Непреходящее

Артур Лазарев

Непреходящее

Стихи

Непреходящее

Юность

Юность кажется вечной и, в общем-то, всё это так.Посмотри за окно – там всё те же хмельные подросткивновь играют Шекспира, и Гамлет уходит во мрак,оставляя Лаэрту залитые кровью подмостки.Тень отца искушает Офелию, та и не прочь.Напомаженный Клавдий кому-то грозит пистолетом…Посмотри за окно – там уже беспробудная ночь,но она всё равно обернётся однажды рассветом.То не мы постарели, а мир обновился опять,он не терпит застоя, вращая свой диск поколений…И я меньше всего бы хотел повернуть время вспять,ведь повсюду и так слишком много моих отражений.Подливай же вина и забудем бесчисленность лет,все былые мечты и в конец надоевшие лица.За окном разгорается непобеждённый рассвет,и Офелия курит L&M в ожидании принца.

Жизнь

…А жизнь текла себе, текланеведомо куда.Сгорали сумерки дотла,шумели города.Жужжала бойкая пчелаи билась о стекло.А жизнь текла себе, теклатебе и мне назло.В ней было всё и ничего:на пройденном путисменялись «эх» и «ого-го»,и грустное «прости».Терялись люди и дома —поди теперь найди.И горизонт сводил с ума,мерцая впереди…Устали ангел мой и чёрт,давно слетели с плеч.Но жизнь по-прежнему течёти дальше будет течь.

Ты хотел…

Оглянись на то, что считал своим —то любовь твоя или просто дым?То мечты твои или хрупкий прах?Это гнев в тебе или это страх?Посмотри в глаза, что полны воды,а затем на снег – там везде следы.Весь рутинный мир обозри потом,и, махнув рукой, возвращайся в дом.Не включая свет, расстели постельи ложись в неё, позабыв метель,позабыв глаза, что полны воды…Ты хотел любви? Вот её плоды.…Засыпай, дружок, закрывай глаза.Ничего, что всё не вернуть назад,ничего, что свет оказался тьмой.Ты сошёл с пути, но пришёл домой.Засыпай, дружок. За окном пурга.Словно грозный бык, опустив рога,там идёт февраль и копытом бьёт.Бесконечный снег заметает лёд.Засыпай, дружок, обо всём забудь.Положи ладонь на больную грудь,повернись к стене, досчитай до ста.Ты хотел понять? Ты хотел простить?Ты хотел забыть? Этот час настал.

Annie

Она засыпает всё там же, где вечный рассвет,где волны и чайки шумят вдоль чужих берегов…– Ты хочешь сказать ей хоть что-то спустя столько лет?– Я с ней говорю, но я делаю это без слов.

Лёд

Не молись обо мне. Я и сам растоплю этот лёдмежду Ним и собой, раз уж песня ещё не допета.Я забрёл в пустоту, но однажды и мне повезётразглядеть в постаревшей ночипробужденье рассвета.Всё имеет предел, так что глупо стоять за ценой,убегать от себя да крутиться в чужих шестерёнках.Не молись обо мне. Я не умер. Не умер, живой.Просто я исчерпал в себе прежнюю маску ребёнка.Просто я откупился чем было от старых тенейи пошёл в никуда, то и дело свой крест поправляя…Не беда, что он давит на плечи и всё тяжелей.Без него всё равно не добраться от ада до рая.

Ещё один день

Разум гневно шипит: «Уходя – уходи!Сотня новых дорог у тебя впереди,каталоги имён и бесчисленность лиц…»Но у прошлого нет объективных границ.Разольётся рекой – и исток не видать.Я подолгу смотрю в эту мутную гладь:кем я был и кем стал в этом омуте лет?А со дна на меня кто-то смотрит в ответ.Так ещё один день я отдам пустоте,исповедуясь в этом на рваном листе.За окном, как и прежде, стучат поезда,и ворона кричит: «Никогда, никогда!»

