Проводник. Книга первая «Ящик Пандоры»

Любая наша эмоция способна определенным образом, …улавливаешь это слово? «Образом»! Так вот – любая наша эмоция способна определенным образом изменить свое или чужое биополе и подтолкнуть его сформировать, или даже родить новый сгусток энергии. А чтобы определить лярва это или зародыш какой-то другой сущности, нужна градация. Сейчас, правда, до этого еще далеко, но одно то, что мы уже точно знаем, что человек, обладающий определенной творческой энергией, способен постоянно рождать эти и другие энергоформы – уже прорыв, ведь большинство ученых, изучающих мозг утверждают, что даже биополя на самом деле не существует. Но как мы можем говорить о том, чего нет? Раз говорим, то в той или иной степени оно все же есть? Хотя бы как предположение. Исходя из этого, я берусь утверждать, что достаточно иметь сильную волю, широкое восприятие мира и можно говорить определенно – почти все, что ты можешь себе представить или пожелать, тут же способно проявиться в энергомире. В том числе и лярвы. Интересно, а этот дядька из Заславля их описывал?

Велесов пожал плечами:

– Он сказал, что они похожи на больших летучих мышей.

– Ну вот, – не соглашаясь, увлеченно замотал головой Левков, – значит то, что изучали мы – не лярвы. На наших приборах, как некий фон, проявлялись темные, безформенные сгустки энергии. Но! Мы ведь только в начале пути, Игорь! Кстати, ты представить себе не можешь, сколько паразитов прилипает к биополю человека!

И вот… Несуразица. Уже в древней Ригведе и манускриптах шумеров деятельность различных энергоформ описана достаточно точно, а мы… Только-только подходим к тому, чтобы увидеть это и понять. Эх, что тут говорить?.. Так что тебе, Игорь, очень повезло познакомиться с тем, кто на самом деле имеет дар видеть и понимать механизм существования и этих сущностей, и энергоформ болезней и вообще – проблем человека. Поэтому я и предположил, что он – психопомп… Проводник, понимаешь?..

В этот момент, уже второй раз за вечер, их насмерть перепугала внезапно открывшаяся дверь. На пороге стоял …проводник! «Что, черт возьми, здесь происходит? – хлопая ресницами, судорожно думал Велесов. Вспомнили о женщине – она появилась; только-только Валера произнес «проводник» – вот и он!»

Деловито осмотрев купе, мужчина в форменной куртке принюхался и грозно сдвинул брови. Наверняка был слышен запах алкоголя, но стол был прибран, а лимон, колбасу и шоколад пассажирам кушать не воспрещалось.

Казенный человек огладил волосы и, посмотрев на девушку, спросил:

– Все в порядке?

Та, мило улыбнувшись, утвердительно кивнула.

– Ну, если что – зовите, – сказал проводник и закрыл дверь.

Что-то около двух минут в купе висела тишина. Вдруг Велесов хлопнул себя по лбу и выкрикнул:

– Вспомнил! Вспомнил, как это называется!

– Что «это»? – удивился Левков.

– Я читал, Валера. Это, кстати, тоже очень интересная тема. Сейчас, м-м-м, погоди, …это Майкл, …Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Кла-асс! Понимаешь – нет? То, что мы сейчас увидели, называется – синхронизация.

– Синхронизация? – Переспросил Левков. – А я, кстати, слышал об этой книге, но пока еще не читал.

– Что ты! Если бы не те доктора наук и профессоры, что выступают в поддержку этой теории, я бы сказал, что все это сказки. А так, хочешь – не хочешь, а приходится смириться и верить. Читаешь, и просто в пот бросает. Для меня – технаря, там не то слово «гимнастика для ума», это просто пир для него!

– Как ты сказал? – поинтересовался Левков, доставая смартфон и набирая что-то в приложении записной книжки.

– Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Валера – это просто бомба для тех, у кого мозги на месте.

