Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер

– Ты знать, где лучше всего знакомиться, даже не владея языком?.. – задал он вроде бы вопрос, но больше в повествовательной форме, с намеком, глядя на девушку подавляющим, загоревшимся взором.

Мирэя отрицательно покачала головой.

– В постели… – напрямую выдал он, чем огорошил и без того смущенную пленницу, и далее сразу спросил: – Хочешь? – уста его остались разомкнутыми, он, очевидно, нарочно вел себя подобным, соблазняющим образом.

Но, признаться, у него это отлично получалось, однако сейчас было больше похоже на игру, будто мужчина забавлялся, а чувствительная Мирэя ввиду страхов пока не могла разобраться в нем и распознать все эмоции и помыслы незнакомца.

– Нет! – выдала, точно вырвала из себя ошеломленная девушка.

– Почему? – спросил раджа, как ни в чем не бывало, словно предлагает ей отведать пищу, а не его тело…

Характерная Мирэя приходила в невероятное возмущение, поведение наглого мужчины, использующего свое положение, начало злить.

– Я замужем, мой муж скоро приедет за мной… а вы мне неинтересны… – заявила она, чего сама не ожидала, и отвела голову.

Она была уверена, последует гневная реакция, возможно, ее за такое высекут или вовсе убьют… Но раджа почему-то не вскипел, скорее он ухмылялся и только извивал бровями с мыслями в голове. Он пристально на нее смотрел зовущим взором, на что Мирэя подчинилась и повернулась.

– Мы не всегда знакомимся с теми, с кем интересно… – ответил вдруг мужчина.

Девушка удивилась, но и тут не осталась в долгу и вымолвила:

– И не всегда насильно…

Раджа опустил задумчивый взгляд, затем поднял и поинтересовался:

– А что ты хочешь?

– Уйти отсюда… – сразу ответила Мирэя, имея в виду в целом, вообще покинуть территорию.

Однако искусный собеседник вывернул в свою сторону и произнес:

– Иди…

Он поманил стоящую неподалёку Анишу и дал понять увести пленницу в покои. Мирэя было воодушевилась, но быстро поняла уходящий ответ раджи и его с ней игру. На лице проявилась хмурость, эмоции забурлили в живой и своенравной девушке. Аниша позвала пленницу за собой. Мирэя резко встала и наступила на подол длинного покрывала. Дернув его из-под ноги, она быстрым шагом, деловито пошла, наступила в воду, что вокруг возвышения, и вступила мокрой ступней на мраморный пол, а там вдруг поскользнулась. Остановившись, Мирэя попыталась успокоиться, выпрямила спину и напряглась, полагая, что раджа за ней наблюдает. Курьез ввел ее в краску. Аниша велела шевелить ногами, и тогда Мирэя скорее пошагала из зала. По пути старшая странно смотрела на девушку, и сама себе ухмылялась, но ничего не спрашивала.

По уходу Мирэи к радже подошел его личный слуга молодого возраста и по-простому спросил:

– Радж Ранту̀ми, почему она вдруг ушла?

– Я позволил… – ответил спокойно он, без надменности и показа превосходства перед слугой.

– Но почему же?.. – удивился поведению как раджи, так и пленницы слуга.

– Потому что нет никакого смысла принуждать ублажать тело… – мудро поведал Рантуми.

Слуга согласно покивал, а раджа о чем-то или о ком-то подумал… возможно, о Мирэе…

Глава 10

Новым днем Мирэя сидела с Эммой в саду и решила отвлечься. Девушка затеяла танцы, на ней были данные помощницей тканевые туфельки без каблука, вышитые узорами; они не стучали по полу, тогда Чуи вдруг придумала, что будет стучать камушками в такт, по тому, как вступает на пол Мирэя. Присоединилась Джая и попросила показать ее национальный танец. Эмма захлопала в ладоши, она была англичанкой, однако видела как испанские, так и португальские танцы. Простая Чуи искренне поразилась умениям танцовщицы и красоте ее танца. Она же никогда не встречала ничего подобного. Мирэе стало очень весело, все мысли покидали голову, когда кружилась она в танце. Это была отдушина, помощь в трудные моменты, танец увлекал и уносил туда, где шумит водопад, светит яркое солнце, поют птички… Чуи и Джая стали хлопать в ладоши сбоку, возвысив их, как кружащаяся Мирэя.

