Зимний поход

После очистки каналов начали вывозить подготовленную позем на поля. От 300 до 1000 возов на участок, размером, как одна русская десятина (Одна десятина равна 10 925.4 квадратных метра. Примечание автора).

Усман ага имел большое количество земли, поэтому всем его рабам и наёмным дехканам (крестьянам) приходилось работать каждый день до глубокой ночи. Когда не хватало лошадей, Валуев сам впрягался в телегу и тащил её до поля, а затем сбрасывал всю привезённую позем вилами.

– Какой работник! Ты должен быть правоверным, а не христианином! Принимай нашу веру, Кучли Одам! – уговаривал его всё время Усман ага, – будешь хорошо жить! Подумай!

– Ага, я – православный и хочу умереть православным! – отвечал Валуев и крестился.

Участок, предназначенный под сарацинское пшено, надо было перепахивать десять раз, а потом заливать его водой. Усман ага стал даже выделять для своих рабов даже кишмиш и рыбу. Было видно, что он не хотел, чтобы кто-то из них умер от истощения.

После сева что-то, вдруг, загрустил Воробей. Всегда бойкий разговорчивый он ходил теперь задумчивый и хмурый.

– Серёга, ты случайно не захворал? – забеспокоился Валуев.

Воробей молчал, но недели через две во время разговора, перед сном, признался:

– Два года увещевает меня ага, чтобы принял я магометанство. Сопротивлялся я, Фёдор! Вот крест! – он перекрестился, – но уже моченьки терпеть такую жисть нету. Ага обещает меня смотрителем работ сделать, домик и, самое главное, жену подарить. Решил я перейти в магометанство.

Валуева от услышанных слов, как бревном по голове ударили. Лежал он молча, не зная что и сказать.

– А ещё ага поклялся, что через два года сделает он меня вольным человеком.

У Фёдора сердце закипело.

– Как ты, Серёга, веру нашу отцовскую, православную предать можешь? Как? – возмущённо спросил он.

– Хватит мне бобылём столько лет жить! Каждому человеку свои радости полагаются! Тебе Фёдор легко говорить! А ты поживи с моё в Хиве! Опосля и поговорим!

– Отступник ты, Сергей! Отступник! В первое воскресенье Великого Поста в храмах наших совершается особый молебен, именуемый Чин Православия. Главная суть его – это прошение о сохранении церковного мира и об обращении заблудших на путь истины… – с горечью в голосе начал говорить Фёдор.

– Да, отступник! Ну и чаво? Меня жисть так изломала, что…, – перебил его Воробьёв.

– Обрати всех отступивших от Святой Твоей Церкви, сотвори да и противящиеся Твоему Слову обратятся вкупе со всеми верным… начал громко читать молитву Валуев.

– Мы не в церкви! А ты не поп! Не хочу тебя слушать! – Воробей закрыл ладонями уши.

На следующий день Серёга взял все свои пожитки и, не прощаясь, исчез.

– А что я на него серчаю? Слабый духом человек! Слабый! Господи, вразуми его! Поставь его на путь истинный! – негромко произнёс Фёдор.

Его жизнь в плену продолжалась. Дни, наполненные тяжёлой работой, были похожи один на другой. Ночами Валуеву снилась служба в церкви: пение хора, лики Святых на старых, потемневших от времени иконах… Часто он просыпался с лицом мокрым от слёз…

Теперь Валуев ужинал с персами. Особенно ему нравился рыжий, которого звали Рузи. Был он грамотным, даже учился в медресе. Они степенно беседовали о религии, природе и нравах людей в Персии и России. Двое других: Хабир и Нариман были неграмотными забитыми крестьянами. Они с восхищением слушали их речи. Фёдор уже довольно легко мог выражать свои мысли на персидском языке, который как он потом узнал, назывался фарси.

Месяца через два неожиданно появился Воробей. Он сел перед конурой и молчал.

– Серёга, я на тебя не обижаюсь, хотя ты и отступник. Жизнь тебя просто измытарила. Не каждому дано выдержать испытания, которые посылает нам Господь. Я сейчас костерок разведу, чаю попьём. Вот смотри, что мне ага подарил, – Валуев показал старый бронзовый чайник, – хивинцы сказывают, что в нём самый вкусный чай получается.

– Да, вкусный! – согласился Воробей, – и халат у тебя другой. Ага подарил?

– Да! – подтвердил Фёдор.

Потом они долго и обстоятельно пили чай и разговаривали о погоде, урожаях. Воробей ничего не сказал о себе, а Валуев его и не спрашивал, чтобы ненароком не обидеть.

Прошёл ещё год, а может и больше. Фёдор уже и счёт месяцам потерял. В его жизни ничего не менялось. Работа с утра до ночи, а потом сон в конуре, где его кусали блохи. Дружба с персами продолжалась. Валуев очень много узнал об их стране и говорил уже на фарси почти без акцента, чему Рузи очень удивлялся.

– Я таких способных к иностранным языкам людей ещё никогда не встречал. Бог наградил тебя Фёдор не только силой, но и необыкновенным талантом. Пророк Мухамад сказал «Не осуждай и не укоряй Аллаха в том, что он предопределил тебе».

– А я моего Господа ни в чём не укоряю. Хивинский плен – это его для меня испытание, – согласился с ним Валуев.

Иногда заходил Воробей. Всегда с гостинцами: рыбу принесёт или мешочек кишмиша, иногда урюка, или сладчайшую дыню.

