Чайки над Каспием

Так и бывает. Люди склонны обдумывать каждое непринятое решение. Даже если это касается того, чтобы выпить чай или кофе на завтрак. Когда же речь заходит о действительно важных жизненных шагах, все старательно избегают оставаться наедине с собой, опасаясь самоанализа и самокопания. И в результате проживают свои судьбы импульсивно и с наскоро принятыми решениями.

Глава 6. Чайки

Воскресным утром Эмму разбудил звонок телефона. Девушка недовольно приоткрыла глаза и посмотрела на экран: «Мама». Мельком взглянув на часы, показывающие одиннадцать утра, девушка в тревоге приподнялась. Быть может, от резкого движения или страха ее сердце заколотилось: она трижды прошедшим днем отклонила ее звонок и после забыла перезвонить. Вдохнув воздух полной грудью, девушка ответила на звонок:

– Ма? – нехотя звонко прозвучал ее голос.

– Родная, привет! Ты как?

– Хорошо, мам. Ты что так рано?

– Рано?! У тебя сейчас 11 дня! – недовольно ответила Зулейха-ханум. – Да и где ты была все эти дни? Я никак не могла до тебя дозвониться!

– Я не могла взять трубку, когда ты звонила, потому что… – в голове вертелись разные варианты того, как она могла солгать, но мама ее перебила.

– Потому что была в клинике, да? Рядом с Салимом? – утешительно спросила она.

– Откуда ты знаешь? – все еще сонно задала вопрос Эмма, но уже через секунду знала ответ.

– Нам надо поговорить, Эмма. Папа тоже рядом. Поспишь потом.

Следующие 20 минут разговора с собственными родителями целиком смыли остатки сна. Она выбралась из постели и услышала шум из гостиной. Конечно же, подруги слышали ее разговор с родителями и ее запоздалые оправдания. Эмма вяло направилась в комнату, по пути надевая домашние угги-шлепанцы. Подруги уже накрыли стол и уселись за завтрак. Эмма молча присоединилась к ним и отпила чаю.

– Ну не смотри ты на нас так! Тетя Зулейха никак не могла до тебя дозвониться после выпускного. Она позвонила мне, и пришлось ей все рассказать. Ты же знаешь, я не могу ей врать, – стала оправдываться Севиль.

– Дядя Джахангир был в ярости, когда узнал, что ты была в клинике весь день. Он тебе что-то сказал? – призналась Лала.

– Они хотят, чтобы я переехала к ним в Лиссабон, пока у отца там служба, – еле выговорила Эмма.

– Или чтобы ты полетела к Мае в Лондон на время, – вставила Севиль. Эмма кивнула.

– Эм, не расстраивайся! Погуляешь там с Маей, а потом на время приедешь к нам. Мы тоже будем тебя навещать, – ободряюще сказала Лала, пытаясь успокоить и себя, и подруг. Эмма не сказала ничего в ответ. Ей не хотелось об этом думать сейчас. Интуиция подсказывала, что и не придется ничего решать. Время расставит все на свои места, и ее выбор будет очевиден.

– Лала, идем к Салиму? – спросила Эмма. Девушки закончили завтракать, и все вместе стали убирать со стола.

– Да, можно пойти, – осторожно ответила Лала, – но сейчас Вафа с ним, Фуад сказал, – словно извиняясь, закончила девушка.

– Ясно. Значит, мне туда идти незачем. Я пойду, посплю, да? – сказала Эмма. Ей действительно хотелось поспать. – Закроете дверь снаружи, пожалуйста.

Девочки грустно посмотрели ей вслед. Одинаковые мысли пришли на ум: возможно, действительно будет лучше, если она уедет.

* * *

Али проснулся слишком рано для воскресного утра. Обычно он не высыпался в будние дни и планировал отсыпаться на выходных. Запланировал спать не меньше, чем до 11, а вскочил в 7. Али не любил воскресенья из-за безделья, наполняющего их. Не желая оставаться наедине с самим собой, парень искал, чем себя занять. Работы по воскресеньям не было, а друзья были заняты: кто невестой, кто семьей. У Али не было ни того ни другого. Семья, конечно же, у него имелась, но проводить время с ними, в частности, когда Тамерлан-бей был в городе, он не стремился. Пару раз Али заходил к ним в гости, но каждый раз, видя отца, сожалел о своем решении. Тамерлан-бей вызывал в нем вспышки гнева и ярости. По неизвестной ему причине Али сравнивал отца с Аней: тот покинул его мать, а Аня бросила его самого. Конечно, ситуации были разные, но горечь обиды от событий прошлого была похожей. Из-за приступов гнева при виде отца Али не проводил времени со своей семьей, ссылаясь на работу и усталость после той. Больно фальшивой казалась ему эта их поздняя семейная идиллия.

