Народные Сказы о древней истории Русов

СКАЗЪ ПРО ЦАРЯ ДИДА МАХА

За Царя нашего, за Хоробряго Маха,

какого еще Дидомъ звали люди,

степи, на полдень, были богатыми,

и травою, и водою, и скотиною.

Только одна беда была тамъ, одно Лихо,

одно Диво-Дивное, щедъ жити нельзя было

людямъ Руськимъ, а то – везде въ траве,

коли ступнешь, кости людьскiя найдешь!

Погибали тамъ люди всегда ни за что,

нападали на нихъ волки злыя,

да въ ночи темной, изъ травы густой

налетали люди разбойныя, безжалостныя.

Да налетятъ, людей порежутъ,

а скотину заберутъ съ собой.

И сами разживутся, разленятся,

а на нихъ другiе нападутъ и всехъ побьютъ.

Такъ и было, что степи те ничьи были.

Кто хозяиномъ заявится, самъ погибнетъ.

И то Русы по краю только степному

поближе леса ходили, скотину гоняли,

да все кругомъ глядели, стереглися,

а вечеръ придетъ, до лесу шли,

абы въ степу и огня не делать, и не спать.

Въ лесу же яму копали глубокую,

въ ней печь делали, вырывали,

а сверху котлы ставили, вечерю варили,

а сварятъ, огонь погасятъ.

Лучше было въ холоде, во тьме,

чемъ при костре светломъ, какой вороги видятъ.

И то спали, войлокомъ закутавшися,

шкурами бараньими обложившеся,

и двоихъ, троихъ на сторожъ ставили,

абы слухали степу, та не спали,

а коли жъ недоброе услышатъ,

такъ чтобъ всехъ будили потиху,

да чтобъ оружны были всегда и во сне.

И такъ люди жили-были, стерегалися,

и такъ въ степу не заживалися,

а къ осени домой досягалися,

подальше въ лесъ темный, дубовый,

да чтобъ вороги пути за ними не знали,

следы свои заметали, поливали,

вениками выпрямляли траву побитую,

следъ конскiй ровняли, травой засыпали,

и ногой утаптывали, чтобъ ровно було.

И дома – за тынами все хаты стояли,

другъ до друга жалися, ярками окапывались,

чтобъ и туда ворогъ въ зиме не забрелъ,

тамъ всю весну, лето и осень старые были,

малые да жены съ ними. И тамъ все траву косили,

сушили сено, въ стога клали,

грибы собирали, солили, мочили, сушили,

корни копали, щавель солили,

ягоды сушили, квасили съ медомъ,

чтобъ на зиму было себе и скотине.

А хлеба было разъ-въ-разъ, до весны,

да не каждый день и хлеба ели.

Женки да дети рыбу запасали съ лета,

сами не ели, абы на зиму было,

когда мужья, браты съ сыновьями

скотину пригонятъ изъ степи близкой.

Въ оте дни и ели досыта разъ за годъ,

Овсеню Великаго правили, Трижна ли,

а коли Радащь приходилъ, ели творогъ,

блины пекли, въ гости ходили,

да до самого Коляды заговлялись,

пустымъ борщомъ жили, морковкою,

пастернакомъ, петрушкой до сельдереемъ,

отакъ и жили корнями разными,

а какiе горькiе, въ золе пекли.

Отежъ, кто подальше жилъ, курей имели,

а кто поближь, держать боялись,

и собаки были у нихъ, что не гавкали,

и кони не ржали, скотина не ревела.

Всякая животина понимала, что тихо надо жить,

а то ворогъ злой услышитъ, придетъ.

Затянетъ кто песню, старшiе цыкаютъ,

бо та песня Лихо накличетъ,

а за Лихомъ и Диво Дивное придетъ,

а за нимъ и ворогъ кровавый тако жъ.

Такъ до первыхъ снеговъ таилися,

а какъ снега падали на хаты,

какъ леса покрывали, тогда радовались,

до весны вороги не придутъ!

Отогда и мужики шли до лесу,

зверя следить, косулю, птицу,

а може и кабана дикаго, или рыбу подо льдомъ,

абы домой что принести,

или шкурку, или ежу нужную, сытную.

Привезутъ охотники яланя забитаго,

кожу снимутъ, свою часть возьмутъ,

остатное для всехъ людей, кто хочетъ.

