Злость

Ладонь Диады толкает ее в спину, заставляя идти дальше. Столько уничтожено в такой незначительной схватке, она не может этого осознать, но и взгляд отвести не в силах. Конечности, куски одежды, неопознаваемые шматы мяса, все еще шипящие на камнях. Запахи проникают в ноздри, вползают в мозг, чтобы надолго закрепиться в подсознании.

На обломке кирпича Веспер видит отблеск крови. От этой картины она замирает. Рядом нет трупов, просто кирпичи заляпаны багровым, и между ними растекается темная лужа. Странность картины ее завораживает, тревожа травмированный рассудок.

– Что здесь случилось?

– Это…

– …не важно.

– Но как кровь здесь оказалась? Чья она? Ничего не понимаю.

– Это война…

– Люди умирают. Вот и…

– …всё.

– Но этому точно есть объяснение!

Диада обменивается раздраженным взглядом.

– Они предатели…

– …заключившие союз с демонами.

– Либо они…

– …либо мы.

Глаза Веспер круглы как плошки, она смотрит, но не видит.

– Нам надо…

– …идти.

Она не слышит Диаду, не улавливает спешки в ее голосе.

– Но кто они?

– Нам надо…

– …идти.

– Когда-то это было человеком.

Одна из Диады цокает языком, другая тяжело вздыхает, затем обе цепляют Веспер под руки и остаток пути тащат ее на себе.

По мере приближения к основной группе Веспер понимает, что Сонорус сегодня понес серьезные потери. Рыцари справились лучше, погиб лишь один. Оруженосцы заботятся о своем мертвом хозяине, забирают меч и броню. Эти предметы бесценны, они были выкованы создателем, когда зарождалась Империя Крылатого Ока. Избавленный от обязанностей и лишенный достоинства труп кладут к остальным. Для почестей нет времени, поэтому солдаты движутся быстро, выравнивают копья, сжигают останки. Смерть рыцаря – это прискорбно, но нетронутое скверной тело, оставленное инферналям, – это непростительно.

Дженнер подходит к ним.

– Вы не ранены?

Диада отвечает за девочку.

– Хранительница…

– …не ранена.

– Тогда не все потеряно. Помощь в пути, но ей потребуется время. Мы захватим кузницу и будем ждать спасения.

– Это неправильно! – восклицает Веспер, хватая Дженнера за край униформы и зажимая ее в кулак. – Эти люди умерли из-за меня! Я не хранительница. Я просто глупая девочка. Возьми меч. Держи.

Он наклоняется к ее уху, понижает голос.

– Слишком поздно. Ты хранительница, ты должна в это поверить, и они, – он указывает на солдат и оруженосцев, латающих раны и формирующих строй позади него, – тоже должны поверить.

По ее щеке скатывается слеза, мешаясь с соплей на верхней губе.

Дженнер обращается к гармонатам.

– У нее шок. Дайте стимуляторов и охраняйте ее, пока не двинемся дальше.

Воцаряется пауза, за которой вот-вот последует возражение, но Дженнер убивает идею на корню.

– Выполнять!

Диада салютует и сопровождает Веспер обратно к стене. Одна из рук впивается в плечо Веспер сильнее другой. Девочка сжимает зубы, подавляя жалобу.

Через пыльную дыру они пролезают в умывальную. В прозрачных ящиках извиваются нетронутые сражением вакуумные трубы. Рухнувшая капсула занимает бо́льшую часть пространства, пронзая очистительную камеру подобно дротику. Диада оставляет Веспер в углу, затем поворачивается, отдирает дверь от кабины и ставит поперек дыры.

В голове у Веспер хаос, она не знает, что делать, думать или говорить. Внезапно она чихает.

Моргает. Через мгновение снова чихает.

Пыль щекочет ноздри. Она смотрит наверх, видит, как та неравномерно сыплется через трещину в потолке.

Через пару секунд Диада оказывается рядом.

В тишине слышны многочисленные быстрые шаги. После каждого шага сверху вниз падает очередная порция пыли.

Снаружи доносится новый звук: далекий, тяжелый, гремящий, возвещающий о появлении металлических тварей.

Диада встает справа и слева от двери и обнажает оружие.

– Что мне делать? – спрашивает Веспер.

– Спрячься…

– …здесь, – отвечает Диада, показывая на кабину.

