Дорогой г-н продюсер

Елене Сергеевне давно так хорошо и спокойно не работалось. Под пенье птиц – «У северных народов бытует мнение, что шамана уносят служившие ему духи или Мать-Хищная-Птица. В шаманской традиции очень распространена идея души как птицы. „После смерти душа шамана превращается в птицу“, – говорят они»2, – и в шелесте девичьего винограда, который все плотнее окутывал дом, книга выстраивалась как будто сама. И память тоже оживала. Елена Сергеевна почти перестала готовить – жила на перекусах; кухню не то чтобы избегала, но разлюбила там находиться. Заходила только умыться, сделать кофе и взять что-нибудь из холодильника. «Ничего, – говорила себе, – после сороковин пройдет».

Василий приезжал раз в две недели. Этот тонкий, как стебелек, невысокий, конечно же, очкарик – типичный подвид «червь книжный» – был не только одержим историей, но и имел все задатки будущего ученого. Его ум не только запоминал, но и обладал способностью структурировать и выстраивать схемы, находить параллели и связи в событиях и их последствиях. «Вот мой наследник», – думала она, читая его рефераты. Приезжал утром. Елена Сергеевна его по-матерински кормила «вторым завтраком», подозревая, что он же и первый. До обеда работали, потом он чисто по-детски спрашивал, можно ли «покататься» на газонокосилке. Было смешно и радостно, сидя на крыльце, смотреть, как он выкатывает мини-трактор, как заводит его и с совершенно детским восторгом накручивает круги сначала по поляне перед домом, потом выше, на пригорке, лавируя между яблонь, и дальше – вдоль Колиного забора, кустов малины и смородины. Раскрасневшийся, даже запыхавшийся, как будто не трактор гонял, а на коне скакал, он заводил машину в «стойло». Уже зная ритуал, обтирал колеса и колпаки ножей от травяной трухи, закатывал машинку в сарай. Выходил из него с граблями-веером и широкой снеговой лопатой – собирать скошенную траву. Елена Сергеевна вставала с крыльца, брала в руки большой пластиковый мешок и шла немного позади юноши. Он сгребал траву, поддевал ее на лопату и, обязательно улыбаясь, глядя ей в лицо, закидывал очередную порцию травы в мешок. «Ах, если бы только он мне не то что в сыновья – во внуки б не годился…», – как-то раз проскользнуло в голове. Она уходила с наполовину полным мешком к могиле мужа, ссыпала скошенную траву на холм и возвращалась за следующей порцией. После работы пили чай, и Елена Сергеевна набирала ему в первые приезды банку клубники, потом черной смородины, позже малины. Отвозила его обратно на вокзал. Ни разу не провожала до поезда. Просто подвозила и все.

*

Постепенно и день, и птичий гомон пошли на убыль. Ночью, если выйти в сад, было очень тихо: ни ежиков, ни других ночных зверюшек, даже далекого собачьего лая не было слышно. В темноте светились нежно-зеленые шарики яблок.

Как-то в конце июля, когда она на кухне сбивала в блендере черную смородину с сахаром (вот идиотская привычка – и есть некому, и не заготавливать нельзя), к ней с крыльца постучался Коля. Как-то официально, одет в форму и при фуражке.

– Чё, Сергеевна, так и сидите соломенной вдовой? При слове «вдовой» она неуютно повела плечами.

– Почему «вдовой»? Вот – заготовки делаю. Петрович приболел там, в Израиле, дочка его на обследование положила. Медицина у них хорошая. Пусть немного за отцом присмотрит. Поправится – вернется. Вот, я и витамины ему готовлю, – как-то в несвойственной ей манере вдруг засуетилась, вроде как оправдываясь.

– Ну что вы, Сергеевна! Я совсем не это имел в виду. Просто так. Смотрю: вы тут все одна да одна. Помощь не нужна?

– Спасибо, Коля. Меня студенты-аспиранты навещают, они и помогают.

– А, вот и хорошо. Вы не подумайте. Это я не то что по долгу службы, а так, по-соседски, дай, думаю, проведаю.

– Конечно, конечно. К таким соседям, как мы, еще пуще надо прислушиваться. Шумных-то и так слышно, а мы помрем по-тихому – никто и не заметит.

– Типун вам на язык, Сергеевна. «Помрем» – скажете тоже… Ну, я пошел, – и уже с крыльца хозяйским крестьянским взглядом окинул ее сад. – Хорошо у вас. Цветов много. У нас цветы не приживаются. Если куры их еще в семенах не выклюют, то коза сожрет. Очень она у нас цветочки любит.

Проводив Колю до калитки, Елена Сергеевна прошлась в другой конца участка. «Да, цветы в этом году удались как никогда», – подумала, закуривая и любуясь на строй левкоев и летних георгинов, выстроившихся в карауле вдоль дорожки от дома к туалету. Поздоровалась с могилой мужа. Проверила тыквы. Все они: маленькие приплюснутые тыковки сорта «Лечебная» – на вкус она их так и не попробовала, выращивала для красоты – так уютно смотрелись зимой на блюде вперемешку с шишками и мандаринами на веточках. Продолговатые полосатые тыквы «Грибовская кустовая 189» (интересно, кто им названия придумывает) она выращивала исключительно для готовки с пшенной кашей. Гордость же овощевода – большие рыжие, слегка сплющенные тыквы «Сладкий пирог» (она так и не освоила американское лакомство «тыквенный пирог», но научилась делать из нее маленькие кексы) – в этом году тоже, как и цветы, превзошли себя. Раньше, когда ЕГО внуки были еще детьми, самую большую выращивала почти до морозов, до конца сентября, и везла им в подарок на Хэллоуин, а теперь, соблюдая традицию, возила в университет – своим студентам. Проверка показала, что все тыквы отлично и весело растут, наливаются силой. Регулярная подкормка свежескошенной травой им явно на пользу.

