Противостояние 3. Искупление

Анна Майерс

Противостояние 3. Искупление

Память согревает человека изнутри, и в то же время рвет его на части.

Харуки Мураками

Глава 1. Дэвид

Франция. Париж. Я знал, как она любила этот город, но мы так, ни разу сюда не приехали. Воспоминания. Почему их так мало? Почему мы так мало были вместе? Время притупляет боль, оставляя в памяти лишь светлые чувства.

После суматошного дня встреч и переговоров возвращаюсь в отель, ложусь на кровать, откидываюсь на подушку и достаю смартфон. Фотографии. Те немногие снимки, что я успел сделать – все, что у меня осталось. Соблазнительная улыбка, когда она заигрывает со мной на пляже. Слетевшая шапка и растрепанные ветром волосы – курорт в Аспене. Совместное фото на ужине у родителей. Обнаженная фигура на шелковых простынях – я фотографировал ее спящей. Каждый раз, пролистывая их, я испытываю боль, но эта боль напоминает мне, что я живу, а не просто существую, как робот, как машина, что еще способен чувствовать. Неужели однажды эта боль притупиться и что тогда?

Звонок Мелиссы вырывает меня из воспоминаний. Нехотя провожу по экрану, отвечая на вызов. Она болтает так быстро, что я не успеваю уловить суть сказанного.

– Я устал. К тому же разница во времени. Здесь уже поздно, – пытаюсь закончить разговор как можно быстрее. Она желает спокойной ночи, говорит, что крепко обнимает, целует и с нетерпением ждет моего возвращения. Отвечаю тем же.

Сбрасываю вызов и бросаю телефон на кровать. Кого я пытаюсь обмануть? Я ненавижу себя. Ненавижу за этот мазохизм, ненавижу за эту ложь. Сколько еще я буду лгать себе. Она лишь утешение, лекарство, которое я должен принимать, чтобы не сойти с ума.

Сны – они до сих пор не дают покоя. Яркие, цветные, наполненные счастьем и беззаботностью. Чувства эмоции захлестывают безудержным водоворотом ощущение, что все происходит наяву и горькое разочарование, наступающее с рассветом, когда открывая глаза, не хочешь возвращаться в реальность, принимать действительность такой, какая она есть. Память, воображение играют с нами в злые шутки. Лучше бы их вообще не было. Забыть прошлое, боль, разочарования, потери. Почему воспоминания нельзя стереть?

Следующий день проходит как в тумане. Ее образ преследует меня повсюду, превращаясь в наваждение. Я вижу ее в отражениях витрин, в проходящих мимо женщинах, даже в подошедшей официантке. После делового ужина направляюсь в бар. Хорошая доза алкоголя пойдет мне на пользу.

Головная боль, душ, шипучка, аэропорт. «Она любила этот город, но мы так, ни разу, сюда не приехали», – думаю, глядя на взлетную полосу. Гул моторов и нервная дрожь, я лечу туда, где навсегда ее потерял.

– Мистер Джонсон, – какой-то мужчина машет табличкой с моим именем. – Рад приветствовать вас в Цюрихе. Господин Кох, к сожалению, не смог встретить вас лично и передает свои извинения. Меня зовут Андрес, я отвезу вас в отель.

По дороге Кох звонит и просит прощения за предоставленные неудобства. Он попал в небольшую аварию и его несколько дней продержат в больнице, так что встреча переносится. Я рассчитывал завтра вечером вылететь обратно и перспектива провести здесь несколько лишних дней меня совсем не радует. Уже из отеля звоню секретарше и прошу отменить все встречи, запланированные на ближайшие дни в Майами.

– Проклятье, – выругавшись вслух, подхожу к окну и смотрю на город. Я злюсь, но причина не в сорванных планах и перенесенных встречах, она намного глубже, спрятана в отдаленном уголке души и лишь прикрыта злостью и раздражением.

