И больше никого… Новая фантастическая повесть

Переключая десятки телеканалов, Генри, как это часто случается, по неясной для самого себя причине остановился на новостном канале. Судя по выпуску новостей, не только погода, но и весь мир словно съехал с катушек. В США опять какой-то школьник расстрелял из автоматической винтовки своих одноклассников прямо во время уроков, а потом отстреливался из гранатомёта от прибывших полицейских. Палестинцы запустили несколько самопальных ракет по Израилю, в ответ израильская авиация разбомбила две базы исламских боевиков, одна из которых находилась на территории клиники, другая – в мечети. Какие-то арабы зачем-то казнили два десятка других арабов и вместе с ними европейских журналистов. В Германии поймали престарелого извращенца, который убил за десять лет более сотни человек. В Бельгии взорвался завод с опасными химикатами, и пламя уже вторые сутки не могут потушить. Во Франции какой-то гад на грузовике задавил почти сотню человек. В Малайзии на городские кварталы упал пассажирский самолёт. Индия и Пакистан грозят друг другу ядерным оружием, Северная Корея грозит таким оружием всему миру. А кроме этого, экономика еврозоны надёжно и всерьёз погрузилась в рецессию, госдолг же США достиг таких размеров, что его предлагают просто засекретить и не морочить людям мозги. Экономические санкции против России и события на Украине уже набили оскомину, и слушать про них стало просто неинтересно, несмотря на весь трагизм ситуации.

Что-то в мире разладилось, для Генри, по крайней мере, это было очевидно. Он почему-то упускал из виду не менее страшные события прошлых веков, не замечал того факта, что во все века на Земле происходило что-нибудь, казавшееся людям катастрофичным. Взять хотя бы те же эпидемии средневековья, выкосившие угрожающий процент населения, две мировых войны, ядерные бомбардировки японских городов, аварии на атомных станциях. Но, как говорится, довлеет дневи злоба его, и своя рубашка ближе к телу. Кстати говоря, ни в коем случае не подвергая сомнению их истинность и мудрость, Генри считал подобные присказки девизом плывущих по течению эгоистов – типичных представителей современного столичного общества.

«Сюр какой-то! – подумал Генри, – да ещё грипп этот в Азии». Сегодня днём, после прочтения новости об эпидемии где-то глубоко, почти в подсознании, появилось и уже не покидало его предчувствие близости великих перемен, влекущих за собой кардинальное решение всех жизненных проблем – к лучшему или к худшему, как знать? Генри и сам не мог бы облечь в словесную форму свои ощущения, не опасаясь потерять их, а, наоборот, боясь спугнуть их ненароком. Семена неясной пока надежды упали в жаждущую почву, оставалось дождаться всходов. Сейчас же опостылевшая уже тревога – его привычная навязчивая спутница – немного отступила, позволив хотя бы временно вздохнуть свободнее. Он уснул при включённом телевизоре, конечно же, не вымыв посуду после ужина.

Мужчина перетащил диван под навес, сплетённый кем-то видимо вручную из прутьев тростника, дающий некоторую условную защиту от дождя, но отнюдь не создающий никаких преград бодрящему бризу, задувающему с неспокойного Средиземного моря. Он налил себе в высокий хрустальный бокал вкуснейшей зеленоватой жидкости, открыв найденную в капитальном в винном погребе бутылку с надписью «Mojito», и теперь потягивал её через тонкую пластиковую соломинку, наслаждался мятной сладостью с лёгкой кислинкой, облокотившись на высокую спинку дивана, обитую белой льняной тканью. Батарея бутылок с не менее интересными названиями стоял у стены, охлаждалась до температуры окружающей среды, дожидаясь своей очереди.

Во всём огромном отеле теперь не было ни одного чужого человека – ни живого, ни мёртвого. Зато, до того как зарядил этот не по-весеннему бесконечный дождь, можно было послушать щебет и трескотню сотен птиц, облюбовавших полуголые кроны деревьев вокруг отеля. Птицам теперь некого опасаться и они заметно осмелели в последнее время.

Сменивший на краткий миг направление ветер принёс терпкий горьковатый запах дыма. На пустыре за отелем догорали погребальные костры, и более романтичная натура могла бы вообразить, что их дым уносил с собой последние воспоминания о погибшем человечестве. А для него это была не более чем окончательная зачистка своей территории. Даже не зачистка, а всего-навсего уборка.