Следы на песке

Равнодушные чайки кричат вдалеке,безмятежные волны спешат на закат.Я иду, оставляя следы на песке,как и вечность назад.Помнишь, небо тогда покрывала вуаль,и свинцовая мгла отражалась в глазах?Мы смотрели с тобою в безликую даль,позабыв о делах.Столько минуло лет, но всё та же водабьёт о серый гранит среди розовых льдин.Я как прежде иду по песку в никуда,но сегодня один.Равнодушные чайки кричат вдалеке,горизонт превратился в багровую нить.Я оставил так много следов на песке,что пора уходить.

Она

Она скажет «прости» и исчезнет на тысячу лет,выйдет замуж, родит, поменяет жильё и работу,не подумав, что каждую полночь в дыму сигареткто-то помнит о ней, и о ней сокрушается кто-то.Кто-то молится ей, проклинает и сходит с ума,кто-то имя её вырезает клинками на коже…Она скажет «прости», и останется только зимацеловать его губы до боли, до злобы, до дрожи.Она скажет «прости», ничего не услышав в ответ,и уйдёт в никуда, чтобы снова начать всё сначала.А была ли она? Или это всего лишь мой бред?Я курю в темноте возле полупустого бокала.

Absolvo te

Всё стареет… И даже любовь из детства.Вон, смотри, она бродит и ищет средствана лечение всяких собак. Сама-товот как года четыре живёт у брата.Говорят, её муж – я так понял, первый —был не то что козёл, но немного нервный,потому не стеснялся ей бить по рожена глазах у детей, да и всех прохожих.А второй её муж – вроде тот, что длинный —зарубил двух ребят и пришёл с повинной.Он мотал свой строгач в мерзлоте Урала,а теперь ходит слух, что его не стало.Да и хрен с ним, одним идиотом меньше.Непутёвые всё же мозги у женщин.То ли сила их в этом, а то ли слабость?Здравствуй, детство влюблённое,здравствуй, старость…

Ежедневное

«Всё исполнено точно и в срок.Остаются мольбы без ответа?Не печалься об этом, сынок.Скоро Пасха. И вечное лето.Скоро праздник во веки веков:очищенья, любви, искупленья…Но пока ещё время крестов,это значит, что время смиренья.Так прими его! Встань и идив своё царство дорогами боли.Всё что есть у тебя впереди —исполненье божественной воли.Не грусти ни о чём и шагайв свой чертог из безумного ада.Тебя ждёт заповеданный рай,недоступная многим награда…»Но пуста Гефсиманская ночь:только мрак, тишина и усталость.Всё исполнено ровно точь-в-точь.– Ты ли, Господи?Вновь показалось…

Roma

Я ещё прихожу в этот каменный сади подолгу стою у скрипучих ворот,где сплелись воедино дорога назади дорога вперёд…За гранитными глыбами преет трава,между статуй и портиков пляски теней,а на мраморных рострах всё те же слова:«Ни о чём не жалей».

П. Рябову

Я так живу, как будто я бессмертен,но в этом есть своеобразный плюс.Я не боюсь ни суеты, ни сплетен,и просыпаться утром не боюсь.Проходят дни, а я на том же местеварю свой кофе, да пишу стишки.Я не боюсь предвзятости и лести,и что-то делать миру вопреки.Армады лет форсируют друг друга,толпа людей сменяется другой.И все бегут, как лошади по кругу,играя в салки со своей судьбой,играя в жизнь, как будто в лотерею.Храни их бог, но нам не по пути.Я так живу, как будто всё успею…И мне неважно, что там впереди.

Слова

Слова, так тихо и священнозвучавшие над полутьмой,разбились о глухие стенытого, что мы зовём судьбой.Они не очень помогли нам,но вновь и вновь издалекамы возвращаемся к руинамбылого замка из песка.Слова, звучавшие когда-то,уже навряд ли нас простят…Но ты ни в чём не виновата,и вряд ли кто-то виноват.

N.L.

