Мадемуазель переплётчица

– А-ха-ха, Нинон! Ну ты и сказала! Тогда я не прочь его утешить, – визгливо захохотала Мари.

– Становись в очередь, нахалка, – фальшиво нахмурилась Флоранс. – Не ты одна готова приласкать такого видного парнишку.

Анна встряхнула головой и непонимающе уставилась на женщин.

– Ой, со смеху помереть! – Толстушка хлопнула в ладоши. – А ведь девчонка действительно заснула и даже не слышала, как вы делите её ухажёра.

– Эй, Нана, не зевай, – ухмыльнулась мамаша Леду. – Эти красотки враз оставят тебя на бобах.

По счастью, хозяйка была слишком занята ожесточённым спором с суконщиком из-за лишних пяти су за кусок ткани. Иначе Анне досталось бы за криво присборенные кружева и безмятежный сон прямо за столом уткнувшись носом в недоделанную шляпку.

Тома Дембеле нахмурился и, заложив руки за спину, уставился на племянницу.

– Как это понимать, Аннет? Мы с мамочкой ждём объяснений.

– Право же, дядя! – состроив удивлённый вид, произнесла девушка. – Я же известила вас в записке. Ну да, я отправилась к подруге по случаю её именин. Не моя вина, что праздник продлился дольше положенного. Её мать уговорила меня заночевать у них. Не могла же я идти одна через весь город ночью? Ну, тётя! Разве вам стало бы легче, если бы меня пристукнул какой-нибудь бродяжка?

Супруги Дембеле переглянулись.

– Чтобы не таскаться по улицам по ночам, всего лишь следует являться домой вовремя, – отчеканил Тома. – Кроме своей репутации ты рискуешь и моим добрым именем. Куда это годится, если узнают, что моя родня ведёт себя не подобающим образом?

– Ну вот! – Анна уткнулась в край пелеринки и плаксиво заметила. – Разве у вас был повод усомниться в моей порядочности? Или госпожа Марти может сказать обо мне что-то плохое? Я целыми днями гну спину в мастерской и лишь раз в неделю позволяю себе прогулку в сквере.

– Вот что, Аннет, скажу тебе откровенно. Моя репутация слишком дорога мне, я не желаю втоптать своё имя в грязь из-за чужих глупостей. Это досадное происшествие будем считать законченным. Но если у меня или мамочки возникнет хоть малейшее подозрение относительно твоей порядочности, я попросту укажу тебе на дверь. Да-да, можешь принять это к сведению на будущее. В конце концов, я не стану жертвовать своим положением ради тебя.

Огюстина не переставая кивала, осуждающе поглядывая на племянницу. Папочка совершенно прав. Неужели так сложно посидеть дома до замужества?

Анна молча удалилась в свою комнатушку и раздражённо швырнула на постель накидку. Вот зануды! Она даже не сообразила, что её не позвали к ужину, и, забравшись в кровать обхватила руками подушку. Да разве стоит расстраиваться из-за болтовни стариков Дембеле, когда можно в подробностях припомнить упоительную ночь с Марком.

Однако её храбрости хватило ненадолго, и теперь она опрометью бежала с работы, чтобы провести час-полтора в его объятиях, и затем молодой человек подвозил её почти до самого дома, благоразумно остановив экипаж в соседнем переулке. И если раньше она принимала в подарок лишь то, что можно спрятать от глаз Дембеле, вроде брошки, колечка или браслета, то теперь, замирая от радостного восторга, принимала более солидные подношения, оставляя их в квартире на бульваре Шуазель. Право же, ей так к лицу шёлковая накидка нежно-сиреневого цвета, чудесные кружевные перчатки, веер как у знатной дамы в оправе из резной кости. А как только выпал первый снег, она получила такую миленькую меховую муфту, что битый час прижимала её к щеке и гладила, словно ручного зверька. Анна так упивалась своим счастьем и совершенно не замечала, что они давно прекратили прогулки и вместо ресторана довольствуются ужином из доставленных рассыльным блюд. Оказавшись наедине, они тотчас забирались в постель, прерываясь только для того, чтобы пригубить вина или отщипнуть пару ягод из фруктовой корзины. Признаться откровенно, такие короткие свидания порядком измучили влюблённую парочку. Ну разве дело всякий раз поглядывать на часы? Такое чувство, что больше времени уходит на раздевание, чем на любовь. И в один прекрасный момент Анна попросту не явилась в мастерскую, отправив мальчика с запиской о том, что сильно расхворалась. Правда, Марк не смог приехать раньше полудня, под благовидным предлогом улизнув с фабрики. И в ожидании девушка, переставляя грошовые безделушки на каминной полке, поправляла занавеси и полог постели, воображая себя хозяйкой дома.

