Крамер против Крамера

Гребя обратно к причалу, Джоанна увидела, что муж с сыном стоят у кромки воды и ловят мелких рыбешек в привязанную веревкой молочную бутылку с кусочками хлеба. Они даже не заметили ее отсутствия.

– Я сегодня ходила к Джею Уолтеру.

– Да?

– Напомнить о себе, узнать насчет работы.

– И что?

– Пока ничего.

– Этого следовало ожидать. Времена тяжелые. Я же тебе говорил, что мне урезали зарплату.

– Но они будут иметь меня в виду.

– Джоанна!

– Что ты бесишься?

– Давай подсчитаем. Сколько ты там зарабатывала? Сто семьдесят пять в неделю? Чистыми получается примерно сто тридцать. Почем сейчас домработницы?

– Сотня.

– Если повезет. Остается тридцать долларов. Двадцатка на ланчи, проезд и кофе. Твой доход составит десять долларов в неделю. А еще надо покупать одежду, в которой не стыдно прийти в офис – хотя бы одну блузку или юбку в месяц. Не хватает.

– Дело не в деньгах.

– В них тоже. Слишком накладно.

– Мне нужна работа.

– А ребенку нужна мать. Черт, Джоанна, потерпи еще пару лет! Ты хочешь испортить ему детство?

В остальных вопросах Тед проявлял гибкость – даже большую, чем другие отцы семейств. Он гулял с Билли в парке, иногда готовил еду – что-нибудь незатейливое, из холостяцкой жизни. Тед уделял ребенку и домашним делам значительно больше времени, чем его собственный отец и мужчины того поколения. Но когда дело касалось трудоустройства жены, он был, по выражению Билли, упрямее Фреда Флинтстоуна.

Стоило Джоанне заикнуться о работе, как он переводил разговор на другое.

– Давай лучше забацаем второго ребенка?

– Я ложусь спать. Начинай без меня.

Джоанна планировала хозяйство, ездила за покупками, готовила еду, покупала одежду, водила Билли в садик и бог весть куда еще. Играла в теннис. Время шло, хоть и медленно. Ей исполнилось тридцать два, а Билли шел четвертый год. Больше всего она любила сына, когда тот спокойно засыпал и не морочил голову из-за неправильного арахисового масла.

Пытаясь разобраться в себе, она выискивала в журналах статьи о подобных проблемах. Я не чудовище. Сидеть дома с ребенком тяжело и утомительно, и не для меня одной. Живя в центре Нью-Йорка, они с Тельмой и Эми оставались провинциальными клушами, которые общаются на площадке и смотрят, как растут их дети, а потом идут пить чай и готовить бараньи отбивные мужьям.

Тед знал, что Джоанна не смирилась, и искренне верил, что помогает жене, взяв на себя часть домашних дел. Он обсуждал это со своим приятелем Марвом из «Ньюсуик», который сказал, что у него в семье тоже не все гладко, как и у всех знакомых. Марв с женой решили переехать за город – начать все сначала. Глава рекламного отдела Джим О’Коннор, продержавшийся в браке двадцать пять лет, гуру семейной жизни, от которого уже в полдень разило виски, задумчиво изрек:

– Женщина есть женщина.

Тед с Джоанной почти не ссорились. Просто в отношениях появился холодок. Она порой злилась, отказывалась от секса под предлогом усталости, он отвечал той же монетой. У остальных дела обстояли не лучше. Как-то он позвал на ланч стоматолога Чарли – они впервые встретились без жен и говорили не о детях. Тед признался, что у них с Джоанной не ладится. Чарли понимающе кивнул. Стоматологи – уважаемые люди, достойные доверия. Чарли выдал рецепт: он уже два года трахает свою медсестру – прямо в зубоврачебном кресле. Временные пломбы – временные чувства…

На этом фоне их брак выглядел ничем не хуже других. Наверное, это моя вина, что она отдалилась, размышлял Тед, у меня постоянно одна работа на уме. Джоанна по-прежнему красавица. Нам нужен второй ребенок. Это нас сблизит, как рождение Билли. Лучше не тянуть. Я, Джоанна, Билли и еще одно чудесное маленькое существо. Тед уже представлял себе большую крепкую семью, как на рекламной картинке. Первые несколько лет были трудными, однако со временем станет легче, у них ведь уже есть опыт. Через пару лет малыши подрастут, и у него будет потрясающая семья: очаровательная жена, прелестные детишки. Он создаст идеальный мир, свою вселенную, в которой все будет вращаться вокруг него – мужа, отца. Эта выстроенная собственными руками империя позволит ему забыть о собственной непривлекательности, о неодобрении родителей, о долгих годах, когда он искал свое место.