Шел третий час дня. Юноша успел позавтракать овсяной кашей и перекусить большой миской фруктов. Он просмотрел уже второй по счету фильм, но его не оставляло желание позвонить Эмме. Парень все думал, чем же эта девушка так привлекла его. Безусловно, она была красивой, а ее темно-серые глаза притягивали его, как магнит. Али редко позволял себе подобные мысли, но при встрече с ней его не покидала мысль, что ему никогда не удастся больше вырваться из омута этих глаз. Вдобавок с самого первого момента встречи с ней ему хотелось защитить ее так, чтобы ее детская доверчивость и неподдельная искренность не пропали под влиянием суровых жизненных ситуаций. Али не знал, как отделаться от своих навязчивых мыслей. В итоге он убедил себя, что Эмма скорее всего находится с Салимом в клинике и тревожить ее не стоит. Чтобы занять себя, он позвонил друзьям: может, кто освободился. Юноша сам удивлялся своим поступкам: если раньше он пытался занять себя, чтобы избежать одиночества и непрошеных мыслей об Ане, то сейчас он пытался занять себя, чтобы не позвонить той сероглазой девушке. Живя по девизу «Если хочешь – делай, но подумай дважды», парень усмехнулся: он успел подумать уже трижды.

Эмма спала крепким сном, когда завибрировал телефон. После звонка мамы девушка предусмотрительно поставила его на беззвучный режим. Чего она не учла, так это того, что даже эта короткая вибрация способна разбудить ее от и без того беспокойного сна. Эмма лениво открыла глаза и разблокировала телефон. На экране высветилось: «Сообщение от Али: Как ты?» Еще не осознавая, что она делает, девушка нажала на кнопку «Позвонить».

– Привет, – слегка удивленно произнес Али. – Как у тебя дела?

– Хорошо, у тебя? – на автомате ответила девушка заспанным голосом.

– Извини, я не хотел беспокоить тебя. Ты, наверное, в клинике.

– Нет, я дома, и вообще-то ты меня разбудил, – полуугрожающим, полушутливым тоном ответила Эмма.

– В три дня? – усмехнулся парень. – Тогда как насчет завтрака через полчаса? «А вдруг еще раз?» – пронеслось при этом у него в голове.

– Нет, – сердце парня сжалось от разочарования, а девушка продолжила шутливым тоном, – я думаю, пора тебе меня угостить штрафным обедом!

– Как скажешь, – рассмеялся Али, – буду через полчаса.

– Увидимся, – зевая, ответила Эмма.

Положив телефон на прикроватный столик, девушка осознала происходящее. Она снова с ним встретится, а ведь только вчера сомневалась в этом. На лице заиграла глупая улыбка. Эмма разозлилась на свое вновь необдуманное поведение и встряхнулась. Стараясь ни о чем не думать, она направилась в душ. Но она зря волновалась. Ее необдуманные поступки были вернее обдуманных – как и у многих это часто бывает.

Девушка, вопреки ее опасениям, успела подготовиться за полчаса. Была у нее привычка везде опаздывать, потому что обычно она не могла определиться, что надеть на себя. А сегодня это ей далось легко. Выбор сразу же остановился на светло-голубом мини-платье, которое выгодно подчеркивало талию, а приспущенные плечи аккуратно открывали ключицы девушки, отчего она казалась еще хрупче. Она не стала рисковать с макияжем: нанесла слегка пудру, тушь на и так длинные ресницы и нюдовым карандашом обвела пухлые губы. Темно-каштановые волосы, как правило, она собирала в конский хвост, знойное лето не позволяло поступать иначе. Эмма гордо рассматривала себя в зеркале, пока ждала звонка от Али. Девушка все пыталась занять себя и не думать об этом странном парне. Хотя почему он странный, может, это она странная? Ее навязчивые мысли прервал звонок Али. Сердце предательски заколотилось – да что же такое?!