Молодые люди прекрасно провели время, расшалившись как двое детей, оставленных без присмотра. Утолив страсть, они с жадностью накинулись на принесённый служанкой хозяйки скромный обед, а после бегали друг за другом, с хохотом падая на кровать. И, разгорячённые шуточной потасовкой, предавались любви с такой страстью, что одна из подушек лопнула, и любовников щедро засыпало пухом. Это происшествие вновь послужило поводом для смеха. Больше часу им пришлось чистить одежду и волосы, но стоило им встретиться взглядом, как они вновь покатывались с хохоту.

И на следующий день девушка вновь преспокойно отправилась в любовное гнёздышко, рассудив, что вымышленная хворь за один день не пройдёт.

Надо ли говорить, что Анна позабыла всякую осторожность, вообразив, что её окружают одни слепцы и к тому же лишённые языка. Любовные отношения с Марком совершенно вскружили ей голову. И, перейдя запретную черту, она утратила страх перед призрачным будущим. Недаром молодой человек не скупился на ежечасные романтичные признания в любви, укрепляя в ней веру в серьёзности своих намерений.

За всю неделю Анна так и не появилась в мастерской, и когда, как обычно, Марк остановился за два дома от жилища Дембеле, девушка обменялась с ним долгим поцелуем и выпорхнула из экипажа.

Она была так поглощена своими чувствами, что даже не заметила ехидно поджатых губ служанки, отворившей дверь. Пройдоха нарочно не вернулась в кухню, а, сложив руки на тощем животе, устроилась за гардиной, отделявшей гостиную, дабы не пропустить ни единой мелочи.

Девушка кивнула родственникам и направилась к себе, но Тома неожиданно встал прямо перед ней, загородив вход.

– Ведь я, кажется, предупреждал тебя… – прошипел он, уставившись на племянницу тяжёлым взглядом.

– В чём дело, дядя? – улыбнулась Анна. – Уж, кажется, у вас нет повода для нотаций, я пришла домой вовремя.

– Чёрт возьми! Ну и наглость! – воскликнул Тома. – Нет, мамочка, ты это слышала? Девчонка оказалась ещё хуже, чем мы могли предположить! Боже милосердный, недаром говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями!

– Точно так, папочка! – энергично закивала Огюстина. – Это расплата за наше сострадание к ближнему.

– Да что случилось? – пробормотала Анна. – Чем я успела провиниться?

– Уму непостижимо! Эта маленькая негодяйка даже не понимает глубину своего проступка! Знаешь что, милая, такой наглости я не встречал даже среди прислуги. И вот, пожалуйста, я сталкиваюсь с подобным в собственном доме от собственной племянницы! Лучше бы пять лет назад я сломал себе обе ноги, по крайности не поехал в чёртову глушь только для того, чтобы повесить себе на шею гулящую лгунью!

– Вы… да что вы такое говорите, дядя! – отшатнулась девушка.

– Да-да, – наступая на неё, бесновался Дембеле. – Ты отъявленная лгунья! Да ты ничем не лучше девок, что шастают по бульварам в поисках мужчин!

Анна задыхалась. Столь низкое обвинение, брошенное ей прямо в лицо, лишило её возможности оправдаться. Она обхватила себя за плечи, словно в надежде укрыться от обвинений, что хлестали её наотмашь. Тома, разгорячённый собственными словами и видом поддакивающей супруги, вовсе перестал строить из себя благовоспитанного господина, и сейчас его речь вовсе не отличалась от речи бедняков из трущоб, которых он так презирал.

– Как, по-твоему, назвать девицу, что бросила приличную работу и вместо этого шляется с каким-то хлыщом? Даже не вздумай врать, я встретил госпожу Марти, и она спросила о твоём здоровье. За пять экю одна из девиц в мастерской охотно выложила, что ты полгода якшаешься с развратником, у которого, видимо, есть деньги. Да, с развратником, ибо порядочный мужчина не станет встречаться с девушкой тайком! Вообрази, несчастная, служанка господина Сюльпе видела, как ты входила с ним в дом. Это уже из рук вон! Стало быть, ты действительно ведёшь себя как потаскуха!

– Но вы же ничего не знаете, дядя! – в отчаянии крикнула племянница. – Это всё не так, как вы думаете!