Андерс предложил устроить мне экскурсию по городу, но я отказался. На сегодня бара в отеле будет вполне достаточно.

Следующий день бесцельно шатаюсь по улицам, преследуемый воспоминаниями. Образы прошлого не дают покоя липкие, навязчивые они впиваются в мозг, заставляя заново переживать все, что меня мучает, тянут в прошлое. И вот я уже теряю связь с реальностью, не замечая ничего вокруг: улицы, дома, люди, гул машин перестают существовать.

– Извините, – прихожу в себя, видя перед собой встающую с асфальта девушку. Похоже, я случайно ее толкнул. – Простите, – протягиваю руку и помогаю подняться. – Сильно ушиблись?

– Нет, – отряхнув юбку, девушка поднимает голову, но тут же отворачивается. – Будьте внимательнее, – спокойно говорит она и, слегка хромая, идет к стоянке такси.

– Постойте, вы все-таки ушиблись, – догоняю ее.

– Это не из-за падения, – она даже не смотрит в мою сторону.

– Карен?! – резко хватаю ее за руку и разворачиваю к себе.

– Что вы себе позволяете? – она вырывает руку, садится в ближайшее такси и уезжает.

Шок. Помутнение, алкоголь, галлюцинации – первое, что приходит на ум. Нет. В последний момент я успеваю разглядеть номер машины. Быстро достаю из кармана телефон и набираю номер.

– Майлз, она в Швейцарии.

– Кто она?

– Карен. Я видел ее в Цюрихе. Она ускользнула от меня. Я должен узнать, где она живет.

– Вы точно в Цюрихе, а не в Амстердаме? – насмешливый вопрос Майлза выводит из себя.

– По-твоему, я накурился.

– Простите, но это какой-то бред.

– Майлз, это не бред. Я видел ее на Банхофштрассе, она села в такси. Номер машины CH 24536.

– Успокойтесь, я все выясню.

Судя по интонации, в первую очередь он кинется проверять мое местонахождение.

– Майлз, ты что-нибудь узнал? – я позвонил ему вечером из номера отеля.

– Дайте еще время. Я на другом конце мира. Ложитесь спать, позвоню утром.

Спать. Легко сказать. Похоже, он до сих пор мне не верит. Я уже и сам стал сомневаться в собственной адекватности. Может, это лишь игра воображения? Иллюзия, фантазия, в которую я хочу поверить. Тогда я и впрямь порядком напугал эту девушку. Воспоминания о прошлом переплетаются в голове в хаотичном порядке, и только под утро мне удается заснуть.

Звонок Майлза разбудил меня в девять.

– Записывайте адрес.

Я быстро одеваюсь, беру такси и мчусь туда. Трехэтажный дом в исторической части города. Расплачиваюсь с таксистом, но не спешу выходить. Какой-то непонятный внутренний страх удерживает на месте. Таксист показывает на счетчик, давая понять, что следует заплатить за простой. Протягиваю ему несколько купюр и продолжаю наблюдать за подъездом. В начале одиннадцатого дверь открывается, и я замираю в оцепенении, сердце бешено бьется, готовое выпрыгнуть из груди. Это она. Она. Лицо немного изменилось, волосы пострижены до плеч, слегка прихрамывая, она подходит к подъехавшему такси, садится в машину и уезжает. Вздрагиваю от вибрирующего в кармане телефона. Смс от Майлза: «Проверил данные жильцов. Стелла Пирс квартира 5». Состояние растерянности быстро сменяется яростью, выскакиваю из машины, громко хлопнув дверью, и проскакиваю в подъезд с одним из жильцов. Просматриваю номера квартир. Вот она. Весь на взводе нажимаю звонок. Через минуту в дверях появляется Стелла.

– Ты что-то забы… – она не договаривает фразу. Пользуясь замешательством, отталкиваю ее и прохожу в квартиру.

– Дэвид, как ты здесь оказался?