– Теперь точно почитаю, – допечатывая текст, заверил биохимик, – не ты первый о ней говоришь. Слушай, я вот все в голове держу про этого твоего знакомого в Заславле. Ты говорил, что он не просто знахарь, а что-то еще и о параллельных мирах говорил?

– Было дело, – неопределенно ответил Велесов. – На сумасшедшего дядя Коля вроде не похож, да и на жулика тоже. Во всяком случае он сам верит в то, о чем рассказывает.

– А может повторить для меня что-нибудь из того, что он рассказывал?

– Как тут что-то выбрать? – Замялся Велесов. – Он говорил, что ходит и в миры живых, и в миры мертвых, но ответы на свои вопросы спрашивает только у сущностей какого-то полного мира.

– Слушай, – подался вперед Левков, – понимаю, под пьяную лавочку, но …ты можешь свозить меня к нему? Для себя, не для науки. Просто интересно.

– Валер, – сморщился Велесов, – я обещал ему, что никаких журналистов или профессоров возить не буду. Да и… Пойми, я вижу тебя в первый раз, но. …Давай так – не будем спешить. Номерами телефонов мы обменялись. Дядя Коля недавно какого-то умирающего от онкологии с того света вытаскивал. Говорил, что за душой больного пришлось далеко ходить. Чуть нашел ее и страшно вымотался. Просил полгода не приезжать. Еще три месяца надо ждать. В августе-сентябре я к нему поеду. Созвонимся…

– Возьмите и меня! – Вдруг обозначила себя девушка и мужчины недоуменно переглянулись. Они давно не обращали на нее внимания, думая, что попутчица, сидя в темном углу и поджав по себя ноги, дремлет. В данный момент она, подавшись вперед, смотрела на мужчин полубезумным взглядом.

Глава 2

Левков позвонил во вторник шестого августа. Игорь был на работе и как раз вышел от кадровиков. С понедельника, девятнадцатого числа, его, наконец, отправляют в отпуск. Душа взмахнула крыльями и тут звонок.

Если говорить честно, Велесов никак не ожидал того, что этот случайный попутчик когда-либо даст о себе знать. Сколько их было, таких же? То туда едешь что-то смотреть, то туда – что-то покупать или помогать налаживать и каждый раз с кем-то в купе познакомишься…

Глядя на экран смартфона, Игорь даже не сразу вспомнил кто был этот «Валера. Ехал из Смолен». Ни лица этого человека, ни голоса Велесов не уже помнил. Только смутные воспоминания о том, что они на пару с ним чудом отделались на вокзале от какой-то странной, скорее всего, больной на голову девицы, что ехала с ними в купе.

Велесов снял трубку:

– Да, Валер, привет.

– О! Помнишь меня?

– Мы живем в 21-м веке. Сейчас в смартфонах можно заводить целые странички с данными твоего нового контакта. Как дела?

– Все хорошо, – выдохнул в «трубку» Левков, – как и всех задолбала работа, хочу отдохнуть. Сегодня подписали заявление, теперь могу вздохнуть полной грудью. С девятнадцатого числа ухожу в отпуск.

– Синхронизация…, – тихо выдохнул Велесов.

– Что говоришь?

– «Прикольно» говорю. Все верно. Каждому надо развеяться. Куда поедешь?

– Жена хотела в Турцию…

– Жена? А ты, значит, туда не хочешь?

– А что там делать? Выбросишь кучу денег, а коснись вопроса «как отдохнул?», так и рассказать нечего. Все вокруг только и треплются о том, как классно в Египте, Турции, а на самом деле – жара, бухло и ничего больше. Только кто ж тебе добровольно признается, что спустил две тысячи долларов на какую-то ерунду? Это тоже самое, что сказать – ребята! Я – осел! Вот и выхваляются друг перед другом: «а я в Турции, а я в Египте на верблюдах!» и показывают друг другу фото, никак не отличающиеся друг от друга. У всех одни и те же верблюды, типа богатые яхты, где на заднем плане как будто красавица-соседка по номеру, с которой в лифте у них, дескать, что-то получилось. Брехня, Игорь, все это никому не нужная брехня!