Не то чтобы любовь,но море теплоты…Не то чтобы мечта,но светлое стремленье…Я долго падал внизс огромной высоты,и только ты смоглапредотвратить паденье.Не знаю, почему,но так устроен свет —всё важное всегдаприходит с опозданьем.Я вспомнил о тебеспустя почти пять лет,чтоб вынести вердиктсвоим воспоминаньям.Прости меня, за ложьи за кошмарный нрав,за огоньки надежд,что зажигал играяи сам же задувал.Я был во всём неправ.Особенно тогда,весной в начале мая.Не знаю, средь какихсейчас блуждаешь стен.Надеюсь, это Рим,как ты всегда мечтала,а за моим окномвсё тот же Карфаген,в котором мне опятьвсё начинать сначала.Прости меня. Хотяверней сказать прощай.Пусть будет для тебяприветливой чужбина,а если в отчий домвернёшься невзначай,то пусть тебя хранитродная Украина.

D.B.

Всё удалить и всюду удалиться,воспеть в стихах извечные неврозыи от тайги до Северной столицыбежать сквозь годы, вытирая слёзы.Вставать и падать, снова подниматься,писать кому-то грустные записки.Всё как тогда, когда тебе пятнадцать,но скоро тридцать – это возраст риска.И если раньше было темновато,то здесь, сейчас – значительно темнее.Твой грустный ангел (копия Пилата)уходит прочь, поправив шарф на шее.Не провожай, оставь его, он вырос,остыл, устал, сроднился с тишиною.В нём тоже созревал когда-то вирус,и вот, созрев, он стал его душою.Придёт другой, а там второй и третий.Как верное лекарство от рутинык тебе спешат из глубины столетийобрывки снов безумной Мессалины.Глотай как воздух каждое мгновенье,играй людьми, не вглядываясь в завтра.Освободи своё воображеньена фоне равнодушного ландшафта.

K.S.

Я всё ещё ношу твой медальони все картины бережно храню.Как будто я по-прежнему влюблён,но это чувство предано огню.Предательство сжигает всё дотла,а вкупе с равнодушием вдвойне.И лучше бы ты просто умерла,оставив только светлое во мне.Но маски сняты, вот твоё лицо.Моральный спор, я думаю, решён —ты носишь обручальное кольцо,я всё ещё ношу твой медальон.

Одиссей

…Как тот Одиссей я возьму с собой лишь весло.– Где ты, мой мальчик, куда тебя занесло?Спросит негромко она, подойдя к воде.– Всюду, – отвечу я, – Значит уже нигде.И рябью покроется тут же морская гладь.– Как мне теперь просыпаться и засыпать?!Крикнет она, на колени упав без сил.– Я лишь твой сон и всегда только им и был.

Орфей и Лот

Совсем немного слов,один короткий взгляд —и вот всё снесенопочти до основанья,а значит мне уженельзя смотреть назадпод страхом оживитьсвои воспоминанья.Но музыка звучит,и кто-то ещё ждёт,что всё же оглянусьи поспешу обратно.И борются во мнеглупец Орфей и Лот,усиливая больот прошлого стократно.А в нём нет никого,лишь тени от теней,лишь соляных столповцарит столпотворенье.Но музыка звучит,и я пойду за ней,чтоб оживить тебяхотя бы на мгновенье.

Непреходящее

Помнишь ли наши счастливые дни?Я не забыл их, поверь.Если нетрудно, то просто шепни:где ты теперь?Где ты, когда я вхожу в пустоту,словно в открытую дверь?Где ты, когда обнимаю не ту?С кем ты теперь?С кем ты, когда я, сошедши с умаот невозвратных потерь,жду от тебя да хотя бы письма?Кто ты теперь?Кто ты теперь для меня? Подскажи.Я словно загнанный зверь…Знаешь, я правда тобой одержим.Как ты теперь?