– Эвтаназия, кремация, прах? – кричу я, сопровождая речь нецензурной бранью. – Какого хрена вы мне подсунули. Вы подкупили врачей. Зачем?– я едва сдерживаюсь, чтобы не набросится на нее.

– Успокойся, – Стелла осаживает меня резким и холодным тоном. – Хочешь ответы прекрати орать.

Взяв себя в руки, из последних сил делаю пару глубоких вдохов.

– Она бы не решилась на эвтаназию, но то, на что она пошла было равносильно самоубийству. Клиника в Альпах. Новые методы лечения, экспериментальные технологии. Им нужны были добровольцы.

– Но почему вы не сказали об этом мне? – на смену ярости пришла усталость, и я обессиливший опустился в кресло.

– Это было ее решение. Врачи не давали никаких гарантий, предупредив, что вероятнее всего она умрет на операционном столе, но даже если выживет, сможет передвигаться только в инвалидном кресле. Она не хотела привязывать тебя к себе. Когда ты прилетел, Карен была в коме после первой операции.

– Карен всегда цеплялась за любой шанс. Почему вы не связались со мной потом? – осознание того, что я столько времени оплакивал женщину, которая была жива, вызвало новый прилив ярости. – Почему она не связалась со мной? – не замечаю, как перехожу на крик.

– Она ничего не помнит, – выкрикивает в ответ Стелла, но потом остывает и продолжает спокойным тоном. – Карен перенесла сложнейшие операции, в том числе и на голове, частичная амнезия побочный эффект.

– Насколько частичная? – сердце бешено бьется в ожидании ответа.

– Последние десять лет, – Стелла словно обливает меня ледяной водой

– Вы должны были мне сообщить.

– Все что я должна – позаботиться о своей дочери. Она как ребенок – слабая, беззащитная. Это не та женщина, которую ты знал и любил.

– Не пытайтесь оправдаться, – снова перехожу на крик. – Когда она вернется?

– Скоро уходи.

– Вы серьезно? Думаете, я исчезну?

– Она только неделю назад начала сама ходить. Любое потрясение может ухудшить состояние. Дэвид, услышь меня, Карен, которую ты знал, больше нет. Лучшее, что ты можешь сделать для нее, оставить в покое.

– Черта с два… – процеживаю сквозь зубы уже на пороге.

Стелла хватает меня за рукав.

– Не делай глупостей. Карен думает, что попала в аварию. Ей и так тяжело. Правда ее добьет.

Вырываюсь из цепких рук Стеллы и бегом спускаюсь по лестнице. Мне нужен свежий воздух. Оказавшись на улице, наклоняюсь, упираясь ладонями в колени, и тяжело дышу.

– Вам плохо? – выкрикивает из машины ожидающий меня таксист.

Делаю жест рукой, давая понять, что все в норме, и направляюсь к машине. Мысли, словно опавшие листья, подхваченные резким порывом ветра, проносятся в голове с такой скоростью, что я не успеваю зацепиться ни за одну из них. Наконец, из всего этого безумия в моей голове вырисовывается самый главный вопрос. Что делать? Единственный нормальный советчик, за редким исключением, который приходит на ум это Ник. Звоню ему и рассказываю о случившемся.

***

– Ой, простите, – следующим утром я как бы случайно перед самым подъездом преграждаю дорогу Карен. – Мисс, я ищу Хандверкс-гассе. Не подскажете где это?

Она поднимает голову, пристально смотрит на меня, а затем оглядывается по сторонам.

– Это туда, – показывает рукой, – за поворотом.

– Вас ведь Карен зовут?

– Откуда вы знаете? – она делает пару шагов назад.

– Не пугайтесь я Дэвид. Мы вместе работали в компании в Майами. Вот это совпадение случайно встретиться на другом конце мира.

Карен недоверчиво смотрит на меня.

