Полная версия
Чёрная сова
– Убить хотели?
– Нет. – солдат сделал многозначительную паузу. – Если бы убить… Рог отломили. Или сам отпал.
– Рогатый жеребец? – рассмеялся Терехов. – Забавный ты сказочник, рядовой Елкин!
– Его на племя в округ забрали. – не обиделся тот. – Можете сами посмотреть! На конной базе содержат, в Новосибе.
– Духи катались?
– Видел я этого духа. – вдруг признался солдат удачи. – Правда, издалека… Метра три ростом, если с шапкой.
Терехов внутренне вздрогнул, вспомнив пляшущую тень всадника.
– У страха глаза велики…
– Не один я видел, многие не раз наблюдали. – Елкин будто рассердился. – И в рапортах указывали. До сих пор видят… Но капитан приказал не писать больше, особенно срочникам. Будет расценено, как попытка закосить под дурку и уклониться от службы. Пока эту шаманку не трогали, никаких духов тут не было, и коней не угоняли. И алтайцы видят этого духа земли, требуют вернуть мумию на место. Тогда, мол, и успокоится. Они считают ее своей царицей или богиней.
Андрей встал со стульчика, помахал руками, поприседал, испытывая странное желание встряхнуться всем телом, как это делают собаки.
– Да бред все это! Я с академиками разговаривал… Курган скифский, и мумия уж никак на алтайку не похожа. Мне ее скульптурное изображение показывали. Русская женщина! Такой тип в каждой нашей деревне.
Солдат удачи глянул на часы, зарядил ракетницу и поднял ствол к небу.
– Мне тоже показывали. Только в натуре. Красивей женщин не видел. А я их повидал в Новосибе! Новосиб – город красавиц. Не обратили внимания?
И выстрелил. Ракета ушла вертикально вверх и не описала дуги, как другие – растаяла в лунном небе.
– Что ты мог разглядеть? Ночью все кошки серы…
– Почему ночью? Я и днем видел. На командирском коне проехала, метров сто от меня. Даже поводья не держит, конь сам несет…
– Сто метров!
То ли недоверчивый тон Терехова, то ли эти воспоминания почему-то начинали злить Елкина.
– Так я в бинокль смотрел! Тюрбан метровый на голове, а глаза завязаны…
– Зачем?
– Кто знает? Может, маска такая…
– Как же ты красоту рассмотрел?
– А красоту и маской не прикроешь. – нашелся рядовой. – Хотел ближе подойти!
– Почему же не подошел?
– Будто не знаете! – сердито вымолвил солдат удачи. – А потом в санчасть? С похмельным синдромом или белой горячкой? И прямым ходом на дембель! Мне служба дороже.
Терехов вспомнил Севу Кружилина.
– Погоди… То есть, по твоему выходит, кто с духом пообщается, у того похмелье?
– Ну да! С нашей заставы только за последний год двоих комиссовали. Проверками замордовали, командир воет волком!… Представляете? На гражданке нормальному работы не найти, а тут со справкой из психушки и наркодиспанера! Теперь же все в базу забивают… Я на вашего напарника глянул и сразу понял – контактер.
– Хочешь сказать, Сева видел этого духа?
– Конешно! – самоуверенно заявил Елкин. – Не просто видел – вступил в контакт, что делать можно только шаманам. И то не всем… И Зырян с катушек съехал! Был нормальный пацан, бизнесом занимался…
– Какой Зырян? – спросил Терехов.
– Тот, которого вы на заставу привозили, костоправ или Вова Черный. Да вы у алтайцев спросите, они про духов все знают.
– Где их взять-то? – усмехнулся Терехов. – За все лето на Укоке ни одного туземца не видел!
У погранца был на все ответ:
– Боятся! Нынче летом дух активизировался. И знаете почему? У него появился молодой гнедой жеребец. Дух питается энергией коня… Командирского шаманка изъездила в прах. Потом угнала коня из Кош-Агача. Там один мужик хотел турбизнесом заняться, конные прогулки на плато. В первом же туре потерял жеребца и голову. Увезли в Горный с известным диагнозом. А дух и эту лошадь укатал. Теперь на вашем единороге будет рассекать.
– Единороге?… У моего гнедого вроде не было рогов.
– Уже отрос. Днем не видно – ночью светится. И вы в этом убедились. Когда порванную веревку показали, я сразу понял: пытались заарканить единорога. Было же?
– Было. – осторожно признался Терехов. – Только кобылицу.
– Единорожицу.
– Разве единороги не бесполые?