Хотя, возможно, разве только одиноким женщинам там, в Турции, приключений найти на свои нижние девяносто, можно запросто. Видно, для того туда и едут. А мужикам? Бухать беспробудно можно и здесь. Так дешевле, нефиг летать за этим в Турцию. Но ты, Игорь, как-то спрашиваешь странно про отпуск. Ты что, не помнишь?

Велесов выпучил глаза, но ответил так, словно в его памяти все было свежо:

– Конечно, помню. Просто время прошло, что-то могло и измениться. Ты конкретнее говори, что хотел-то?

– Это ты говори конкретнее, – со смешком ответил Левков, – договаривались же на август.

– Ну да, на август, – судорожно копаясь в памяти, согласился инженер.

– Ты заявление на отпуск написал?

– Да, – потупившись ответил Игорь.

– А дядьке этому из Заславля звонил? – Наседал Левков.

В этот момент Велесов просто опешил. Он, наконец, догадался, о чем говорит его бывший попутчик, но точно помнил, что конкретной договоренности о поездке в Заславль не было! Обмолвились, что надо созвониться и все!

– Валер, – сдержанно, но так, чтобы собеседник не обиделся, начал Игорь, – я, вроде, был не настолько пьян. Хоть стреляй меня, но я не обещал тебе, что железно отвезу к дяде Коле.

– Не обещал? – фальшиво удивился Левков. – М-да… Верно. Прости. Думал с нахрапа, с разгону взять. …Теперь, наверное, надуешься?

– Надуюсь? – Велесов глубоко вдохнул и, стараясь остановить волну негодования, медленно выдохнул. – Я, Валера, честно говоря, хочу сейчас послать тебя к ё***ой матери. Что это за разводы такие?

– Ладно, не злись. Давай встретимся. Мне на самом деле надо попасть к этому мужику.

– А ты бл*** думаешь, что я после твоих штук загорюсь желанием тебе помочь? Ща!

– Игорь, мне очень надо.

– А мне не надо. И дяде Коле не надо, особенно таких хитро-желтых.

– Перестань.

– Заметь, не я это начинал.

– Ну, ладно, прости. Прости меня, пожалуйста. Просто не хочу трепаться по телефону. Обещаю, что при встрече все объясню: и свое настроение, и то, от чего так тороплюсь.

– А что мне с этого? – Продолжал злиться Велесов. – Знаешь, вот сейчас как-то и на твое настроение, и на тебя самого глубоко…

– Говорю же, прости. Остынь. …Давай сегодня в шесть, а? В «Пицца Темпо» в «Galileo» на автовокзале? Посидим, поболтаем, глядя на «Ворота», на привокзальную площадь. Только не говори, что занят, не убивай меня. Знаешь, есть вещи, о которых лучше поговорить сначала с посторонним человеком. Родным больно и страшно о таком сообщать. Я и сам еще пока не успел испугаться. Даже жене пока не сказал о… об этом.

– О чем «об этом»? – не понял Велесов.

– Вот встретимся и поговорим. Не знаю почему, но как только узнал диагноз, в голове всплыло твое лицо. Взял и позвонил …со своими глупостями. Прости еще раз. Я закажу нам столик, на шесть. Ищи у окон, хорошо?

– Ну ладно. – Сдался Велесов. – Давай в шесть…

Игорь, собираясь на встречу с бывшим попутчиком, оставил машину на работе. Он подозревал, что без «подогрева» эти посиделки не обойдутся. Догадывался, о чем собирался ему рассказать Левков, поэтому понимал, что перед тем, как все это выслушать, на самом деле лучшим будет сразу что-то употребить.

