Время настигает каждого

– Атилл, капитан отправил к тебе, какие будут приказания? – тихо спросил Дага.

Положив саблю на колени, боцман, недовольный тем, что кто-то вмешался в его беседу с оружием, со злостью посмотрел на него и раздраженно произнес:

– Слушай, ты, жирный кусок говядины. Через пару дней уходим охотиться на испанцев. Я знаю своих парней, а тебя нет. Пополудни поплывем за водой, хочу проверить, что ты за гусь. Понял? А сейчас вали отсюда, пока я добрый, и жди приказа. Можешь после вахты расслабиться и подумать, как будешь выживать.

Дага кивнул и поплелся в кубрик, где несколько матросов играли в кости. Пробравшись к своему гамаку23, улегся и закрыл глаза, вслушиваясь в стук костяшек по колченогому столу и писк крыс, суетившихся в дальнем углу. Затхлый воздух, перемешанный с табачным дымом, запахом давно немытых тел, смолы и дегтя проникал в легкие, вызывая приступы удушья. Закашлявшись, попытался сесть, но уставшее тело отказалось повиноваться. Свернувшись калачиком, Дага вскоре заснул.

Ближе к вечеру подул свежий ветер, унося дневной зной. Послышалась команда боцмана готовить шлюпку. Громко хлопнувшая дверь кубрика разбудила Дагу. Спросонья он резко поднялся в гамаке, тот качнулся и выронил своего постояльца на пол. Потирая ушибленную руку, Дага вышел на палубу. Атилл, приказал садиться в шлюпку, куда матросы уже погрузили несколько анкерков24 и мушкетов25. Вскоре он вместе с боцманом и шестью корсарами, среди которых был и Сухарь, отплыли к берегу. Высадившись, Дага помог матросам вытащить шлюпку на песок и выгрузить анкерки.

– Кто хочет побить юнгу? – ехидно спросил боцман, поправляя саблю на поясе.

– Давай я начищу ему рыло, – отозвался Сухарь, затаивший обиду на Дагу за вчерашнее поражение, – У меня руки чешутся его пришить.

– Драться без оружия. Бой с кинжалом я сам проверю, а то приколешь малыша, – сказал Атилл, улыбаясь.

Вслушиваясь в эти слова, Дага недоуменно посмотрел на боцмана, потом Сухаря. Обвел взглядом корсаров, которые, предчувствуя веселое зрелище, расступились, образуя кольцо вокруг соперников.

– Ну, все, козий хвост, тебе конец! Иди ко мне, акулья задница, – махнув рукой, злорадно рассмеялся Сухарь. Он пружинисто двинулся к Даге, который стоял, опустив руки и беспомощно оглядываясь по сторонам. Когда Сухарь замахнулся, Дага инстинктивно заслонил лицо руками, и в тот же миг сильный удар в голову опрокинул его навзничь на песок. Падая, он слышал смех и одобрительные возгласы корсаров, увидел, как Сухарь улыбнулся и торжествующе поднял руки. В этот момент по телу Даги пробежала неприятная дрожь, поднимая, откуда-то изнутри горячий шар. Дальнейшее произошло мгновенно. Он вскочил, молниеносно крутнувшись на месте, нанес Сухарю удар левой ногой в живот. Тот охнул и, взмахнув руками, упал на спину. От неожиданности толпа замерла, уставившись на неподвижное тело, и, когда через пару минут Сухарь зашевелился, удивленно вздохнула.

– С кулаками разобрались. Теперь на кинжалах, – довольным голосом произнес Атилл, протягивая Даге складной матросский нож с широким лезвием.

– Я не умею драться на ножах и стрелять из пистолета, – прошептал Дага, переводя дух.

– А ну-ка, Змей прирежь этот огрызок селедки, – вдруг приказал боцман одному из матросов.

– Это запросто, – ухмыльнулся коренастый парень, доставая кинжал из-за пояса. Он несколько раз перекинул его из руки в руку. Затем быстрым движением нанес боковой удар. Толпа загудела, выкрикивая:

– Вспори брюхо псу, посмотрим цвет его крови.