Сами же мясо нарежутъ тонко, да на морозъ,

а оно за день, коли морозъ крепкiй,

вымерзнетъ, высохнетъ, и долго держится.

Ставили Пращуры наши ледники глубокiе,

набивали ихъ снегомъ свежимъ, соломой крыли,

и после ледъ былъ до самой осени.

На льду томъ и мясо держали свежее,

а кругомъ ледника псы бегали,

добро хозяйское отъ ворога, зверюги хранили,

и кормы за то получали добрые,

чтобъ холодъ выдержать могли въ ночи.

За ледниками стога сена, соломы были,

да коли холодно, псы въ нихъ прятались,

а коли волки приходили, либо лисы,

такъ они на нихъ прямо изъ соломы скакали

и тогда только гавкали, и хозяинъ шелъ —

съ пикою либо стрелами, шаблей гострой.

Вотъ такъ жили Пращуры, всего боронились.

И было разъ, что позвалъ Дидъ Махъ Царей-Князей,

бо прибежали весной гонцы съ полудня,

поведали, что Ромы пришли до Земли Киверецкой,

Царя Киверецкого жъ Достовала взяли,

съ Царицей Жывой въ Ромы увели,

да теперь же Кивереччина безъ Царя осталась,

разбита, пограблена Ромами, въ полонъ взята,

а кто уховаться успелъ, техъ мало збыло,

та проситъ она, абы Царь Дидъ Махъ ее принялъ.

Погляделъ Дидъ Махъ съ воза на Кивереччину,

та сказалъ: «Пущаймо, такъ, идите,

та скотину гоните до нашей Земли,

та живите смирно съ нами, не злобьтесь,

а мы въ обиду васъ не дадемо!»

И пришла Кивереччина чуть живая,

настрадалася, изголодалася,

и всего боиться, всего опасаеться.

И собралъ Дидъ Махъ Царей всехъ, Князей,

а где Родомъ живутъ, Старшинъ, Родовыхъ,

Воеводъ лихихъ, абы съ ними поговориться,

абы дела достаться про всехъ нужного,

абы крупнаго добра дбатися, укреплятися.

И сказалъ имъ Дидъ Махъ такъ:

«Братья Цари, Князья и Воеводы съ Родичами!

Вотъ пришли къ намъ, прибегли Киверечи,

а поведали страхи великiе, какiе вытерпели.

Напали на нихъ Ромы Троянскiе, побили,

пограбили, Царя Достовала съ Царицей забрали,

Достовала съ Жывой! Кивереччина теперь одна,

одна на свете безъ Царя осталась.

Пришли гонцы у насъ покоя искать.

Я ихъ принялъ до Русы, якожъ вони суть

такове Русы, якъ мы все здесь.

А нынче, Цари, Князья, Воеводы, Родичи,

попыймо медовъ нашихъ, а поядьмо мясы,

а помыслимо о томъ, яко сталося съ Киверой.»

Цари, Князья сели за столы впереду,

а понижъ ихъ сели Воеводы, Родичи, Старшины.

Цари, Князья все пьютъ, едятъ да похваляются,

якъ коли-сь было да якъ пралися,

да якъ витезели они вороговъ своихъ.

Молчатъ Воеводы, слушаютъ, пьютъ, едятъ,

молчитъ и Дидъ Махъ такоже.

Коли жъ медъ стали пить по пятому рогу,

отогда сказалъ имъ Дид Махъ, Царь нашъ:

«А што было когда-сь, то прошло, Цари,

а що буде, погляднемо сами опосля,

а надо нынче воиновъ собирать на защиту,

а надо защиту сбивать, будовать.»

Поглядели Цари, Князья, да опять свое,

старыми делами похваляются.

Говоритъ тогда Дидъ Махъ Воеводамъ:

«Слышали, Браты? Надо воякъ собирать!»

Отвечали ему Воеводы такъ:

«А мы уже приказу дали давно до того,

а ждемъ силу нашу сюда могучую.»

Усмехнулся Дидъ Махъ, а такъ сказалъ:

«Ото жъ, кому добре пече,

такъ тотъ о томъ и рече!»

Скоро вправду воины стали уже приходить,

и скоро сила кругомъ стала великая,

а Цари, Князья медомъ упилися,

не ве що рекуть, разоряются:

«Якъ вони смели? Ось, мы имо дадемо!»