Больше она не успевает ничего сделать – невидимые силы молотят в дверь, наполовину ее выкорчевывая, отчего та настежь распахивается, как и рот Веспер.

В комнату вкатывается металлический шарик размером с кулачок младенца.

Останавливается, щелкает.

Веспер интуитивно отклоняется назад.

А Диада движется, нарушая гармонию. Одна бросается на девочку, пытаясь накрыть ее собой, подвергая себя опасности. Меч второй устремляется вниз, отправляет шарик обратно. Быстро, уверенно, слишком поздно.

На полпути шарик взрывается, заполняя воздух горящими спиральными осколками. Они проникают сквозь нагрудник Диады, сотней укусов впиваясь в плоть.

Она отступает на два шага, потом еще на два, меч выскальзывает из пальцев. Она качается будто тростинка на ветру, прежде чем последовать за клинком, опускается на колени. Пока одна женщина падает, другая вскакивает и фиксирует взгляд на проходе.

Сперва льется дождь из пуль, яростно расчищающих себе путь. За ними появляются фигуры, рассеиваются по комнате, освобождая место для тех, кто позади. Даже в спешке они невидимы, фуксин их боевой экипировки приглушен до теневого серого. Они видят раненую женщину и скрюченную в углу фигурку. Видят другую женщину, летящую на них, и сверкающий меч.

Они не видят пистолета в руке у раненой.

Вспыхивают огни, и сияет заточенная сталь, освещая комнату.

Веспер наблюдает за силуэтами на потолке, спешащими навстречу смерти.

Когда все заканчивается, в маленькой луже крови лежит дюжина искореженных тел.

Диада воссоединяется. Обеспокоенная, одна кладет руки другой на плечи, собираясь снять разбитый шлем.

Та их отталкивает. Жест не грубый, но он оставляет вторую в недоумении и растерянности.

Раненая сама открывает панель на наручях. Достает оттуда тонкую иглу и вкалывает под крепление шлема. Встает – сама.

Снаружи нарастает и приближается шум.

В разрушенной стене появляется лицо Дженнера. Он и глазом не ведет, увидев гору трупов.

– Докладывайте.

– Меч…

– …и хранительница…

– …целы.

Дженнер кивает.

– А вы?

– Мы…

Следует едва заметный удар: одна из Диады смотрит на свою раненую партнершу.

– Мы в порядке.

Что бы еще ни собирался сказать Дженнер, пол вдруг содрогается, и Дженнер не успевает договорить.

– Уходим! – орет он, показывая на противоположную дверь. – Уходим немедленно!

Глава четвертая

Веспер и ее сопровождающие бегут, проносясь сквозь дома, выбивают двери ногами и оружием, безжалостно нарушают чужое уединение, вновь вырываются на улицы. Солдаты движутся отрядами вокруг, защищая девочку. Регулярно применяются световые бомбы и дымовые шашки, они выдают местоположение войск, но скрывают под своей завесой отдельные человеческие фигуры.

Рядом слышится вражеский рев. Но гусеничным танкам не так просто до них добраться. Каждый раз, изменяя направление, группа выигрывает время, а танки вынуждены проталкиваться сквозь чересчур узкие щели. Однако большие пушки все равно по ним стреляют, надеясь на удачу. На крыши обрушиваются панцири, громя дома. Нескольким оруженосцам не везет, и они гибнут. На дорогах появляются новые дыры, некоторые настолько глубокие, что через них шипящими потоками пробивается вода.

Танки тормозят, и из их металлических утроб выпрыгивают мужчины и женщины в боевом обмундировании. Полные сил, они начинают погоню, и их фуксиновые фигуры прорезают клубящиеся серые туманы.

Веспер находится в самой гуще бури, окруженная стражей, выстроенной концентрическими кругами. Внешний круг формируют солдаты, за ними идут оруженосцы, затем рыцари и наконец Диада, вьющаяся вокруг нее будто пара злых пчел. Широко распахнутые глаза Веспер не могут увидеть то, что лежит вдали, а мозг даже не пытается осознать все творящееся безумие. Мысли отступают, погребенные под волной адреналина.

Иногда Диада находится совсем близко и то и дело внезапно ее толкает, иногда оставляет девочку на несколько ужасающих секунд, заставляя мечи танцевать вокруг, пронзая дым, кромсая ноги предполагаемых налетчиков. Они останавливаются у сваленных кучей баков, крадутся, затем бегут, сворачивают, снова сворачивают. Цель и направление потеряны, оставлены вместе с телами павших.