– А что ты танцевала в шатре раджи? – вдруг спросила Чуи.

Оказывается, пошел слух про то, что вытворила Мирэя в шатрах. Про прорезанную ткань рассказала Танви… Мирэя этого не разделила, ей не понравилось некое предательство. Девушка поделилась о служанке Амире, как та учила ее восточным танцам. Она сняла с себя покрывало светлого цвета, будучи в укороченной кофточке и юбке местного пошива. Эмма ахнула на оголенный живот подружки и не была столь смела.

– Амира говорила, что они показывают живот в танце… – сообщила Мирэя и начала качать бедрами.

Она выставила одну ногу и поднимала бедро, следом менялась местами и делала то же самое вторым. Покрывало летало в ее руках, то закрывая часть лица, точно восточная женщина, то раскрывая и убегая за спину. Для таких танцев обувь не нужна, босиком гораздо удобнее. Мирэя столь увлеклась, закружилась вокруг фонтана и широко улыбалась. Джая решила присоединиться и повторять. Смех и веселье донеслись до зала, где находилась Ритика, которая недовольно взглянула в сторону сада.

– Я видела такие танцы на празднике у падишаха… – сказала Джая. – Раньше я была в гареме султана, там было гораздо хуже, там было женщин семьдесят, если не больше… большинство из них султан даже никогда не видел… – делилась в движении Джая.

– Неужели… ужасно! – ответила Мирэя и вспоминала раджу… их вчерашнюю встречу.

Когда Мирэя подбежала к сидящей в мужской позе, скрестив ноги, Чуи и игриво опустила на нее покрывало, та вдруг спросила:

– Тебе понравилось?

Девушка сначала не поняла и смятенно посмотрела.

– С правителем… – уточнила Чуи и засмущалась.

Мирэя вновь вспомнила их беседу и его наглость – вот так прямо предлагать близость…

– Не понравилось… я выказала отрицание, и он меня отпустил… – ответила она, чем поразила Чуи.

– Правда?.. – раскрыв рот, уточнила юная. – А я думала, он сын своего отца…

– Что это значит? – прервала танец и спросила Мирэя.

– Ну… раньше правил его отец, а совсем недавно место занял молодой… отец был груб и жесток… отец принуждал наложниц, он принудил твою подругу Эмму… я видела, как ее отвели и привели назад… она так плакала…

Мирэя впрямь удивилась и даже растерялась.

– Так это был не нынешний раджа… – произнесла она, имея в виду насилие над Эммой.

Девушка взглянула на повторяющую за Джаей легкие и скромные движения Эмму и прищурилась. Теперь становилось яснее, почему ее не насиловал раджа… Мирэю вдруг охватило воодушевление, она сняла с Чуи покрывало и снова затанцевала.

Бурное веселье надоело характерной Ритике, она и ее подруга вышли к саду, первая держала скрещенные руки на груди в знак недовольства и важности.

– Эти пошлые танцы не индийские… ты не умеешь танцевать то, что нужно радже… – выдала она громким голосом.

– Ему хотя бы не нужны мои танцы, а с тобой еще хуже – ты ему не нужна… – уколола в ответ Мирэя, с ухмылкой покосившись.

– Ах ты, дрянь! – резко опустила руки Ритика и ринулась к недругу.

– Бежать, бежать! – закричала подружке напуганная Чуи.

Мирэя побежала вокруг фонтана к залу, там на входе стояла вторая противница и схватила девушку за руку.

– Я ее поймала, скорее! – крикнула индианка по имени Ка̀ши.