– Не так?! Мамочка, вы слышите, что она лепечет? Я не желаю слушать твою ложь, с меня довольно! Я предупреждал, что не позволю бросить ни единого пятна на свою репутацию из-за уличной девки! Убирайся из моего дома, немедленно… Да, убирайся вон, чтобы я никогда более, никогда о тебе не слышал! По твоей милости мне всю оставшуюся жизнь придётся краснеть перед жильцами и господином Бурдалу. Теперь любой лакей или конюх вправе посмеяться надо мной!

Лицо Дембеле было багровым, щёки тряслись от гнева, казалось, что сейчас он запросто накинется на девушку с кулаками. Анна попятилась, умоляюще глядя на тётку. Но та осуждающе поджала губы и вздёрнула голову.

– Ты растоптала нашу жизнь, несчастная, – бросила она. – Бедный папочка, его несомненно хватит удар. – При этих словах она уткнулась в платочек и слезливо загнусавила: – Вот какую благодарность мы получили за свою доброту. О, Боже, я, должно быть, не переживу позора… Воды… воды… я умираю… – Огюстина обмякла в кресле и закатила глаза.

Тома несколько секунд молча смотрел на жену и затем крикнул:

– Марион, бегите за доктором, скорее. – И, вновь бросив взгляд на племянницу, скривив губы, язвительно произнёс: – Я же сказал, убирайся вон, и запомни, когда твой ухажёр даст тебе пинка под зад, не вздумай просить у меня помощи.

Анна внезапно выпрямилась, глаза её сверкнули мрачным огнём.

– Конечно, я уйду из вашего паршивого дома, в котором только и можно что выть от тоски. И могу поклясться, что не переступлю его порога, даже если вы будете умолять меня об этом. – Она пулей вылетела из гостиной и так хлопнула дверью, что укрывшаяся в тени портьеры служанка испуганно перекрестилась.

Кипя от злости и возмущения, девушка направилась на бульвар Шуазель и, войдя в квартиру, бросилась на кровать, сжимая ладонями голову. Всё тело её тряслось, виски немилосердно ныли. Анна припомнила, что в бутылке осталось немного вина, и выпила его прямо из горлышка. Вот проклятые зануды! Как они посмели назвать её гулящей, а Марка хлыщом? Тоже мне завидная потеря – жалкая привратницкая! Анна наконец разделась и забралась в кровать, укутавшись одеялом до самого носа. Мягкий свет луны заливал спальню, выпитое вино дарило приятную слабость. И сквозь дрёму она подумала, что не будь у неё места где можно переночевать, она вряд ли решилась бы так спокойно уйти и, скорее всего, стала бы униженно просить прощения в страхе оказаться на улице. Ну и дураки же Дембеле. Вообразили, что племянница окажется под мостом. Как бы не так. Впереди её ждёт прекрасная жизнь, наполненная любовью и радостью, такая, что не могла присниться родне даже во снах.

Молодой человек был весьма удивлён, застав любовницу в квартире раньше положенного. Анна, краснея от возмущения, тотчас поведала о скандале, правда, не решившись перечислить всё, что сказал о ней и Марке разъярённый Тома.

– Бог мой, дорогая! – прижав девушку к груди, произнёс молодой человек. – Да и чёрт с ними. По счастью, тебе нет нужды искать пристанища. И, скажу откровенно, я даже рад, что ты больше не станешь торопиться домой. Ты же знаешь, как я тебя люблю! Даже полдня разлуки причиняют мне страдания.

– Да, милый, но… Вот если бы мы поженились, дядя никогда бы не посмел устроить такую безобразную сцену.

– Любовь моя, ну конечно поженимся. Наберись терпения, ведь пока что я здорово завишу от отца. Ты же не хочешь, чтобы я лишился состояния? Ну, чтобы ты выбросила все сомнения из своей хорошенькой головки, взгляни, что я принёс. Правда я хотел сделать тебе сюрприз утром, но думаю, сейчас он придётся как нельзя кстати. – Марк вытащил из кармана сюртука бархатную коробочку и, поглядывая на любовницу блестящими глазами, открыл её.

– О, как красиво! – восхищённо выдохнула Анна. Перед ней красовались два золотых кулона в форме половинки сердца.

– Смотри, дорогая, на них выгравированы наши имена. Видишь, половинки сердца складываются в одно целое. Разве это значит меньше, чем обручальные кольца? Дай я помогу надеть тебе кулон.

Девушка с готовностью повернулась спиной и приподняла волосы. Марк застегнул цепочку кулона и прижался к возлюбленной, целуя её в шею.