Впереди враг сколачивает баррикаду. Посреди улицы вырастают непрерывно светящиеся батареи переносных генераторов. Но такие древности – редкость, и их недостаточно, чтобы запечатать вход. Дабы восполнить недостаток материалов, используют и другие технологически устаревшие средства – в дыры наваливают стулья и перевернутые навзничь шкафы.

Дженнер поднимает руку, и его армия тут же останавливается. Разума каждого достигают мысленные приказы.

– Они хотят согнать нас на Торговый Путь под удар этих ползунов. В атаку! Прорвемся через барьер.

Солдаты беспрекословно подчиняются, бросаясь на открытое пространство.

У врага хуже оружие и ни одного человека с рыцарской подготовкой. Но их больше, и они не спешат.

Применив последнюю оставшуюся у них гранату, войска Дженнера бегут через образовавшуюся дыру. За такую короткую дистанцию пришлось заплатить слишком дорого, и теперь остатки баррикады обагрены кровью многих храбрых воинов.

Продолжают сыпаться пули. На открытом пространстве боевой опыт и навыки не имеют значения – и рыцари, и оруженосцы гибнут одинаково.

Веспер видит, как вокруг нее редеет армия, как один за другим умирают люди. У нее есть время осознать, что она может погибнуть, восхититься тем, что жива, уверовать в то, что следующий ее шаг – последний.

И тут они достигают баррикады.

На барьерах искрится металл, поют мечи, песнь их торжествует. Генераторы перегружаются, и световая панель исчезает. Вместе с ней испаряется смелость защитников. Большинство дезертирует, и их спины становятся мишенью. Оставшиеся, менее умные, сдаются. Пока рыцари разрушают остатки заграждений, предприимчивые оруженосцы утаскивают переносные баррикады. Через две минуты группа снова отправляется в путь.

Позади все еще грозно наступают танки и спешит пехота, но дорога расчищена. Высокие скалы кажутся еще выше, пока отряд не достигает естественной границы острова. На скалах гнездятся огромные энергетические генераторы. Они забирают энергию у моря и отправляют ее в Кузницу Гармониума, расположенную в серебряном блоке. Он образует стену, и Дженнер ведет своих людей туда, находя укрытие между гудящими металлическими колоннами.

– Возвести барьер, – командует он. – Будем надеяться, что сохранить электропитание им важнее, чем убить нас.

Оруженосцы подчиняются и используют украденные световые щиты, создавая изогнутую четвертую стену.

В двухстах метрах от Кузни падает здание, и на горизонте появляются четыре танка. Рядом шагают отряды солдат.

Войска Дженнера синхронно задерживают дыхание.

Возникает пауза, люди замирают в ожидании, их пульс учащается.

Рык танковых моторов превращается в рев. Пушки глохнут.

Войска синхронно выдыхают.

Дженнер быстро раздает приказы. Определены смены. Одни встают на дежурство, другие помогают раненым. Счастливчики отдыхают.

Покончив с основным, он вспоминает о Веспер. Кажется, она зависла где-то между отчаянием и шоком. Диада тут как тут: одна стоит рядом с девочкой, другая лежит, пока ее латает полевой врач. Он проводит магнитом над ее телом, и Дженнер наблюдает, как из ран вылетают металлические осколки – один за другим, подобно звенящему дождю.

– Веспер, здесь мы на распутье. Подкрепление может подойти вовремя, а может и нет. Я хочу знать, есть ли у Гаммы какие-либо приказы. Меч с тобой говорил?

Веспер моргает, возвращаясь в этот мир.

– Я спрашиваю, меч с тобой говорил?

– Один раз, кажется. Еще дома. Он позвал меня и… это сложно объяснить.

– Сможешь еще раз с ним поговорить?

Она опускает взгляд на свои руки, изумленная тем, как они трясутся.

– Нет.

Дженнер поворачивается к гармонате.

– Вы давали ей стимуляторы?

С пола доносится:

– Нас прервали.

И сбоку от Веспер:

– И мы подумали…

– …лучше сохранить…

– …чистоту сознания…

– …в присутствии Семи.

К лицу Дженнера приливает кровь.