Ты вновь один…

Ты вновь один. Запутывая след,идёшь навстречу вечеру и ночи,а за спиной уже так много лет,что даже вечность сделаласькороче.Вокруг не те и в памяти – не те.Да и в грядущем та же панорама.Ты вновь один в безликой пустоте,шагаешь не пойми куда упрямосреди деревьев, пластика, стекла,вдоль переулков без конца и края…Здесь жизнь твоя куда-то утекла,как вдоль бордюра речка дождевая.Её ли ищешь, с ней ли говоришь,который год считая километры?Ведь не ответит, разве только лишьнапомнит о себе порывом ветра.И ты замрёшь, и всё вокруг замрётлишь на одно короткое мгновенье,но после мир продолжит свой полёт,а ты уйдёшь во тьму. Без сожаленья.

Оракул

О, мой оракул, ключ моей судьбы…Ты за меня по-прежнему в ответе.Там, за окном всё множатся гробы,но я живу, ещё живу на свете.Пока ты есть, пока взаимосвязьмоя с тобою не истлела прахом…Я слов твоих изысканную вязьперевожу с волнением и страхом.Ты знаешь всё о людях и богах,о времени ушедшем и грядущем,о боли, пламенеющей в сердцах,и о надежде, всё ещё живущей.…Так и сегодня, жизнью удручён,спешу тебя спросить, как очевидца,спешу узнать – виновен ли я в чём,и если да, когда же мне простится?Задам вопрос и получу ответ,а вместе с ним простое осознанье,что невиновных не было и нет…И в этом вся проблема мирозданья.Я поклонюсь тебе и выйду прочь,всё повторяя эту мысль простую.Мне отзовётся еле слышно ночь:«Не принимаю, но не протестую».

Contra spem spero

Иванов… Он и Бога, и чёртапризнаёт. Иванов не дурак.Он у храма толчётся по чётным,по нечётным стремится в кабак.Мы тут все иногда Ивановы,жизнь даётся единственный раз…Почему же от Божьего словамне так холодно стало сейчас?То ли осень готовит мне ложе,то ли просто лишился я сил…И молюсь: – Упаси меня, Боже.От меня самого упаси.

Зеркала

Усталый взгляд из глубины стеклаедва мерцает в полумраке ванной.«Я убегу от этой жизни странной.Меня запомнят только зеркала».Усмешку выдаёт в стекле двойник,но тут же хмуро опускает брови.Он помнит бритву и потоки крови.И шрам на шее, что тогда возник.Ещё не время. Пьеса всё идёт.Чьи мне сегодня выпадают роли?Последняя приелась мне до боли —князь Мышкин, а вернее, идиот.…Любовь сидела во втором ряду,а в первом роковая увлечённость.Пропали обе. Вот такая новость.«Эй, постановщик, да и я пойду…Я убегу от этой жизни странной.Меня запомнят только зеркала».И мой двойник из глубины стекласлегка кивает в полумраке ванной.

Всего лишь стихи

Это всего лишь стихи? Конечно.Это всего лишь игра в слова.Пусть и не так уж она нова,но она будет с тобою вечно.Это всего лишь стихи, всего лишьэхо от залпов душевных битв.Строки, которые ты запомнишьлучше, чем строки своих молитв.Это всего лишь стихи, но всё жеименно им и дано спаститех, кто не может сойти с пути,но и идти никуда не может.В чёрной вселенной горячий свет,летящий тебе вослед…

Ad se ipsum

Уснуть бы —и снова в дошкольники,в совсем позабытые годы,где ждут подмосковные дворики,где запах листвы и свободы.Где всё поразительно искренне,есть место надежде и чуду…Где не рассуждаешь об истине,её обретая повсюду.Где суп и украдкою сладостис домашним компотом на третье.Не думая вовсе о старости,ты там ощущаешь бессмертье.Но годы проходят, взрослениевсё больше тебе интересно,а в юном своём поколениитебе уже душно и тесно.И думаешь трепетно: «Вырастискорей бы, скажите мне средство!»Небесной не чувствуя милостив коротких мгновениях детства.