Запах дыма прогнал мечтательный настрой, и мужчина, так и не присев, направился в свои покои готовиться к завтрашней охоте. И он, и его отец, и его сын предвкушали намеченное на завтрашний день развлечение, в особенности последующий после охоты пир.

Сегодня Генри опять проснулся затемно, так рано, что, казалось, ещё черти по углам сидят, и лежал, тупо уставившись на жёлтые зайчики на потолке. Вдруг вспомнились знакомые с детства строки:

В сон мне – жёлтые огни,

И хриплю во сне я…

Повремени! Повремени! —

Утро мудренее!..1

Если вчерашнее раннее пробуждение ещё можно было как-то оправдать необходимостью идти на работу, то сегодня причины изображать из себя жаворонка следовало бы ещё поискать. И опять предательски засосало под ложечкой. Память-злодейка не даёт покоя дурной головушке, извлекая на поверхность все нерешённые проблемы. Как научиться не перемалывать уже сто раз перемолотое и перетёртое? Если проблема не имеет решения, стоит ли ежедневно тратить на неё свои драгоценные жизненные силы? Умом-то всю эту нехитрую мудрость Генри понимал, но воплотить своё понимание в реальность не умел. Как бы пригодилось сейчас умение медитировать, погружаться в трансовое состояние, слушать свои мысли как бы со стороны, постепенно прогоняя их прочь. Казалось бы, всего-то: сесть поудобнее, закрыть глаза, представить, что погружаешься в тепло океана безмыслия и спокойствия, а затем увидеть, что этого океана нет, вокруг одна только пустота, и этого «вокруг» тоже не существует, и тебя самого нет, и пустоты нет, а есть только вечность, и эта вечность ты. Однако овладеть этим искусством было недосуг, Генри до сего момента успел собрать одни только отрывочные сведения, надергав их из разных книг и бесед с якобы знающими людьми. Да и все практические попытки заняться медитацией вызвали у него в лучшем случае лишь разочарованную улыбку. А в худшем… Но не будем о грустном.

Сейчас же вместо океана спокойствия имелось только ощущение пустоты под сердцем, и в какой-то момент оно стало физически невыносимым. Генри встал с кровати и зашагал по комнате: от окна к двери и обратно, двенадцать шагов туда, двенадцать обратно. «Ну что, спёкся, дружочек?». Как же хорошо было во сне. Детали уже улетучились, оставалось только смутное воспоминание об абсолютном, беспредельном счастье и спокойствии. «А может быть, мне снится рай? – Генри не переставал вышагивать, разговаривая сам с собой, как когда-то давно, в детском саду, пытаясь спастись от ужаса расставания с родителями на казавшийся бесконечным рабочий день. – Наверное, да. Если бы рай существовал, там все были бы счастливы, именно так, как этот человек в моем сне!»

Но тоска не отпускала, мало того, появилось ощущение иглы в сердце – острой и ледяной. Генри открыл форточку и принялся часто и глубоко дышать, вентилируя лёгкие. Стало чуть легче. В такие тяжкие мгновения Генри обычно сам себе обещал непременно обратиться за помощью к специалистам, отдавая себе отчёт в абсолютной ненормальности происходящего с ним. А ведь никто из его коллег и представить себе не мог, что с этим энергичным, весьма жизнерадостным, местами саркастичным молодым ещё человеком время от времени творится такая беда. Всё потому, что пресловутая ответственность главы семьи, необходимость обеспечивать её материальное благополучие до сих пор заставляли его брать себя в руки, надевать маску жизнерадостности и оптимизма и топать на работу. И визит к специалистам не просто откладывался, а отменялся совсем. Жизнь входила в прежнюю колею, становилась почти приемлемой. И так до следующего раза.

Он отошел от окна и включил компьютер, подождал, пока подключится Интернет-соединение, и вбил в строку поисковика слова «Транквилизаторы купить». Интернет с готовностью вывел десятки предложений, наименований, описаний. Изучив в течение двадцати минут показания к применению, дозировку и побочные эффекты нескольких зарубежных и отечественных препаратов, Генри решил всё же пока воздержаться от их употребления. Особенно его «порадовали» такие побочные эффекты как тревожные панические приступы и вероятные суицидальные попытки. «Да уж, медицина – не точная наука. Я же хочу от всего этого хоть как-то уберечься. А тут что?! Как могут у лекарства побочные эффекты быть тождественны симптомам болезни, для лечения которой они созданы?» – Что это, если не очевидная абсурдность бытия. Действительно, легко можно представить раздражительного человека, страдающего от тоски и отчаяния, находящегося в угнетённом, подавленном настроении. Принял такой человек новейший дорогой транквилизатор, и бац, суицид. А что поделаешь, побочные эффекты… Как говорится, не занимайтесь самолечением.