На верхние этажи нового здания автовокзала поднялся на лифте. Сошел в зал и стал шарить взглядом по столикам у окон. Подошла девушка-официант, и очень по-домашнему, ласково поинтересовалась, на сколько мест нужен столик. Узнав о том, что его уже ждут где-то у окна, она отвела Велесова к другому официанту. Тот не успел даже ничего спросить, как Игорь увидел у окна за его плечом Левкова.

– Спасибо, – улыбнувшись, ловко обогнул фигуру официанта Игорь и указал рукой. – Вон мой товарищ. Думаю, вы еще не раз к нам сегодня подойдете.

– Меня зовут Влад.

– Я понял, – устремляясь в проход между столами, указал на его бейдж Велесов, – позову, – уверил он, – и не раз!

Левков встретил его обычной болтовней, сунул в руки проспект с цветными фото блюд, и предложил посмотреть что-то, чтобы хорошенько посидеть. Каждый выбирал себе сам, но при заказе официанту, биохимик сказал, чтобы счет был один и принесли его именно ему.

Улыбчивый Влад, зная толк в запросах клиентов, первым принес коньяк, нарезанный лимон и какие-то аппетитно пахнущие хлебцы. Вскрыв бутылку, он налил мужчинам и моментально ушел.

Левков тут же схватил бокал и с фразой «ну что, сидим?», выпил все без остатка. Игорь, молча наблюдая за этим, тоже выпил. Взяли по ломтику лимона…

– Как тогда, – хмыкнул биохимик, – помнишь? В поезде…

– Ага, – согласился Велесов, – только там были втроем, а тут – полным полна коробочка. Посмотри, сколько народу! А еще говорят – плохо живем. Цены, небось, ресторанные?

– Почти, – морщась от кислоты лимона, отмахнулся Левков. – Я люблю тут покушать. По сути, ресторан, но нет этих понтов и рисовок. Только музыки живой не хватает…

– А тебе сейчас уже и музыку подавай? – подначивая товарища, спросил Игорь.

– А хрен его знает, – признался Левков. – Сам не знаю, чего мне сейчас хочется. Наверное, все же в первую очередь удавиться.

– А чего так? Сразу – лапки вверх? А, Валер?

– А какой смысл дергаться, Игорь? Ты обратил внимание, сколько нас сейчас таких, как я? С диагнозом. А сколько людей уже парят землю? А сколько среди них детей?! Блин, и они, дети, с таким диагнозом?! Это же не просто страшно! Это…

И вот с чего вдруг? Чернобыль? Вранье! Экология? Наши организмы достаточно гибки в плане приспособленчества к среде, так что эта версия тоже не годится. Тогда что? Происки каких-то врагов? Но ведь это заболевание бушует и в других странах, правда не знаю, в таких ли масштабах. Знакомые врачи, так, не для протокола, говорят, что на самом деле в Беларуси ситуация еще страшнее, чем мы это видим, просто у них рекомендации держать по онкологии умеренную планку смертности.

– Как это? – округлил глаза Велесов.

– О, это проще, чем ты думаешь. Мы вообще, в плане коверкания статистики, которая и без того наука лжи, впереди планеты всей.

– Ну, объясни, не выпендривайся, – откинувшись на спинку кресла, заинтересовался инженер, – как это можно – править статистику смертности? Зачем? Тут же, либо пациент жив, либо он мертв! Как в Буратино…

– Это простая математика, Игорь, – подливая в бокалы коньяку, пояснил Левков. – Человек болен онкологией, но поставить ему это причиной смерти нельзя!

– Почему?

– А потому, что тогда надо бить тревогу на весь мир! Не дай бог, кто-то подумает, что нас, людей, с какой-то непонятной, дикой целью чем-то травят. Обывателю трудно, почти невозможно объяснить, что эта болезнь сидит в каждом и сдерживается только силами иммунитета самого организма. Онкобольные везде умирают от остановки сердца, у них перестают работать легкие, почки, разваливается печень от химиотерапии или облучения, случаются гангрены конечностей, но… В повлекшем смерть заключении будет стоять что угодно только не онкология. Она лишь провоцирует причину смерти, а непосредственно от нее не умирают, понимаешь?