Мирэя вырывалась и дергалась, в попытке освободиться она вдруг укусила недруга за руку ниже локтя. Девушка отпустила ее и громко ахнула, укус оказался до крови.

– Она меня ранила! – воскликнула Каши.

– Лови ее! – обратилась к подруге бегущая Ритика.

Вслед побежала Джая и закричала Мирэе:

– Змея… поза змеи!

На нее повернулась Ритика, и девушка изобразила шипящую змею, а пальцы согнула, точно когти хищника, таким образом защищаясь.

– Я вышибу из тебя хищника и сдеру змеиную шкуру! – пригрозила разбушевавшаяся Ритика.

Она тоже замахала большими ладонями перед недругом, раздавались шлепки, Ритика попадала по Джае, а та наносила царапины. Более крупная Ритика повалила противницу, это увидела Мирэя и решила вернуться на помощь. Она смело прыгнула на спину недругу и прицепилась, точно клешнями. Сильная Ритика начала вставать прямо с сидящей на ней девушкой и нарочно придерживала ее руками, дабы скакануть к стене и с силой стукнуть ею. Получив по спине удар, Мирэя издала хриплый голосовой звук и отпустила противницу. От ушиба она растерялась, покуда Ритика повернулась и схватила ее за волосы. Противница потащила белокожую по полу, а Каши исподтишка наносила удары босой ногой по лежащей.

– Негодяйка, прокусила мне руку! – возмущалась она.

Догнала и пыталась спасти Мирэю Джая, присоединилась еще одна смуглая пленница, закричала в слезах Чуи. Стоящим за дверями стражникам пришлось сообщить Анише о переполохе и драке в гареме, так как сами они не могли войти без присутствия старшей и ее разрешения.

– Помогите! – кричала у дверей Чуи, но мужчины пояснили, что даже если ее убивают, им запрещено входить.

Ритика приподняла Мирэю и, обхватив за талию, понесла в купальню.

– Ты сейчас у меня умоешься там, куда все опорожняются! – заявила грубым голосом она, сморщив в тяжелом дыхании лицо.

Чуи поняла, что Ритика задумала опустить голову Мирэи в отверстие в уборной. Она задергала веревку для зова помощниц, она дергала так сильно, что где-то там повредила, веревка оборвалась, и звон уже не доходил. Ритика дотащила недруга до уборной и пыталась поднести к отверстию. Мирэя упиралась, как могла, руками цеплялась за резьбу на стенах или саму Ритику. Увидев стоящий рядом бронзовый кувшин, Мирэя схватила его и уже у самого отверстия, когда Ритика за шею принялась наклонять ее голову, нанесла по ней удар. Противница отвлеклась и убрала одну руку с шеи, Мирэя приподнялась и с силой стукнула кувшином по голове, попав в висок. Одна прядь белокожей все-таки упала в отверстие, она махнула головой и подскочила. Мирэя бросила кувшин и прыгнула прямо в одежде в водоем отмыть волос, если на него вдруг что-то попало. Из уборной, придерживая рукой голову, вышла слегка потерянная после ударов Ритика и хотела прыгнуть за ней, но в зал вбежали помощницы, а за ними Аниша.

– Что здесь происходит?! – воскликнула старшая, выпучив глаза.

Ритика принялась обвинять Мирэю, рассказала об укушенной до крови Каши и ударе кувшином. Аниша поразилась бойкой пленнице и ее жажде к жизни, как она рьяно защищается.

– Что ты тут вытворяешь… – обратилась к стоящей в воде Мирэе Аниша.

Позади вдруг вмешалась Джая.

– Ритика и Каши сами начали, они напали на нас, Аниша джи… Ты не справедлива… – высказала она.

Аниша взглянула на девушку.

– Я не справедлива?.. – подняв брови, переспросила она. – Ты на стороне англичанки? А может, будешь защищать всех ее соотечественников, которые пришли на наши земли и убивают людей!.. – заявила старшая.