Телефонный звонок разорвал тишину, когда Генри держал в руках чашку свежезаваренного чая. Полседьмого, машинально отметил он и похвалил себя за то, что удержал чашку в руках, хотя от неожиданно громкого звука сердце опять пропустило удар – другой.

– Привет, сын. – голос отца в трубке был низким и глухим, как всегда. – Ты новости смотришь?

– Здравствуй! Я вообще телевизор редко включаю. – Соврал Генри.

– А ты всё-таки включи, сделай исключение…

Не вешая трубку, Генри отыскал на диване среди подушек пульт и включил первый канал. Телеведущая подчёркнуто спокойно, тихим будничным голосом говорила: «…просят всех сохранять спокойствие и по возможности не покидать свои дома. Все очаги инфекции в основном установлены и локализованы. Для граждан, напрямую не контактировавших с заболевшими, непосредственной опасности нет. Медики устанавливают, может ли вирус передаваться воздушно-капельным путём. Из официальных источников, пожелавших остаться неназванными, стало известно, что вирус большой угрозы не представляет, быстро погибает на воздухе и при воздействии прямых солнечных лучей. Разработанная российскими учёными вакцина находится на последней стадии испытаний и уже в ближайшие дни будет в массовом порядке доведена до населения…»

Генри сглотнул образовавшийся в горле комок, прокашлялся и поднёс телефонную трубку к уху:

– Ну ни фига ж себе, что творится! – его голос предательски выдал «петуха» в середине фразы.

– Да уж!.. – буркнул отец. – Тысячи умерших в Москве, говорят, в основном на вокзалах и в аэропортах. Один раз только сказали в новостях и всё, больше не говорят. Как ты себя чувствуешь?

– Да вроде бы ничего… – Генри прислушался к себе. Не считая недавнего приступа тоски зелёной, всё было в ажуре – ни боли в горле, ни насморка, ни кашля. Голова не болела, как это часто бывало с утра, кости и суставы не ломило. – А какие, собственно, симптомы у заразившихся?

– Похожие на грипп, только всё очень скоротечно и заканчивается быстро и очень печально.

– А вы-то с мамой как? – задал главный вопрос Генри, ожидая худшего.

– Ты знаешь, вроде бы тоже всё в порядке. И мама, и сестра твоя с дочкой пока бодрячком держатся, и дед с бабушкой здоровы. Ты давай, звони жене, узнавай, как там они! И не выключай телевизор, слушай новости! И вот ещё что… Мало ли как всё обернётся. Давай условимся, в случае чего встречаемся у нас, в Пензе, в нашей квартире. – Голос отца стал совсем мрачным. Генри собрался было уточнить, что отец имеет ввиду под этим «в случае чего», но вместо этого просто проговорил:

– Ну ладно, созвонимся ещё!

– Ты слышишь, что я говорю? – голос отца стал резким. – Созвонимся или не созвонимся, встречаемся здесь, у нас, понял?

– Да понял, понял, не волнуйся! – проговорил Генри, и отец, попрощавшись, повесил трубку. Генри уже и не помнил, когда отец так много слов говорил по телефону, видимо считает, что всё действительно очень серьёзно.

А по телевизору приятный женский голос продолжал утреннее новостное вещание: «Виталий Умищенко советует россиянам вести обычный образ жизни, соблюдая разумные предосторожности. Нет никаких причин отказываться от работы, пропускать учёбу, игнорировать праздничные новогодние мероприятия. Пейте поливитамины, часто меняйте марлевую повязку, передвигаясь на общественном транспорте, минимизируйте общение с иностранцами, говорит чиновник. Не забывайте старую русскую поговорку „Что русскому хорошо, то немцу – смерть“. Побольше оптимизма, жизнелюбия, всё будет хорошо. А теперь о курсе основных мировых валют…».