– Мама говорила, что я несколько лет жила в Майами и работала в крупной компании.

– «Джей Индастрис» я тоже там работаю.

– Мы были коллегами? – Карен оживилась.

– Да. Перекусим? – показываю на расположенную через дорогу пекарню.

Она кивает. Мы заходим внутрь и располагаемся за столиком у окна.

– Черничный пирог и чай с мятой, – говорит она подошедшей официантке.

– Мне то же самое. Можем перейти на ты? Мы раньше тесно общались, – она кивает.

– Здорово, что мы встретились. Расскажешь мне все, что знаешь. После аварии я почти ничего не помню. Чем конкретно я занималась?

– Курировала работу благотворительного фонда. Была его лицом.

– Лицом, – повторяет она, растягивая буквы, грустно улыбается и поправляет волосы, прикрывая левую щеку. – Как тебя занесло в Цюрих?

– Приехал по делам, нужно решить вопросы с банком. Юридические проволочки. Сначала я проклинал этих бюрократов, но теперь даже рад, что так вышло.

– Значит ты юрист. Хорошая должность, – она разглядывает часы на моей руке.

– Швейцарские.

– Брегет. Дорогие.

– А говоришь, что ничего не помнишь.

– Частичная амнезия. Знания, информация, полученная о каких-то вещах, сохранилась, но вот прошлое я не помню. Учеба в университете еще всплывает в голове смутными обрывками, а дальше ничего. Пустота. Понимаю, мы были только коллегами, но, может, ты знаешь что-нибудь обо мне?

– Ты даже не представляешь сколько.

– Расскажи, – ее глаза горят.

Боясь, что ее психика не выдержит потока информации, ограничиваюсь рассказом о всяких мелочах. Про работу фонда, подруг, любимый пляж и фитнес клуб. Предпочтения в еде и напитках.

– Ты столько всего знаешь? – удивляется она.

– Я наблюдательный.

– Мне нужно на терапию. Мы можем встретиться еще раз? Конечно, если… у тебя… будет время, – нерешительно добавляет она.

– Скажи адрес, я заеду за тобой в восемь. Вот мой телефон, – протягиваю ей визитку. Коха быстро выписали, так что после обеда у меня назначена встреча и, учитывая, сколько вопросов нам необходимо решить она наверняка затянется.

Карен радуется как ребенок, которого угостили шоколадкой, прощается и уходит.

Господи, спасибо. Спасибо что не забрал ее. Ровно в восемь я стою у подъезда с букетом цветов и нервничаю, словно школьник на первом свидании. Ник еще раз предупредил, что нужно быть осторожным в высказываниях, чтобы не травмировать ее психику.

– Вау! Красивый букет. Ты куда-то торопишься?

– Это тебе.

Карен теряется и неуверенно принимает из моих рук букет.

– Не стоило. Это… это… я не знаю, что сказать.

– Просто улыбнись. Прогуляемся?

– Приятно, – она вдыхает аромат орхидей, – посидим в пекарне, я сегодня много ходила, а лишние нагрузки нежелательны.

– Как скажешь.

Вечер пролетает незаметно и несколько часов превращаются в одно мгновение.

Карен неохотно рассказывает о себе, ссылаясь на то, что мне будет неинтересно слушать про больницу и реабилитацию, но кое какую информацию мне все же удаются из нее вытянуть. Стелла сказала ей, что произошла авария и поскольку травмы были очень серьезными, помочь могли только в Швейцарии. После первой операции Карен ничего не могла вспомнить, а затем последовала череда других и долгие месяцы восстановления. Мама сказала ей, что отец и брат погибли при пожаре, и после этого они переехали Майами, но про жизнь там она ничего не могла ей рассказать, так как отправилась на лечение в Швейцарию, куда затем забрала и Карен.

Следующим вечером жду у подъезда Карен, но вместо нее появляется Стелла.

– Я же просила оставить ее в покое. Что ты устроил?