– Она не относится к тем, кто убивает людей… причем здесь это… – недоумевала Джая.

– Ты должна быть на нашей стороне, вот причем! – строго сказала Аниша.

– Но на нее нападают… – продолжила стоять на своем Джая, однако была перебита.

– Хватит! Иди на свое место, – велела важная Аниша.

Затем повернулась обратно.

– Вы должны соблюдать тишину, не нужно кричать на весь дворец. Если что-то нужно сделать, то делай тихо… – сообщила и намекнула Ритике.

После она вышла. За ней направилась Ритика, тогда Мирэя вылезла из воды. Аниша остановилась возле сидящей, поджав к себе ноги, напуганной Чуи и свысока пригрозила:

– Если ты еще раз вмешаешься и будешь кричать стражникам, то я отправлю тебя в темницу!

Далее деловая Аниша ушла. Мирэя находилась в купальне, здесь были окна в каменной резьбе, она подошла и попыталась вырвать или сломать хотя бы часть, но они были очень крепкие, за окном виднелись верхушки деревьев. На сегодня все стихли.

Ночью Мирэя не могла уснуть и вдруг услышала шорохи. Она подумала на кого-то из пленниц, однако шум исходил от парадных дверей, там сбоку была щель между дверью и косяком, в ней мелькал свет от свечи. Показалось, кто-то топчется возле. Мирэя встала и тихо подошла с другой стороны от щели. В нее некто заглядывал и пытался рассмотреть зал или же женщин, а когда услышал малейший шум, то скорее ушел. «Хм… кто-то из стражников подглядывает…» – подумала Мирэя.

Новым днем в зал вошла госпожа Шобха, за ней тихонько следовала Аниша и иные помощницы. Они держались позади, не обгоняя и не мешая важной персоне. Госпожа спросила, где девушка по имени Мирэя. Аниша взволнованно взглянула на Ритику, вдруг та продолжила нападать и покалечила пленницу. Ритика указала в сторону сада. А Джая ответила госпоже, что Мирэя дышит воздухом. Шобха прошла на выход и увидела у фонтана понурую Мирэю, девушка водила пальцами по воде, лицо ее было едва неплачущим. Аниша не рискнула идти за госпожой и стояла у выхода. Шобха подошла и присела возле пленницы. Мирэя не ожидала и вновь не сообразила поклониться для уважения…

– Мне сказали, что ты знаешь наш язык… право, я в изумлении… – первое произнесла госпожа. – А еще мне довелось услышать, что ты красиво танцуешь восточные танцы, смешанные с нашими индийскими… Сегодня ты будешь танцевать за ужином раджи и его членов семьи, и я бы хотела увидеть, что ты покажешь… – на весьма приветливой нотке поведала госпожа.

– Я не знаю, что танцевать… – честно ответила Мирэя, основываясь на своем плохом настроении.

Шобха не смутилась, а наоборот, решила помочь.

– Тогда идем со мной, я тебя познакомлю с нашими музыкальными инструментами, и тебе станет проще подобрать движения, – произнесла она.

Мирэя непременно согласилась. На ней было вчерашнее сари, юбка очень мятая после воды и сна, на что обратила внимание Шобха, но сейчас промолчала. Они прошли на выход, все сидели тихо, Аниша также лишь замедленно кивнула в знак уважения, когда госпожа проходила мимо. Стражники смотрели исключительно вперед и мысли не подали помешать. Мирэя шагала за госпожой почти наравне. Они прошли залы и коридоры и оказались в очередном крытом с высокими овальными окнами без стекла и резьбы. Здесь сидели все музыканты дворца, в том числе несколько женщин.

– Сегодня будут играть на флейте, ударных и щипковом, третий инструмент мы называем «ситар», на нем особенно умело играет наш давний музыкант Гопал.