Казалось еще мгновение и Дага отправится к праотцам, но тот сумел с трудом увернуться от кинжала.

– Черт! Зарежут играючи и бросят на корм птицам, – пронеслось в голове Даги.

Змей, не сводя с него злых глаз, ударил кинжалом снизу в живот. И в этот миг Дага быстрым движением перехватил его руку у запястья, дернул ее на себя с последующим броском через бедро. Ноги Змея мелькнули в воздухе, и он ударился спиной о землю. Дага моментально заломил руку с кинжалом, Змей вскрикнул от боли и выронил оружие. В наступившей тишине слышно было, как кричат чайки, и выплескиваются на берег волны. Корсары замерли, удивленно глядя на поверженного Змея, который лежал на песке, бросая на матросов недоуменный взгляд.

– Прекратили бой, – скомандовал Атилл и, подойдя к Даге, рассмеялся:

– А ты не так уж и плох, в джентльмены удачи берем. Стрелять и фехтовать научу, дело наживное, – и, повернувшись к матросам, приказал:

– Сухарь и Змей идут в лес за кабанами, остальные собирают крабов и черепах. Я с Дагой за водой. Давай, юнга, бери анкерки и топай к своей лужице. Не забыл, поди?

Когда солнце скрылось за горизонтом, шлюпка с десятком крабов, черепах, тушами двух кабанов и анкерками с пресной водой направилась к «Шалунье», с которой доносился звонкий стук молотка.

– Ох, и неугомонный же наш Нагель26, – пробурчал Атилл, разворачивая шлюпку носом на волну, – повезло с плотником. Целыми днями лазит, что-то подправляет, стучит то молотком, то топориком. Этот черт умудряется даже во время боя шустро устранить неисправности в корпусе.

Дага, вслушиваясь в эти слова, с интересом наблюдал, как боцман мастерски подвел шлюпку к борту, как вахтенный матрос, поймав брошенную Змеем веревку, быстро закрепил ее на планшире. Перегрузив добычу на палубу, Дага по распоряжению Огонька отнес крабов и черепах на камбуз.

2. Бунт на барке «Шалунья».

У трапа Атилла встретил капитан. Он переглянулся с ним и жестом руки позвал в свою каюту.

– Проверил юнгу? Что за птичка? – спросил Дракон, усаживаясь в кресло.

– Сначала глоток рома, потом все остальное, – отозвался боцман, наливая из бутылки ром в большую серебряную кружку. Отпив несколько глотков, произнес:

– Ты меня знаешь не первый год. Удивить нас трудно, но то, что я увидел сегодня, клянусь Богом, на Карибах еще не было. Представляешь, этот обломок мачты голыми руками порвал вооруженного кинжалом Змея, а Сухаря вообще вырубил из сознания. Вдумайся, Дракон, наших лучших матросов, которым равных нет в абордажных схватках. Очень резвая птичка попалась. Реакция молниеносная, и силенкой чувствуется, Бог не обидел. Если подучить фехтованию, получим отличного бойца.

– Пожалуй, ты прав. Кто он и откуда, потом разберемся, а пока присмотрись к нему. И держи ухо востро, от Нагеля знаю, что в команде вызревает бунт. Сам видишь, последние месяцы были неудачными. Матросы шушукаются с канониром27 Хромым Биллом. Сухарь со Змеем около него трутся, а тут еще непонятная находка с быстрыми кулаками. Теряюсь в догадках. Чувствую, что не нашего племени этот кусок дерьма. Плавает хорошо, силенка есть, а пальцы как у аристократа. Я сам из дворян, знаю эту породу. Но он и на них не похож, – задумчиво произнес Дракон, раскуривая трубку.

– Ты что думаешь, что команда способна выступить против тебя? – удивленно спросил Атилл, наливая в кружку ром.

– Все может быть. Устав от безделья, эти головорезы вполне могут пощекотать своего капитана ножичком, чтобы сорвать злость, – мрачно отозвался Дракон, – за два дня управимся с подготовкой «Шалуньи» к походу. Хотел очистить обросшее ракушками днище, но придется отказаться от кренгования.28 Кровь из носа надо уходить на охоту, а потом валить на Тортугу.