Елкин заговорил хладнокровно.
– Вам еще трудно осмыслить, мешает предубеждение. Этого не может быть, думаете вы. Но это существует помимо нашего сознания. И это не плод вашего воображения. В бесполый мир духов верят только идиоты. Если у лошадей отрастают рога, пол сохраняется, как у оленей. Говорят, поймать единорогов невозможно – ерунда полная! Ловят! Вот и вы аркан набрасывали… А знаете, сколько стоит рог единорога на черном рынке?
– Их что, продают? – изумился Терехов.
– Продавали когда-то, по весу алмазов. – со знанием дела объяснил Елкин. – То есть, каратами взвешивали и цена, как у бриллиантов чистой воды. Потому почти всех истребили, еще в средние века.
Дураков в погранвойска по прежнему не брали, но законченных романтиков, как и в прежние годы, было достаточно.
– Наверное, из рогов украшения делают? – серьезно заметил Андрей почти не скрывая сарказма.
– Почему украшения? – тупо переспросил солдат удачи. – Это же мощнейшее противоядие. От любого яда! И стимулятор мужской силы. Раньше только цари употребляли. Ну и султаны, у кого гарем был. А что в Китае из этого рога делают!
– Что?…
– Элексир полового бессмертия. Только императоры династии Цинь пили. И превращались в настоящих сексуальных драконов. Потому назывались Властелинами Неба. У них было по тысяче двести жен и наложниц. И все были довольны. Дракон, это же от слова драть. Вот императоры и драли… Рог обладает энергией Ци. Слыхали?
– Не слыхал…
– Если сейчас добыть рог единорога, можно весь мир окучить и до самой смерти бамбук курить. Где-нибудь на Майями.
– И завести гарем?
– Почему?… Не обязательно. Нет, отпилить себе кусочек, остальное продать.
– Но сейчас ни императоров, ни царей. Кто купит?
– Как кто? Олигархи с руками оторвут! У них же денег навалом, секретарш, наложниц… Но не драконы они! Сейчас на рога спрос сумасшедший. Особенно в Китае. Предложений нет. Так что имейте ввиду. Если попадется единорог, его не арканить надо – стрелять в крестец. И сразу же пилить рог, пока живой. Или лучше вырубать с черепом и ушами.
– У живого?
– Только у живого. Иначе погаснет и испарится. Древний способ добычи.
– Зачем же с ушами?
– Для доказательства. Конское ухо всяко отличишь.
– А почему у одних коней рога отрастают, у других – нет? – насмешливо спросил Терехов. – Или это как у мужиков, когда они в командировках?
Увлеченный Елкин юмора не услышал.
– Отрастают у тех, кто проникает в параллельный мир. – серьезно пояснил он. – Ваши кони побывали в другой реальности. И вышли единорогами. Днем не видать – ночью светятся.
– Тогда у нас проблема! – посетовал Андрей. – Кони-то казенные, придется сдавать. А если с рогами не примут?
Елкин наконец-то уловил шутливый тон, но ничуть не обиделся и как-то не романтично ухмыльнулся.
– Когда дух дна земли заездит вашего жеребчика, рог сам по себе отпадет. – заявил он. – Это уже бывало. Мундусов найдет ходячие кости, завернутые в шкуру, и отпилит или отломит. А нахвастает, мол, камлал, шаманил и отнял у духов. Сам рог заберет и своим продаст. У алтайцев они тоже ценятся, особенно у шаманов. Но цены совсем не те, как на китайском черном рынке. В основном, подделка встречается.
И добавил весомости своим словам салютом из ракетницы. Когда красная звезда догорела, коротко хрипнула рация.
– Понял, товарищ капитан! – довольно сказал Елкин. – Отбой! Спокойной ночи!
Терехов даже растерялся.
– Разве к нам не заедет?
– Нет, он в двенадцатом квадрате. Это далеко…
– Все-таки я не понял, зачем ракеты пулять…
– Чертей отпугивать! – засмеялся погранец. – Нечистую силу. Духов, леших, единорогов. Лучше с ними не связываться. Мешков попробовал бизнес наладить. Рог он добыл настоящий… И продал перекупщикам, а те – в Саудовскую Аравию. В общем, духи Укока потом изловили и так его отделали! Жена едва выходила…
И примолк, напялив непривычную маску хитреца. В это время из синей лунной дали послышался стук, вроде бы копыт, причем, дробный, будто табун бежит.
– Легки на помине. – шепотом обронил Терехов. – Духи скачут?