– Кто тебе сказал эту ерунду? Я имею ввиду – сокрытие статистики.

– Люди. Знающие люди. …У человека рак мочевого пузыря, гниет заживо, мучается целый год, пока метастазы не сожрут все его нутро. А потом не выдерживает сердце и в статистику идет – смерть от остановки сердца, а на фоне чего, уже мало кого интересует.

– У тебя рак мочевого? – осторожно спросил Велесов.

– А-ха, – легко подтвердил Левков. – Сразу думал что-то с почками. Проверялся. То лучше состояние, то хуже. Раз анализы сдал – вроде неплохо, второй раз – хуже, и так несколько раз, пока вчера вечером не вызвал к себе доктор и не «обрадовал». «Вы не переживайте, – говорит, – мы сделаем все возможное». А что они могут сделать, Игорь? Что?

– Тише, не кричи…

– Да чихать, – отмахнулся Валера, но стал говорить намного тише, – у меня сейчас в голове пожар и тысяча вопросов, Игорек! И первый из них к той самой статистике: кому ты такая нужна? Есть и второй вопрос к тем, кто ее делает. Ведь и вы все, сука, очковтиратели, в любой день можете получить от докторов такую же «черную метку» как я, и что тогда? Зачем вы скрывали от людей правду? Но это так, разогрев вопросов. Главные, мой друг, у меня, конечно же, к самой болезни. За что ты, сука, нас?! За что? Столько людей! Детей, падла, за что? Ведь под Минском не меньше целого города похоронено и время этих захоронений уместилось где-то в 10-15 лет. Заметь, стариков там совсем немного!

Понятно, что у каждого из нас есть свои часики, и они б**дь где-то тикают. Еще ни один человек не вернулся из-за порога смерти, когда его будильник зазвонил, но просто смерть – это смерть. Пришла и все, капут! А вот болезнь до смерти – другое дело. Особенно такая, когда долго-долго не можешь нормально попѝсать, а потом и вовсе в тебя вставят трубочки, повесят пластиковый мешочек и каждый день, каждый час – боль! Адская, сука, огненная, не проходящая! И так до самой смерти.

И вот я спрашиваю, Игорек, эту болезнь, за что? Тикают часы смерти, вот и пускай тикают до своего часа.

Вообще, если рассуждать, (ты же помнишь, я – биолог), то существование этой болезни – более чем странный расклад. Вот подумай, онкология вклинивается в дело самого мироустройства, она – торопит смерть. Выходит, что она управляет ей? Да нет же – чушь! Смерть приходит не только к онкобольным. Но почему к кому-то обыденно, а к кому-то так страшно и мучительно? Почему кто-то шел, упал и все! А кто-то год-полтора ревет от боли, заставляя родных и близких молиться, чтобы он поскорее сдох?

– Тише, Валера, – снова опасливо осмотрелся Велесов, – вряд ли эта болезнь тебя услышит. Но даже если бы и слышала, то поверь, ей кричали и не такое. Скажи лучше, на какой она у тебя стадии? Ну, …сильно ты уже?

– Пока, как видишь, без трубок и пакетиков.

В этот момент подошел официант, принес заказ. Мужчины терпеливо дождались, когда он расставит все по столу, улыбнется и, оставив их, пойдет к другим столикам.

– Давай есть, – предложил Левков, – сколько еще радостей в этой жизни осталось?

– Давай, – согласился Игорь, – обед был давно, а у меня организм требует.

– Пока еще и у меня требует, – горько заметил биохимик, – но в отличие от тебя мне это счастье ненадолго.