– Нам уже нечего терять. Коли стимуляторы. Я позабочусь о том, чтобы вам не помешали.

Он многозначительно смотрит Веспер в глаза.

– Поторопись, у нас нет времени.

Девочка кивает, ее бледность просвечивает даже сквозь грязь на лице. Дженнер вновь обращается к Диаде:

– И чтобы не возникло недопонимания: если мы выживем, то твоя неспособность выполнять простые приказы будет упомянута в моем отчете.

Диада салютует. Ждет, пока он отвернется. Без церемоний достает иглу и колет Веспер в руку.

– Ай!

Несколько человек оборачиваются на звук.

– Простите.

Сильные лекарства подавляют шок, и из окружающего девочку тумана внезапно проступает картина временного лагеря. Веспер смотрит, как полевой врач лепит новый слой дермы на раны Диады. Смотрит на лежащих на земле солдат, которые отводят взгляд, когда она пытается его поймать.

– Не… не могли бы вы оставить меня на время?

– Лучше…

– …уже не…

– …будет.

– Ладно. Тогда хотя бы отвернитесь, пожалуйста.

Диада повинуется, одна из них выразительно вздыхает.

Веспер кивает и разворачивает меч, осторожно его кладет и делает глубокий вдох.

– Крылатое Око, спаси, защити, убереги.

Меч никак не реагирует. Веспер склоняется над ним, ее губы практически касаются клинка. Волоски на шее и на руках встают дыбом.

– Привет, – шепчет она. – Прости. Мне очень жаль. Я не должна была тебя брать, и ты не просил об этом, но ты нам очень-очень нужен. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал. Я не хочу крови.

От воспоминания она вздрагивает.

– Если они снова нападут, мы все погибнем, и никто не сможет…

Она запинается.

– Отнести тебя к Разлому.

Сосредоточившись на клинке, Веспер ждет, и время для нее растягивается. Она так упорно смотрит на меч, что забывает моргать. Картинка плывет, она видит движения там, где их нет. Но наконец что-то происходит. Не с крыльями, но между ними, как если бы глаз беспокойно ворочался под веком.

Девочка не смеет произнести ни звука. Она видит очередное движение – меч что-то беспокоит.

От неожиданно близкого голоса Дженнера Веспер подпрыгивает.

– Как у нее идет?

– Пока ничего…

– …но прогресс есть…

– …небольшой.

– Что ж, ей лучше поторопиться, ради всех нас. К нам движутся корабли, точно вражеские. Первый на подходе.

* * *

Три небесных корабля по спирали снижаются к Сонорусу. Вращаются двигатели, а они готовятся зависнуть в воздухе позади главной сторожевой башни.

Из окон выглядывают обеспокоенные люди, никто не осмеливается выйти, пока корабли не закончат свое неторопливое снижение.

В тридцати метрах над Торговым Путем открывается свинцовая дверь корабля, оттуда вываливаются люди и по росту образуют черную линию домино – безликую, безупречную.

Одежда свободно струится на ветру, будто из раскинутых рук льется вода.

Пауза не длится и двух секунд, затем под черными армированными сапогами хрустят камни. После чего появляется плащ.

Первый выпрямляется, делает шаг.

Через секунду, почти через две, позади спускается другая фигура, одетая так же. Движения идентичны – приземлиться, выпрямиться, шаг вперед, шаг за лидером, а тем временем уже приземляется следующий.

И такая последовательность повторяется четырнадцать раз, каждый раз как в первый, как если бы время зависло, попав в петлю. Каждый раз трещины в камнях становятся все шире.

Они идут вдоль пустых улиц, следуя за разрушениями.

Первый останавливается у горстки пепла, медленно развееваемой ветром. Качает головой, остальные повторяют движение, затем идет дальше.

Над их головами застыли в ожидании три небесных корабля.

Ни у кого из них нет оружия, но все – в безликой защитной одежде, все с головы до ног закованы в легкую броню. От этого еще сильнее кажется, что они идентичны. Однако они различаются ростом, весом, полом и возрастом. В других обстоятельствах они бы и оделись по-разному, возможно предпочтя одежду и манеры, свойственные своим изначальным личностям. Но когда призывает Первый, пробуждая спящую в телах сущность, человеческие маски спадают, ибо более не имеют значения.