Зрелый седоватый мужчина поклонился Шобхе. Он произвел первые звуки и стал играть, присоединился ударный, напоминающий по виду закрытый бочонок. Музыка была сначала спокойная, для трапезы, затем для танцев более ритмичная.

– Сегодня ты можешь станцевать то, что умеешь, восточное… – сказала с уточнением Шобха.

Затем она показала на громоздкий инструмент со струнами, вверху висело нечто похожее на пузатый кувшин, внизу также выпуклый предмет округлой формы.

– Это «вина», тяжелый для изучения, требует долгой практики, на нем прекрасно играет наша Рия, – поведала госпожа.

Среди прочего Мирэя заметила очень похожий на гитару, только длиннее шейка, и спросила про него.

– Это «танпура», легче всех предыдущих…

– У себя на родине я играла на гитаре… – поделилась уже в приподнятом настроении Мирэя.

Шобха была приятно удивлена, она слышала про такой инструмент и в этом разе предложила девушке «танпуру».

– Обычно на нем играют для фона… но можно попробовать отдельно, – добавила госпожа.

Мужчина подал Мирэе инструмент, она присела и взяла его как гитару, однако местные держали вертикально. Это затруднило задачу. Мирэя прикасалась к струнам, они издавали диковинные, приглушенные звуки. Было не совсем понятно, что за музыку выдает инструмент.

– Госпожа Шобха, боюсь, что танпура вовсе не похожа на гитару, лишь немного видом, – негромко обратился музыкант.

– Ты прав, – поддержала она.

А вот Мирэя увлеклась и водила пальцами, хоть и не знала, как правильно, но инструмент уже издавал приятные звуки. К ней обратилась госпожа:

– Тебя поучит Рия играть на ситаре, а ты подскажешь нам о своей гитаре, думаю, ее легко сделать…

Мирэя воодушевилась, слова о создании для нее гитары вызвали восторг.

– А пока тебе сыграют то, что будет на ужине, а ты покажи, что получится под музыку, – попросила с улыбкой Шобха.

Женщина начинала нравиться Мирэе, она была обаятельной, даже несмотря на возраст и небольшую полноту. А самое главное – без надменности и грубостей. Но всё же дистанция пока чувствовалась… Музыка зазвучала красивая, не сказать, что быстрая, но подвижная. Мирэя отбросила все страхи и уверенно начала танцевать. Руки ее и пальцы извивались в воздухе, происходили кружения или качания бедрами, которые сменялись на шевеления верхней частью тела, плавно, словно ползущая змейка. Шобха слегка кивала под музыку и, видимо, одобряла такие танцы. При всех Мирэя не хотела обнажать живот и снимать покрывало с тела, однако госпожа вдруг попросила показать танец с полотном в руках.

– Не смущайся, танцевать все равно придется с открытым животом… иногда вам будут давать закрытые вещи, а иногда такие, как сейчас на тебе… – сказала Шобха.

Мирэя тихо вздохнула и сняла покрывало. На ее стройный стан и ровный живот с впалым пупком сразу обратили внимание музыканты мужского пола, да и женского тоже. Тело ее было белым по сравнению с местными. Девушка закрутила в руках покрывало и подбрасывала его, будто оно летает. Добавился ударный, от его звуков Мирэе захотелось стучать бедрами, приподнимать сначала одно и с силой бросать, затем другое. Толчки бедрами очень понравились Шобхе, выглядело красиво и соблазнительно. Она наблюдала и сразу представляла, как к танцу добавляются индийские движения руками, словно она не просто танцует, а разговаривает телом, и не только на любовные темы… язык индийского танца очень разнообразен. Госпожа уловила мельком показывающиеся из-под волос полосы на спине танцовщицы. Мирэя остановилась и вежливо сказала:

– Примерно вот так будет…

– Отлично, – ответила Шобха и улыбнулась.

Она позвала девушку пройтись по коридорам дворца и по пути рассказывала ей о том, какие прекрасные, но и сложные у них существуют танцы.