Отъехалъ Царь Дидъ Маха, и полкъ назадъ послалъ:

«Идите на становище, да кого пьяного увидите,

того и рубите нещадно! Часъ пришелъ

съ отими строптивыми сговорятися!»

Пошелъ полкъ назадъ, и увиделъ Царей,

що во хмелю спать завалилися,

и побилъ их всехъ, а было ихъ сто

и еще пятьдесятъ Царей Руськихъ.

Ажъ вернулся полкъ, да Диду Маху сказали,

послалъ онъ полкъ впередъ, до Земли Киверечской,

а сказалъ ему раньше пяти месяцевъ не идти назадъ,

а самъ повелъ войско додому.

Прiехавъ, сказалъ: «Видите, щчто натворили Цари!

Спились медомъ, а ихъ вороги побили!»

Похоронилъ онъ Царей достойно, въ Земле Руськой,

а самъ племены ихъ под руку свою взялъ.

Съ техъ поръ покрепла Русь намного,

и съ техъ поръ уже ворога не пущали.

А полкъ тотъ, что на Дунай ушелъ,

черезъ годъ вернулся съ добычею великою.

А Царя Достовала Ромы только черезъ тридцать летъ

додому пустили, и детей удержали.

Комментарий

В Сказе древние Русы названы Русскими людьми. Т.е. с древних времён на Русской равнине жили Русские люди. И это не опечатка, т.к. далее говорится: «…побилъ их всехъ, а было ихъ сто и еще пятьдесятъ Царей Руськихъ». «Похоронилъ онъ Царей достойно, въ Земле Руськой». Как видим, никаких опечаток нет, земля и люди на ней проживающие названы Русскими! А это время князя Маха, который согласно «Влескниге» жил в VI веке до н.э.

В Сказе указано, что Русы ведут кочевой образ жизни: «Русы по краю только степному поближе леса ходили, скотину гоняли, да все кругомъ глядели, стереглися, а вечеръ придетъ, до лесу шли, абы въ степу и огня не делать, и не спать». Объясняется, почему Русы так себя вели – из-за множества ворогов в степи. «И такъ люди жили-были, стерегалися, и такъ въ степу не заживалися, а къ осени домой досягалися, подальше въ лесъ темный, дубовый, да чтобъ вороги пути за ними не знали, следы свои заметали, поливали, вениками выпрямляли траву побитую, следъ конскiй ровняли, травой засыпали, и ногой утаптывали, чтобъ ровно було». «Такъ до первыхъ снеговъ таилися, а какъ снега падали на хаты, какъ леса покрывали, тогда радовались, до весны вороги не придутъ!»

Интересный момент в Сказе связан с народом Киверечиной. Это, скорее всего Тиверцы, которые жили по Днестру. Так по словам царя Маха, он «ихъ принялъ до Русы, якожъ вони суть такове Русы, якъ мы все здесь». Оказывается, тиверцы были то же Русами.

Видим, что царь Мах собирает племена на Совет: «И собралъ Дидъ Махъ Царей всехъ, Князей, а где Родомъ живутъ, Старшинъ, Родовыхъ, Воеводъ лихихъ, абы съ ними поговориться, абы дела достаться про всехъ нужного, абы крупнаго добра дбатися, укреплятися». Т.е. форма проведения общих собраний на Руси была традицией, о чём мы отмечали выше. Действия Маха по объединению русских племен и родов подтверждаются и «Влескнигой», где подчёркивается роль князя Маха по собиранию Русской земли в VI веке до н. э. А это время, когда создавалась держава Русколань по ВК. Видим, что сведения, представленные в Сказе и в ВК не противоречат друг другу, а только дополняют друг друга.

СКАЗЪ ПРО ЦАРЯ ЗАМАХА

Ото жъ за старые часы, за самостарые,

коли Щуры наши, Пращуры жили,

былъ у нихъ Царь Замахъ, сынъ Свята,

а Святъ-Царь былъ сыномъ Царя Маха,

а той Царь былъ сыномъ Царя Гура,

а и той Царь былъ сыномъ Царей Русскихъ.

Такъ Царь Замахъ, внукъ Маховъ,

увсехъ Славянъ подъ рукой имелъ,

а стали разные Роды да Племена

отъ Замаха отгортатися да устрояться,

абы были завже отдельными,

а его, Царя, не слухались бы.