Несколько раз они замедляются, отвлекаясь на очередное разрушенное здание или на торчащую из потолка кровать. Иногда Первый останавливается у тела, чтобы закрыть ему глаза, иногда – чтобы открыть. Ибо не все погибли в сражении: некоторые находятся на грани жизни и смерти, и их пульс неровно скачет. В таких случаях один из группы поднимает раненого солдата, как если бы он был сделанной из листьев игрушкой. С добычей в руках они уходят, возвращаясь на корабли.

Когда Первый достигает гусеничных танков, только трое из группы все еще следуют за ним с пустыми руками.

Армия Соноруса отступает задолго до прибытия Первого, что позволяет ему беспрепятственно пройти по городу. Офицер ожидает инферналя, отчаянно пытаясь скрыть свой страх, не подозревая, что подобный обман невозможен. Для Первого не имеют значения тон голоса или мимика, он считывает души напрямую. Все чувства офицера лежат под взглядом Первого как на ладони.

– Добро пожаловать в Сонорус. Я капитан Уджим, и от лица совета выражаю вам благодарность за быстрое реагирование. Мне поручено оказывать вам любую помощь. Враг хорошо вооружен и хорошо обучен.

Внезапно офицер осознает, насколько маленьким он кажется в отражении лицевой пластины Первого. В горле пересыхает, голос садится.

– Они воспользовались рельефом местности, поэтому нам не удалось отправить танки. И среди них есть рыцари – по нашим подсчетам, минимум пятьдесят. Однако теперь, когда вы здесь, наших объединенных сил будет более чем достаточно. Мы готовы атаковать по вашему приказу.

Первый в упор смотрит на капитана. Позади него кивают три головы.

– За все годы, что мне доводится вести дела с… людьми, я каждый раз удивляюсь тому, как вы жаждете перебить друг друга.

Первый проходит мимо капитана, оставляя танковую защиту позади.

– Стойте, – заикаясь, произносит капитан, пока одинаковые фигуры колонной идут следом. – Что вы собираетесь делать? Какие у нас будут приказы?

Четвертая фигура останавливается.

– Я собираюсь сделать то, что вы должны были сделать с самого начала… Я собираюсь предложить им сделку.

* * *

– Там идет какой-то человек, сэр. Это он? Это Первый?

Дженнер, прищурившись, глядит через глазок в их вре́менном укрытии.

– Это не человек, это инферналь. И, да, это Первый.

– Я поймал его… кем бы он ни был, в прицел. Стрелять?

– Не сейчас. Будь начеку, но никто не стреляет без моего приказа.

Дженнер поворачивается к своему войску. В глазах солдат он видит страх, смешанный с рвением. У многих рыцарей Первый забрал братьев и сестер, многие оруженосцы с самого детства слышали про него рассказы один другого мрачнее.

– Если нам представится шанс избавить мир от Первого, мы его не упустим.

Но помните, наша главная задача – защищать хранительницу, охранять меч и доставить его к Разлому. Нельзя позволить врагу им завладеть. Мне нужны варианты. Вы двое, – указывает он, – проверьте, сможем ли мы забраться на стену под прикрытием генераторов. Подрывники, проверьте, сможете ли вы пробиться отсюда к морю, и если да…

– Сэр, я думаю, оно собирается что-то сделать.

Дженнер поворачивается и смотрит в щель.

– Проклятье!

Первый останавливается на полпути между танками и бункером. Поднимает руки ладонями наружу, снимает шлем. Обнажает лицо. Под шлемом оказывается молодая женщина – лысая, с оспинами на щеках.

– Я – Первая, и я пришла сюда не затем, чтобы вас уничтожить. По крайней мере, если вы этого не… захотите.

Первая подходит ближе, задумывается, ее лицо неподвижно.

– Я… не горю желанием сражаться. Что-то предложить – гораздо ценнее, нежели что-то отнять. Это тело было мне даровано. Женщина, которая его носила, была больна. Не по нашей вине. Это была инфекция вашего мира, но оттого не менее… смертельная для него. Мне говорили, что эта болезнь была излечима, но ваша наука отстала, ваши лекарства редки и дороги. У этой женщины не было ни друзей, ни возможностей получить нужное лечение. А ее… окружение боялось. Не заразна ли она? Не распространится ли ее болезнь? Они не знали. Знание было для них утрачено. И поэтому она пришла ко мне. И хотя вы могли посчитать ее испорченной, для меня она была… чиста. Часть ее продолжает жить внутри моей сущности. Вам не понять, но будьте уверены, это так. У нее не было никаких иллюзий по поводу того, чем она станет. Я вам это рассказываю, потому что, приняв эту форму, мне удалось сделать одно наблюдение, и я хочу им с вами поделиться.

