Ломаный

Юэда Снеж

Ломаный

Снег большими хлопьями медленно падает вниз, тихо ложится на перила балкона, касается моих обнажённых рук. Я стою здесь уже полчаса, а может и дольше, холод давно пробрался под кожу, проморозил кровь. Но я не ухожу. Неотрывно смотрю на тёмное чернильное небо, на рваные пятна облаков, что щедро сыплют на землю снег.

Стою. Никак не могу решиться прыгнуть вниз. Пятый этаж. С такой высоты точно разобьюсь. Наконец-то сломаюсь окончательно. Положу конец этому бракованному существованию. Мне не место здесь. Мне не нужно было рождаться вообще. Именно я должен был умереть ещё в утробе, а не мой брат близнец. Но умер он, а я выжил и смог родиться. Слабым, недоношенным, но родился. Лежал в боксе полуторакилограммовым лягушонком подключенный к системе жизнеобеспечения, а мама в это время тихо плакала, потому что боялась потерять ещё и меня.

Но лучше бы я умер тогда. Лучше бы умелые врачи не смогли спасти мою никчёмную жизнь, потому что, начавшись с надлома, с трещины, жизнь не смогла выправиться. Она так и осталась – ломаной.

Я остался ломаным.

Я рос хилым, болезненным ребёнком. Простуды, ангины, бронхиты – я не вылезал из них, переболел всем, чем только можно. К школе всё более-менее утряслось. Иммунитет вспомнил, что он есть, и начал с горем пополам работать, реагируя на вирусы. Но в школе началось другое.

Именно там, когда я учился то ли в первом, то ли во втором классе, группа старшеклассников зажала меня в туалете и попыталась изнасиловать. Кажется, у них ничего не получилось. Я вырвался и убежал. Но этот случай напугал меня так, что память не желала хранить его. Она запрятала его в самый дальний, в самый тёмный угол подсознания, и там он лежал забытый, зарытый, похороненный. Лежал и гнил, отравляя всю мою жизнь, всего меня. И лишь недавно вспомнил этот эпизод и понял, почему в кошмарах часто видел грязные, заваленные хламом туалеты. Подсознание давало сигнал как могло.

Но на этом школьные «приключения» не закончились. Из-за того, что я был физически слабым, неловким, робким ребёнком, одноклассники перестали меня брать в активные игры, а потом и вовсе начали дразнить. Вскоре всё это переросло в травлю. А когда выяснилось, что я ещё и омега, травля достигла своего апогея.

Альфы и омеги… Новый вид мутации, поразивший человечество. Форма не опасна для жизни человека и общества, но прогрессирует быстрыми темпами. Пятьдесят лет назад ни о чём таком ещё не слышали, а сейчас уже совсем нередкость среди обычных мужчин, так называемых мужчин-бет, встретить мужчин-альф. Сильные, рослые, волевые альфы выгодно отличаются от обычных бет. И также уже давно встречаются среди женщин хрупкие с виду, но очень выносливые омеги. А вот мужчина-омега – это непонятная дичь, которая рождается раз на миллион.

И вот я оказался таким. Оказался мужчиной, который не способен зачать, но способен выносить и родить.

Родителям всегда было всё равно омега я или бета, они любили меня и никогда не заостряли внимание на этой мутации. Самым главным для них было то, что мутация неопасна для моего здоровья. В общем, когда наступил период гормонального роста и правда о моём теле начала вскрываться, я оказался к этому совершенно не готов.

А ещё к этому не было готово общество, моя школа, мой класс. Они, как стая бешеных собак, набросились на меня. Высмеивали, издевались, толкали, пинали, воровали и портили мои вещи. А я молчал, не говорил ничего родителям. Я очень боялся опять их расстроить, ведь они и так уже столько всего из-за меня натерпелись. Я замкнулся в себе окончательно. Только огрызался на пинки.

Но в один «прекрасный» день всё это закончилось.

