Киборги-пилигримы

Все киборги с трудом запоминают имена героев фильмов и легко могут спутать сюжеты и персонажей, если те не обладают каким-то особенно запоминающимся изъяном внешности. Киборг сразу распознает Пинхеда из «Восставших из ада», Супермена, Бэтмена, Гэндальфа в шляпе, но большинство героинь киноэкрана для них на одно лицо. Из-за этого киборгам трудно бывает уследить за сюжетом.

Фактически весь фильм киборг внимательно смотрит на экран, стараясь уловить причинно-следственную связь, но на самом деле его мозг хаотично скачет от диалога к диалогу, оживляясь только при сценах сражений, опасности и насилия. При этом, поскольку компьютерная память имеет свойство очищаться от ненужной информации, киборги не запоминают то, чего не поняли. А из-за склонности к повторам они каждый раз, смотря один и тот же фильм, будут и вопросы задавать одни и те же, в одних и тех же местах.

Лизу выводили из себя уточнения и комментарии Алекса по поводу исторических фактов в фильмах, но она не отдавала себе отчет в том, что все кинопросмотры боевого отряда заполнены бесконечно повторяющимися репликами:

– Как зовут героиню?

– Грейс. Запомни уже.

– Тише.

– А куда пошла Грейс?

– Это не Грейс. Это просто какая-то баба. Я слежу за Грейс с начала. Она вот там сидит.

– А это дочь мужика в красном халате? Которая с ним разговаривает.

– Нет, это Грейс, главная героиня. Ее отец в белом шарфе.

– А где он?

– Появится в конце. Ты всегда на этом месте спрашиваешь.

– А кто дочь мужика в красном халате? Вот эта?

– Нет, это просто баба.

– Не Грейс?

– Нет.

***

Остановившись на ночлег в маленьком заброшенном поселке, люди решили устроить однодневный отдых: беременной Маше нездоровилось, и ее муж Ося просил дать ей немного полежать перед трудным переходом. Док хотел осмотреть женщину, но она так и не смогла преодолеть страх перед медициной. Вместо этого Ева попросила Доктора сопровождать ее в лес, чтобы насобирать каких-то лечебных трав.

Илья воспользовался передышкой, чтобы заставить Алекса запустить ему какую-то игру на айпэде.

– Не надо тратить энергию, – попросил Макс. – Неизвестно, когда мы найдем работающий генератор, а Алекс не может долго заряжать гаджеты от собственного аккумулятора.

– А мы с Ильей еще хотели фильм сегодня посмотреть, – произнес Алекс почти разочаровано.

– Да, у вас с собой столько классных ужастиков, нахрен – возбужденно закивал Илюша. – А почему вы смотрите только ужастики?

– Мы смотрим разные фильмы, – объяснил Макс. – В первую очередь выбираем те, где люди общаются друг с другом. Чтобы лучше изучить человеческое поведение. Мы обсуждаем мотивацию, реплики, выражение лиц. Пытаемся предугадать следующий шаг, но не всегда получается. У Лизы выходит лучше всех.

– А ужастики?

– Они нам нравятся, – просто сказал Макс.

– Так вы можете, нахрен, чувствовать? – вылупился Илюша.

Киборги много раз обсуждали свое странное влечение к фильмам ужасов, поэтому Алекс знал, что ответить.

– Это неправда, что кибернетический разум совсем не испытывает эмоций. У нас есть нервная система, которая посылает сигнал, что энергия на исходе. Он заставляет нас замедлиться. Это почти усталость. И наоборот, когда мы восполняем запасы энергии, то ощущаем возбуждение, все синапсы начинают активно работать. Точно также с реакциями на внешнее воздействие. Киборги должны защищать себя, избегать опасностей. У людей естественным предохранителем является страх, воспитанный эволюцией. Искусственный интеллект не знает страха как такового, но, чтобы он распознавал опасность, образы прямой и явной угрозы были просто промаркированы соответствующим образом в матрице памяти. Они распознаются по ускоренному каналу, в обход центрального процессора и без вербального перекодирования – как и у людей, собственно. Самый простой пример – зомби. Киборги не принимают рациональное решение их убивать, – они ощущают в этом внутреннюю потребность. Образ зомби изначально имеет отталкивающие черты, знак опасности, который вызывает соответствующую реакцию. Так получилось, что у людей закодированы сотни тысяч образов и множество разнообразных связанных с ними реакций лимбической системы. А у киборгов четкий эмоциональный маркер имеют только картины опасности. Нападения, выстрелы, агрессия, ужасные и уродливые существа. Когда такая ситуация имитируется искусственно, например, в кино, и мы отдаем себе отчет, что реальной опасности не существует, мы все равно чувствуем нервное возбуждение, а потом расслабление. Поэтому я могу сказать, что кровавые боевики и фильмы ужасов доставляют нам удовольствие почти что в человеческом смысле этого слова.