Первая останавливается; может показаться, что сквозь световую стену она смотрит в глаза людям на другой стороне.

– Люди отчаянно хотят жить. Имея выбор между существованием в любом виде и смертью, она выбрала жизнь. В первый раз, когда понимала, что болезнь ее убьет, и во второй, когда пришла ко мне. Вскоре вам предстоит сделать тот же выбор. Умереть здесь и сейчас или продержаться еще немного. Сгоряча легко обречь себя на смерть. Но у нас пока еще есть время. Подождите. Подумайте. Послушайте меня. Я обращаюсь не только к лидерам, я обращаюсь к каждому из вас. Если хотите жить, то все просто. Уничтожьте мечи, поклянитесь в том, что ваши намерения сугубо мирные, и присягните мне. Я не могу позволить рыцарям уйти, но обещаю, что обойдусь с ними по справедливости. Остальные могут поступать так, как пожелают. Остаться, уйти, последовать за мной. И самое главное – Злость должна быть уничтожена. Сделайте это, это просто, и я вас не только пощажу, но и прослежу, чтобы вы вернулись домой или начали жизнь с чистого листа. Как вам угодно.

Она снова поднимает шлем, снова надевает его.

– Подумайте над моими словами. Тщательно. Я буду ждать ответа.

За световым барьером все глаза обращаются к Дженнеру, затем к склонившейся над мечом девочке – та ему что-то неистово шепчет.

Тысячу сто двадцать шесть лет назад

В сознании Массасси проплывают обрывки мыслей, разорванные фрагменты мозаики. Они сливаются с голосами, которые тоже проплывают где-то у ее головы. Счастливым фантомом блуждая сквозь них, она не может сказать, что относится к прошлому, что – к будущему.

Слова становятся все более четкими, более настойчивыми. Она узнает говорящего, распознает слова, но практически не понимает их смысла.

– …и я прошу всего лишь о сотрудничестве. Затем мы разойдемся. Уверен, вы ведь согласитесь со мной, что так будет лучше?

Массасси хочет что-то сказать, но ей мешает маска. У нее загораются глаза, и она кашляет, задыхаясь из-за глубоко вставленной в горло трубки.

– Ага, думаю, она просыпается.

В разговор вступает другой голос, не такой знакомый.

– Не будем спешить. Да, тело восстанавливается, но нам стоит проверить ее когнитивные функции, если хотите, чтобы ее состояние стабилизировалось.

Над ней кто-то склоняется. Она пытается сфокусировать взгляд. Видит голову, размытую, но узнаваемую. Это ее куратор. Он выглядит уставшим, под глазами – темные мешки.

– Доктор, смотрите! Она улыбнулась. Уверен, она меня узнала.

– Не факт. Возможно, это был мускульный спазм.

– Массасси? Массасси, ты меня слышишь?

Ей удается кивнуть.

– Хорошо. Очень хорошо. Теперь слушай: произошел серьезный несчастный случай. Нам надо об этом поговорить. Нужно уладить некоторые…

Слова начинают расплываться, исчезать в открывшейся между ними пропасти.

Она закрывает глаза.

– Мы ее теряем. Сделайте что-нибудь.

– Ее тело подверглось серьезным нагрузкам. Естественно, она хочет отдохнуть.

– Но как долго?

– Сложно сказать. Пару дней, может, дольше.

– Так не пойдет. Нам нужно закрыть дело и двигаться дальше. Мы и так уже много времени на это потратили.

Куратор начинает ходить по комнате, сложив руки за спиной, похожий на напыщенного дятла, вышагивающего по ветке. Массасси снова улыбается.

– Я не могу уйти без ответа. Нам нужно ее разбудить.

– Я не могу будить ее принудительно.

– Нет, можете. Дайте ей стимулятор.

– Учитывая уровень боли и историю болезни, я бы воздержался от проведения подобного рода мероприятий. Если я резко ее разбужу, это может привести к критическим последствиям для всего организма. Ей следует набраться сил, прежде чем она узнает о тяжести полученных травм.