Тед обманывал себя, строя замки из песка.

– И скатерть с Чарли Брауном.

– Да, Билли.

– И шляпы, как у Ким. У всех клоунские, а у меня – королевская.

– Хорошо.

– Запиши, мамочка, чтобы не забыть.

– Есть. Скатерть с Чарли Брауном, шляпы.

– У меня – королевская.

– Да, я записала. Видишь букву «ка»? Это и есть «королевская».

– А торт будет?

– Конечно. Он уже в списке.

– Покажи. На какую он букву?

– Вот. На «тэ».

– С Микки-Маусом?

– Не знаю, делают ли в «Баскин Роббинс» торты с Микки-Маусом.

– Пожалуйста, мам! Я люблю Микки-Мауса. Он мой самый любимый.

– Я спрошу. Если нет, попытаем счастья в «Карвел». А может, лучше Дональд Дак?

– Он хороший, но Микки-Мауса я люблю больше.

– Я уже слышала.

– Мне будет четыре года, мам. Правда, я уже совсем большой?

На праздник должны были прийти друзья Билли по садику – целая цирковая труппа. Билли ходил на их дни рождения, а теперь они придут к нему. Джоанна с сыном обсуждали меню. По мнению Билли, фантастическая вечеринка не могла обойтись без пиццы, лимонада и торта из мороженого. Торт с Микки-Маусом заказали в кондитерской «Карвел», Джоанна нашла крошечные корзиночки для малюсеньких конфеток (однажды на работе ей пришлось организовывать торжественный ужин для сотни директоров и их жен в «Радужном зале»). Она купила совсем большому мальчику подарок от папы с мамой – гигантский конструктор «Тинкер Той», нашла скатерть и одноразовые тарелки с Чарли Брауном, и в одно прекрасное апрельское воскресенье к ним ворвался десяток малявок, которые в считаные минуты перевернули вверх тормашками весь дом. Тед стоял наготове с тряпкой. Все прошло гладко, если не считать, что малышка Мими Аронсон забыла упомянуть о своей аллергии на шоколад и покрылась пятнами. Вместе с ней пошла пятнами Джоанна Крамер.

– Тед, давай ты поиграешь с машинкой в другой раз. Мы убираем.

– Я просто посмотрел. Что ты психуешь?

– Одиннадцать часов. Я спать хочу.

– Ложись, я сам закончу.

– Нет, ты не умеешь убирать.

– Ну, я же не уборщица.

– Конечно, для этого есть я.

– Джоанна, подумай о хорошем. Праздник прошел замечательно.

– Еще бы, я с ног сбилась.

– Послушай…

– Думаешь, все это появилось по мановению волшебной палочки? Корзиночки и тарелки с Чарли Брауном? Я убила на этот гребаный праздник три дня!

– Билли в восторге.

– Ну да, он получил свой торт с Микки-Маусом.

– Джоанна…

– У меня прекрасно получается устраивать детские вечеринки. Восхитительные праздники для детей.

– Пойдем спать.

– Конечно, а весь этот бардак подождет до утра. Я завтра уберу.

Они молча уснули. Ночью Джоанна встала и пошла в детскую, где спал Билли со своей «компашкой»: плюшевым медвежонком, собачкой и тряпичным Энди. Комната была завалена трофеями: коробка с конструктором, домино, разноцветный грузовик, ознаменовавший четырехлетие боулинг. Джоанне захотелось разбудить сына и сказать: «Билли, Билли, пусть тебе будет не четыре, а всего один годик, и мы начнем сначала. Будем играть в разные игры и веселиться, а не кричать и ссориться. Я стану доброй, любящей мамой, которая тискает и целует своего ребенка при любой возможности. Ты будешь держать меня за руку на улице, как настоящий мужчина, и сможешь говорить со мной обо всем на свете. Не обещаю стать идеальной матерью, их не бывает, но я перестану злиться, а постараюсь любить тебя. Если бы мы могли начать все сначала, Билли!» Но она ушла на кухню, чтобы не разбудить его своим плачем.