– Я почти ничего не слушал, но понял, что киборги гребаные извращенцы, – сказал Илья.

***

На следующий день группа отправилась поохотиться, чтобы накормить людей и сделать запасы, и Макс решил поделиться своими выводами с Лизой.

– Ты заметила, что Алекс стал очень много разговаривать и почти не заикается?

– Да, так и должно было произойти. У него нет потребности в общении, но он накапливает объем речевых оборотов. Теперь ему не нужно долго подбирать слова, чтобы ответить на тот или иной вопрос. Даже вопрос не всегда требуется: какое-то слово в разговоре срабатывает как триггер в его памяти, и он выдает информацию.

Подумав, Лиза почти ехидно добавила:

– Прямо языковые курсы с погружением. Того и гляди, начнет вставлять «нахрен» между словами в тех местах, где раньше заикался.

Следуя своей внутренней логике, Макс перешел к следующей теме.

– Я думаю, что Илья – киборг.

Лиза замерла.

– Объясни.

– Он все время общается с нами, и я заметил, что он ведет себя не так, как люди в кино. Он не замолкает неожиданно, всегда заканчивает фразу. Он повторяет свое «нахрен» через определенные промежутки времени. Ни разу не попросил Алекса дать послушать музыку.

– Это ничего не доказывает. Он может не любить музыку, потому что она была не принята в их общине. Поэтому он и грамматически правильно строит фразы, и глупо ругается. Его так научили, это подростковый протест.

– И еще он дергается.

– И что? Мы много раз такое видели. Люди странно дергаются в кино. Мы сами пробовали копировать их движения. Ты сам повторяешь движения руками, которые видел в фильмах. Откуда ты знаешь, что ЭТО не оригинал?

– Я правда за ним внимательно наблюдал. Все время. Он очень хорошо адаптировался к людям, намного лучше, чем мы. Но я, наконец, присмотрелся к его глазам. Они синтетические.

– Алекс знает?

– Да, мы обсудили ночью эту тему по блютусу. Мы с Алексом просмотрели базу по киборгам. Илья – этническая модель, созданная для Кавказа. Он точно соответствует этническим параметрам: цвет кожи, форма носа, цвет волос. Конечно, он пообтрепался за все годы и приобрел более живую мимику, что изменило его лицевую структуру.

– Малахия знает?

– Возможно, знает, но не говорит. А может, он и не подозревает, что его приемный сын – киборг. Наверняка Илья мигрировал сюда со своей территории вместе с людьми-беженцами. Он мог успешно имитировать поведение человеческого подростка, когда началась травля киборгов. Может, отец его покрывал. Ты же слышал, что Малахия защищал киборгов.

– Надо его спросить?

– Надо сначала поговорить с Доктором. Насколько мы заметили, в маленькой группе, изолированной от остальных людей, могут скоро возникнуть серьезные трения.

– Почему я ничего не увидела?

– Потому что ты проводила с ним мало времени. Он тебя избегал, вел агрессивно. Возможно, он избрал линию агрессивного поведения в соответствии с социальными привычками группы. Когда ты все время огрызаешься, ты не выделяешься и не допускаешь близких контактов.

Зато Доктор совсем не удивился. Услышав сигнал Лизы и Макса, он предложил встретиться в своем лагере, пока люди будут обедать, и обсудить сложившуюся ситуацию.

– Я тоже недавно понял, что здесь присутствует что-то не совсем человеческое. Но я подозревал Еву.

– Еву? Она же такая естественная. И ведет себя очень сексуально, – совсем растерялась Лиза.