– Ты такая красивая, Нана… с каждым днём я люблю тебя всё сильнее.

Анна закинула голову, наслаждаясь его ласками, что вызывали сильнейшее желание. Право же, ради этих минут, когда сердце гулко стучит, а тело буквально плавится в огне страсти, она могла бы с лёгкостью отказаться не только от морали и расположения семейки Дембеле, но и от собственной жизни.

Ради справедливости надо заметить, что пару дней, особенно оставаясь в одиночестве, Анна мрачнела и изводила себя неприятными мыслями. Стало быть, сейчас она действительно походит на развратницу, что живёт с мужчиной в блуде и грехе. Но стоило явиться Марку, как она мигом забывала обо всём. Тем более теперь, когда молодой человек стал щедрее прежнего. Жестокие родственники выставили бедняжку, даже не дав собрать вещи, и Марк, улизнув из конторы отца, повёз любовницу покупать ей всё, что необходимо иметь приличной девушке. Выбирая очередное платье, она замирала от счастья, глядя, как подобострастно крутятся вокруг неё приказчицы, восхищаясь её стройной фигурой и красивой внешностью. Когда Марк бывал занят, он попросту оставлял деньги на каминной полке, и Анна развлекалась тем, что бродила по магазинам и лавкам одна, тем более молодой человек вовсе не требовал отчёта. Избалованная постоянными подарками и обновками девушка нарочно шла за покупками на бульвар Клиши. И набирала товар, в котором и нужды-то особой не было. И когда служка нёс за ней картонки и свёртки к фиакру, она с мстительной радостью подмечала пронырливую горничную четы Дембеле, что, конечно же, непременно сообщит хозяева о невольной встрече. Да-да, пусть поглядят, что их племянница разодета как знатная дама и, судя по всему, вовсе не нуждается, если позволяет себе такие неуёмные траты.

Эти мелочные мысли доставляли Анне лишь краткое удовлетворение и, дожидаясь Марка, она частенько впадала в хандру. Ей совершенно нечем было себя занять. Благодаря щедрости любовника она была полностью избавлена от забот по хозяйству. И, признаться, ничего не смыслила в этом. Ведь, даже живя у Дембеле, её не заставляли прибираться или ходить на рынок. Годы в мастерской ничуть не добавили её душе и уму достойного развития. Чтение любовных романов давно утратило свою привлекательность – страдать над чужой вымышленной любовью годится для девчонок подростков да старых дев. Подруг у неё не было, желание сблизиться с квартирной хозяйкой не возникало. В сущности, хорошенькая юная девица была предоставлена сама себе и совершенно не понимала, отчего ей не по себе, стоит только остаться одной. Марк же был вполне удовлетворён порядком вещей и находил такую жизнь весьма привлекательной. И считал вечную готовность Анны отдаваться ему со всей пылкостью наградой за долгие ухаживания. У девушки не хватало ума и прозорливости заметить, что более они не гуляют в парке, не ходят в театр и довольствуются лишь ресторанами просто для того, чтобы утолить голод. Разговоры о свадьбе Марк ловко обрывал шуткой или страстным поцелуем. И Анна смиренно ждала, крепко веря в болтовню девиц из мастерской. Чтобы удержать мужчину, надо угождать ему в постели. А слишком требовательная женщина, к тому же настаивающая на браке, рискует остаться в одиночестве. Конечно, если вечно пилить любовника, он попросту сбежит к менее занудной особе. Тем более такая завидная партия, как молодой Ламбер. Ей ли, простой, ничем не примечательной работнице, строить из себя капризную даму? И, встречая любовника, она тотчас бросалась ему на шею, осыпая поцелуями.

Часть четвертая

Марк уже собрался на встречу с возлюбленной, как слуга передал, что господин Кловис просит сына в кабинет.

– В чём дело, папа? Уже почти семь, я и так сегодня задержался из-за дурака Плюшара, который напутал с поставками.

– Присядь, Марк. Вот уже несколько дней я пытаюсь поговорить с тобой, но ты исчезаешь, словно фокусник. Дома ты почти не ночуешь, право же, я не успеваю перекинуться с тобой парой слов. Подозреваю, что ты недурно проводишь время с какой-нибудь красоткой. Это совершенно нормально в твои годы, лишь бы не страдала работа.

– Оставьте папа! – рассмеялся Марк. – Уж чего-чего, а о нашем деле я думаю даже в постели с женщиной. Вообразите, я придумал отличную штуку, уверяю, такого нет в Париже и, возможно, во всей Франции. Все мануфактурщики Лиона сойдут с ума от зависти.