– Черт, не думал я, что матросы так заартачатся. Тут и юнга нам пригодится, – сказал Атилл, вставая.

Он вышел на палубу. У фок-мачты сидели Сухарь, Змей и рулевой Дик по прозвищу Спица и тихо разговаривали. Заметив боцмана, замолчали. Поодаль от них облокотившись на планшир левого борта, стоял в задумчивости Дага. Он смотрел на вечернее море и размышлял о событиях сегодняшнего дня, который мог стать последним в его жизни. Атилл подошел к нему и, улыбнувшись, спросил:

– О чем задумался, юнга?

– Удивляюсь, как выжил сегодня, – ответил Дага.

– Ты удивил меня своей прытью. Кто научил так драться? И плаваешь хорошо. На Карибах это редкость. Я не знаю ни одного пирата, который бы умел так плавать. Да, что и говорить, пираты вообще бояться плавать. Отсюда делаю вывод, что ты не из корсаров и моряков. Может ты из дворян? Руки у тебя холеные, в поведении чувствуется хорошее воспитание. Я видел, как ты драил палубу. Что скажешь?

– Сам не знаю. Смотрю на море, корабль и чувствую, что это уже было в моей жизни. Недавно завязывал узел, кок увидел и похвалил, что сумел завязать простой штык29.

– Что ты сказал? Простой штык? А, ну, покажи.

Дага взял веревку и быстро завязал узел. Атилл посмотрел, цокнул языком, и произнес:

– Какие узлы еще умеешь вязать?

Наблюдая, как юнга вяжет узлы, присвистнул от удивления. За считанные минуты он увидел беседочный, брам-шкотовый, рифовый, шкотовый и шлюпочный узлы.

– Якорь мне в днище! Ты еще больше запутал меня. Вяжешь узлы как заправский матрос, – воскликнул Атилл, – Может, ты и навигацию знаешь?

Дага пожал плечами и произнес:

– Понимаешь, у меня такое ощущение, что я уже ходил под парусом.

– Ладно, потом разберемся. Вали отдыхать, завтра много работы, – сказал боцман, направляясь на шканцы.

За починкой парусов и такелажа прошло еще два дня. Дага с утра до позднего вечера чистил пушки, таскал ядра, помогал коку на камбузе. К полуночи падал на палубу и засыпал. Утром третьего дня его разбудил звонкий голос боцманской дудочки. Палуба ожила от топота босых ног. Матросы быстро рассыпались по своим местам, Дага бросился к шпилю30.

– Поднять якорь и поставить паруса, – раздался голос Дракона.

Сегодня он выглядел как-то особенно торжественно в черной треуголке, коричневой кожаной безрукавке, белой шелковой рубашке, заправленной в зеленые атласные штаны. За поясом красовались два пистолета, а на голубой перевязи через плечо – длинная шпага. Дага, помогая матросам, ухватился за вымбовки31 на шпиле. Барк дернулся. Якорь медленно пополз вверх. Сероватые, латанные-перелатанные паруса зашелестели, наполняясь свежим ветром, зашумела вода, разрезаемая форштевнем32. Корабль легко заскользил по волнам, оставляя за кормой пенящийся след и смертоносные рифы. Прошли сутки. Опустилась южная ночь, рассыпая в небе мерцающие звезды. Временами яркое пламя падающих метеоритов освещало море. Когда выкатился полумесяц, штиль остановил «Шалунью». Она одиноко замерла с обвисшими парусами. Матросы мирно похрапывали в кубрике. В капитанской каюте светился тусклый огонек. Дага долго ворочался в своем гамаке, пытаясь заснуть.

– Вот уже несколько дней я здесь. Пашу как раб, подгоняемый злым надсмотрщиком. Что будет дальше? Неужели оставшуюся жизнь проведу в вонючем кубрике33? – размышлял он, чувствуя как безысходной тоской наполняется сердце.