– Каждое движение что-то означает, это не просто качания плечами или бедрами, это показ эмоций, чувств… это будто невербальное общение…

– Язык тела… – вдруг добавила одухотворенная Мирэя.

– Верно… так даже лучше звучит, – поддержала госпожа.

Затем она полюбопытствовала, откуда девушка родом и кто ее родители. Мирэя честно рассказала, в том числе о смерти обоих родителей. Шобха выразила соболезнования и решила задать волнующий вопрос:

– Откуда полосы на спине?

Девушка погрустнела, тема была неприятной, однако отвечать пришлось.

– Я упала на сухую траву и исцарапалась… – вдруг слукавила она.

Шобха сделала вид, что поверила.

– Идем, выберешь себе наряд на выступление, – предложила далее госпожа.

Они пришли в зал, где женщины занимались шитьем и ткачеством. Ткацкие сооружения или еще станки были незнакомы Мирэе, их конструкции отличались от европейских, слишком сложно для восприятия. Но работали женщины быстро и четко. В другом зале старушка ткала ковер, в руке ее была некая загнутая острая вещица. На улице во дворе также располагались постройки для подобного, тянулись длинные натянутые шелковые нити, между ними бамбуковые плоские палки. Готовые нити окрашивались в специальных емкостях и вывешивались на воздух. В целом работа очень сложная и трудоемкая. Служанка вынесла госпоже свернутые готовые наряды и положила на мраморное окаймление декорационного сооружения вроде узоров. Сюда присели пришедшие, Шобха разрешила Мирэе посмотреть все и выбрать несколько. Одежда играла красками и блестела на солнце от вышивок и вшитых украшений. Девушка взяла светлую кофточку с золотистыми узорами и решила подобрать к ней такую же юбку, а также покрывало. Затем выбрала темно-красное сари без особых украшений, лишь внизу на кофточке. Однако наряд уже сам по себе был красивым. Шобха велела служанке принести им украшения, которые для танцовщиц. Та поспешила.

– Тебе нравится наша одежда? – спросила госпожа.

– Очень… она прекрасна… – ответила окрыленная Мирэя.

Улыбка не сходила с ее лица. Прибежала служанка и подала закрытую золотую шкатулку.

– Я взяла одну, госпожа Шобха, уж больно они тяжелые, – сказала местная.

Шобха приняла и открыла шкатулку. В ней лежали различные украшения из золота, с камнями или без. Шобха позволила выбрать Мирэе те, которые приглянулись больше. Глаза девушки разбежались… каждое колье или браслет были великолепны. Она скромно взяла висячие серьги и одно колье с черным округлым бриллиантом, сверкающим осветленным оттенком на солнце, точно ее глаза.

– Отличный выбор… многие считают, что черные алмазы космического происхождения… а значит, имеют огромную силу… очень редкая вещь в наших краях, – сказала с воодушевлением Шобха.

– Почему тогда алмаз для танцовщиц, а не членов семьи раджи? – решила спросить Мирэя.

Шобха вдруг задумалась в легком прищуре.

– Наверно, так суждено… – коротко ответила она. – Мы верим в карму… в судьбу… что суждено, то и будет… и все трудности или невзгоды нужно смело преодолевать, помня, что они нам для чего-то даны… ничего не происходит просто так… – загадочно добавила вслед.

Девушка впрямь озадачилась, вспоминая свою жизнь.

– А бывает так, что что-то происходит не по карме? – решила поинтересоваться она.

– Бывает… Человеку ведь не зря дан разум, чтобы он мог мыслить и принимать решения… но в целом его жизнь все равно следует по определённому пути… – пояснила Шобха. – Верно сказано: от судьбы не убежишь, – добавила она.

– Можно узнать, кто будет на ужине смотреть мой танец? – осмелилась поинтересоваться Мирэя, помня, как ее обсмеяли в прошлый раз.