И созвалъ Царь Замахъ всехъ Царей и Князей,

и сталъ ихъ пытатися, кто согласный,

а кто несогласный, абы оповедали.

И собралось больше половины согласныхъ,

а другая, меньшая частина – несогласные.

И отделилъ Царь Замахъ согласныхъ отъ другихъ,

и такъ отрекалъ несогласнымъ:

«Стойте все, а мечи вытяньте,

а будемо битись, ажъ кто победитъ!»

Смеялись те: «Что же, що одинъ будешь,

одинъ противу намо всемъ?»

А отрекалъ имъ Замахъ-Царь тако:

«Одинъ буду, да Боги будуть за мной!»

А такъ поведалъ сыну: «Неси мечъ мой,

который Перунъ съ неба Русамъ кинулъ!»

А мечъ тотъ былъ не простъ, то Мечъ-Кладенецъ былъ,

и кто в руце его имелъ, тотъ врага безъ числа билъ.

Подалъ мечъ Перуневъ сынъ-царевичъ Замаховъ,

и всталъ Замахъ противъ враговъ,

а бился съ ними до вечера.

И осталось отъ нихъ двое. Те же двое рекли:

«Коли, Царь Замахъ, таку силу машь,

такъ и мы покоряемось тебе.»

И стали ему покорные и во всемъ послушные.

Он же, Царь Замахъ, всемъ сказалъ,

абы городы ставити на полудню.

А поведалъ имъ такъ: «Отъ восходу не имеемо

вороговъ сильныхъ, отъ западу такоже,

а отъ полудню да отъ полуночи

имеемо кого беречися. Съ полуноче

Севера наша насядеть на насъ,

а зъ полудне едине ворогъ могучъ,

а тый ворогъ всякiй есть, незнаемый,

а тамо есть и своихъ, и чюжихъ множество,

и то люде, абы беречися ихъ.»

Послушалися Русы, стали городы делати,

городища та грады малые, городки,

а тако Городищеву Русь уделали,

а тая Русь дальше Русь берегла,

абы враги не шли несподеваные.

А пришли къ нему люди одъ полудне западу,

а такъ ему отрекли они, Царю Замаху:

«Одъ Волыне мы пришли тебе поклонъ дати,

одъ Хороповъ горянскихъ, одъ Карпатъ-Горы,

а одъ Дуная Синяго великаго.

Дедъ твой Махъ Словеновъ до купы далъ,

а всеми володелъ, и никому не опускалъ,

ты же о насъ не торчешься,

а Словени тебе уже не послушають.»

Послалъ зъ ними Царь Замахъ сына,

Замашко-Царевича, абы ладу далъ,

а Словеновъ до купы пригорнулъ.

И была тамъ война великая,

а былъ забитъ Замашко-Царевичъ врагами,

и конечне Словени одрекалися Русовъ,

и стали Русы собе, а Словени – особе.

Коли дознался Царь Замахъ, велико гневался,

а гневался, да со старыми Родичами рядился.

А те ему оповедали, що не годится

Царю Замаху другого сына сылати,

а и того Борилу-Царевича стратити.

А коли Словени Маха не слухали,

такъ не послухають и Борилу Замаховича.

И стали съ того часу Русы собе,

а Словени особистее.

Комментарий

В Сказе перечислены многие цари Русов: «Ото жъ за старые часы, за самостарые, коли Щуры наши, Пращуры жили, былъ у нихъ Царь Замахъ, сынъ Свята, а Святъ-Царь былъ сыномъ Царя Маха, а той Царь былъ сыномъ Царя Гура, а и той Царь былъ сыномъ Царей Русскихъ». И все эти цари названы Русскими, т.е. правили Русским народом. А это VI—V века до н. э. Уже эти сведения опровергают официальную версию истории Руси, которая якобы начинается только с 9 века.

При царе Замахе, скорее всего, в V веке до н.э. стали Русы ставить города и крепости, чтобы защититься от ворогов разных: «Царь Замахъ, всемъ сказалъ, абы городы ставити на полудню… Съ полуноче Севера наша насядеть на насъ, а зъ полудне едине ворогъ могучъ, а тый ворогъ всякiй есть, незнаемый, а тамо есть и своихъ, и чюжихъ множество…» Так была создана Русь Городищенская, которая стала защищать остальную Русь: «Послушалися Русы, стали городы делати, городища та грады малые, городки, а тако Городищеву Русь уделали, а тая Русь дальше Русь берегла, абы враги не шли несподеваные».

