами – скоро ли 6 утра и смена дежурных? А там свет в Тлакецамимильи, но никто не выглядывает. Кецалькўецпалин должен же, наконец, перестать болтать с Мирей – или что они там делают?!)

(Мнение и сведения Юлии о Мирей. И о Тенкутли. Как она его так долго отвлекает, непонятно. Сравнивает с Писанием).

(На башне появляются раздетые и полуодетые девушки и с ужасом смотрят на привязанных, а те на них. Ночная мода Циуатлана. Как одеться связанной, а связывают, опасаясь колдовства. Инки запугали солдат. Очевидно, решили прятаться сами и прятать солдат за девушками от кецалькўецпалина, а солдаты могли стрелять).

(А вдруг Тенкутли, если речь о его жизни?.. Людей много, а кецалькўецпалинов даже меньше, чем королей: никто к нему никогда с визитами не прилетал).

Инков бы держаться тут, за стеной, подальше от Тлапилкойана. Но это сильно ухудшило бы управление. Тут без них эти горе-копатели… Хотя нам же лучше. Без них жечь не начнут. И пока я не скажу, где жемчужина. А я потребую отвязать, дать охранную грамоту и в лодку посадили. Отплыву и крикну. И чтобы ни у кого на берегу не было арбалета, копья или веревки. Камнями в несомую бешеной рекой лодку попасть трудно.

Солдаты отгоняли девушек от края. Не чтобы не смотрели, тут было бы наоборот. А чтобы были меж ними и драконом.

Напряжение нарастало, решающее столкновение приближалось. А я, как сдуру пожелала недавно, была избавлена от всякой ответственности за его итог, будучи не в силах шевельнуться, притом не сидела запертая в каком-нибудь глубоком подземелье, а, можно сказать, любовалась из первого зрительского ряда. Все в точности как хотела. Кажется, я забыла упомянуть такую мелочь, что хорошо бы еще итог битвы, в которой мне не хотелось участвовать, не мог плохо сказаться на моей судьбе? Помнится, я еще при этом пожелании упомянула, что у Бога есть чувство юмора? Как говорится, получите гигантскую жемчужину и распишитесь в получении. А что она коричневая, мягкая и вонючая – так вы при заказе ее цвета, твердости и запаха не оговаривали! Что? Ропщу на Всевышнего? Наоборот, восхищаюсь Его шуткой! А что ещё делать в таком положении?

Августина из-под Тулузы: аресты

Проснулась и стала оглядываться по дороге на верх башни. Руки привязаны к рукам двух других девушек. Они помогают взбираться. Это Инесса и Инна. Инесса в ночной сорочке по моде из Южной башни Зюйд. Инна кутается в простыню. Мне стало стыдно – я-то уснула не раздеваясь. А почему меня привязали к ним? Инесса Институтрис – учительница. Инна Инфирмье – медсестра. Вряд ли они самые сильные. Наверное меньше едят и потому лучше проснулись – им не досталось так много сонного зелья. а я чавкала как три дня не емши – для примера. Вот и дочавкалась.

На башню выгоняли всех. Все со связанными руками. Почти все успели раздеться и теперь были совсем без ничего и пытались прикрыться попавшимися под руку тряпками – времени одеться не давали… Солдатам это должно было бы понравиться – столько девушек в таком постыдном виде! Но они мрачные. Но многие успевали стащить в комнатах у девушек украшения. Хотя в нашей Северной башне Норд их не так много.

На башне стала высматривать главного. Это был доминиканец. Знакомый. Так и знала!

Отец А’Врилл! – закричала я.

Отец А’Врилл повернулся спиною.

Я растерялась.

А его спутник – оказалось тут главных двое – захихикал. И тут я его узнала тоже! Это был не просто инквезитор – это он меня допрашивал и он отправлял сюда! Как бы не он оказался из них главнее.

Конец доброму старому добродушному симпатяге-деревенщине отцу А’Вриллу? – сказал он.

С чего бы? – удивился тот. – Вовсе нет. Она же не вернется в Мирей.

Как это – не вернется? Это же ваша протеже. По вашей рекомендации мы её и включили в состав отважной четверки.

Да. Но я подумал и решил… её дальше не использовать. Слишком опасно. Эта кампания настолько тайная…

О! Какие новости! А со мной обсудить? И – если уж пошли такие тайны – как же тогда насчет этих? – второй скосил глаза на ближайшего солдата.

Не сейчас – быстро сказал отец А’Врилл. Он заметил что все вокруг прислушиваются – солдаты и девушки. Даже некоторые из тех что были нагишом и корчились от стыда.

Я же никак не могла прийти в себя от ужаса. Я и раньше понимала – отец А’Врилл передает мои письма отцам инквезиторам. Которые меня допрашивали и обвиняли. И послали сюда. Вспомнила как они с тобою бабушка говорили на языке бродяг и разбойников. Хотя я тогда не до конца поверила. Оказалось он не просто помогал им – он сам и есть один из инквезиторов. Но как же он не хочет признавать меня?!