Тезка перекинул автомат на грудь и заглушил выдвижную электростанцию. Прожектор погас, в тишине все звуки стали ярче, но лунного света не хватало, чтобы рассмотреть какое-либо движение. Теперь отчетливо слышался стук копыт идущего галопом, одинокого коня, причем звук наплывал прямо по курсу на кунг!
– Конь. – дрогнувшим голосом проговорил Елкин и зачем-то снял автомат с предохранителя.
– Стрелять не вздумай. – предупредил Терехов.
– Нет, это я так. – залепетал тезка. – Сила привычки… Что делать будем? Вдруг выбежит?…
– Ловить, – хмыкнул Андрей. – Если рогов нет…
Андрею показалось, по серой каменистой пустыни уже мелькают короткие тени – луна поднялась высоко…
– А если есть? – спросил Елкин. – Стрелять в крестец?
– Я тебе выстрелю! – пригрозил Терехов. – Стрелок…
– Андрей Саныч, удача на такой охоте раз выпадает…
– На какой охоте?
– Единорожей! Другого случая не будет…
Хотел еще что-то добавить, но в этот миг звук резко оборвался, будто лошадь встали на полном скаку. А так не бывает!…
– Все! Ушла в другое измерение. – серьезно заявил солдат удачи. – В параллельный мир. Вот всегда так…
Пожалуй минуту была мертвая тишина и полная неподвижность теней. Затем послышался одинокий чирикающий бег человека и шорох брезента.
– Вроде, Рубежов. – разочарованно промолвил Елкин и опустил ствол автомата. – Я его бег по звуку узнаю, у него ноги короткие, семенит.
И впрямь скоро заплясала сначала тень бегущего человека, потом и он сам обозначился зеленой фигурой со сверкающим примкнутым штык-ножом. Сержант перешел на шаг и нетерпеливо спросил:
– Ну? Где?!… Лошадь где?
– Не было лошади! – откликнулся Елкин.
– Как – не было? На вас гнал!
– Топот слышали…
Рубежов как-то странно озирался, словно погони опасался, и при это хватался за сердце и отпыхивался.
– Видел, как вас!… Серая в яблоках!… Двести метров от кунга! Сахару дал. Вы тут базарите – она стоит, слушает… Погнал – шагом шла, в зад пихал.
– Каким шагом? – возмутился Елкин. – Галопом скакала, мы же слышали! Потом раз, и пропала.
Расстроенный сержант мрачно выругался, сдернул из-за спины автомат, поискал место, куда поставить и вдруг воткнул штык-ножом в землю.
– Все, надо переводиться с этой долбанной заставы! Или вообще на дембель, досрочно. Завтра же рапорт напишу!
– Это тебе не на дудочке играть. – ехидно заметил рядовой Елкин.
– Да пошел бы ты! – опять ругнулся сержант и повалился на стульчик. – Все, я наслужился. Ведь в прошлом году еще хотел!… Если бы не ты, Елкин-палкин, я бы уже на гражданке был. Все ты! Давай еще на один срок! Дикий гусь… Увезут в психушку и с волчьим билетом выпустят!
– Ты не переживай так, Алик. – ласково заговорил Елкин. – К этому надо привыкнуть, смириться. Существуют вещи, которые мы не можем понять и объяснить…
Тот взорвался:
– Какого хрена?!… Вот так видел! Сахар давал, по холке гладил! Куда делась?!… Все, ты как хочешь, я на дембель. Плевать на выходное пособие, на банки…
– И рог был? – серьезно спросил Елкин.
– В том-то и дело! – чуть ли не со слезами выкрикнул сержант. – В руках держал, щупал!… Самый настоящий рог. И светится еще! Белый такой…
– Тебе парень, и впрямь отдохнуть надо. – сдержанно заметил Терехов. – Где-нибудь в санатории.
– Не верите? Своими глазами!… Глюки, что ли?
– Хуже…
– Нет, я понимаю, обман зрения! Лунный свет! Черти чудятся… Но так реально!
Елкин суетился возле, готов был по голове погладить, как плачущего ребенка.
– Успокойся, утро вечера мудренее. С этим надо переспать… Иди, ложись до утра, а я в дозор.
– Я с этим не один раз спал – не помогает! – обреченно заявил Рубежов. – Не уговаривай. Все решено! Когда-нибудь все равно пришлось бы решать… Но вот скажи мне: куда она делась?!
– В другой мир ушла, в параллельный с нашим. – терпеливо и смиренно определил Елкин.