– Я люблю ее и не отступлю. Вместо того, чтобы ругаться лучше бы помогли. Состояние, диагноз, прогнозы. О чем с ней можно разговаривать, а о чем нет.

– Мама? – Карен вышла из подъезда и удивленно уставилась на нас. – Ты говорила, что пошла в магазин.

– Да, – Стелла быстро ретируется.

Следующие несколько вечеров мы проводим вместе, и, кажется, уже перепробовали все виды пирогов в соседней пекарне.

– Завтра у меня день рождения, а я никого не знаю в этой стране. В одиночку отмечать не хочется. Поужинаем в ресторане?

– Я согласна.

– Заеду за тобой в восемь.

Когда мы заходим в TREMONDI, Карен озирается по сторонам так, словно впервые попала в дорогой ресторан.

– Все в порядке?

– Неловко себя чувствую. Здесь все так… даже не знаю… как-то странно… я не привыкла к таким местам.

– Не привыкла, – слегка усмехаюсь, – ты обожала элитные заведения.

– Разве я могла себе это позволить?

– «Джей Индастрис» крупная компания. Ты хорошо зарабатывала.

Заказываю ее любимое вино, но Карен отказывается, сказав. что алкоголь не совместим с лекарствами, которые она принимает.

– С днем рождения.– Карен протягивает коробочку в ней темно синий галстук.

– Спасибо.

Весь вечер галантно ухаживаю за ней, стараясь произвести впечатление, и мне удается. Она явно очарована и соглашается на небольшую прогулку в парке. Вино ударило в голову и мне хочется поскорее оказаться на свежем воздухе. На улице стемнело, но уличные фонари ярко освещают аллеи. Людей в парке немного и никто не обращает на нас внимания. В ресторане я заметил, что Карен сильно стесняется своей хромоты.

– Ты хорошая, милая, замечательная, – говорю ей, когда мы останавливаемся немного передохнуть.

Карен смущается, опускает глаза вниз и слегка наклоняет голову. Протягиваю руку и убираю за ухо спадающие на лицо волосы, приближаюсь и замечаю побелевший шрам, тянущийся от виска к мочке уха. Карен резко отстраняется и прикрывает щеку волосами. Я смотрю на нее, думая, сколько всего ей пришлось пережить.

– Все понятно, – с досадой говорит она. – Парни предпочитают красоток.

– Ты лучше любых красоток.

Беру ее за подбородок и нежно целую. Безудержное желание охватывает, стоит только прикоснуться к этим мягким, чувственным губам. Она приоткрывает рот, и я врываюсь в него языком, заключаю ее в свои объятья. Мозг уже не контролирует действия. Ласкаю спину и опускаю руку на ягодицы.

– Что ты делаешь? Пусти, – Карен в панике вырывается из моих объятий, оглядывается по сторонам и лишь присутствие людей в парке немного ее успокаивает. – Ведешь себя по-хамски.

– Карен, мы не просто коллеги… – прикусываю язык, чтобы не проболтаться. – Прости, что был слишком резок, не хотел тебя шокировать.

– Думаешь, если ничего не помню, можно воспользоваться ситуацией?

– Ты мне не веришь?

– Я не знаю чему верить, – ее губы дрожат, а на глазах выступают слезы.

– Хочешь вспомнить прошлое?

– Как? – она растеряно машет головой, и пожимает плечами.

– Летим в Майами. У тебя там квартира. Не веришь мне, спроси у мамы.

Я не тороплю. Подумай.

– Мне пора домой.

– Я провожу. Карен, не нужно так на меня смотреть, будь я маньяком, набросился бы на тебя в темном переулке, а не целовал посреди парка на глазах у людей. Да вышло вульгарно, но ты и, правда, мне нравишься.

Карен надулась и молчит всю дорогу.

– Прощай, – выдает она уже возле подъезда.

– До завтра. Буду ждать тебя в восемь.