Что-то тут было не так, совсем не так! Чтобы СМИ2 не разжигали истерию по поводу очередного выхода в мир нового смертельно опасного для всего прогрессивного человечества вируса, не пугали зрительскую массу количеством смертельных случаев и анатомическим описанием осложнений, не рекламировали новое антивирусное средство – чудо импортозамещения, вовремя подготовленное детище отечественной медицинской науки и промышленности, заставляя толпы особо впечатлительных персонажей атаковать сетевые аптеки? Невероятно! Уже давно ни у кого не осталось сомнений, что именно этим СМИ и обязаны заниматься в обществе победившего капитализма, отрабатывая вложенные хозяевами и прочими спонсорами деньги. Сейчас же происходило нечто пугающе странное – события освещаются с точностью до наоборот. Телеведущие тихо увещевают будто бы напуганное население не поддаваться панике, вести обычный образ жизни. О количестве заболевших – ни слова, ни полслова, об умерших – тем более.

«Что ж, видимо на этот раз действительно серьёзно прижало! Вот оно и случилось, накаркали, наверное, в предыдущие разы! Реклама, конечно, двигатель экономики, но неужели никакого страха у них не осталось, никакого суеверия, простой осторожности, наконец! Точно, накаркали…» – Генри взял в руки пульт, сделал звук чуть громче и принялся переключать передачи. Так и есть, именно этого он подсознательно и ожидал – по всем основным телеканалам транслировали «Лебединое озеро» – верный попутчик катаклизмов в России, признак грозных потрясений. А вот по одному из псевдонезависимых западных каналов, идущему у его кабельного оператора на номере из четвертой сотни, показывали новости под рубрикой «No comments». Генри решил на них задержаться и уже через секунду буквально похолодел. Непонятно в какой стране проводилась спешная разгрузка пришедшего в порт белоснежного океанского лайнера исполинских размеров. Понурые люди в пыльных спецовках и в респираторных масках отгружали с лайнера прямо на бетонные плиты нечто подозрительно напоминающее трупы в серых и чёрных полиэтиленовых пакетах. На берегу уже высились штабели из десятков, а может быть и сотен таких пакетов. Другие, не менее хмурые люди, довольно споро бросали выгруженные пакеты в кузова самосвалов. Объектив задержался на чернокожем мужчине, сидящем на высоком бордюре, он докуривал сигарету, затягивался и кашлял, выпуская дым, кашлял и снова затягивался. «Если на лайнере одни трупы, зачем они их выгружают, заразятся же сами! Уже наверняка заразились. Сжечь надо было это корыто, атаковать противокорабельными ракетами, пустить на дно ещё в океане!» – искренне недоумевал Генри.

Транслируемая картинка сменилась – теперь толпы мужчин арабской внешности пытались взять штурмом здание больницы, бородатые физиономии с бешеными глазами так и лезли в камеру, суета и гвалт стояли неимоверные. Снова смена картинки – какой-то крупный пожар, мелькающие в огне и дыму мужские и женские азиатские лица, и опять стоны невыносимой боли и звуки мольбы о помощи. Генри просто не выдержал этого зрелища и малодушно продолжил своё путешествие по кабельным телеканалам.

Вот передача об особенностях жизни и выживания в российской столице. Идёт прямая трансляция ситуации на московских автомобильных магистралях. На Каширском шоссе полно машин, пока ещё едут, но уже с затруднениями. Проспект Мира летит, всё свободно. МКАД в районе Щёлковского шоссе – пробка. Вообще-то всё как всегда, где-то хуже, где-то лучше. Вот показывают метро, какой-то переход на Киевской – практически все в масках, море людей. Что ж, либо до России эпидемия ещё не докатилась, либо на наш народ зараза не действует. «Может, пронесёт и на этот раз», – промелькнула мыслишка, особой радости, впрочем, не принесшая.

Генри вспомнил анекдот «из жизни», попавшийся ему недавно на просторах Интернета. Якобы каким-то хакерам удалось взломать американскую национальную систему оповещения о ядерных атаках и прочих катастрофах. Эти хакеры подключились к системе и запустили зацикленное сообщение о начале зомби-апокалипсиса. Голос с интонациями профессионального радиоведущего сообщал о многочисленных зарегистрированных случаях встречи людей с восставшими из могил покойниками. Ходячие мертвецы, мол, настроены отнюдь не дружелюбно, следует любой ценой избегать контактов с ними, при встрече стрелять им в голову или в живот, желательно из оружия крупного калибра. Через полчаса государственный контроль над системой был восстановлен, спешно передали опровержение. Но сообщение, видимо, попало в весьма благодатную почву – народ стал бурно обсуждать происшествие в Сети, в том числе оставляя комментарии к новости. Самый популярный комментарий, лидирующий по количеству «лайков» с огромным отрывом, был следующим: «Нельзя давать людям надежду и потом вот так просто её отнимать!»