– А ты не ной, – вдруг отозвался внутренний голос, – Раз попал в дерьмо, терпи и старайся выжить. Душно в кубрике? Крысы спать не дают? Иди на палубу.

Дага, подчинившись совету, бесшумно выкрался из гамака и вышел на свежий воздух. Осмотревшись, увидел вахтенного матроса по прозвищу Геракл, который дремал, привалившись к штурвалу34 тщедушным телом.

– Ночь, тишина, звезды и распятый сном матрос, – тихо рассмеялся Алексей, прохаживаясь по палубе. Услышав шаги, Геракл встрепенулся и, вглядываясь в силуэт, спросил:

– Это ты, юнга? Черт возьми, принял вахту у Краба, и пропал ветер, хоть плачь. Стоим и ждем патруля. А что делать? Где я ветер возьму? Может, ты погладишь мачту и посвистишь?

– Зачем? – недоуменно спросил Дага.

– Чудак человек! Каждый моряк знает, что так ветер призывают.

– Сам-то, почему не сделаешь?

– Да свистел и гладил. Без толку только. Попробуй ты, чем черт не шутит, вдруг дух моря возьмет да и смилостивится.

Дага подошел к грот-мачте. Его ладонь коснулась гладкой поверхности и медленно заскользила по ней. Тихий свист нарушил ночную тишину. В течение часа он безуспешно звал ветер. Лишь с восходом солнца паруса расправились, и барк стал набирать скорость. На шканцах появился взъерошенный после сна Дракон.

– Капитан, заданный курс держим. Марсовый молчит, – увидев его, доложил вахтенный штурман Рауль по прозвищу Каракатица.

– Якорь мне в днище! – выругался Дракон, – Хреново, приятель! Купец нужен, а его нет! – и, повернувшись к матросу Гераклу, добавил:

– Давай боцмана сюда.

– Ты чего мрачный? – спросил Атилл, увидев хмурое лицо друга.

– Чего, чего! Горизонт чистенький, купцов нет, а жрать всем хочется. Команда того и гляди взбунтуется. Что делать-то будем? – хриплым голосом отозвался Дракон.

– Давай ляжем в дрейф35. Подождем. Должен же появиться парус. Здесь частенько плавают торгаши, – предложил Атилл и вопросительно посмотрел на Каракатицу.

– Может ты и прав. Будем дрейфовать, черт побери, другого выхода нет, – успокоившись, промолвил Дракон. Потом, словно что-то вспомнив, спросил:

– Как юнга?

– Смышленый парень. Схватывает морские премудрости на лету. Узлы вяжет как заправский матрос, – ответил боцман, – Не лентяй. Думаю и с навигацией знаком. Может, себе помощника из него слепишь?

– Об этом рано говорить, а вот приучать к штурвалу, пожалуй, надо, – задумчиво произнес Дракон и через мгновение взорвался:

– Черт! Когда же появится купец? Дрейфовать можно, но сколько?

В томительном ожидании добычи матросы, спрятавшись в кубрике от жары, играли в карты. Порой вспыхивали ссоры, грозящие перерасти в потасовку. Громко ругаясь, парни хватались за ножи. Казалось еще мгновение и польется кровь. Окрик канонира Хромого Билла каждый раз заставлял корсаров прятать оружие. Этот угрюмый старый пират, отлично управлявшийся с пушками, пользовался авторитетом в команде. Со слов боцмана Дага потом узнает, что Хромой Билл когда-то служил канониром на английском бриге36, от которого по пьяному делу отстал в Бриджтауне, что на Барбадосе. Несколько дней болтался без копейки в кармане. Пристроился к местным рыбакам. Однажды у мыса Гаррисон, где они рыбачили, к ним подошла пиратская шхуна. Ее капитан Джекман, забрав улов, предложил желающим присоединиться к нему. Хромой Билл согласился, остальные отказались. С тех пор прошло три года, прежде чем Хромой Билл в Тортуге вновь не отстал от корабля. Тут подвернулась «Шалунья», на которую как раз набирались матросы. Хромой Билл быстро освоился на новом месте, а его меткие выстрелы и выдержка в бою заслужили похвалу капитана. Если бы Дракон знал, какую роль сыграет его канонир в последующих событиях, он, наверное, постарался бы избавиться от Хромого Билла при первой же возможности. А пока Дракон, разморенный жарой, сидел в кресле у стола, лениво скользя взором по переборкам своей каюты.