Что-то около десяти минут, погруженные в свои мысли, они, молча, кушали, то и дело, запивая еду коньяком. Когда с горячим было покончено, первым заговорил Велесов:

– Не думай, что я выкручиваюсь, – понуро начал он, – но ты должен понимать, дядя Коля, не объясняя причин, просто может упереться, и не взяться тебя лечить. Он вообще от двери может послать нас с тобой подальше и включить дурака – «вы меня с кем-то путаете, хлопцы. Я ж пенсіянер». Это даже не характер такой у человека, тут что-то другое. В присутствии его ты становишься …раздетым что ли. Вдруг понимаешь, что врать ему бессмысленно, а выкручиваться при ответе на заданные им вопросы тем более. Дядя Коля спрашивает сейчас, а ты видишь, что твои ответы на эти вопросы он знал еще вчера, и только проверяет тебя на искренность.

Видел бы ты, сколько людей ходит под его окнами. Иногда сидят вдоль забора, плачут, надоедая соседям, а он не берет их лечить и все! Его не разжалобишь и не уговоришь. И по дороге иногда гуляют всякие тети, дяди, которые… не в себе, что ли? Не пойму, на что они надеются? Таких даже доктора в дурке не берут, но их упрямо тянет к его дому. Так показывают зомби в фильмах – бредут как тени по его улице…

– Что значит тети «со сдвигом»?

– Ну, – замялся Велесов, – не знаю, как тебе объяснить. Они какие-то …очарованные что ли. Своей придурью чем-то похожи на ту девицу, что ехала с нами в купе, помнишь? Глаза у них такие же…

В этот момент где-то под одеждой Велесова начал звонить телефон. Игорь полез в карман, попутно продолжая говорить:

– Точно говорю – очарованные, …блин, что за номер? Странно, не знаю такого. Хм. Так вот, Валера, бельма у них как у сумасшедших, как у той, с поезда… Але! Але-о! – ответил на звонок Велесов. – Да, я. Все верно – Велесов. …Девушка, мой рабочий день закончился, позвоните завтра после девяти. …Кто?!

Несчастный инженер медленно отнял смартфон от уха. Нажав иконку громкой связи, он положил аппарат на центр стола и кивнул на телефон Левкову:

– Не расслышал, – соврал Велесов, – повторите еще раз, кто вы?

– Игорь, – раздался из динамика женский голос, – не валяйте дурака. Вы же уже вспомнили меня. Мы с вами ехали в поезде из Смоленска. Я – Ольга…

– Я не валяю дурака, – внутренне собираясь в комок, сдержанно ответил инженер, – просто вспомнил – вы же не захотели пить с нами брудершафта, поэтому мы не знакомы. Откуда мне знать, что вас зовут, Ольга? Представьте, позвонил бы вам я и сказал: «Это Игорь».

– У меня есть ваш номер, так что я сразу бы узнала, что звоните вы.

– Н-но, – подвинувшись вперед, к лежащему посреди стола смартфону, стал заикаться Велесов, – я-то точно помню, что не давал вам свой номер.

– Не давали, – спокойно ответила девушка, – но у меня есть. Впрочем, как и номер второго попутчика – Левкова. Я и его номер разыскала. На тот случай, если вы не ответите.

Бывшие попутчики переглянулись. Во взгляде обоих сквозило удивление. Игорь расстегнул и расправил ворот сорочки. Ему стало жарко:

– Найти? – сузив глаза, вкрадчиво спросил он. – Зачем я вам?

– Хотелось бы неосторожно пошутить, о том, что вы не женаты, – ровным, каким-то казенным голосом ответила девица и добавила, – да и я не замужем, но сейчас не до шуток. В поезде вы говорили о каком-то дяденьке из Заславля. Я запомнила ваши слова о том, что по какой-то там причине к нему можно попасть только в августе-сентябре. Я же сразу попросила вас взять меня с собой, но на вокзале вы, скажем прямо, меня бортанули…

– О каком дяденьке? – стал вилять Велесов, попутно судорожно соображая, как и где она могла взять номер его телефона, не зная никаких его данных? Да, его имя могло промелькнуть в разговоре, ведь они с Валерой общались, а вот остальное как?!