Девушка спустилась во двор, при этом трижды удостоверившись, что она закрыла дверь на ключ. Али ждал ее, уверенно прислонившись к капоту машины – при виде его девушка невольно засмущалась. Он был одет в светло-розовую футболку и темно-синие брюки. Она тотчас направилась к двери машины, ибо ее щёки предательски наливались румянцем.

– Куда идем сегодня? – деловито спросил Али, когда они уселись в машину.

– Доверяю это тебе. Но давай не так далеко в этот раз, – улыбнувшись, ответила девушка.

Через полчаса они уже сидели за столиком в ресторане «Чайки», расположенном на Приморском бульваре. Али, страстно любивший Каспий, предпочитал проводить время поблизости. Пара уселась на летней веранде ресторана, откуда открывался красивый вид на безграничное море. Терраса ресторана была напротив самого большого аттракциона Баку – Baku Eye. Это колесо обозрения позволяло насладиться красотой города с высоты 60 метров. И сейчас, несмотря на 30-градусную жару, редкие посетители заведения предпочитали сидеть на веранде, откуда открывался этот красивый вид. Взволнованность девушки сошла на нет, пока она смотрела на медленно крутящееся колесо и спокойный Каспий. Пара минут ушла на заказ, после чего Эмма расслабленно откинулась на спинку стула.

– Как Салим? Есть какие-нибудь новости?

Эмма посмотрела на него растерянным взглядом. По ее реакции он понял, что она не думала о том парне, и по пока неизвестным Али причинам этот факт его радовал.

– Он все еще в клинике. Все хорошо, спасибо, – коротко ответила девушка и опустила взгляд на пустующую тарелку.

Еще сидя в машине и весело болтая с Али, на Эмму резко накатила волна нарастающей паники. Она пообещала себе не думать о настояниях матери сегодня, но непрошеная мысль об отъезде стала вызывать в ней тревогу. Она смотрела на весело болтающего парня и понимала, что скоро, а именно через полтора месяца, возможно, и его не увидит. От этого ей стало тоскливо, и все ее попытки скрыть изменение настроения не остались незамеченными Али. И теперь он ждал от нее каких-либо объяснений.

– Утром звонила мама. Родители хотят, чтобы я переехала к ним в Лиссабон, либо в Лондон к сестре, – решила сознаться девушка.

– Для чего?

– Они не хотят, чтобы я здесь оставалась, – устало проговорила она.

– Но чем ты будешь там заниматься? – пристальный взгляд карих глаз заставил девушку задуматься и сказать правду. «Интересно получилось, а девочки не знали этой части правды».

– В феврале мама заставила меня послать документы в университеты Лиссабона и Лондона. Меня приняли и там, и там на магистратуру. Но я не ожидала, что меня возьмут. А может, и не хотела, – пожала плечами Эмма.

– А что тебя держит здесь? Семья там. Друзья? Вы же можете навещать друг друга, – Али словно допытывался до истины, которая самой девушке еще не была известна.

– Я просто устала от вечных переездов. Я привыкла к Баку и своей жизни здесь, – оправдываясь, сказала она.

– Отвыкнешь, Эмма. Этот город, в котором ты живешь, тоже изменится. И твоя квартира тоже поменяется. Людей, что окружают тебя сейчас, сменят другие. Наверное, даже это кафе, – парень замахал руками в воздухе, – снесут через лет 15 и построят на его месте какой-нибудь театр. И, представь, ты привыкнешь к нему и вскоре не вспомнишь, что на этом месте было что-то другое.

– Ничто не остается прежним, – Эмма, повесив голову, обхватила себя руками. Чтобы как-то сгладить эффект от своей предыдущей тирады, Али продолжил:

– Просто человеку свойственно адаптироваться к любым условиям. Конечно, это нелегко, но возможно. Если ты сейчас переедешь, у тебя будет шанс и адаптироваться, и интегрироваться в новое общество. У тебя появится шанс начать все с самого начала. И, поверь мне, все, что покажется тебе незнакомым в первый день, на второй уже станет привычным – привычным, – смолк наконец Али, позволив девушке обдумать его слова.