В пятнадцать лет пасмурным осенним днём, когда я медленно спускался по лестнице, боясь задеть кого-нибудь, и остановился на площадке между первым и вторым этажом, один пробегающий мимо боров толкнул меня так, что я расшиб окно и вылетел наружу.

После этого разгорелся нешуточный скандал. Наконец-то всплыла вся правда о травле. Вызывали родителей виновных, учителей, летели головы. Но меня всё это уже не волновало. Я лежал в больнице, и умелые руки заботливых врачей снова чинили меня.

Почему я не умер тогда? Почему врачам удалось починить это поломанное тело? Почему я снова выжил? Видимо, омеги и правда выносливы, и с какой силой ни бей их, всё вытерпят.

Но как ни крути, именно после того, как я несколько месяцев пролежал сначала в больнице, а потом дома, моя жизнь, наконец, посветлела.

Я отказался возвращаться в прежнюю школу, и родители со мной полностью согласились. Поиском новой школы они занимались сами и очень тщательно. И теперь, понимая свою ошибку, они учитывали не только здоровье, но и то, что я омега. Они нашли небольшую чисто женскую школу, в которой большинство девочек были омегами. К сожалению парней-омег в нашем городе да и в ближайших городах не водились, с ними я мог общаться только по интернету, на чём активно настаивал психолог. Но он говорил, что этого мало, утверждал, что не так уж и важно мальчики или девочки, главное, чтобы в реальном окружении были ещё омеги.

Поначалу я очень боялся идти в новый класс, знакомиться со всеми, ловил на себе любопытные взгляды, меня мучало повышенное внимание. Я инстинктивно ждал удара. Но время шло, а никто не бил. Наоборот. Девочки по-доброму и с участием относились ко мне. Они не навязывали себя, но я чувствовал их незримую поддержку. И беты, и омеги – все относились ко мне по-дружески, по-сестрински.

Да, именно так – по-сестрински.

В стенах этой небольшой школы, в маленьких классах я впервые узнал, что такое настоящая дружба и надёжное плечо, что такое протянутая рука и совет старшей сестры. Вся школа была, как одна большая семья, в которой, конечно, случалось всякое: и ссоры, и непонимание, но несмотря на это всё равно в школе царило тепло. И я, зажатый, вечно сдерживающий себя и ждущий удара ёжик, смог оттаять, смог раскрыться. Я учился познавать себя. В буквальном смысле учился разговаривать, выражать свои мысли вслух, а не только на бумаге с помощью красок, учился рассказывать о своих эмоциях, учился не сдерживать их. Учился плакать. Учился смеяться. Именно там, в стенах своей школы, я сделал первые шаги к тому, чтобы принять такое непонятное, но всё ж таки своё тело. Тело, которое было мне всегда отвратительно. Меня приняли таким, какой я есть, мне сказали, что можно быть таким, и я сам принял себя. И даже чёртова течка не казалась чем-то жутким. Хотя конечно, страха из-за неё приходилось терпеть много. Особенно в первый раз.

Проигнорировав все советы подруг, в тот день я пришёл в школу. Я ловил незнакомые симптомы и понимал, что они означают, но мне казалось, что всё не настолько сильно, что течка начнётся завтра или послезавтра, ну никак не сегодня. Пропускать учебный день из-за такой ерунды я никак не хотел. И припёрся в школу, где тут же встретил недоумённый взгляд подруг и вопрос Рыжика: «Ты дурак? Домой давай вали». Но я не пошёл. Да, тяжесть в животе становилась всё сильнее, но я мог её терпеть и терпел, поэтому досидел до конца занятий. И только на последнем уроке меня пробило. Будто бы кто-то выкрутил рычаг на максимум, и боль и жжение ударили по мне разом. Медсестра дала обезболивающее и велела девочкам проводить меня домой. Я отнекивался, говорил, что и сам дойду, но никто не стал слушать. И слава богу. Потому что по дороге, когда скрутило особо сильно, путь нам преградила компания из двух отмороженных альф. До этого случая я редко сталкивался с альфами, всегда старался обходить их стороной. И вот наткнулся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.