– К тому самому дяденьке, – продолжала давить дама, – и вы прекрасно знаете, о ком я говорю. Мне уже известен его адрес, но без вас этот дед пошлет меня в бесплатный секс-тур. Все вокруг знают, что к нему нужен проводник, так просто, с улицы, он даже министров не берет. Вот, звоню. Хочу, как на вокзале, снова попросить вас договориться о встрече с ним.

– С какой стати? – возмутился Игорь. – И на вокзале, и сейчас скажут – нет!

– А если я вас очень попрошу? – Не унималась девица. – Что, если под давлением?

– Под каким давлением? – Вспыхнул Велесов. – Что за ерунда? Под давлением. С ним – тем более не поведу! Черт знает, что такое. Все, милочка, я от вас устал…

Он потянулся к телефону, но его рука застыла в воздухе. Голос этой странной девушки имел какое-то удивительное свойство – вводить собеседника в ступор.

– Не торопитесь, – чуть ли не в приказном тоне сказала она вдруг, – сохраните хотя бы мой номер. Судя по соте, вы сейчас на автовокзале. Не двигаетесь больше пятнадцати минут, сидите где-то высоко, о! И номер Левкова рядом. Передайте ему привет. Надо же, все же сдружились как-то. Слышите, что я вам говорю? Обязательно сохраните мой номер, для вашего же блага. Поверьте, Игорь, скоро вы сами будете искать встречи со мной. Ничего в жизни не меняется, – сказала она как-то отстраненно, – и откуда у людей этот садомазохизм? Никогда не хотят решать вопросы сразу и по-хорошему. Повторяю, не стирайте номер, очень скоро он вам понадобится. И Левкову на всякий пожарный тоже его дайте…

– Зачем он мне? – не выдержал Валера. – Чтобы психушку вам вызывать?

– Обойдемся без нее, – спокойно ответила Ольга, – просто поверьте мне на слово, с этого момента вокруг вас что-то …переменится, и вы захотите мне позвонить. Ну что? Продолжаем разговор?

– О чем? – Стал злиться Велесов.

– Вы договоритесь с Николаем Анисимовичем о встрече. Для меня?

– Нет! – Позабыв о том, что находится в общественном месте, привлекая к себе внимание соседей, выкрикнул Игорь.

– Это пока – нет, – спокойно ответила девушка. – До свидания. Не стирайте номер…

Телефон дал отбой. Их посиделки и без того невеселые, после этого звонка и вовсе разладились. Мужчины лениво перекусили, допили коньяк и разъехались по домам в ужасном настроении. Левков по причине диагноза, а Велесов, искренне сострадая товарищу, все же внутренне ломал себя, понимая, что придется ехать к Николаю Анисимовичу, в Заславль, и просить за своего нового знакомого. «Ты будзешь чуць, браце, каго да мяне можна весці, а хто будзе лічыць мяне, старога, жулікам. – Говорил когда-то дядя Коля. – Як толькі бачыш, што якаясь птушка дзесь недалёка путаецца – той, што просіцца ехаць да мяне – мой чалавек. Прышоў час яму ладавацца».

Всю дорогу в метро, идя домой дворами, и в подъезде Игорь мучил набрякшую от алкоголя голову вопросом, а что если завтра или послезавтра появится та самая указующая птичка? По чью она душу, Валеры или той пришибленной девушки с поезда?

Жил он на четвертом этаже и почти всегда шел по лестнице пешком. Когда между третьим и четвертым, испугавшись шума его шагов, в окно между лестничными пролетами стала биться в стекло маленькая птичка, Игорь сплюнул с досады.

Поднявшись до двери тамбура, Велесов достал ключи, но потом все же вернулся, открыл сворку окна и выпустил рыжебрюхую красавцу на волю.