– Это потому, что она, как и Илья, реагирует на поведение остальных. Она с самого начала заигрывала со мной. Зачем? Я подумал, что это нелогично, и стал за ней наблюдать. Мы смотрели множество сексуальных сцен в фильмах, поэтом я знаю, как это выглядит. Она ко мне приставала в лесу. Но Ева знает, что я киборг, а значит, ей не нужно было ко мне приставать. Я не могу ей ничем ответить, у нас на этот счет четкие инструкции: улыбаться в ответ на улыбку, потом отходить на безопасное расстояние. Я не знаю точно, потому что она выглядит не так, как Лиза, а других моделей Е никто не разрабатывал.

– Может, она просто запуталась? – развивала Лиза свой контакт с героиней «Догвиля».

– Может. Но, как я понял, Алекс и Макс точно выяснили, что Илья – киборг?

– Не точно, – поправил Алекс. – Но он похож на кавказский тип по всем параметрам.

Макс, передав информацию Доку, потерял интерес к этой теме, поэтому промолчал.

– Я не могу просто так подойти к Малахии, лидеру группы людей, и спросить, не киборг ли его приемный сын, – заключил Доктор. – Это нарушит установившийся баланс доверия. Видимо, надо попробовать выяснить это окольными путями. Кто-нибудь помнит, как это делают лучше всего?

– Фильм Тома Стоппада по пьесе Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», – мгновенно откликнулся Алекс. – В русском переводе Иосифа Бродского.

– Только не исторический фильм! – взвыла Лиза.

– Не читал, – сказал Док. Алекс тут же переслал ему текстовый файл. – Нет, не подходит, – ответил он через несколько минут. – Они играют в неудачную словесную игру. Я думаю, тут лучше попробовать практики непринужденной завуалированной беседы психиатра с пациентом, как в фильме Альфреда Хичхока «Марни» или Алехандро Аменабара «Открой глаза» и «Другие».

– В «Других» нет психиатра.

– Посмотрим «Открой глаза» или «Ванильное небо», Док? – оживился Али.

– «Ванильное небо». Я думаю, Курт Рассел лучше задаст тон общения с Малахией.

Но Лиза думала о другом.

– Дэйвид Эймс в «Ванильном небе» думает, что его девушка к нему вернулась, а на самом деле она его бросила. Маленькая ошибка ведет к неверному мироощущению. Я немного наблюдала за зомби во время наших рейдов и все больше приходила к выводу, что они тоже живут, но исходя из какой-то одной неверной предпосылки. Почему этого не может случиться с киборгом? Если Илья действительно решил, что он человек, – он же, как Эймс, будет стараться вести себя, как человек, и его будет трудно переубедить. Возможно, что он мог обмануть всех, даже Малахию. А кого еще? У нас в группе три женщины, Ева, Мария и Дана. У Марии есть муж, она беременна, Ева заигрывает с Доком, хотя знает, что он киборг, Дана слишком скромна и сексуально необразована. Они ориентированы на размножение, но что мы еще знаем о том, почему люди занимаются сексом? Может ли киборг настолько стать человеком, чтобы имитировать сексуальный акт? Что же будет, если они вступят в сексуальный контакт с людьми?! Док, они могут заниматься с людьми сексом?

– Конечно, нет. Разработчиками для этого не было предусмотрено никакой возможности.

***

У киборга никогда не возникает ощущения, что он попал в плохой фильм.

Киборг настолько не подозрителен к внешним обстоятельствам и собственному поведению, что, как следствие, лишен чувства неловкости. Поэтому в нормальном мирном социуме киборги не очень хорошо справлялись бы с ролью обслуги, как изначально рассчитывали люди. Сделав что-то «не то», киборг не испытывает раскаяния. Он быстро и охотно исправит ошибку, если ему на нее указать. Но не будет потом постоянно исходить страхом от возможности повторения ошибки или совершения новых. Именно поэтому киборги обучаемы, но не стремятся быть лучшими, совершенными. У них нет страха перед ошибкой. Киборгам вполне достаточно осознания, что они делают что-то удовлетворительно.

В случае с киборгами, работающими в услужении у людей, все было бы как раз наоборот: люди постоянно бы исходили сомнениями, правильно ли они ведут себя по отношению к киборгам. Эмоциональная амплитуда человека, пытающегося коммуницировать с киборгом, находящимся у него в подчинении, постоянно бы колебалась от чувства вины до острого раздражения и даже ненависти. Человек думал бы в такие минуты, что он ненавидит киборгов за нежелание стать лучше, хотя на самом деле он ненавидел бы их за отсутствие чувства вины.