– Посмотрим, – бубнит она себе под нос и заходит в подъезд.

Черт. Ругаю себя, вызывая такси. Нику легко давать советы: «Пусть сначала лучше тебя узнает», «Сильное потрясение может ухудшить состояние». Сегодня я едва сдержался, чтобы все не выложить. Ворочаюсь в постели всю ночь, так как разбушевавшаяся фантазия не дает уснуть.

Карен задержалась на полчаса. Я уже думал, что после вчерашней выходки она не придет.

– Привет.

– В качестве извинений, – протягиваю ей цветы. Шикарный букет редких радужных роз никого не оставит равнодушным.

– Я начинаю привыкать, – она улыбается, вдыхая легкий аромат. – Я спросила у мамы, где жила в Майами, она подтвердила про квартиру. Но как я туда попаду без ключей и документов. Ее ведь даже вскрыть не позволят.

Вот Стелла… чуть не выругался вслух.

– У меня есть ключи, – Карен хмурит брови и сверлит меня взглядом. – В день аварии ты забыла их на работе. Они так и лежат в ящике стола, а документы восстановишь это не проблема.

Похоже, Карен устроили мои лживые объяснения. Если бы Стелла просто отдала ей ключи, не пришлось бы сейчас выкручиваться.

– Так ты решила поехать. Самолет завтра вечером я закажу еще один билет.

– Не уверена, что стоит это делать. Курс терапии не закончен, да и мама…

– Врачи и в Майами есть. Продолжишь лечение там, а что касается матери ты ведь не школьница и не под опекой, так что имеешь право сама принимать решения.

– У тебя так легко получается убеждать. Вот бы я могла разговаривать с людьми так же. Расскажи о себе, а то мы каждую встречу говорим только обо мне. Похоже, я была ужасной болтушкой, если ты столько всего знаешь.

Несколько часов пролетают как одно мгновение. Провожаю ее до подъезда и едва сдерживаюсь, чтобы снова не поцеловать.

– Вылет в десять я заеду за тобой в семь.

– Поговорю с мамой, – неуверенно отвечает Карен.

Я два дня не отвечал на звонки Мелиссы, а до этого быстро заканчивал разговоры, ссылаясь на занятость. Больше так продолжаться не может пора расставить все точки. Раньше я регулярно бросал своих подружек, точнее прерывал отношения, и часто на время, так как они по первому звонку бросались обратно. Отшивать продажных девчонок, которых интересовали только деньги, было легко и порой приятно, но расставаться с девушкой, которая тебя любит, тяжело, даже если не обещал ей ничего взамен. Прощание по скайпу, вздохнув, делаю очередной глоток виски, чувствую себя последним поддонком, когда сообщаю Мелиссе, что все кончено, и она должна забрать вещи из квартиры к моему возвращению. Слава богу, обошлось без истерик. Она лишь поджимала губы и едва сдерживала слезы, когда я рассказывал о причинах разрыва.

Ровно в семь водитель останавливается у дома Карен. Я минут двадцать в нетерпении наблюдаю за подъездом, ожидая ее выхода. Поняв, что ждать бесполезно, захожу в подъезд и поднимаюсь на второй этаж. Дверь открывает Стелла.

– Позовите Карен.

– Она никуда не поедет, – жестко парирует та в ответ.

– Это не вам решать, – отталкиваю ее и прохожу в квартиру. – Карен. Карен.

Она выглядывает из спальни.

– Ты готова?

– Дэвид, извини, – мнется она, – это не лучшая идея. Прости, что заставила ждать. Я приеду… позже… когда закончу лечение.

Похоже, Стелла хорошо ее обработала.

– Ты едешь сейчас, – заявляю тоном, не требующим возражений. – Собирай вещи. Быстро.

– Ты не имеешь права решать за нее. Уходи, – вмешивается Стелла, пока Карен застыла в дверях с открытым ртом.