Та, пытаясь собраться с духом, обратила взгляд на горячо любимый Каспий. Он всегда отвечал на её вопросы и, как ей показалось, был сейчас солидарен с парнем. «Али прав», – подумала Эмма. Ей нужно немного времени, и она решит, как поступить. В ту секунду девушка еще не знала, что получит ответ совсем скоро. Внезапно её переживания были прерваны громким ором чаек-хохотуний, знаменитых на просторах Каспия. Взволнованные крикуньи зигзагами бороздили небо над мирным морем. «Может быть, птицы почувствовали мой страх?» – пришло в голову Эмме, и она невольно улыбнулась этому нелепому предположению. Али тоже завороженно смотрел на разбушевавшуюся стаю. Они ему не нравились, потому что чайки были ещё одним напоминанием о Лондоне. Судьбоносные птицы объединили два города, подобно резко и непрошено врывавшимся в его сознание воспоминаниям. Как и чайки, те не знали границ и не знали успокоения, бередя раны и не давая им затянуться.

Словно прочитав мысли друг друга, Али и Эмма встретились взглядами. Они обменялись застенчивыми улыбками, в то время как официант стал раскладывать их заказ. Девушка заказала салат с хрустящими чипсами из утки, а Али был поклонником рваного мяса ягненка с кускусом. Ребята поблагодарили официанта и молча начали есть.

– У меня было столько шансов начать все сначала. Возможно, «то самое начало» и есть Баку, – подумав, сказала она.

– Я просто хочу, чтобы ты поразмыслила над тем, что я сказал. Да и, если честно, я не советую тебе решать этот вопрос сейчас. Отдохни немного. На тебя и так многое свалилось в последние дни. Но, по опыту, советую поехать к сестре. Вам не будет скучно вместе, поверь, – приободряя девушку, договорил Али.

– Если ты так считаешь, тогда ответь, почему вернулся? Почему не воспользовался сам этим шансом? – девушка вся внутренне подобралась, готовясь услышать ответ парня.

Али привык к этому вечному вопросу, почему вернулся, почему не остался там. Он не мог объяснить людям, всю жизнь прожившим с родными и близкими в одном городе, что такое одиночество. Да, он не любил находиться рядом с отцом; да, он не любил некоторые бакинские устои и традиции; да, он не любил это общество, так богатое недостатками. И все же он порой предпочитал оставаться в одном доме с отцом – только там его ждали после работы. И мама все ещё заботилась о нём, пусть он и давно вырос из этого возраста. Несмотря на неприязнь к обществу, все его друзья, да и он сам принадлежали к нему, пусть и не были его яркими представителями. Ситуация с Аней ещё больше усугубила его одиночество. Спустя неделю его уволили с прежнего места работы из-за частых отгулов и неэтичного поведения. Кто бы стал терпеть пьяного работника? Еще через неделю он вернулся в Баку без всяких объяснений. А на вечный вопрос отвечал просто: не сумел найти работу. Часть правды.

– Моя позиция в компании меня не устраивала. Я искал что-нибудь лучше, но так и не нашел, – как скороговорку выговорил Али.

– Ах да, ты предпочел работать на себя, – с сарказмом ответила девушка. Али понял: она ему не верит.

– Я там был совсем один, – тихо произнес он.

– А друзья? Неужели не было друзей? Девушки? – Али чувствовал ее любопытство, но не собирался раскрывать всех карт перед ней.

– Я понял, что счастье там, где моя семья. Конечно, семья не включает одних кровных родственников. Но она здесь.

– И все же? – настаивала Эмма.

– Друзья есть, девушка была, – устало вздохнул Али. – Но не было никого, кто хотел бы удержать меня там. Как и в твоем случае.

– Что это значит? У меня же есть друзья! – возразила девушка.

– Разве этого достаточно? Кто-нибудь из них просит тебя остаться здесь? – девушка рассеянно на него посмотрела и покачала головой. – А они знают? – изумился Али.

– Девочки знают, что велик шанс того, что я перееду. Они хотят, чтобы мне было лучше, и поддержат любое мое решение, – гордо ответила девушка.

– А друг знает? – Эмма непонимающе на него посмотрела. – Тот, что в клинике, – пояснил Али.

– Салим? – ответила вопросом на вопрос Эмма. Он не знал, потому что девушка никак не могла найти случая, чтобы рассказать ему об этом. Эмма втайне от себя желала, чтобы он попросил её не уезжать, чтобы кто-то попросил ее остаться. Но никто не просил, и поэтому она не хотела обсуждать этот вопрос ни с кем.

– Значит, не знает, – продолжил Али, так рассудив ее молчание, – мне кажется, тебе нужно поговорить и с ним, ведь для тебя важно его мнение, – он понимал её без слов.