– Неужели? – Прозрачные глаза Кловиса вспыхнули. Коммерсант немедля победил в нём отцовские чувства. – И о чём речь?

– О новой ткани, папа. Представьте, я додумался о совершенно новом рисунке, попросту глядя на бракованный кусок шёлка. Видимо, в станке застряло несколько старых нитей, и раззява ткач этого не заметил. В результате над кромкой получился довольно толстый рубец. И мне пришло в голову попробовать использовать дополнительные нити, чередуя их с обычным плетением. Только подумайте, весь кусок будет состоять из чередующихся полос разной плотности. Это должно отлично смотреться.

– Хм… но в таком случае может пострадать прочность ткани.

– Да и чёрт с ней! – весело воскликнул сын. – Главное, она будет эффектно смотреться. А если и порвётся, то нам же лучше, дамы быстрее бросятся покупать новый отрез на платье или пальто. Я даже придумал название. Как вам? Шёлк Ламбер «Девичьи грёзы».

– Недурно, но я должен подумать. Знаешь, Марк, пожалуй, лучше «Женские грёзы». Иначе солидные дамы и старухи вообразят, что это только для молодых.

– Ах, папа, – всплеснул руками наследник. – Раз вам так больше нравится, я согласен. Главное, что от юных дев до преклонных матрон станут расхватывать шёлк как горячие пирожки.

Отец и сын рассмеялись, понимающе поглядывая друг на друга.

– Отлично, завтра же и попробуем. Уверен, Бонтан справится, он самый умелый мастер. Но если ничего не выйдет, я непременно вычту из твоего жалования за испорченные нити и зря потраченное время.

– Бога ради, папа, – состроил гримаску Марк. – Ну теперь я могу идти?

– Подожди. Ты сбил меня своим предложением, и я так не сказал, что хотел. Мы с матерью подумали, что тебе пора жениться. Постой, не возражай, выслушай до конца. Я понимаю, что ты довольно молод, но есть отличный вариант наконец-то поставить высокомерных господ на место. Видишь ли, брак с девицей, имеющей титул, вынудит завистников прикусить языки. Я пытался прощупать почву, но именитые господа в Париже слишком много о себе понимают. Признаюсь, я даже краем уха унизительную фразу, что титулованной особе породниться с разбогатевшим лавочником возможно только при угрозе голодной смерти. Стало быть, мой выбор пал на провинцию. Речь о молодой баронессе де Маршаль. Это старинный и весьма уважаемый род, но, как часто бывает, пришедший в полнейший упадок. Сабина бесприданница. Конечно, я предпочёл бы состоятельную невестку, но готов закрыть на это глаза. Женившись на ней, ты совершенно спокойно обзаведёшься определённым весом в обществе и прибавишь к своей фамилии заветную частицу, что открывает двери в светское общество. Тогда-то они перестанут кривить свои рожи, словно в их особняк явился ремесленник. Только подумай, мои внуки станут Ламбер де Маршаль! Господь милосердный! Я, бывший приказчик из лавки, стану дедом маленьким баронам или баронессам!

При этих словах глаза Кловиса на секунду увлажнились, лицо раскраснелось.

– Право же, папа, неужели для вас это так важно? – скривился Марк. – Ради приставки «де» вы готовы навязать мне в жены не пойми кого. Да и на чистоту, я вообще не собирался жениться так рано. Меня вполне устраивает моя жизнь.

Старик, что мысленно уже обзавёлся вожделенным титулом, мигом вспыхнул от гнева.

– Это дело решённое! В конце концов, ты ещё не получил наследство и не смеешь мне перечить.

– Отлично, – нахмурился Марк. – Вы просто мастерски испортили мне настроение. И что будет, если я откажусь?

– Я попросту уволю тебя, как любого работника, – внезапно успокоившись, бросил Кловис. – Не думаю, что ты готов нанялся служащим в контору за пять франков в неделю.

Марк внимательно посмотрел на отца. В его прозрачных глазах сквозила такая непоколебимая и холодная решительность, что молодой человек невольно опустил плечи и ссутулился. Чёрт возьми, отец не из тех, кто бросает слова на ветер. Представить себя за столом в жалкой конторе одетым в плохонький поношенный сюртук Марк не мог даже в ночном кошмаре.

– Я могу подумать над предложением, – стараясь придать голосу твёрдость, проронил он.