– Ага! Пришла, погуляла в нашем и дернула! – огрызнулся сержант. – Андрюха, давай вместе рапорта подадим? Пока ты окончательно в другой мир не свалил?
– Мне здесь нравится…
– Как хочешь! Потом спохватишься… Помнишь, что Тимоха говорил? Каков начальник, такова и застава! Здесь все помешанные, Андрюха! Начиная с Лунохода! И кончая Мундусовым. Теперь и я тоже?…
– Луноход, это Репьев? – уточнил Терехов.
– А кто еще? Всю ночь будет рыскать!… Вы наверное слушаете нас и думаете: разговор двух придурков. Верно?
– Пытаюсь понять, что здесь происходит.
– Я вам скажу! Вы попали на заставу сумасшедших! И товарищ капитан Репьев – первый. И пока вы рассудка здесь не потеряли, намекните по дружески, пусть головку полечит.
– Так нельзя, Алька! – обрезал его Елкин. – Замолчи!
– Мне теперь пофиг! Теперь ты иди и паси своих единорогов!
– И пойду! Сегодня ночка подходящая…
Он заскочил в кунг и там, опоясав себя ремнем с подсумками, закинул автомат за плечо и как-то быстро скрылся в лунной мгле, словно ступил за некий занавес. Рубежов запустил электростанцию и закурил.
– Про духов вам уши притирал? – спросил со злой насмешливостью. – Про рогатых коней? На которых шаманка катается? Трехметровая!
– Мы тут всякие темы обсуждали. – уклонился Терехов. – Про шаманку тоже…
– Елкин большой мастер! Наводить мистический ужас. Не слушайте его, с ума сведет. От его бредней уже и мне мерещится…
Андрей вспомнил свою неудачную охоту на лошадей и перерезанный аркан.
– Нет, Андрюха всегда с головой дружил. – Рубежов вроде бы приходил в себя. – Это здесь, под воздействием всеобщего психоза, слегка свихнулся. И мне все время талдычит, искушает, змей… Добыть рог единорога! Озолотится можно… А их в природе быть не должно! Сказки!
– А Мешкову повезло. – серьезно отпарировал Терехов. – Добыл и саудитам продал.
– Вы Мешкова знаете?
– Не знаю, но говорят…
– Елкин нагородил!… Ну где бы Мешков настоящий рог взял? От козерога рог втюхал, вот ему и переломали кости!…
– Кто переломал? Духи?
– Какие духи?! Мужики, которым втюхал…
– Но ведь кто-то ездит на угнанных гнедых жеребцах?
Рубежов прятал насмешливый тон, и делал это неумело.
– Верно, угоняет и катается. Даже имя у этого духа есть – Ланда.
Перед глазами у Терехова встал, замерзающий, покрытый инеем, турист, бормочущий это имя.
– Про Ланду тоже слышал…
– Кто тут про нее не слышал?… Можно сказать, местная достопримечательность. Вторая после принцессы Укока. Но с претензией на первую! Алтайцы ее кара мегиртке зовут, уважительно так, боятся…
– А что это значит?
– Хрен знает, не говорят. А мы Маргариткой прозвали. Навертит себе метровую прическу, нарядится под шаманку и катается. Иногда днем в маске, но голая скачет, в одной своей шапке. В общем, та еще Маргаритка. Дух изображает, сводит мужиков с ума. Представляете, ты ночью, в наряде среди гор, а на тебя голая девица скачет. На единороге!…
– И командира тоже она свела с ума?
– Лунохода?… Так это же его бывшая подруга!
– Подруга Репьева? – изумился Терехов. – Она же, вроде, с туристами сбежала…
– Вторая сбежала. А Ланда на Укоке осталась. Капитан привез ее, когда археологи тот самый курган рыли. Звал ее ландышем…
– Откуда привез?
Рубежов помялся.
– Точно не знаю, где отыскал этот цветок, но вроде на каком-то вернисаже. Она художница, тогда лет двадцать было… Да вон в кунге ее рисунки лежат!
– Это ее рисунки? С уродами?
– А чьи?… Когда-то весь этот кунг в картинах был. Луноход трепетал перед ней, на раскопки к ученым отправлял, стрелять учил, верхом ездить. Почти год возился, жениться хотел…
– И что?…
– Это же застава! Двадцать пять голодных мужиков, и все, как на подбор… У девчонки крышу и снесло, вообразила себя принцессой. И так была с тараканами, художники, они все немного вольтанутые. Объявила, в нее вселился дух откопанной шаманки! Так просто вселился и живет… Угнала командирского коня и стала кататься, дурью маяться. Сначала только в волчьи ночи гоняла вдоль границы, наряды пугала. Потом все лето чуть ли не каждую ночь…
Терехов воспользовался паузой.