– Я скоро расскажу Салиму, когда его выпишут из клиники.

– А он еще там? Буду честным, я думал, ты пойдёшь к нему сегодня, – выпытывающий взгляд Али заставил поведать неловкие детали.

– А я собиралась. Но его девушка была там, – озадаченный взгляд Али заставил ее дальше объясниться, – мы немного недолюбливаем друг друга.

– Немного? – фыркнул Али, – я видел, как она на тебя смотрела в клинике: она тебя ненавидит. Но почему? Из-за Салима?

– Наверное, из-за него. Других причин я не вижу.

– Но она знает, что вы дружите? Или между вами что-то есть? – Эмма строго на него посмотрела. – Может, было? Я просто строю догадки, – оправдываясь, закончил он.

– Мы дружим уже много лет, и между нами никогда ничего не было, – отрезала девушка и склонилась над своим блюдом. – А почему вы расстались с девушкой?

– С которой именно? – вновь ухмыльнулся Али. Эмма, смеясь, покачала головой.

– Та, что «была» в Лондоне? – приподняв бровь, спросила она. Али в один миг посерьезнел, и девушка отметила про себя это.

– Мы расстались по тем же причинам, по которым расстаются все, – выпалил он и принялся ожесточенно резать ягнячью вырезку.

Заметив резкий перепад настроения парня, девушка не стала дальше продолжать разговор. Через несколько минут их молчание прервал завибрировавший на столе телефон Али. На его экране высветилось: «Звонок от Амира».

– Ты можешь приехать? Маме стало плохо, – взволнованный голос брата напугал Али.

– Что с ней? Вы где? – как можно спокойнее постарался сказать Али.

– Мы дома. Одни. Папа не берет трубку. Можешь приехать?

– Скоро буду, – выключил трубку Али и с тревогой посмотрел на девушку напротив.

Глава 7. Дом 14 на улице Ханлар

Эмма обеспокоенно посмотрела на парня. По его лицу она поняла: произошло что-то плохое. Али сразу же встал и, на ходу объясняя ей ситуацию, расплатился за обед. Проводив ее до ближайшего такси, он позвонил врачу мамы и умчался домой. Его мать и брат были самыми дорогими людьми в его жизни, хоть он и не давал им поводов так думать. Животный страх, который парень испытывал за столь дорогого ему человека, сказался и на дороге. Через пятнадцать минут Али был дома и молча следил за врачом, которого забрал по дороге из дома по соседству. Яшар-бей вколол матери успокоительное, и подоспевший Тамерлан-бей вместе с Амиром уложили ее спать, а Али пошел провожать доктора.

– Что с ней, Яшар-бей? – обеспокоенно спросил он.

– Слишком высокое давление. Хорошо, что ты мне позвонил.

– А от чего?

– Конкретных причин нет. Может быть, из-за жары, недосыпа, сильного стресса или пошатнувшихся нервов. Приглядывайте за ней, – успокаивающе ответил Яшар-бей.

– Понял, спасибо, – облегченно вздохнул парень.

Проводив врача, Али вернулся в гостиную, в которую уже успели вернуться Амир и Тамерлан-бей.

– Опять ругались?! – повернулся он к отцу. Вызывающий тон Али не сулил ничего хорошего, поэтому Амир решил вмешаться как можно быстрее. Ему никогда не нравилось, когда Али разговаривал с отцом таким тоном. Он всё-таки их отец.

– Да не ругались они! Она по телефону болтала с этой, как ее, – Амир стал руками махать на Али, – та, что готовила тебе там…

– Фатима-ханум, – нетерпеливо вставил прищурившийся Али.

– Да, та самая. Мама вся раскраснелась, пока говорила с ней. А когда положила трубку, попросила измерить ей давление. Оно высоко поднялось, но она не стала мне ничего объяснять, и я решил позвонить вам!

В комнате воцарилось молчание. У старших мужчин семейства при всех их разногласиях в головах вертелась одна и та же мысль: «Неужели она рассказала? Спустя год? Но почему?»