– А вы имели право решать за нее, столько времени лгать? – прохожу в спальню, открываю дверь, вижу чемодан и начинаю складывать в него первые попавшиеся вещи. – Документы возьми. Остальное купим в Майами.

– Что ты себе позволяешь? – Карен, наконец, опомнилась. – Я сама решу, что мне делать.

– Сама? Заметно, – язвлю в ответ.

– Я ее мать, – вмешивается Стелла

– Да кто ты такой, чтобы… – встревает Карен

– Мужчина, который любит тебя, с которым ты жила, и который полтора года думал, что ты умерла. Скажи спасибо маме.

– Прекрати, – Стелла подходит ко мне вырывает чемодан из рук и швыряет на пол. Карен в растерянности опускается в кресло, переводя взгляд то на меня, то на мать.

– Не веришь? – достаю телефон, открываю фотографии и протягиваю ей.

– Ты ей не муж… – делаю знак рукой, давая понять Стелле, чтобы она заткнулась.

Карен пролистывает снимки, от волнения кусает губы, свободной рукой сжимает подлокотник кресла.

– Мы? – она поднимает взгляд на меня, а затем снова пролистывает фотографии. Вижу, как ее пробирает нервная дрожь, когда она видит себя обнаженной.

– Прости. Я хотел по-хорошему. Думал рассказать потом, – забираю у нее сотовый. – Хочешь знать, правду летим со мной.

Карен встает с кресла, берет сумочку и направляется к выходу. Поднимаю чемодан и выхожу вместе с ней, открываю дверь, помогая сесть в такси. Всю дорогу Карен сидит с опущенной головой, погруженная в свои мысли.

– Как ты? – спрашиваю, когда мы расположились в бизнес-классе.

– Мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Сегодня столько информации обрушилось на мою голову. Что еще ждет меня впереди? Неизвестность всегда пугает.

– Не бойся. Все будет хорошо, – беру ее за руку и проглаживаю по тыльной стороне ладони. – Мы летим домой.

Самолет приземляется в аэропорту утром. Карен сонно потирает глаза и с трудом встает с кресла.

– Как ты?

– Спина ужасно болит. Нужно выпить таблетки и принять горизонтальное положение.

Прошу стюардессу принести воды.

– Потерпи, скоро будем дома.

Карен всю дорогу смотрит в окно.

– Узнаешь что-нибудь?

– Нет, – пожимает плечами.

– Проходи, – открываю дверь и пропускаю ее вперед.

– Просторная квартира, – Карен оглядывается по сторонам, внимательно изучая детали.

– Это моя, – поясняю ей. – Спасибо, Пит, – он заносит в гостиную наши чемоданы.

– Это мой, – Карен указывает на розовый. – Его нужно отнести обратно в машину.

Пит останавливается в дверях, ожидая от меня указаний.

– Свободен, – взглядом даю понять, чтобы он быстрее проваливал.

– Дэвид, спасибо за экскурсию, но я очень устала. Ты сказал, что ключи от моей квартиры у тебя.

– Съездим туда позже. Мне срочно нужно в офис, я приму душ, переоденусь и уйду. Квартира в твоем полном распоряжении. Отдыхай. Я покажу, где спальня.

– Классный ковер, – замечает она, проходя мимо камина.

Я укладывал ее на этот ковер, когда пытался соблазнить. Улыбаюсь, вспоминая сколько раз потом, мы занимались на нем любовью.

– Большая кровать, – она скидывает туфли и ложится.

Когда я выхожу из гардеробной, она уже засыпает.

– Буду вечером. Еда в холодильнике.

– Угу, – бормочет в ответ.

Стараюсь побыстрее уладить дела, но все равно возвращаюсь домой ближе к семи.

– Ты не стала разбирать вещи? – смотрю на стоящий посреди гостиной чемодан. – Ничего Клара завтра этим займется. Заодно пообщаетесь.