Джоанна уверяла себя, что не создана для материнства. Злясь или раздражаясь на сына, что было неизбежно, как с любым четырехлеткой, она вновь и вновь убеждалась, что не любит своего ребенка, и он ее тоже. Она копила обиды на Теда. Стоило мужу совершить какой-либо промах – например, оставить рубашку на стуле, она вспоминала, что он вырос в Бронксе. Только и знает, что говорить о работе, сексист проклятый. Все домашние дела на мне! Возомнил, что помогает! Каждое дело: уборку, приготовление еды, поход за продуктами – она воспринимала как личное оскорбление. Вечеринки с друзьями – опять наша очередь! – все на ее плечах. Составить список, купить продукты, приготовить закуски. Тед, как всегда, отвечал за напитки – большое дело! Билли просыпается среди ночи и просит сока, а Тед дрыхнет без задних ног! Появившаяся на нервной почве сыпь уже не проходила, и Джоанна лежала ночью без сна, расчесывая себя до крови.

Тед смотрел на все по-другому.

– Подумать только, как мало я помогал тебе раньше, – говорил он. – Теперь я понимаю, как трудно быть матерью, и буду помогать еще больше. Тяжело, конечно, но дети – это такое счастье. Помнишь тот невероятный момент, когда ты рожала Билли, а я тебя обнимал?

– Да?

– Конечно, я держал тебя в объятиях, а ты тужилась!

– Правда? Я даже не помню, был ли ты там.

Теда это не смутило.

– Джоанна, этот ребенок – лучшее, что у нас получилось.

– Да. Тед, ты хороший отец.

Она действительно так считала. Но еще один ребенок? Нет, ни за что! Даже подумать страшно. И так все тело зудит.

Сначала Джоанна хотела оставить записку. Не спеша все обдумать и написать. Или напечатать? Машинописный шрифт разборчивее. Нет, лучше от руки. Поразмыслив, она решила, что проще всего уже после ухода отправить письмо без обратного адреса. Но потом все-таки подумала, что это нечестно.

Билли со своей компашкой уснул. Они с Тедом начали убирать со стола после очередной вечеринки с гамбургерами, тридцатой за год.

– Тед, я ухожу от тебя.

– Что?

– Я здесь задыхаюсь.

– Извини, я не расслышал.

– Я сказала, что ухожу.

– Не понял.

– Разумеется, ты не понял. Начну сначала. Тед, я от тебя ухожу. Теперь понял?

– Это шутка такая?

– Ха-ха.

– Что с тобой, Джоанна?

– Нашему браку конец.

– Я тебе не верю.

– Придется поверить.

– Мы недавно говорили о втором ребенке.

– Ты говорил.

– Джоанна, у нас есть трудности. Но они бывают у всех.

– Все меня не интересуют.

– Мы не так уж много ссоримся.

– У нас нет ничего общего. Кроме счетов, вечеринок и иногда постели.

– Я не понимаю.

– Не беда.

– Да что с тобой? Господи, что я сделал?

– Женщина должна быть личностью.

– Ну да, и что?

– Я задыхаюсь. Мне надо уйти.

– Это безумие. Я не согласен.

– Да что ты?

– Я тебя не отпущу.

– Правда? Через пять минут меня здесь не будет.

– Это невозможно, Джоанна. Так не делается.

– Почему же?

– Нужно что-то предпринять. С кем-то посоветоваться.

– Знаю я их советы. Все эти советчики – жалкие неудачники, которые и в своей жизни разобраться не могут.

– Да что ты такое говоришь?

– Что слышал. Я должна уйти. И уйду.

– Джоанна…

– Феминистки будут мне аплодировать.

– Какие еще феминистки?

– Я ухожу, Тед.

– Куда, черт возьми?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Это не имеет значения.

– Как это?

– Очень просто. До тебя когда-нибудь дойдет?

– Джоанна, я слышал, что так бывает. Но не могу поверить, что это происходит с нами. Нельзя вот так просто взять и уйти!

– Какая разница, как я уйду? Надо было оставить записку.

– Мы что, в третьем классе? Ты решила порвать с мальчишкой, писавшим тебе валентинки?.. Мы – семья!

– Я не люблю тебя, Тед. Я ненавижу свою жизнь. Ненавижу этот дом. Я постоянно в таком напряжении, что у меня мозги взрываются.

– Джоанна…

– Я не намерена оставаться здесь ни дня, ни минуты!

– Я кого-нибудь найду. Консультанта по браку, психолога. Должен быть какой-то выход.

– Ты меня не слышишь, Тед. И никогда не слышал. Я ухожу. Уже ушла.

– Ну да, я порой уделяю слишком много времени работе, извини…

– Это здесь ни при чем. Дело не в тебе, а во мне. Я больше не могу так жить. Я должна найти себя.