– Если до утра не найдем испанца, пойдем к Тортуге, – размышлял он, – может на переходе повезет. Это последний шанс. Упущу – жди черной метки. Команда после боя у Пуэрто-Рико три месяца тому сильно обновилась. Набрал в спешке на свою голову нож в спину. Ведь зарекался не делать этого. Раз уже чуть было не повесили меня бунтари на рее37. Спас один голос. Очень хотелось бы знать, на чьей стороне будет Дага. По пиратскому кодексу у него теперь равные права с остальными матросами.

С этими мыслями Дракон, дождавшись ночной прохлады, вышел из каюты. Он долго разглядывал темный горизонт в надежде увидеть ходовые огни. Затем, удрученно махнув рукой, раскурил трубку и неспешно стал прохаживаться по палубе, вслушиваясь в тишину моря, бросая иногда взгляд на ют, где у гакаборта сгорбилась фигура вахтенного матроса.

На рассвете из «вороньего гнезда» раздался истошный крик марсового:

– Вижу паруса слева по борту.

Палуба вмиг ожила от топота босых ног, у бортов столпилась команда. Небритые лица с вожделением смотрели на приближающийся парусник. Дверь капитанской каюты с шумом открылась, на ют выбежал Дракон.

– Господь услышал мои молитвы и послал купца. Черт! Жирный кусок плывет, проглотить бы, не подавившись, – прошептал он, рассматривая в подзорную трубу приближающийся галион38 под английским флагом. Казалось, прошла вечность, а капитан стоял и смотрел. Корсары нетерпеливо поглядывали на Дракона, ожидая приказа к бою. Однако вместо этого услышали команду убрать всех с палубы и поднять французский флаг. Гул раздраженных голосов пронесся над «Шалуньей». Сердито ворча, матросы спустились в кубрик. Боцман тем временем поднял французский флаг и подошёл к Дракону. Тот, облокотившись на гакаборт, задумчиво разглядывал волны, искрящиеся тысячами звездочек, и галион, который на всех парусах в полумиле проходил мимо «Шалуньи». Не оборачиваясь, Дракон приказал ставить паруса и бросить за борт плавучий якорь. Атилл, потоптавшись на месте, осторожно тронул капитана за плечо:

– С парусами и якорем понятно. Когда пойдем на абордаж39? Матросы, чуя запах добычи, рвутся в бой. Чего тянем?

– Нас всего двадцать пять, а на галеоне куча пассажиров и матросов. Нападем сейчас, будем кормить акул. Надо выждать. Думаю, ночью часа в три ударим. Удастся захватить пороховой погреб, добыча будет в кармане. Отправь-ка ко мне Дагу, остальные пусть готовятся к ночному бою, – распорядился Дракон.

Боцман почувствовал в его голосе необъяснимую грусть. Проводив Атилла задумчивым взглядом, капитан раскурил трубку и тихо произнес:

– Ситуация без выхода, приятель. Так и так крышка. Абордаж не выиграть. Я рассмотрел солдат среди пассажиров галиона. Если не будем драться, свои же матросы повесят на рее, обвинив в трусости. Будь, что будет. Доживем до ночи, а там, как карта ляжет. Чем черт не шутит, вдруг повезет, и возьмем добычу.

Дага подошел к капитану и вопросительно посмотрел на него.

– Вставай за штурвал, держись за галионом и следи, чтобы паруса не заполаскивались. Если что, подправляй курс, но купец должен быть все время перед глазами. Понял? – приказал Дракон, и, подозвав Геракла, сказал:

– Ступай, отдохни, ночью будет жарко.