И снова наступила весна…Чистка каналов, затем вывоз поземи на поля. Как-то уже поздней ночью, поужинав лепёшкой с чаем, Фёдор помолился перед сном, воздав Господу благодарность за прожитый день.

А затем, прежде чем залезть в свою конуру, посмотрел Валуев на небо и вздрогнул. Над полем зависла звезда двухвостая. И, не двигаясь, застыла на одном месте. «Знак это? Знак! Ну какой только?» – перекрестился Фёдор.

А через неделю, возле базара, нашёл он тиллу – большую золотую монету. Это было целое сокровище! «Вот это Господь мне точно знак подаёт!» – понял Валуев.

Когда в гости к нему пришёл Воробей, то Фёдор нагнулся к его уху и прошептал:

– Серёга, я решил сбечь из плена! Господь меня на это благословляет!

– Ты чаво, землячок?! – в ужасе отшатнулся от него Воробей, – поймают тебя и за ухо гвоздём к стене прибьют! Будешь так стоять долго! Или взрежут тебе пятки на ногах и набьют раны рубленым конским волосом! Останешься на всю жизнь калекой! Ты, Фёдор, об этом даже не помышляй!

– Дурак ты, Серёга! Мне Господь знак дал! Понял? Мне бы только сапоги добыть. Поможешь? – спросил Валуев.

– Помогу, Фёдор! Ты уж только, когда тебя спымают и снова сюда приведут, меня не предай!

– Не предам! Вот тебе крест! – Валуев осенил себя крестным знамением.

Через несколько дней Воробей притащил Фёдору старые, но ещё крепкие остроносые сапоги на высоком каблуке и большую баклажку для воды.

– Ты хоть предупреди меня, когда уходить будешь! Попрощаемся! – попросил Сергей.

Валуев промолчал.

Он смолол всё зерно, которое у него было и напёк две дюжины лепёшек. Стащил несколько сладких луковиц из хозяйского мешка. «Прости меня, Господи, за воровство невольное!» – сгорая от стыда, перекрестился он. Зашил в подол халата крест свой нательный и золотую тиллу. Заполнил баклажку и чайник водой, соорудил из мешка котомку и одной тёмной ночью ушёл из дома Усман аги. Переплыл на левый берег реки Аму и зашагал на юг. Ведь он знал, что все русские беглецы идут на север или запад. На юг убегают только персы. Фёдор решил добраться до Персии, но для этого ему надо было преодолеть пустыню, где кочуют туркменцы, которые признают себя вассалами хивинского хана. Ни жара, ни скорпионы и ни ядовитые змеи не пугали его. Валуев опасался именно туркменцев. Шёл он только ночами, а утром зарывался в горячий песок и спал. Несколько раз, совсем рядом, он слышал топот конских копыт и ржание лошадей. Питался лепёшками с луком, которые запивал несколькими глотками воды. Ночами было холодно, а днём, особенно под слоем песка, Валуев задыхался от жары. Сначала закончился лук, потом лепёшки и вода. Два дня Фёдор не пил и не ел.

В горле у него было сухо, голова кружилась, колени не сгибались.»

Богородица Царица Небес, смиренно прошу тебя прикоснуться животворящей рукой Твоей к моей жизни… Дай сил пройти все испытания и мучения, не сломившись…», читал он про себя молитву. Говорить Фёдор уже не мог: его язык распух и камнем застрял во рту.

При свете яркой луны Валуев увидел горы. Он шёл прямо к ним. «Если есть горы, то должна быть и речка. Рузи мне так рассказывал о Персии». Из трещин в его губах стала сочиться кровь, а глаза закрывались сами от смертельной усталости. Валуеву хотелось лечь на песок и не двигаться. Силы у него иссякли… Вдруг лёгкий ветерок донёс до Фёдора запах свежести. «Там вода! Вода!» – Валуев стиснул зубы, ладони сжал в кулак и ускорил шаг.

Вскоре он явно слышал журчание воды. Оно усиливалось с каждым шагом. А вот и река… Валуев спустился к ней и упал в воду. Пил… пил… пил. Умывался, затем разделся и выкупался в очень холодной воде. Сначала полегчало, но затем его стало тошнить, и Фёдор вырвал всё выпитую воду. «Брюхо не приняло. Надо было помаленьку, а я дорвался».

Светало. Валуев спрятался в расщелине и попытался заснуть, но не смог. Его трясло от холода. «Огонь надо развести, но нельзя! Буду ждать, покуда солнышко взойдёт да и согреет меня».

Неожиданно послышались громкие голоса. Фёдор замер. Оказалось, что он находился над тропой. По ней проезжали несколько человек на ослах. Одеты они были не как хивинцы или туркменцы. На головах – белые тюрбаны, широкие свободные штаны и длинные толстые рубахи. Валуев прислушался. «На фарси говорят! Персы! Дошёл я! Дошёл! Господь наш Бог, преклоняемся перед тобой в словах благодарности! Ты – Отец наш, Создатель всего живого, а мы рабы твои! Говорим спасибо Тебе за…», – принялся он неистово молиться.

Потом Фёдор выкинул свою тюбетейку в реку, снял с себя халат и спрятал его в котомку. Из утиральника (полотенца) соорудил тюрбан на голове. Осмотрел себя и остался доволен: «Ничем от персов, которых я видел на тропе не отличаюсь: длинная рубаха, широкие штаны. Тюрбан. А что лицо русское да глаза голубые, так у персов таких мужиков очень много. Мне же об этом Рузи много раз сказывал. В персидской земли люди разных обличий живут».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.