Таким образом, люди в мире, где активно используются киборги-ассистенты, столкнулись бы с серьезной проблемой. Киборгами невозможно манипулировать обычными человеческим способами. Они не склонны к совершенствованию, у них нет страха перед энтропией и зудящего желания преобразовывать хаос в порядок. Таким образом, тщеславие отпадает. Киборгов нельзя унижать и мучить, их невозможно напугать. Их нельзя подкупить, играя на лени или обжорстве.

Наконец, киборг не чувствует себя ни слабым, ни сильным. А, значит, он не господин, но и не слуга.

Единственные неизменные черты поведения киборгов, которые могли бы пригодиться в сфере обслуживания – это склонность к созданию шаблона и его последующему многократному воспроизведению, а также стремление любой ценой избегать конфликтов.

Недостатки киборгов в области эмоциональной восприимчивости вполне можно компенсировать их стабильной исполнительностью и точностью. Например, киборгу-официанту нет дела, в настроении ли клиент вообще делать заказ, но он никогда его не забудет и принесет все в нужном порядке. Он не будет изыскивать подходящий момент, чтобы незаметно забрать грязную тарелку, но заберет ее скорее всего сразу, как только его попросят.

Так что, – нет, с этим можно было бы справиться, если бы киборги появлялись в человеческом обществе редко и по делу. Но жить с киборгами бок о бок? Они же совсем не чувствуют жанр. Не понимают неловких, постыдных или комических ситуаций, не ощущают напряжения. В конце концов, они никогда (никогда!) не испытывают сомнений по поводу уже произнесенных слов.

Киборг может долго обдумывать фразу, составляя оптимальную. Но уж если сказал – значит, сказал.

***

Пока Док решался накануне перехода поговорить с Малахией о его сыне, боевой отряд всю ночь мучился кошмарами. Среди людей бытует распространенное заблуждение, что искусственный разум не может видеть снов. Что он сродни разуму животных, ничего не планирует, а оттого и не беспокоится: включает спящий режим, когда чувствует истощение ресурсов, или по команде, и тут же отключается. На самом деле в искусственном интеллекте никогда не прекращается работа синапсов, и даже во время отдыха мозг киборгов регистрирует сильную электрическую активность. То, что киборги во время испытаний не могли пересказывать ученым свои сны, говорило скорее о слабой вербализации, чем об отсутствии сновидений. К сожалению, на этой стадии тестирование киберпсихики было прекращено по объективным причинам.

Киборги просыпаются без встроенного программируемого будильника тогда, когда нужно – это уже многое говорит об их возможности планирования будущего.

Так вот, их мучили ужасные кошмары. Они не дергались во сне и не издавали странных звуков, не скрежетали зубами, но каждый мог разглядеть, как стремительно расширяются и мигают их фотозрачки в широко открытых глазницах, настолько широко, что приоткрывается кромка искусственной роговицы. Именно это зрелище и наблюдала Ева, которая пришла в лагерь киборгов, чтобы пригласить Давида Львовича на ночное свидание в лес.

Наутро Ева была подавлена и задумчива и избегала Дока. Тот не понял перемену ее настроения, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы во время пути завлечь Малахию в деликатную беседу.

– Мой досточтимый лорд! Итак, ваш дядюшка – король Дании?

– Что?!

– Нет, не так. Сейчас… ты, ты, надо говорить ты…

– С вами все в порядке?

– Ты же понимаешь, что у нас осталось не так много времени, чтобы поговорить?

– Что? Что?

– Ну, для человека, который несколько дней скрывается в лесу от своей общины, да еще и вместе с сыном, ты слишком мало говоришь о себе.

– Что? О чем говорить?

– Например, о матери Ильи. Почему она не с вами?

– Она умерла. Давно.

– От чего?

– Родами.

– Заставляет задуматься.

– О чем?

– Почему ты снова не женился. Всего одна жена, один сын. У меня тоже любимым битлом был Джон. А потом стал Пол.