Смешно, конечно, да только автор комментария вряд ли так уж шутил. Нет, скорее, наоборот, он был абсолютно серьезен. А если так, то возникают интересные вопросы. Неужели настолько не по нраву обыденная жизнь столь значительному количеству людей? Получается, что очень многие мечтают о любых изменениях, даже катастрофических, лишь бы только не жить так, как сейчас. Квалифицированное медицинское обслуживание, комфортное жилье, работа за компьютерами в чистых кондиционированных помещениях, изобилие еды и одежды в магазинах, социальная защита, электронные гаджеты, компьютерные игры, Интернет, телевидение и кино – всё это люди готовы выбросить на помойку ради любого другого будущего, пусть даже связного с апокалипсисом и восставшими мертвецами. И эти люди продолжают терпеть обычную повседневность возможно только потому, что им не хватает решимости всё изменить, не заложена воспитанием решимость в современных людей, в особенности в политкорректных американцев.

Так почему же в реальной жизни и судьбе среднего обывателя из Европы, Америки, да и из России тоже и в его мечтательных грёзах об оных сложилась такая явная нестыковка, каковы могут быть причины? Генри по свойственной российской интеллигенции привычке размышлять и составлять мнение на несвязанные с трудовой деятельностью темы не раз задумывался над этим непростым вопросом и, конечно же, составил своё «экспертное» мнение. Он с недавних пор почти всерьёз считал, что человечество, возможно, ошиблось с выбором пути своего развития. Он очень любил одну присказку: «Если ты на своем рабочем месте не можешь сидеть в трусах и пить пиво, значит, где-то в своей жизни ты свернул не туда!..» Вот так и человечество где-то в своей истории сделало неверный шаг, а может быть и не один, сбивший нас с верного пути, скорее всего уже безвозвратно. Ведь, честно говоря, мы даже к звёздам перестали стремиться. Вершина человеческой мысли – информационные технологии и компьютеры, и те используются в большинстве своем лишь для игр и развлечений. Либо для создания новых игр и развлечений. Конечно же, размышляя подобным образом, Генри прекрасно осознавал и всю наивность своих логических построений, и их практическую бессмысленность, в разговорах с женой, друзьями, да и с самим собой называл их демагогией и почему-то выдержкой из теории заговора. Но такими короткими зимними вечерами, когда порой хочется не просто передохнуть в перерыве между однообразно-напряжёнными рабочими буднями, а так договориться со своей судьбой, так выстроить свои отношения с удачей, чтобы вообще больше никогда не заниматься унижающей человеческое достоинство добычей ежедневного куска хлеба, бывает весьма приятно выдать домочадцам длинную наукообразную сентенцию о тупиковом пути развития несчастного человечества, обрекающего себя если не на скорую гибель, то хотя бы на унылое угасание в виртуальной реальности либо просто с новейшими гаджетами в слабых ручёнках. И тут же скромно-стыдливо обозвать свои мысли демагогией, понимая в глубине души, что возможно ты просто занимаешься поиском оправданий своей неспособности заработать кусок богатства достаточного для безбедного существования твоих близких размера.

А может быть, люди просто не ценят то, что имеют? Ведут себя как зажравшиеся свиньи, возомнившие о себе неизвестно что? Ведь выдерни за ушко среднего обитателя мегаполиса двадцать первого века из привычной среды обитания и помести его пусть даже в Лондон или Нью-Йорк века девятнадцатого или не дай бог восемнадцатого, тут и придёт к нему осознание всех благ цивилизации, которых этого обывателя лишили. Ведь не будет у нашего бедняги ни нормального отопления холодными ночами, ни медицины с эффективными антибиотиками, антисептиками и анестетиками, не будет телевидения и радио, не говоря уж об Интернете. Придётся забыть об общественном транспорте и добираться в требуемую точку пешком или, чем чёрт ни шутит, вообще верхом, тратя на это уйму времени. А о правах человека, тем более женщин, в мире вообще никто не слышал, не говоря уж о правах всяческих «меньшинств». И вот сидит это несчастное дитя двадцать первого века у своего лондонского окошка, пригорюнившись смотрит на Биг Бен и понимает, что у него заболел зуб. Ну всё, хватит о грустном, вернём уже беднягу домой, может быть теперь поменьше будет ныть и ворчать. Но это, как говорится, не точно.