Тени

Тени являются, тени сгущаются, тени плывутпрямо в сердечко, надеясь найти там приют.Множество лет воскресают они по ночам,пищу давая коротким и грустным стихам.Тени являются, тени сгущаются, тени кричат,словно весь мир уже ими навечно объят.Ноги поджав и за голову взявшись, притих,чтобы случайно не сделать реальными их.Тени являются, тени сгущаются, тени во мне —пьют мою душу неспешно при полной луне.Только рассвет их разгонит по разным углам,делая то, что не сделал ни разу я сам…Годы проносятся, словно почтовый экспресс.Где ты, мой ангел, куда ты бесследно исчез?Разве не видишь? Я в прошлом увяз с головой.И только тени останутся рядом со мной.

Мы повторяем…

Мы повторяем чью-то жизнь и чью-то смерть,мы повторяем, не задумываясь даже…В итоге нового никто уже не скажет,хотя бы старое произнести успеть.Как ни крути – ничто не ново под луной.И потому все зарифмованные чувства(как и любое современное искусство)перескажи двумя словами: "Я живой".

Январь

Ночные окна и балконы,безмолвно падающий снеги ты – всего лишь человек —отбившийся от легионапрохожих, толп, очередей, —на небо смотришь отстранённои видишь, как она огромна,та жизнь, что сделалась твоей.В ней перекручены узламиработа, скорость, боль обид,обед с какими-то козлами,семья, дежурный суицидпо воскресеньям, тяжесть быта,ловушка мнимых перспектив…Но жизнь другая не забыта,и слышен вновь её мотивнад этим городом и снегом,над этим суетным мирком.Ты возвращаешься в свой домкаким-то новым человекоми начинаешь всё сначала,с минувшим обрывая связь,как будто стряхивая грязь,что эти годы прилипала.

Август-октябрь

Города цвета сепии в августе ждут вестейо скитальце, что родом из порта пяти морей.Он себя до сих пор не нашёл, потеряв когда-то.Его тень удлиняется снова в лучах заката —обещался приехать в один из осенних дней.Да, он исколесил миллионы чужих дорог,не встречая своей… И, наверное, только Богточно знает, где можно её отыскать бедняге.Хорошо, что с собой карандаш и гора бумаги,километры пути превращать в километры строк.…Жизнь проносится мимо за окнами поездов.Там какие-то люди стареют в объятьях снов,там бушует листва и пасутся себе коровы.То ли истина жизни, а то ли её основа,что доступна тому, кто состариться в ней готов.Но до этого долго, а значит, стекло и стальи асфальт устремляются вновь в голубую даль.Город N принимает гостей на пустом вокзале.А скиталец привык, что его не особо ждали,да и в долгой дороге уже растерял печаль.Он идёт в никуда, как и всякий последний раз.Бесконечная жизнь отражением чьих-то глазобгоняет его в серебристом автомобиле.Хорошо жить, когда о тебе все давно забыли,с неразгаданным прошлым навек обрывая связь.Вот и листья в лицо, словно осень кричит «привет»,вот и вновь фонари у скамьи зажигают свет,и куда-то исчезнут прохожие на мгновенье…Я иду в никуда, повторяя без сожаленья:«Только Август-Октябрь запомнят твой силуэт,вечный странник…»

Ambo valentia

Играла ты, мне кажется играла…Но я и сам был рад порисковать,когда в углу наскучившего залая образ твой срисовывал в тетрадь.В нём ощущалось что-то колдовское,и это дополняло красоту.Я всё водил неопытной рукоюпо быстро почерневшему листу,затем добавил крест, ещё зачем-тодобавил своё сердце у креста.Игральной картой с этого моментамы улыбались из границ листа.И ты играла, ты всегда играла,а я и рад был стать твоей игрой.Но и тогда я знал, что слишком малои слишком много просто быть с тобой.Ведь дама треф червонного валетане пощадит, когда настанет ход.Любовь почти всегда амбивалентна,и я всё это видел наперёд.