Ты писала: он хотел меня в гарем к дракону – значит доверять ему нельзя. А я подумала – надо написать тебе: это ведь против диавола… не успела. А права-то ты!

R поползла к нему на коленях. Инне и Инессе пришлось идти за мною. Солдаты и десятник не стали мешать – видать интересно.

Уберите её от меня! – закричал отец А’Врилл. – Блан! Чё стоишь? Приказа не слышал?

Убрать от вас – и что? – спросил его десятник. – Всё время держать, чтобы не поползла? Иль обратно в башню и того… отпустить?

А… спихните прямо вниз и дело с концом.

Ах, бабушка, бабушка, как же ты была права!

Возражаю – сразу возразил второй – хоть и по твоей рекомендации но проверял и отправлял её я. А без согласия меж нами на отбраковку агента нужно спросить остальных!

Не надо! – завопили девушки вокруг. Они хотели сказать не то что не надо спрашивать а как будто их спросили и они за меня. Мне стало стыдно. Они наверное пока не понимают, что это я виновата. Думают, я одна из них и как со мною так и с ними. А на самом деле кажись как с ними так и со мною. И так мне и надо…

Да не вас спросить! Ведьмы! – окрысился на девушек мой защитник. – Нас! Членов Духовного Суда! И Суда Инквезиции! И речь не о вас, А только о ней! Вас мы должны присудить! К тому! Чего вы заслуживаете! И ничего хорошего! Вас не ожидает! Так и знайте!

Мы же договорились!.. – А золото?! – А я?!! – закричали вместе и я, и десятник Блан, и отец А’Врилл. Причем я не поняла, о чем они.

Второй вроде смутился. – Впрочем, – сказал он, – бывают смягчающие… – И я опять не поняла. это он про меня или про всех?

Что-то их не нашлось – этих смягчающих – когда нас приговаривали ни за что! – заметила Инесса.

Тише! Молчи! – зашикала на неё Инна. Она всё пыталась одною свободною рукою намотать на себя простыню.

А то они не знают, – презрительно отозвалась Инесса. Но замолчала.

Но тогда к этой тем более – она может знать больше, – сказал второй.

Хорошо, – сказал тогда отец А’Врилл, – я сейчас с нею побеседую и, может, изменю свое мнение о её никакой полезности в лучшую сторону.

Мои руки отвязали от рук Инессы и Инны и связали их между собою. Не Инессу и Инну между собою, а мои руки между собою. И их руки, конечно, тоже. По отдельности каждой. Он отвел меня в сторону к краю башни и заговорил так тихо, чтобы никто не смог подслушать.

Она у тебя? – спросил он.

Ну конечно! О чём же ещё он мог спросить – об огромной жемчужине. Нарочно делал вид, что меня не узнает – тайно поговорить. От напарника скрывал мои письма!

Нет, – призналась я. Ведь жемчужину мне заполучить не удалось. Ни ту, что принесла Марта и забрала фам Сомех, ни ту, что осталась на стене.

Облом, значит. Отмаз е?

Не вышло у меня.

Да-а? Отмаз гнилой. А может, как раз вышло? Колись. Ты чё – под вальтами? Дракон зарядил? И чё? Как ты выломишься? Не борзей, овца – на дурняк не проканает. Так уж масть твоя легла.

Я… простите, святой отец… я не всё понимаю…

Нишкни, – сказал святой отец. – Ты на дело подписалась. Оно на мази было – и облом? Меня опарафинить хочешь перед всеми? От местной хавки окрутела? Думала, фарт попрет? Ты чё мне тут порожняк толкаешь?

Да не обманываю я! Зачем бы мне?

Ага – врубилась значит? – ещё сильнее рассвирипел отец А’Врилл. – А то «не понима-аю свя-атой оте-ец». Бе-е-е. Овца и есть. Базарить зачем бы тебе? А может, ты просто бузу потереть хочешь. А пока копыта точишь?

Нет, я правду говорю.

А очко почему на ноль?

А чего вы?.. – всхлипнула я. Но тут же поняла что ни слабость ни смирение мне не помогут. С ним надо как бабушка. Защищаться и спорить. – И вообще, ведь теперь вы можете легко получить обе, – сказала я. И тут же поняла, какая я дура. Это ведь для него совсем разные вещи: получить что-то всем им или получить одному ему. А отец А’Врилл в тот же самый миг понял, что я ничего не понимаю в серьезных делах, и говорить со мною незачем. Но всё-таки – надо же! – он поверил, что я не получила ту проклятую жемчужину и не пытаюсь её скрыть от него. Он сделал ещё одну попытку.