– Погоди, но где она живет? Это ведь надо где-то спать, что-то есть…
– Логово есть у Маргаритки, укромное лежбище где-то в горах, говорят, в жерле уснувшего вулкана. Там тепло. Милиция однажды все лето искала, нас привлекали… Даже следов не нашли. И вулканов тут поблизости нету. Есть только заброшенный командный пункт, который Мешков выкупил. У меня подозрение, там она и живет.
– А сейчас-то ищут?
– В том-то и дело! Луноход странный человек, наверное, еще не успокоился. То искать заставляет, то запрещает… Вот этот кунг он целый год возил по плато и ставил, как ловушку для своего ландыша. Говорят, тут даже какие-то космические датчики вмонтированы. Не поймалась! Или не дура, или… У нас вообще есть подозрение, вся это история чей-то хитроумный проект. Из сферы турбизнеса, чтоб с лохов бабки стричь. Места силы показывать, ерунда. А вот скачущий дух принцессы Укока! Да еще на единороге!.. И командир на нем завязан! Сюда иногда такие денежные мешки приезжают! Кто занят в этом бизнесе, все Луноходу отслюнивают. А на что бы он строил дом на берегу Черного моря?
– А как же похмельный синдром? – вспомнил Терехов. – Водкой поят? Мухоморами угощают?
В версию Рубежова этот диагноз никак не укладывался, не знал, чем ответить.
– Кому надо, пусть разбираются. – потерял интерес. – Мне теперь все равно… Выключу эту трещетку! Тишины хочется.
Он заглушил станцию, выдернул автомат из земли, машинально обтер штык и стал подниматься по откидным ступеням кунга.
– Может, и дает пить какой-нибудь заразы. – предположил негромким полушепотом. – Откуда-то похмелье берется? Ведьма же. Рыщет, поди, сегодня… Как вы думаете, могла она пластмассовый рог привязать серой лошади? С подсветкой? На батарейке? И выпустить?
– А зачем? – спросил Андрей.
– Чтоб таких лохов, как мы, с ума сводить!
– Могла, наверное…
Тишина и впрямь обволакивала, луна вошла в зенит и раскалившись до бела, сделала мир неподвижным и безмолвным. Но только на короткое мгновение: сержант уже открыл дверь, когда совсем близко запел волчий хор. Причем, сразу на несколько слаженных голосов, отчего вой напоминал застольное пение подгулявшей компании. Рубежов резко обернулся и замер, держась за ручку двери – то ли заслушался, то ли оцепенел от внутреннего, продирающего ознобом, страха. По крайней мере, Терехов его испытывал, но в следующий миг они оба вздрогнули, ибо волки разом умолкли, и в этом подлунном пространстве закричал человек…
7
Паспортист на встречу опаздывал, о чем известил по телефону, однако это теперь настораживало: общий контекст жизни к вечеру проходил под манией преследования и тотальной подозрительности. Он неожиданно подумал, что вращаясь по кругам добычи документов для Алефтины, совершенно забыл о собственных делах. Так можно было легко самому угодить в розыск, причем, в уголовный: бывшая жена, не получив алименты за следующий месяц, начнет искать встречи, обнаружит, что Терехов пропал и запросто объявит уклонистом. Поставит на уши Газпром, милицию, и хоть на Таймыре вряд ли его скоро достанут, но искать будут, и тут надо каким-то образом обезопасить свое будущее местопребывание, отвести от него внимание всех, кто рано или поздно задаст вопрос:
– Куда подевался Терехов?
Особенно по истечении отпускного месяца и присовокупленного к нему, больничного. Прежде всего хватятся на работе: несмотря на все заслуги, начальство самовольного исчезновения терпеть не станет – капитализм, штука суровая. Лучше заранее оставить заявление, чтоб уволили сразу же, как закончится отпуск. А чтоб Светка не подняла шум, сделать заявку в банке и ежемесячно отчислять какую-то сумму. Алименты окажутся совсем не большими, денег оставалось мало, но у нее не будет формальной причины заявлять его розыск. Конечно же надо предупредить и кое-что приоткрыть Мишке Рыбину, чтобы в случае чего подстраховал. Ему в первую очередь зададут вопрос, зная их отношения. У Терехова он был единственным близким другом, и еще с тех времен, когда учились в топографическом. Но встречались они редко, поскольку Мишка тоже не вылезал из экспедиций, как назло находился сейчас где-то в зоне неустойчивой связи, на звонки не отвечал или не было слышимости, и они алекали, как два глухаря на току, которые поют и не слышал друг друга. Или был где-то в поле, или по своему тупому отношению к технике и привязанности к вещам, носил в кармане допотопный телефон. В любом случае Андрей надеялся его вызвонить, часто набирал номер и ждал, когда Рыбин выплывет в зону стабильного приема и сам его наберет, увидев тучу не отвеченных вызовов. Он уже делал такие попытки, и даже что-то прокричать, продиктовать хотел, но доносилось, как из пустого колодца – бу-бу-бу.