*

Первые признаки наступающей осени проявились в смене цвета света. Он стал днем каким-то слишком прозрачным: ни пылинки, ни мошки в нем уже не плясали, а по утрам, наоборот, потянулись туманы. Шатер девичьего винограда, закрывающий полдома, тоже резко изменился в цвете: в его зелень, как седина, начали вплетаться оттенки розового. Еще немного – и он превратится в красно-бордовый. Листья с яблонь начали облетать, и спелые плоды антоновки и белого налива на оголенных ветках светились в темноте ярче звезд.

В университете уже шли занятия, но ее аспиранты вернутся не раньше октября. Пора собираться. Книга закончена. Учебный план почти написан. Жизнь, кажется, налаживается. Оказалось, что в одиночестве много положительного. Глупости все говорят: «Как в старости одному? Кто стакан воды поднесет?» Да кому он нужен, этот стакан воды? Покой и воля – как сказал классик.

Елена Сергеевна собирала в саду яблоки-падалицу – из них, если обрезать «ушибы» и слегка уварить с обжаренным луком и мускатным орехом, получается отличный яблочный соус к мясу. Она набрала целую кастрюлю и уже собралась нести ее в дом, когда над калиткой снова возникла голова Коли, и снова в фуражке. Она как была с кастрюлей в руках, так и пошла ему навстречу. Очень удивилась тому, что у него в руках тоже была кастрюля. Даже не кастрюля, а бак типа бельевого – на два ведра. Так они и повстречались – каждый со своей ношей, и рассмеялись, заглядывая в поклажу друг другу. У Коли в баке плескались огромные карпы и парочка щук.

– Вот, Сергеевна, выбирай, у браконьеров отобрали. Самый маленький, думаю, кило на шесть тянет.

– Господи! Коля, а чего же назад в воду-то не выпустили?

– Так мы ж их машину уже на дороге в Москву зацепили. Пока до реки доедем, пока то да се. Сети конфисковали. Ребята в отделение поехали протоколы составлять, а я вот распределяю экспроприированное. Их же в камеру вещдоков не поместишь.

– Ой, Коля. Спасибо, не откажусь, – в голове начали прокручиваться рыбные рецепты, – Коль, а можно я щуку возьму. Сто лет свежей рыбы не ела, а щуку я уже и не помню, когда видела живой. Зафарширую или котлетки сделаю. М-м-м, прямо слюнки потекли. Со сметанным соусом, с укропом.

– С укропом – это хорошо… Сергеевна, я все спросить хочу: а чё это с вашего участка чем-то гнилым последнее время тянет, не замечала?

– Да нет, не замечала, – пожала она плечами, – у меня вообще как-то последнее время с обонянием плохо: то ли возраст, то ли побочный эффект от лекарств. Вот в Москву вернусь, схожу к врачу – проверюсь.

– Я сам толком не понял: то ли от тебя, то ли с птицефермы, когда ветер меняется. Ну да ладно, разберемся. Несите таз или что там у вас есть, я вам ужин выловлю. Она отнесла свою кастрюлю яблок на кухню и вернулась с тем самым ведром, что три месяца назад принимало участие в похоронах Петровича.

– Вот, давай ее сюда.

– Петрович-то как? На поправку не пошел? – «Вот он, следак. Как мысли читает, – подумала она, – профессионал…»

– Вроде идет. Скоро вернется, да я думаю его уже в Москве оставить. Ему сейчас нагрузки запрещены, а на даче, сам знаешь – то одно, то другое.

– Да. Работа на земле молодому-здоровому иной раз не под силу, а в вашем возрасте и подавно. А продавать не собираетесь?

– Вроде пока не думали. А у тебя покупатель есть?

– А я б сам купил. Генка жениться собрался, у него гёрлфренд, или как там у них теперь называется, беременная двойней. Вот, думают после родов расписаться, а жить-то где? У них же теперь как? Сначала дети, потом все остальное, а мозги в последнюю очередь, если вообще заходят. Мы с матерью думали пристройку к дому сделать, а куда? Справа гараж, слева узко. Сзади только-только все вскопали – и у себя, и на самозахвате – огороды объединили, смородину с крыжовником посадили. И опять же у нас с матерью на шее сидеть будут, а так вроде и рядом, и сами по себе. А вы… Вы ж сами видите: и болячки вас стали доставать, и сил на содержание дома всё меньше. Если надумаете, я бы помог найти что-нибудь более приспособленное. У нас тут много «недостроя». Участок поменьше, и домик чтоб с отоплением и санузлом. Что вы, ей богу! Двадцать первый век на дворе, а у вас вон, – он театрально, от груди, выбросил руку в сторону «скворечни», – до сих пор удобства во дворе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Цитата из сайта: https://funeralportal.ru/library/1182/12493.html

2

Цитата из сайта: https://funeralportal.ru/library/1182/12493.html