Госпожа была добра и поведала:

– Там должен быть дядя раджи – брат его отца, сын дядюшки, который с тобой общался тогда…

Девушка вспомнила молодого мужчину, больше всех выселяющегося над ее национальным танцем. Шобха продолжала:

– Жена того юноши, по совместительству двоюродного брата раджи… младшая сестра раджи, возможно с кузинами, младший брат раджи, я и моя дочь… возможно, присоединится кто-то еще… Во дворец вхожи многие родственники и друзья бывшего раджи, но не все ужинают в зале…

Мирэю уже охватила тревога… столько народу, и все будут пялиться и, скорее всего, смеяться.

– Ах да, забыла советников раджи, иногда они и их семьи тоже приходят, – добавила спокойная госпожа, чем встревожила еще больше. – Самый близкий советник почти всегда возле Ранту…

– Простите, кого? – не поняла Мирэя.

– Ранту… это короткое имя раджи, его так называют близкие, а слуги только радж Рантуми либо махараджа, или коротко раджа, – пояснила Шобха.

Мирэя не насмелилась спросить, в число кого входит она и как ей называть раджу. Лучше никак…

– Можешь идти готовиться к танцу, – сказала госпожа и велела служанке проводить девушку до покоев.

Мирэя поблагодарила и пошла. По пути она думала про госпожу… какая она есть на самом деле… так ли добра, искренна ли с ней и не возникнет ли очередное разочарование в человеке, как случалось раньше… если вдруг девушка проникнется и начнет ей полностью доверять… Пока ощущались расстояние и различия в статусе, хоть и ненавязчиво. Оно и немудрено, ибо девушка чужачка во всем смыслах, да к тому же пленница. Проходя по одному из многочисленных коридоров, Мирэя отвлеклась на стоящие в зале по левую руку статуи. Они располагались на пьедестале, изображали людей, не такие, как в храме.

– А что это за статуи там? – решила спросить девушка.

Однако индианка очень плохо понимала английский и сделала задумчивый вид. Тогда Мирэя решила повторить на здешнем. Помощница пришла в изумление от знания ее языка белокожей, округлились глаза. Она ответила:

– Там зал искусств, там располагаются статуи махараджей и самых известных брахманов. Их изготавливали именитые скульпторы…

– Можно увидеть? – спросила Мирэя.

Помощница замешкалась, поглядывая по сторонам. Судя по всему, пленницам не разрешали здесь ходить, либо же индианка вовсе не знала, можно ли входить в сей важный зал.

– Хорошо, – сказала она. – Только быстро… – добавила следом.

Мирэя вошла в красивый зал, окруженный цветущими вьющимися растениями вроде лиан, что тянутся по стенам вокруг. В центре на пьедестале сидел, видимо, самый известный брахман из белого мрамора. На нем обвязана ткань, покрывающая всё тело кроме одного плеча, на шее религиозное украшение в виде символа. Волос нет, изображен пожилой человек. Подальше расставлены иные статуи, каждая создана очень искусно и мастерки вплоть до передачи морщинок или венок на ладонях. Разглядывая, Мирэя вдруг увидела среди иных творений нынешнего раджу. Она подошла и стала рассматривать с особым интересом. Он сидел в обыденной мужской позе, спина ровная, волосы собраны, одет в закрытую до верху тунику, украшенную всевозможными узорами, из-под нее виднелся воротничок, судя по всему, белый, на шее многоярусное украшение в виде колье с драгоценными камнями, в ушах висячие серьги с неким камнем, верхняя одежда приталенная, выделяющая стройную фигуру, доходила до пояса, после него были видны шаровары, также с вышивками, на ногах остроносые туфли, скорее всего, кожаные, декорированные камнями. Вид серьезный, но не нахмуренный, превосходно переданы его глаза и брови, его взор, часть которого удалось уловить девушке. Мирэя настолько засмотрелась, что прикоснулась рукой к его ноге. На это возмутилась помощница и покачала указательным пальцем; трогать было запрещено. От ее громкого голоса задумчивая девушка даже ахнула.