К месту встречи с паспортистом Терехов подъезжать не решился, как положено, оставил машину в переулках и теперь болтался на смежной улице, держа под наблюдением кафе, возле которого договаривались передать фотографии и свидетельство о браке. Занятый мыслями о прикрытии тылов, он не высматривал филеров и даже на какое-то время о них забыл. И вспомнил, когда кто-то незаметно подобрался сзади и чуть ли не в затылок дыхнул:
– А ты не прост, клиент, как показалось…
За спиной очутился паспортист, выглядевший так, будто вышел из ближнего дома за пивом: поношенный спортивный костюмчик и расстегнутые летние туфли на ногах.
– Это правильно, что не торчишь у кафешки. – одобрил он. – Там камер навешали. Снимут пусть и автоматически, но нам это надо?
Иметь дело с профессионалом было приятно, однако Терехов передал бумаги и щелкнул его на камеру телефона.
– На память. – тут же безвинно объяснил он. – И с благодарностью.
Такая перестраховка ему не понравилась, но паспортист ничего не сказал, лишь усмехнулся и глянул на фотографии.
– А что? Красивая женщина. На такой можно и в самом деле жениться.
– Вот я и женился. – проронил Андрей.
Паспортист достал из пакета свидетельство, придирчиво его осмотрел, сверил какие-то тайные знаки на бланке и не скрывая удивления, произнес:
– Смотри-ка, натуральное!… Что и требовалось. Я же тебе делаю не левый паспорт, а чистый. Пошли со мной!
Встречу он назначил продуманно: рядом оказался офис, где делали ксерокопии. Паспортист тут же попросил скопировать документы и неожиданно вернул три фотографии из шести и свидетельство о браке.
– Это тебе, невесте покажешь. Здорово я тебя женил? – засмеялся и махнул рукой. – Утром созвонимся.
Походкой довольного, гуляющего пенсионера он перешел улицу и сел в новенькую черную "тойоту", которая тоже попала в объектив. Сомнений в его надежности у Терехова не возникло, все вроде бы шло гладко и даже с опережением графика, но общий маниакальный фон ничуть не убавился. Он мысленно исключил из списка дел еще один пункт и тут же пополнил его новым, исполнять который в срочном порядке отправился в родной офис Газпрома.
Непосредственный шеф, начальник изыскательского департамента Максим Куренков выслушал его просьбу о последующем, после отпуска, увольнении и сначала никак не выразил своего возмущения.
– Мы с тобой уже договорились. – ковыряя папки с бумагами, тускло проговорил он. – Что за новости?
Еще лет восемь назад они вместе бегали по Ямалу с теодолитами и считались приятелями. Сразу после развода Терехов некоторое время жил у него на даче, где они по вечерам топили камин и много говорили о жизни, любви и супружестве. Куренков был принципиальным холостяком, писал стихи и возле него всегда кружились женщины поэтического склада. Они даже устроили однажды вечер поэзии, на котором грустные девицы читали свои вирши заунывными голосами, за что получали от Куренкова втык. Он терпеть не мог подражательства, обвинял их в идейном плагиате, перечисляя фамилии поэтесс, у которых они воруют. Девицы не обижались, все равно смотрели на него восторженно, однако тайно и восхищенно – на хмурого и не романтичного разведенца Терехова. Это не укрылось от глаз Куренкова, и у них случилась первая размолвка и отчуждение. Потом Максим начал быстрый карьерный рост, позволяло высшее образование, и уже на тонком уровне, как говорят шизотерики, ощутилась барьерная начальственная стенка.
– Рекомендовали врачи. – прошептал Андрей, экономно расходуя возможности голоса. – Полевые работы противопоказаны. Холод, простуда…
– Ты назначен начальником участка. Какие полевые?.. Отдыхай, лечись и выходи.