Тамерлан-бей внимательно следил за реакцией сына, у которого опустились плечи, словно на них водрузили невидимый и слишком тяжелый груз. Ему давно было известно, что произошло в злополучной квартире на King’s Road[4] поздним вечером 18 июля 2017 года. Тамерлан-бею было глубоко жаль Али, но помочь он ничем ему уже не мог. Вдобавок отец был уверен, что его старший сын и не принял бы от него никакой поддержки. Впрочем, он не ошибался в своих догадках. Али его не любил. Не то чтобы не любил: он вообще к нему ничего не чувствовал. Тамерлан-бей четко ощущал недоверие со стороны сына. «Возможно, – думал он, – Али не подпускает к себе близко, потому что не верит, что я больше их не оставлю». И в этой ситуации виноватым был не кто иной, как сам глава семейства. Он очень жалел, что оставил семью много лет назад. Найдя в себе, храбрость вернуться обратно, Тамерлан-бей поклялся в пожизненной верности Лейли и не собирался ее нарушать. Понимающая Лейли его простила, хотя вовсе не должна была. Она простила, а вот Али так и не простил.

После воссоединения семьи Тамерлан-бей всеми силами и средствами пытался возместить материальный и моральный ущерб, который он нанес им за все эти годы. Материальные проблемы ему удалось решить легко, а вот дальше стало сложнее. Конечно, что Лейли-ханум, что Амир не сразу простили его. Долгое время он чувствовал себя чужим среди них и как будто наблюдал за их наладившейся жизнью издалека. Тамерлан-бей никак не реагировал, а терпеливо ждал. Но вскоре, видя его отчаянные попытки, Лейли-ханум понемногу смягчилась. Младший сын, заметив изменения в поведении матери, перестал сторониться новообретенного отца. Только со старшим сыном у него ничего не получилось. Когда Тамерлан-бей вернулся в Баку, Али было шестнадцать с небольшим лет.

Лейли-ханум обсудила возвращение их отца задолго до его приезда в Баку. Амир, до этого общавшийся с отцом, был рад этой новости. Али же стал грозиться, что уйдет из дома, в который войдет этот человек. Умудренная опытом женщина, не стала убеждать сына и вскоре поставила его перед фактом: ей тяжело растить двух сыновей одной, а уж если Али решит уйти, то его она в отличие от Тамерлана не простит. Вскоре Али успокоился, а женщина стала тихо ждать его действий. В первые месяцы все попытки Тамерлан-бея заговорить с Али превращались в скандалы, которые заканчивались слезами Лейли-ханум.

Тамерлан-бей никак не мог забыть случайно подслушанного им разговора, когда Али пытался в очередной раз отговорить мать: «Мама, он нам не нужен. Я пойду работать, и тебе не будет тяжело. Через два года я начну уже нормально зарабатывать и отправлю Амира к лучшим учителям, вот он точно поступит в университет. Я тоже поступлю, но не сейчас. Сейчас я нужен тебе». Лейли-ханум не согласилась ни тогда, ни после. Она очень хорошо знала своего сына: он никогда не сможет полностью простить отца. Она понимала, что чем дольше они будут находиться рядом, тем громче будут скандалы. Сквозь слезы женщина убедила сына уехать учиться за границу. Через восемь месяцев Али переехал в Лондон, и жизнь семьи Асадуллаевых наконец наладилась.

Через два месяца Тамерлан-бей полетел в Лондон, чтобы навестить сына. Отбросив неприязнь, Али перестал скандалить и оповещал отца о своих повседневных нуждах, которые необходимо было непременно удовлетворить. Обрадовавшись спокойному тону сына, Тамерлан-бей стал чаще навещать сына в первые годы – и тот тоже приезжал на каникулы. Время шло, а разговоры не переходили границ делового тона. Никакие попытки Тамерлан-бея заговорить о прожитых событиях так и не увенчались успехом. Сын просто не подпускал его близко к себе: при посторонних вел себя с ним учтиво, а наедине отказывался смотреть на него вообще. И Тамерлан-бей отступился, твердо решив подождать правильного момента, когда парень будет не против их общения. Так он ждал уже семь лет, а этот момент никак не наступал. Отец продолжал наблюдать за сыном издалека: нашел и нанял ему помощницу Фатиму-ханум, которая оповещала его о проделках сына. Обычно он давал волю ему самому решать мальчишеские авантюры, пока однажды не узнал, что Али попал в участок за нападение на лечащего врача его девушки. Тамерлан-бей сразу же выплатил штраф, и сына отпустили. Он заранее попросил близкого друга Али – Пола, чтобы тот взял на себя ответственность за оказанную помощь. И Али так и не узнал, что своим быстрым освобождением он обязан отцу и каких связей, и сил ему это стоило.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.