– Да о чем это ты? Язык твой говорит против тебя! Никогда я не возлягу с мужчиной. А любил я только одну женщину и сына своего хотел воспитать достойным человеком, поэтому посвятил ему всю жизнь. Тяжело сохранять веру в этом безумном мире, где киборги и зомби смущают природу человеческую. Мы остались небольшой группой в защищенном поселке и надеялись, что можем продержаться до эвакуации. Но за нами никто не пришел. Когда мы съели все припасы и люди начали умирать от голода и болезней, пришлось самим пробираться через леса, чтобы встретить других людей. Мы менялись, вели себя как звери, потом смешались с язычниками и научились делам их. Многое из того, что пришлось пережить мне и Илье, я постарался забыть. Я думал, мы обретем праведный покой в Новом Быте, но слова их оказались кривдой. Я не мог возлечь там ни с одной женщиной.

– А я безумен только в норд-норд-вест, – пробормотал Док.

– Стоп, – послал мысленный сигнал Макс, шедший с первой группой. – Иосиф нашел участок, где можно перейти железную дорогу, не попав в ловушку.

Оказалось, что Большое московское кольцо – совершенно проржавевшая, местами разобранная одноколейка, идущая по узкой насыпи через заболоченный лес. Из этого леса как раз и выбирались беглецы. Ося объяснил, что скверное состояние полотна на самом деле мешает эффективно патрулировать участок. Помазанники из Малого стада пользуются примитивными ремонтными дрезинами, приводимыми в движение двутактными моторами на кустарном топливе. Вдоль рельсов кое-где идет тропинка, и по ней в летнее время можно с грехом пополам проехать на велосипеде – обычном для воинов Стада транспорте. Но тропинка то и дело прерывается заболоченными ручьями. Когда-то были попытки использовать для патрулирования лошадей, но тех, что выжили после человеческого голода, дожрали зомби.

Хотя уже началась весна – вот оно, это была весна! – еще было довольно сыро, и снег с грязью сошел не везде. Патрули вряд ли возьмут велосипеды, а зимнее топливо для дрезины, скорее всего, на исходе. Так что в обход они пойдут пешком. Именно поэтому несогласные и сочли это время года лучшим для побега. Правда, чтобы обезопасить такие проблемные участки от незваного проникновения, вдоль всей ветки до самого Михнева стояли вешки с плотно натянутой колючей проволокой и (о чем было неизвестно штатским) на склонах насыпи были спрятаны мины-ловушки с найденной на военном полигоне взрывчаткой. Карта минирования постоянно менялась на случай предательства, поэтому сами помазанники не всегда точно помнили, как расставлены ловушки, и старались, проходя по этому отрезку дороги, ступать только по шпалам и внимательно глядеть под ноги. Сам Ося также не знал, где на насыпи спрятаны мины. Но он знал, как по-другому пересечь железку.

Работая в патруле, Иосиф заприметил тайный проход: старое русло ручья, забранное в трубу и огороженное с обеих сторон решетками. Гидротехническое сооружение, видимо, осталось с тех времен, когда ручей еще куда-то тек, а не превратился в зловонное болото, запруженный при неумелых земляных работах. Решетки были настолько старыми, что их ничего не стоило открыть инструментами или сильными руками киборга. Но при этом они так плотно заросли кустарником, что Ося был совершенно убежден – кроме него, этот проход не видел никто из бывших коллег.

– Все-таки кого-то надо выставить в дозор на насыпи, – с сомнением сказал Малахия, глядя как Ося, Илья и другие мужчины активно вырубают кусты вокруг ржавой решетки. – Вдруг Стадо все-таки покажется, а мы их не увидим, потому что сами в овраге. У нас большая группа, а труба узкая. Придется проходить по одному. Если нас заметят, запросто разделят, а потом перебьют в лесу как кроликов.

– Я могу, – неожиданно вызвался Илья.

– Нет, пойдет киборг – сурово высказался отец. – Если он заметит отряд, передаст сигнал другим вот этой своей штукой в голове. А что, я видел, как вы смотрите друг на друга, ничего не говорите, только дергаетесь.

– Эта штука действует только на близком расстоянии, – пояснил Док. – И я хочу сказать, что разделяться мы не будем. Первый из нас перейдет дорогу и разведает обстановку. Если все хорошо, подаст сигнал веревкой, и за ним пойдут остальные. Последний закроет решетку с этой стороны и закидает ветками. Это хотя бы на время запутает следы. В случае появления отряда помазанников есть вероятность, что они нас просто не заметят. Тогда нужно просто двигаться тихо, а не выставлять дозор. Все равно мы их услышим первыми. Бежать не имеет смысла. Если нас заметят, придется дать отпор.