– То есть? Как ты это сделаешь? Мне уйти? У тебя кто-то есть? Он переедет сюда?

– Ты так ничего и не понял.

– Ну, ты ведь все продумала. Что нам делать, черт побери?

– Я просто возьму свой чемодан, он уже упакован, сниму две тысячи долларов с нашего общего счета и уеду.

– Уедешь? А как же Билли? Его вещи ты тоже собрала?

Ее голос впервые за все время дрогнул.

– Нет… Билли останется здесь. Без меня ему будет лучше…

– Господи, Джоанна!

Она молча вынесла из спальни чемодан и спортивную сумку и вышла из квартиры. Тед стоял неподвижно, потрясенно глядя ей вслед. Он всерьез верил, что жена вернется от силы через час.

Глава пятая

Он уснул около пяти утра, поняв, что не дождется ни поворота ключа в двери, ни телефонного звонка с извинениями: прости, я тебя люблю.

В четверть восьмого он услышал голоса в доме. Джоанна?! Нет, Бэтмен и Робин. Будильник Билли закричал голосами неунывающего дуэта: «За нами опять прислали, Бэтмен? Да, Робин, надо разбудить наших друзей».

Господи, с чего начинать? Что сказать Билли?

– А где мамочка?

Не успел глаза открыть, а уже подавай ему мамочку!

– Понимаешь, мы вечером немного поссорились…

Вообще-то, мы не ссорились.

– И мама решила уехать ненадолго, чтобы как следует позлиться. Вот ты, бывает, рассердишься, хлопнешь дверью и не хочешь, чтобы кто-то заходил к тебе в комнату.

– Да, я рассердился, когда мамочка не давала мне пирожное.

– Ага.

– Хлопнул дверью и не пускал ее в комнату.

– Ну, вот и у нас так. Мамочка разозлилась на папочку и захотела побыть одна.

– А-а.

– Так что в садик отведу тебя я.

– А когда мама вернется?

– Не знаю.

– А она заберет меня из садика?

Проснулся минуту назад, а все уже так сложно.

– Я заберу, или Тельма.

Он помог Билли одеться, кое-как накормил завтраком и отвел в садик. «Котятки» шли сегодня в цирк, так что Билли моментально забыл о семейных неурядицах и радовался жизни, как всякий порядочный укротитель львов. Тед не знал, что делать: ждать у телефона, идти на работу, звонить в полицию, искать няню на вторую половину дня? Меня бросила жена. Бред какой-то.

Он не умел врать. Никогда не сказывался больным на работе, чтобы продлить выходные. Он считал, что врать – это плохо, и даже сейчас, зная, что не может пойти на работу, не хотел обманывать. Как быть? Нельзя же позвонить и сказать, что от тебя ушла жена, как будто подхватил простуду. Он позвонил секретарше и попросил передать боссу, что неважно себя чувствует.

– Что случилось? – спросила она.

– Сам не пойму. – Чистая правда.

У него не поворачивался язык сказать секретарше, что заболел, но он обманывал себя, что ничего страшного не случилось.

Затем он позвонил Тельме: попросил забрать Билли из сада вместе с Ким и оставить у себя до вечера.

– Хорошо, – сказала она, – а что случилось?

– Потом объясню.

Теперь он был свободен до семи вечера: надо дождаться прихода Джоанны и помириться.

После этого следовало позвонить закадычному другу. «Слушай, дружище. У меня тут такое… ты не поверишь…» Однако звонить было некому. Тед внезапно понял, что после женитьбы у него не осталось друзей – только приятели. Стоматолога Чарли его проблемы не интересовали, тот с гордостью рассказывал, что изменяет жене с медсестрой прямо на работе. Марв тоже не поймет. С Дэном он виделся только на футболе, и самой важной темой, которую они обсуждали, были сильные и слабые стороны внутренней линии защиты «Джайентс». С Ларри, который купил новую машину и продолжал катать девчонок по курортным городкам, его пути разошлись. Со старшим братом, который жил в Чикаго и сколотил состояние на торговле спиртными напитками, Тед почти не общался; бывая по делам в Нью-Йорке, Ральф приглашал его скоротать вечер за кружкой пива и обсудить подарки родителям на годовщину свадьбы, чтобы не вышло накладки. Он не поддерживал связи ни с друзьями детства, ни с однокашниками, ни с бывшими коллегами. Вокруг жили семейные пары, и общались они семьями.

Тед все-таки позвонил Ларри, который работал в агентстве недвижимости.

– Тед, дружище! Как дела?