Да, может быть человечество и обнаглело в своей сытости, однако на своем собственном примере Генри смел утверждать, что лично он по-свински себя не вёл, и вполне осознавал ценность ежедневного куска хлеба с маслом, а то и с икрой, и возможность ночевать в тёплой постели. Тем не менее, его неудовлетворённость своей жизнью всё равно достигла размеров, при которых в опасности оказалось физическое и психическое здоровье.

А если вот эта склонность к пустым размышлениям, к бессмысленному, по сути, анализу всего и вся, являющаяся видимо неотъемлемым атрибутом человека разумного, и есть главная причина его неудовлетворённости и тоски? Допустим, проанализировав происходящее вокруг и свои мысли и ощущения по этому поводу, средний европейский или американский обыватель осознает пагубность созданного и почему-то общепринятого в настоящее время мироустройства, растрачивания своей единственной жизни на бесконечное зарабатывание денег… Дальше то что из этого понимания выйдет? Изменится хотя бы минимально жизнь этого винтика системы? Скорее всего, нет. Вздохнёт он тяжко и горестно, пожалеет сам себя в сотый раз, и снова включится в неостановимое движение безжалостного механизма по производству денежной массы. Если так, то люди, к сожалению, просто обречены на вечную тоску по несбыточному, возможно это и есть их основная функция во вселенной, бремя разумных существ.

Хотя, казалось бы, что мешает человеку вот прямо сейчас встать, выйти под зимнее солнышко, вдохнуть морозный воздух, обжигающий лёгкие? «Ага, и новый вирус подцепить!..», – услужливо и ехидно подсказал внутренний голос. Но, сейчас-то понятно, в свете утренних новостей страшновато, вирус действительно, а раньше-то что не давало бросить к чёртовой бабушке бессмысленную работу, ипотечную квартиру отдать банку, на радость его или горе? Уехать в деревню или вообще к морю, ограничить свои раздутые потребности, заняться простым физическим трудом, который единственно благороден и не унижает человеческого достоинства? Вроде бы ничего не мешает, наоборот, даже гипотетические размышления о возможности подобного развития событий улучшают настроение. Но видимо чувство самосохранения – этот политкорректный псевдоним трусости – всё же останавливает большинство людей от резких телодвижений, и современный уклад жизни остается незыблемым.

Генри очнулся от размышлений, взял трубку и набрал номер родителей жены. Тёща ответила почти сразу, будто ждала звонка. После обычных приветствий сообщила, что с женой и сыном всё хорошо, они ещё спят.

– Зашла утром к ним в спальню, поцеловала потихоньку, чтобы не разбудить – температуры нет, слава богу! У нас с отцом тоже всё нормально, сегодня на улицу пойдем снеговиков лепить – погода тёплая с утра, снег должен быть липким.

– Ну, хорошо, смотрите, берегите себя! – сказал Генри. Тёща тоже пожелала ему всего хорошего и повесила трубку.

Он сел за компьютер и немного почитал новости, публикуемые на солидных информационных порталах. Ничего особо катастрофичного в России пока не наблюдалось. «Если верить новостным агрегаторам, в Москве вообще всё в порядке. А на сегодня ведь корпоратив запланирован, если ещё не отменили, сходить, что ли?» – эта пришедшая в голову мысль показалась донельзя озорной. Он посмаковал её ещё немного и вдруг решил сделать зарядку. А потом поесть, чтобы не выглядеть на празднике голодным дикарём, а после еды погладить рубашку с брюками. Выполняя довольно замысловатые, но знакомые с детства упражнения, Генри ощущал неподдельную благодарность всего организма. Кровь бежала быстрее, мышцы, казалось, восстанавливали тонус и эластичность, настроение неуклонно шло в горку. Закончив зарядку упражнениями на растяжку, он принял душ и растёрся своим любимым махровым полотенцем. Жизнь определённо налаживалась. «Главное, чтобы не от слова «лажа», – мысленно усмехнулся он.