В этот момент раздался плеск воды за кормой, Дага встрепенулся и, обернувшись к Дракону, произнес:

– Что-то упало за борт, капитан.

– Это маленькая хитрость. «Шалунья» быстроходнее галиона. Можем не ко времени догнать его и получить ядро в борт. Англичане не церемонятся. Сначала бьют из пушек, а потом выясняют, что и почему. Жесткие бойцы! А так видят, на всех парусах идет барк и не догоняет. Это успокаивает купца. В нужный момент вытаскиваем плавучий якорь и атакуем, – ответил Дракон, попыхивая трубкой.

Через час он ушел в каюту, передав вахту штурману Каракатице. Тот проверил курс по компасу40 и расстояние до галиона, затем принялся неторопливо вышагивать по палубе, то и дело, поглядывая в сторону купца. Погожая погода благоприятствовала плаванию, а попутный ветер шелестел в парусах. Так продолжалось до тех пор, пока солнце не коснулось горизонта: внезапно задул встречный ветер. Английский галион, меняя галсы41, безуспешно пытался идти выбранным курсом. Затем остановился, убрав паруса. Штурман Каракатица, увидев это, приказал Даге сбегать в каюту за капитаном.

– Идем на абордаж. Боцмана ко мне, – приказал Дракон, поднявшись на ют.

Юнга вихрем слетел на палубу, и через мгновение Атилл, придерживая рукой саблю, подбежал к капитану.

– Идем на абордаж? – спросил он, переводя дух.

– Да. Пушки обоих бортов зарядить картечью. Плавучий якорь убрать. Приготовь абордажные крючья и сетки, – последовал приказ.

Вскоре плавучий якорь нашел пристанище на корме. Барк, маневрируя галсами, стал быстро приближаться к англичанину. Тот, заметив это, медленно развернулся левым бортом к преследователям и открыл орудийные порты.

– Черт! Купец-то ушлый. Пушки приготовил к бою,– выругался Дракон, увидев в подзорную трубу жерла орудий, и, обращаясь к боцману, приказал:

– Плавучий якорь за борт. На абордаж пойдем на рассвете.

– Капитан, давай брать сейчас, – взмолился Атилл, – Ночью можем потерять добычу. Тогда конец! Команда поднимет на ножи.

– Я не самоубийца! Иди и смотри во все глаза, чтобы не потерялась дичь, – твердым голосом сказал Дракон, – у галеона по десять пушек на каждом борту. Утопит нас и не поморщится. Ходовые огни не зажигать, подойдем к нему ночью и ударим. Ты все понял?

Боцман, по трапу спустился на палубу, где толпились возбужденные матросы. Подойдя к ним, объяснил ситуацию и решение капитана. Из толпы послышались негодующие выкрики. Атилл услышал, как Хромой Билл, зловеще проворчал:

– Дело запахнет черной меткой, если не возьмем добычу.

Стоящие рядом с ним матросы переглянулись и одобрительно закивали.

– Хватит молотить языками, смотреть в оба глаза за галионом. Не дай Бог ускользнет, раззяву порву на части, – со злостью сказал Атилл.

Толпа притихла. Тихо переговариваясь, матросы разбрелись по палубе. Хромой Билл, Сухарь и Змей уселись на баке. Привалившись к лееру42, Сухарь задумчиво произнес:

– Дракон, похоже, выдохся. Что с ним случилось? Дичь перед носом, а он мельтешится. Ох, братцы, чует мое сердце, получим мы шиш с маслом из-за нерешительности капитана.

– Хватит каркать, – оборвал Змей, – Если это случится, Дракон ответит головой.

– Что ты сделаешь? – ехидно спросил Сухарь, – Сам станешь капитаном?

– Я нет, а Хромой Билл вполне может им стать. С навигацией он знаком. У капитана Джекмана подменял штурмана, пока тот валялся контуженный, – задумчиво отозвался Змей и пристально посмотрел на канонира. Тот, пожав плечами, произнес:

– Как решит команда, так и будет.