– Несомненно. Ровно два дня, как раз к приезду мадемуазель де Маршаль в Париж.

Марк молча вышел из кабинета и, сев экипаж, велел кучеру ехать помедленнее, желая собраться с мыслями до встречи с Анной.

Он действительно приехал позже обычного, малодушно отложив серьёзный разговор на неопределённое время. В конце концов, стоит ли пугать любовницу неприятными новостями? Мадемуазель де Маршаль вполне может отказаться от идеи замужества. Да, он считал себя привлекательным мужчиной, но теперь готов был выискивать несуществующие недостатки, которые наверняка отвадят от него навязанную невесту. Ночь с Анной вновь доставила ему полнейшее удовлетворение, а её старание угодить его малейшему капризу приятно ласкала самолюбие. Надо быть круглым дураком, чтобы расстаться с такой обольстительной любящей девушкой в угоду отцовскому желанию.

Меж тем молодая баронесса благополучно явилась в Париж и, к искреннему огорчению, Марк, вернувшись домой, застал в гостиной пару незнакомцев. Сабина совершенно не произвела на него впечатления. Миниатюрная блондинка с крупными карими глазами и копной мелких кудряшек мигом напомнила ему комнатную собачку. Сидя в гостиной, Марк с натянутой улыбкой гостеприимного человека мысленно успел раздеть баронессу, и губы его едва заметно скривились. Должно быть, мадемуазель костлява, как дешёвая рыба. Бр-р-р, одни только выпирающие ключицы чего стоят. И Марк, прикрыв глаза, с вожделением вспомнил пышный бюст любовницы. У Анны была такая нежная гладкая шея, тоненькая талия и соблазнительные бёдра. Белоснежная, словно атласная, кожа и мягкий овал лица. Молодой человек так погрузился в воспоминания, что едва ухватил нить беседы.

– Стало быть, вы сирота, бедное дитя? – приложив к глазам платочек, спросила Татан Ламбер.

– Увы, сударыня. – Баронесса опустила глаза, прикрывшись веером. – Вообразите, с шестнадцати лет я осталась совершенно одна. Право же, если бы не мой дорогой кузен Фредерик Савари, я бы, наверное, попросту умерла.

Марк перевёл взгляд на кузена, который с флегматичным видом тянул вино. Это был довольно молодой мужчина крупного сложения. Рядом с ним Сабина выглядела совсем хрупкой.

Дальнейшая беседа вызвала у молодого Ламбера откровенную скуку и раздражение. Его коробило, что мать обращается с невзрачной девицей слишком подобострастно. Бедняжка Татан трепетала от мысли, что запросто принимает у себя титулованную особу. Ведь прежде в гостях у неё бывали исключительно коммерсанты.

– Прошу меня извинить. – Марк поднялся с кресла. – Я вынужден оставить вас, у меня ужасно болит голова.

Баронесса вновь прикрылась веером, скрывая ухмылку. Кузен равнодушно пожал плечами. Губы Кловиса сжались. Он прекрасно понял демарш сына.

– Конечно, вам следует прилечь, сударь, – просюсюкала де Маршаль. – Должно быть, работа отнимает все ваши силы. Это наверняка крайне утомительно.

– Вы прекрасно поняли меня, мадемуазель, благодарю за сочувствие, – бросил Марк и, поклонившись, поспешил прочь. Отец под благовидным предлогом последовал за ним.

– Чёрт меня возьми, Марк! Ты совсем выжил из ума? Ведь я распинаюсь перед баронессой и её братцем только ради твоего будущего!

– А может, ради себя? – прошипел сын. – Неужели вы по-прежнему мечтаете заполучить в невестки эту дохлятину?! Вот уж и впрямь родительская забота. По-вашему, я не достоин красивой женщины? Вы же мужчина, скажите по совести, хотелось ли вам заполучить в постель мешок с костями? А её мерзкий писклявый голосок станет преследовать меня в ночных кошмарах. Боже правый, чем я так провинился, если вы хотите лишить меня всех радостей жизни!

– Заткнись, неблагодарный! – Кловис на секунду замолчал в опасении, что его могут услышать гости. И, схватив сына за лацкан сюртука, приглушённым голосом произнёс: – Ты что, действительно настолько глуп, что не понимаешь очевидного? Кто тебе сказал, что брак лишит тебя прежней жизни? Слава Господу, ты не девица, что, выйдя замуж, должна блюсти репутацию. Если тебя воротит от скромных прелестей баронессы, так заведёшь себе смазливую любовницу, только и всего.