Этой ночью

Мне снилось этой ночью, будто ялюблю тебя, как прежде – безнадёжно,люблю тебя, как я любил тогда,когда мы были больше, чем друзья…Я просыпался в сумерках тревожных,и вдалеке шумели поезда.Весь этот сон я помнил наизусть,ведь он со мною рядом каждой ночью,и, видимо, – так будет всё и впредь.И сны, и явь – спрессованная грусть.Что станет точкой вместо многоточий?Чтоб всё забыть, мне нужно умереть.Любовь живёт три года? Это чушь,она бессмертна так же, как и память,как этот разгоревшийся рассвет.Пришла весна, и вдоль холодных лужпоследний снег не прекращает таять.Тебе через неделю тридцать лет…

Любовь и время

Забавно. Мы клялись с тобой когда-толюбить друг друга, как никто до нас.Прошло лет семь, и ты не виновата,что я твоих не помню даже глаз.Но я на память, в общем, не в обиде,она лишь нить – оборванная нить.Я столько лет тебя уже не видел,что было б странно всё не позабыть.Твои глаза, походка, жесты, голос —всё затерялось в суетных годах,и древний бог, неумолимый Хронос,не увеличит горсть песка в часах.Он точит жизнь и разрушает память,всему на свете свой отмерив срок…Его песок не прекращает таять,вся наша жизнь – рассыпанный песок.Зачем всё это? Эти мысли, строки?В чём их причина и какой мотив?Ведь мы с тобой давно не одиноки,друг друга кем попало заменив.Но ты приходишь снова из забвеньяв унылой предрассветной тишине,и я смотрю, как падают мгновеньяв часах песочных, что дарила мне.

Не люблю

Прошлого не вернуть,прошлое – это ты.Лучше про всё забудь.Я не люблю мечты,верить во всякий бред,выдуманный в кино.Прошлого больше нет.Кстати, уже давно.А в настоящем – парк,листья летят с ветвей.Словно какой-то знаквсё завершить быстрей.Что-то пошло не так,я не люблю людей.Славно, что их тут нет,только листва и я.Только один ответ —я не люблю тебя.

Замоскворечье

…Опять царапает иголкатвою любимую пластинку,соседка воет на ребёнка(тупая вздорная блондинка),а капли падают негромкона Якиманку и Ордынку…Бессонное Замоскворечьелениво курит на балконах,а мне бы что-то человечьеувидеть снова в незнакомых,свои душевные увечьяразвеять в чёрных коридорахбездонной памяти. И этообъединяет нас с тобою —желание дожить до света,переболев однажды тьмою.Я поджигаю сигаретуи снова кашляю смолою.Долей вина в бокалы наши,зажги неоновые свечи.Мы сделаем немного крашетот мир, что падает на плечи.Мы станем искренней и старше,когда уснёт Замоскворечье.

Мир иллюзий

Мир иллюзий так хрупок и тонок…Лишь ударит любовь побольней,и в мужчине проснётся ребёнок,и заплачет в постели своей.Ну а после уткнётся в подушку,осмысляя бытийность свою,монотонно твердя, как игрушка:«Не люблю, не люблю, не люблю».И действительно, чудо случится,позабудется мучивший лик.В книге памяти вырвать страницу —это вырвать единственный миг.Ничего, что подобным мгновеньямнужно жертвовать годы тоски.И любовь поддаётся сожженью,словно пепел, слетает с руки.Мир иллюзий так хрупок и тонок…Его грани – осколки стекла.Спи спокойно, невинный ребёнок,всё, что было, – сгорело дотла.

В этом доме…

В этом доме, оставленном нами,половицы всё так же скрипят,и всё так же скользит вечерамипо углам умоляющий взгляд.И, задетый движеньем неловким,абажур – повелитель теней —освещает волокна циновки,что лежит у раскрытых дверей.За зелёными шторами сливыобнажились от частых ветров,и бежит себе неторопливовремя наших настенных часов.Под часами во власти комодадве открытки с карельских озёр…Чёрный кот неизвестной породы,просыпаясь, бредёт в коридор.Где-то там в глубине коридоравсё такая же власть темноты,и, почти недоступна для взора,там порой проявляешься ты.И сквозняк, разорвав паутинуна разбитом ветвями окне,признаёт тебя за Прозерпинуи твой голос приносит ко мне.