– Ну, честно говоря, не очень. Представляешь, Джоанна меня бросила. Ушла. И ребенка оставила.

– Почему?

– Понятия не имею.

– И что ты собираешься делать?

– Еще не решил.

– А где она?

– Не знаю.

– Просто взяла и ушла?

– Да, ни с того ни с сего.

– У нее кто-то есть?

– Думаю, нет. Феминистки ей аплодировали бы.

– Что-что?

– Она так сказала.

– Оставила тебя с ребенком? Что же ты будешь делать?

– Не знаю.

– Чем тебе помочь? Приехать?

– Я позвоню, если что. Спасибо, Ларри.

Беседа ни к чему не привела, но он хотя бы снял часть груза с души. От эмоциональной и физической усталости Тед провалился в сон и проснулся лишь через несколько часов. Рывком сел на кровати. От меня ушла жена. Оставила меня с ребенком. Надо как-то дожить до пятницы. И до выходных. Может, она вернется. Или хотя бы позвонит.

Когда Тельма привела Билли, он заботливо уложил сына спать, прочитав несколько сказок. Мальчик больше не спрашивал, где мама.

В пятницу Тед вновь попросил Тельму забрать Билли из садика, сказав, что они с Джоанной «повздорили» и та решила побыть несколько дней наедине с собой.

– Понятно, – хмыкнула Тельма.

Набрав секретаршу, он повторил жалобы на плохое самочувствие. От Джоанны – ни слуху ни духу. Дождался почты, но там были одни счета. Когда зазвонил телефон, он подпрыгнул от неожиданности. В первый раз это оказался рекламный звонок по поводу кабельного телевидения, а во второй – Ларри.

– Как ты, малыш?

– Так себе.

– Я рассказал твою историю одной цыпочке. Она полна сочувствия. Почему бы тебе не пригласить на сегодняшний вечер няню…

– Нет, мне надо быть дома.

– Тогда могу привезти ее к тебе, посидим, выпьем, а потом ты мне подмигнешь, и я смоюсь, как в старые добрые времена.

– Нет, Ларри, спасибо.

– Она любит спасать людей. С виду – скромница, а в постели такое вытворяет!

– Я тебе позвоню, Ларри.

Преисполненный сочувствия Ларри раззвонил о происшествии с Тедом по всему городу.

Вечером они с Билли увлеченно следили за приключениями слоненка Бабара в Нью-Йорке, в Вашингтоне и на другой планете. Интересно, где сейчас Джоанна? Тед устало потянулся к выключателю. Через полчаса, когда Билли, по его расчетам, давно уснул, тот крикнул из своей комнаты:

– Пап, а когда вернется мама?

И почему дети всегда задают вопросы в лоб?

– Не знаю, Билли. Но мы что-нибудь придумаем.

– Что, папочка?

– Посмотрим. Спи. Завтра суббота. Поедем на велосипеде в зоопарк и повеселимся как следует. Только подумай…

– А пицца будет?

– Да.

– Ура!

Билли уснул, довольный. Они поехали в зоопарк, и у Билли выдался чудесный денек: уже в одиннадцать утра он получил свою любимую пиццу. Потом катался на тележке, запряженной пони, и на карусели. Играли на местной детской площадке, Билли съезжал с горки и завел новые знакомства. Ужинали в китайском ресторане. Тед пока держался, но надо было что-то решать. Разыгрывать этот спектакль можно только до понедельника, а там придется идти на работу. Или взять несколько дней в счет отпуска, выиграв еще немного времени. Джоанна может вернуться или хотя бы позвонить.

В воскресенье утром почтальон принес заказное письмо для Билли, без обратного адреса. На почтовом штемпеле значился Денвер, Колорадо.

– Тебе письмо от мамочки.

– Прочти мне, пап.

Написано от руки. Тед читал медленно, чтобы Билли было понятно. Да и самому себе.

«Мой дорогой, милый Билли! Мамочка уехала. Иногда случается, что уезжает папа, и мамы воспитывают своих малышей сами. Но бывает и так, что уходит мама, а с ребенком остается папа. Я ушла, потому что должна найти всякие интересные вещи, которыми хотела бы заниматься в жизни. Это нужно каждому человеку, в том числе и мне. Быть твоей мамой – лишь одно из моих дел, а я должна разобраться с остальными. Разумеется, я останусь твоей мамочкой и буду присылать тебе подарки и открытки на день рождения. В своем сердце я всегда твоя мама. Мои поцелуи придут к тебе во сне. Мне пришлось уйти, чтобы изменить свою жизнь. Слушайся папочку. Пусть он будет твоим Мудрым медведем. С любовью, мама».