Когда непроглядная южная ночь опустилась на море, появился легкий туман, в котором английский корабль медленно стал растворяться. Его гакабортные огни чуть заметно мерцали перед носом «Шалуньи». Дага, стоя за штурвалом, клевал носом, пытаясь бороться со сном. Рядом, за его спиной, прислонившись к перилам трапа43, посапывал штурман Каракатица. Пошатываясь от усталости, Дага, с трудом различал мерцающие огни галиона. Внезапно в предрассветной дымке они исчезли. От неожиданности Дага вскрикнул. Услышав крик, Каракатица вскочил, сонно огляделся. Через мгновение он распахнул дверь капитанской каюты и испуганно выдохнул:

– Галион исчез. Минуту назад был перед нами.

Дракон, выругавшись, выбежал на палубу. Тщетно искал купца в подзорную трубу. Туман слился с морем, скрывая от любопытных глаз все живое и лишая корсаров надежды на удачную охоту. В голове Дракона еще теплилась мысль, что галеон рядом, что, маневрируя галсами, «Шалунья» обязательно найдет его. Он открыл рот, чтобы отдать приказ об изменении курса, как в этот момент на шканцы ворвалась разъяренная толпа.

– Капитан, ты струсил идти на абордаж, – кричали матросы, бряцая оружием, – по твоей вине остались без добычи.

Дракон, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял как скала, с презрением разглядывая озлобленную толпу. В его глазах полыхала дикая ярость.

– Вы кого трусом назвали, недоумки? Кто прокараулил галеон? Кто дрых на палубе, вместо того, чтобы следить за добычей? Козлов отпущения ищите? Свои грязные лапы поднимаете на капитана. Пристрелю каждого, кто сунется, – медленно произнес он, доставая пистолеты.

Боцман и Каракатица заслонили собой Дракона. Дага машинально встал рядом с ними. Толпа остановилась в замешательстве, видя решительность защитников капитана. Многие из матросов прекрасно знали, как мастер шпаги Атилл мог в мгновение ока уложить двух-трех противников. На абордажах ему не было равных, а про его недюжинную физическую силу ходили легенды на Карибах.

– Пусть берут шлюпку и проваливают ко всем чертям, – неожиданно прозвучал грубый голос Хромого Билла.

– Ты что, уже стал капитаном? – гневно спросил Дракон, – иди и внятно изложи претензии ко мне, да выслушай мой ответ.

Толпа расступилась, пропуская вперед Хромого Билла. Тот проковылял к Дракону. Остановившись в шаге от него, громко, чтобы слышали все, сказал:

– У нас был шанс днем взять купца, но ты не воспользовался им. Почему?

– Я не думал, что ты идиот. Кто в здравом уме пойдет на захват галиона с кучей солдат и пушек? Чтобы оставить в живых этих недоносков, я решился на ночную атаку. Мы могли при внезапном нападении взять приз, но вы его проспали, – с издевкой ответил Дракон, – Моя вина в том, что раньше не пристрелил парочку-другую этих вечно голодных бездельников.

Хромой Билл покачал головой и произнес:

– Ты был капитаном, а значит за все с тебя спрос. Забирай вещички и проваливай вместе со своими прихвостнями. Благодари Бога, что не повесили на рее.

– Пусть будет, по-вашему. Я уйду, но запомните, вернусь, пощады не ждите. С дороги, сволочи! – с угрозой произнес Дракон, направляясь в каюту.

3. Разбитый баркас.

Вскоре шлюпка с четырьмя пассажирами отвалила от борта. «Шалунья» заскользила по волнам, растворяясь в тумане. В молчании прошло полчаса. Дага, Атилл и Каракатица сидели на банках (скамейках), обхватив весла руками, Дракон задумчиво раскуривал трубку, наблюдая, как сизый табачный дым тоненькой струйкой поднимается вверх. В тягостной тишине прозвучал его голос:

– Не так все и плохо, братцы! Это намного лучше, чем болтаться на рее, скажу я вам. Лоханка есть. До острова Пуэрто-Рико грести мили с три на юг. Доберемся до него, а там посмотрим. Что молчишь, боцман?