В ночи…

В ночи город станет тише —уснёт, темнотой объят…Мы встретим рассвет на крыше,как тысячу лет назад.Мы будем, дойдя до края,смотреть на огни в домах.И пусть высота пугает,нам станет неведом страх.Лишь только заря лучамиземле передаст привет,мы будем болтать ногами,усевшись на парапет.Как ангелы или боги,парящие над землёй,всему подведём итогии всё разрешим с тобой.А после вернёмся к этим,что ищут внизу себя,чтоб где-то на белом светеопять всё начать с нуля.

Снег

Третий Рим

Посмотри свысокана глубинный народ.Стиснув зубы, векаон плетётся вперёд.Его ноша легка,но он еле идёт.От извечных снеговдо субтропиков онпрославляет волков,презирает закон.Он меняться готов,но считает ворон.А его пастухидалеки от забот.Вроде все от сохи,но соха их гнетёт.Льют ведро чепухипод шуршанье банкнот:«Нам ещё подождать,нам сейчас не о том,отсырела печать,может как-то потом…Все соседи плохи,Ганнибал у ворот!»Посчитай их грехи —это длительный счёт.Так и тащится вдальнедоделанный Римчерез боль и печаль,и без веры к чужим.«Коль и наших не жаль,то чужих победим».Посмотри свысокана глубинный народ.Стиснув зубы, векаон плетётся вперёд.Его цель далекаи всё ближе исход.

Напутствие

Средь нищеты и вырождения,где грех умножен отрицанием,предотврати своё падениехотя бы временным молчанием,хотя бы временной иронией(твоим единственным оружием)и пусть вокруг царит агония —смотри на это с равнодушием.Здесь нет ни бога, ни отечества,здесь царство лжи и лицемерия.Здесь раболепие с младенчествавзрастило целую империю.И в силу собственной ущербности,плюс безысходности и трусости —на протяжении всей вечностиздесь славят собственные глупости.Не потребляй все эти гадости,забудь все лживые пророчества.Смотри на мир глазами радости,а это значит – одиночества.Не жди чужого пробуждения,вооружись моим напутствием.Предотврати своё падениехотя бы временным отсутствием.

В темноте

– Совсем темно… Но то не до утра,а просто тьма сейчас сильнее света.Сказал старик, и отблески кострав его глазах лишь подтвердили это.Внутри зрачков, сражённых слепотой,застыла боль обиды, всё былое…Он много лет боролся с темнотой:и со своею личной, и с мирскою.Писал статьи и книги, вёл дневник,в котором предрекал все неудачи.Теперь же это был слепой старик,но многое он видел лучше зрячих.Вот и сейчас в полночной тишине,пока огонь пылал неутомимо,он видел пламя в тлеющей стране,хотя страна не видела и дыма.– А, может быть, и правда всё пустяк,и нет причин плеваться на всё это?И ничего, что пляшут на костяхпридворные шуты, певцы, поэты?Что царь безумен, что убог народ,что старики остались без прокорма,что ненависть крепчает каждый год,и это принимается как норма?А, может быть, пора ковать мечи,бить в купола из золочёной меди?Молиться перед пламенем свечио скорой и решительной победе?Седлать коней и мчаться на закат,предать огню лукавые столицы…Но кто там перед нами виноват?Мы сами все как есть самоубийцы.Открой глаза, и та же темнота —что и была – окажется повсюду.Начать бы снова с чистого листа,но и тогда не стоит верить в чудо.Здесь всё уже давно предрешено,самой вселенной, богом, мирозданьем,ведь тот, кто ищет, тот находит дно,пусть даже и находит с опозданьем.Пришла, сынок, поганая пора.Увы, не все дотянут до рассвета.…Так говорил отец мне у костра,но я и сам давно увидел это.