* * *

Тед представил на секунду, как больно ей было это писать, если ему так больно читать. Билли положил письмо в ящик стола, где хранил счастливые монетки и любимые открытки.

– Мамочка уехала?

– Да, Билли.

– Навсегда?

Сука! Будь ты проклята!

– Похоже на то.

– Она будет присылать мне игрушки?

– Наверное.

– Я люблю игрушки.

У Теда исчезли последние сомнения: она бросила их обоих.

В понедельник, доставив Билли в садик, он отвел воспитательницу в сторонку и сообщил, что они с Джоанной расстались и сын будет жить с ним. Женщина посочувствовала и уверила его, что уделит мальчику особое внимание.

Теду хотелось, чтобы ему тоже кто-нибудь уделил особое внимание. Все это время он питался одними бутербродами. Однако ему пора было в офис. Он не мог позволить себе потерять работу, тем более сейчас, когда остался с Билли один. Если его акции поднялись, как только он стал отцом семейства, не упадут ли они теперь, когда он превратился в рогоносца? Нет, это неправильное слово, она не наставила мне рога. А кто же я?

С точки зрения своего непосредственного начальника Джима О’Коннора он был «беднягой».

– Что, вот так взяла и ушла? – спросил тот.

– Ага.

– Застукала тебя с другой?

– Нет.

– Ты ее?

– Нет.

– Да, угодил ты в переделку.

– Если можно, я возьму неделю в счет отпуска, чтобы все разрулить.

– Конечно.

– Не беспокойся, это не скажется на работе.

– Честно говоря, Тед, дела в компании идут не лучшим образом. Нам грозит очередное сокращение зарплат.

Лицо Теда окаменело. Неужели его акции упали так быстро?

– Учитывая твою ситуацию, мы сделаем для тебя исключение. Ты, можно сказать, получил прибавку.

– Интересно, банк тоже будет так считать?

– А что ты собираешься делать с парнишкой?

– В смысле?

– Оставишь у себя?

– Он мой сын.

– Ну, у него же есть бабушки и дедушки? Тебе придется туго.

Теду и в голову не приходило, что Билли может жить не с ним. Джим посеял в его душе зерно сомнения. А вдруг я действительно чего-то не понимаю?

– Думаю, ему будет лучше со мной.

– Как хочешь.

Тед и сам не знал, чего хочет. Он решил изучить вопрос со всех сторон. Воспитывать Билли самому – не единственный выход. Наверное, можно заставить Джоанну забрать сына. Правда, для этого ее надо как минимум найти. Да и как ее заставишь? Она сказала, что ненавидит свою жизнь. Можно подумать, она сразу передумает, если Тед выследит ее в мотеле с каким-нибудь пижоном-теннисистом. Ему уже мерещилось бог знает что. Нет, ну ее к черту! Феминистка хренова.

Какие остаются варианты? В школу-интернат четырехлетнего ребенка не отдашь. Бабушки-дедушки? У Теда давно сложилось впечатление, что за прошедшие годы его собственные родители вдоволь наигрались детьми Ральфа, которые появились гораздо раньше. Бывая в Нью-Йорке, они почти не проявляли интереса к Билли. Как можно развернуться и уйти в спальню смотреть «Шоу Люси», когда твой внук делает нечто выдающееся, например, впервые в жизни улыбается? Мать всегда подчеркивала, какими хорошенькими младенцами были Ральф и его детишки. Если Билли не интересовал их даже в короткие наезды в Нью-Йорк, что они будут с ним делать весь дождливый сезон во Флориде? Родственники жены представляли собой полную противоположность. Они слишком переживали. «Осторожно, он выпадет из окна!» «Мам, у нас решетки!» «У него повышенная температура!» «Нет, Гарриет, ему просто жарко, сегодня тридцать градусов в тени!» Если отдать Билли им, он, скорее всего, выживет. Падение из окна ему точно не грозит. Но захотят ли они воспитывать Билли? Может, они уже не считаются родственниками? Нет, ерунда все это. Он – мой. Сам справлюсь.

Тед забрал сына из садика. Позвонила Тельма – предложила привести Билли к ним: «Что ты, никакого беспокойства, они с Ким так хорошо играют вместе!» Спросила, нет ли новостей от Джоанны. Он сказал, что Джоанна не вернется – она их бросила. У Тельмы перехватило дыхание.