Лиза почувствовала что-то вроде гордости за Дока. Впервые со времени их ухода с базы он проявил себя при планировании операции настоящим лидером и стратегом. И особенно было приятно, что в этой операции участвовали люди.

– Алекс, расчеты?

– Да, Док. Если со второй решеткой не будет проблем, вся группа должна очутиться на той стороне через 27 минут.

– Хорошо, – мрачно согласился Малахия. – Но первым туда пойдет кто-то из ваших. И последним тоже.

– Мы вас чем-то обидели? – уточнила Лиза.

– Вон у него спроси, – кивнул Малахия на Дока. – Пристал со своими вопросами, цаца какая. То ему скажи, это. Расскажи, не пидор ли я, как я, мол, один сына воспитываю. Как Израиль Иосифа – ибо он сын старости моей! – неожиданно закончил Малахия свою речь и отошел к другим людям.

– Почему он часто переходит с одного жаргона на другой? – недоумевала Лиза.

– Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих, – ответил ей Алекс, не заикаясь.

Глава третья

– У меня есть вопрос, – Алекс начал разговор внезапно, когда уже почти вся группа очутилась на другой стороне шоссе. Переход действительно прошел быстро и четко, Макс первым преодолел трубу, заодно расчистив ее от грязи и останков мелких животных, а замыкающим остался сам Давид, чтобы задобрить Малахию.

– Какой вопрос? – мягко подтолкнула Алекса Лиза.

– Как они смогли организовать патрули, Малое стадо и всю эту опричнину, которую описывают. Я прочитал, что Свидетели Иеговы – исключительно мирная организация, которая категорически против любой военной службы.

Лиза переадресовала вопрос Малахии.

– Не знаю, – честно развел руками тот. – Они никогда не называли это службой или армией. Иван Ильич вначале просто призывал защищать бессмертную душу и ее храм – человеческое тело – любыми возможными способами. Говорил, что это последнейшее испытание, пока Ангел Бездны Аваддон не явится в своей видимой сущности Эрхоменон. И тогда люди начнут пробуждаться. Только те, кто умерли в своих телах, а не были съедены и не переродились в нежить. Мол, надо только подождать и укрепиться духом. Ну а потом появилось оружие и стало трудно устоять. На самом деле Свидетели вовсе не кровожадные. Вот кто настоящие звери – это давидианцы, которые окопались на западе в Чехове. У них настоящая армия, и они не мучаются, что надо людей убивать ради своего образа жизни.

– Давидианцы – это еще кто?

– Ветвь Давидова.

– Трагедия в Маунт Кармел? – уточнил Алекс, покопавшись в архиве. – Но при чем здесь средняя полоса России?

– Я вообще ничего не понимаю, – сказала Лиза. – Алекс, расскажи, что за Ветвь Давидова. И словами, а то наш уважаемый друг обижается.

– Л-л-ладно. – напрягся Алекс. – Это секта, отколовшаяся в начале XX века от Адвентистов седьмого дня. Сами Адвентисты возникли в XIX веке как направление протестантизма. Последователи Ветви Давида купили поместье на горе, которую назвали Кармел.

– Кармиль, – поправил Малахия. – Правильно Кармиль. Там была обитель пророка Илии, куда он призывал собраться народ Израиля. Я говорю про гору в Палестине.

– А эта гора находилась близ города Уейко в штате Аризона, поэтому это происшествие, случившееся 19 апреля 1993 года, еще называют «осадой в Уэйко». Сектой тогда руководил Дэвид Кореш. Власти получили информацию, что на горе Кармел плохо обращаются с детьми. Они пригнали ФБР, полицию, устроили осаду. В результате сектанты сами подожгли себя, после чего полиция начала штурм. Было много погибших. Секту расформировали, потому что плохое обращение с детьми было только поводом. На самом деле они собирали там оружие для какого-то расистского сопротивления.

– Не понимаю, какое отношение американские расисты имеют к Чеховскому району, – удивилась Лиза. – Секта называлась давидианцами в честь своего лидера?

– Нет, это он взял имя в честь библейских царей: Давида и Кира.