Очередь

Утро. Очередь за квасомот столовой до собеса.Время для народной массыпошуметь по интересам.«Мишка? Ясен пень – виновен!Рядом с ним одни пижоны!»«Из каких бездушных брёвенполучаются все жёны?»«Вот про жён ты очень прав,у моей суровый нрав».«Маргарита (та, что Тэтчер)снова нашим ставит вилку».«Ничего, наступит вечер,наскребём и на бутылку».«Англичанка вечно гадит,всё неймётся этой стерве!»«Потеснитесь Христа ради!Что за жизнь, сплошные нервы».«Сила есть, а правды нету,хочется завыть белугой».«Я купил вчера газету,пишут, Сталин был зверюгой».«Ладно, Сталина не трожь!Замечательный был вождь».«Что в Чернобыле? Всё тихо?»«Я там был на дне колодца…»«Не буди, Степаныч, лихо,не дай бог, оно вернётся».«С этой властью всем кирдык,завели страну в тупик».«Раньше и футбол, и космос —были первыми из первых».«Ты потише сделай голос,кто голосовал за левых?»«Ну, а где альтернатива?Весь народ на грани срыва».«Подскажите, вы за пивом?»«Мы за квасом, пива нету».«Рядом с кооперативомпо дешёвке сигареты.Ява стоит полрубля».«Значит сходим опосля».«Отовсюду нас погнали,костерят по всей планете».«Ничего, вернётся Сталин,нам за всё они ответят:и хохлы, и прибалтийцы,и пиндосы, и сирийцы».«А сирийцы тут при чём?»«Ладно, с ними подождём».«Это правда, Боинг сбилинаши где-то на востоке?»«Чёрт их знает. Или-или.Если да, то я в восторге.Нечего им там летать,сбить их всех, ядрёна-мать!»«Всех не надо, это слишком.Впрочем, можно для порядку…»«Зря вы так, вчера вот Мишкараспинался про разрядку.Перестройка, все дела…»«Чёрт с ним. Ленка родила».«Что там нового в Афгане?Не сдались ещё засранцы?»«Говорят во вражьем станевновь шуршат американцы.Поставляют бородатыми винтовки, и гранаты».«Вон, попы теперь повсюду,кто им платит за рекламу?»«Тут и сам поверишь в чудо,и в Христа, и в его маму».«Я не верю ни во что,мне бы новое пальто…»«Будет день, и будет пища.Не сгущайте лучше краски».«Ты и жил и сдохнешь нищим,а всё веришь в эти сказки».«А кому сейчас легко?Лишь Горбатому и K°!»«Что за шум и нету драки?Ну-ка дайте мне дорогу!»«Что за люди? Как собаки,как собаки вы, ей богу!»«Ну-ка быстро рот закрой!Мы святой народ-герой».«Похмелись иди сначала,тоже мне, святая Русь».«Сволочь, я тебя узнала».«Денег дашь, я похмелюсь».«Эх, товарищи, обидно…Чёрно-белая страна…»«Либерала сразу видно.Эй, гоните его на…»«Сам иди отсюда, мразь.В КГБ служил вчерась?»«Мне погоны видно сразу,между нас вбивают клин».«У тебя фингал под глазом,захотел ещё один?»«Всюду эти коммуняки,из-за них страна и мрёт».«Что за шум и нету драки?А хотя уже идёт…»«Люди есть, но нет народа».«А на кой тебе свобода?Мы отечеству верны,лишь бы не было войны».* * *Тридцать лет прошло уже…Не такая уж и малость.Шли вперёд, но оказалось —мы на прежнем рубеже.Вновь всё тот же Рубикон,те же лица, разговоры.То кричат: «Держите вора!»То: «А кто если не он?»Может скучно быть как все,может это дар от бога:видеть в чёрной полосеи белёсого немного?И роптать на целый мир,и надеяться на небо,поминая быль и небыльв тесноте своих квартир…«Здравствуй, очередь моя.Кто за вами? Можно я?»