Князь Замах пытался объединить русские племена, как делал это его дед Мах, и это у него получилось, но словене, живущие выше волынян, всё же отделились и стали жить сами по себе. «Одъ Волыне мы пришли тебе поклонъ дати, одъ Хороповъ горянскихъ, одъ Карпатъ-Горы, а одъ Дуная Синяго великаго… а Словени тебе уже не послушають». И стали жить Словене независимо: «…былъ забитъ Замашко-Царевичъ врагами, и конечне Словени одрекалися Русовъ, и стали Русы собе, а Словени – особе».

ЦАРЬ-ПАХАРЬ. СКАЗ

Коли Прадеды наши пастухами были

да не было у них хлеба, не было проса,

а надо было имъ все у соседей менять,

за коровъ, телятъ, овецъ тучныхъ,

а коли хотелось свежего, так траву ели,

корешки варили, щавель крошили,

да мяса положатъ, воды дольютъ,

да такъ и едятъ каждый день.

А пошли бабы ягодъ собирать,

нашли грибы, катранъ нашли,

а с ним морковку, лукъ дикiй,

а зимой мяса много надо,

а хлеба не хватаетъ, менять на жито надо,

вотъ и пошелъ Царь ихнiй, коня оседлалъ,

солдатъ забралъ, поехалъ с ними

к соседнему Царю въ гости,

а подъезжаетъ къ его царству-государству

и видитъ – народу много вышло в поле,

думалъ, чтобъ его встречать, а после видитъ,

что Царь соседскiй, Житнякъ, воловъ ведетъ,

воловъ ведетъ, въ плугъ запрягаетъ,

да того плуга в землю ставитъ,

да благословился и пошелъ впередъ,

борозду первую самъ, своей рукою

правитъ отъ восхода Сонца до заката.

Погляделъ Царь Орай, да и назадъ повернулъ,

назадъ повернулъ, воловъ приказалъ подать,

въ землю корень дубовый воткнулъ,

на волов покрикнулъ, впередъ погналъ,

а пошли волы, земля поднялась,

а за той бороздой первой вторая легла,

а за ней третья, и такъ – до конца поля.

А когда полежала земля дня два-три,

зачерствела, сыпаться стала,

приказалъ Царь Орай пень дубовый выкорчевать,

привязалъ къ нему воловъ своихъ

и пошел боронить, землю равнять.

А глядятъ на то люди старые, покиваютъ:

«И что Царь наш Орайко с ума сошелъ!

И начто он землю деретъ, надъ ней знущается?»

А Царь Орай землю боронилъ, зерно сеялъ,

а затемъ, посеявши, стеречь стал,

чтобъ ни птица не ела, ни зверь какой,

а тутъ Богъ изъ тучъ на него глянулъ,

увидалъ, что посевъ лежитъ, тучу смялъ,

а изъ тучи той Дождина хлынулъ,

полилъ землю тую, засеянную, напоилъ,

а коли напоилъ, зерно прибилъ, землей прикрылъ,

а тамъ Солнце взялъ, изъ тучъ выпустилъ,

изъ тучъ выпустилъ, землю согрелъ.

Черезъ три дня зелень вышла,

крохотная, маленькая, живучая,

а вышла зелень, всходы пошли,

стали к Солнцу пьясться, къ Богу тянуться,

Дождя просить малого, тучного.

Глянулъ Богъ из тучи cедой, смялъ тучу,

выдавилъ из нее Дождину нужную,

и полилъ всходы жита нового,

и пошло оно расти, цвести, колоситься,

а тамъ Солнце припекло, повысушило,

и созвалъ Царь Орайко бабъ своихъ всехъ,

чтобъ колосья рвать, жита венить,

жита венить, въ снопы класти,

въ снопы класти, на токъ везти,

на токъ везти, молотити, зерно веяти,

а коли зерно свеяли, между двухъ камней терли,

муку стерли, хлеба сделали,

и стало тутъ по куску и старому, и малому,

и хвалили все Орайко-Царя за умъ его,

а несли ему хлеба первого,

а тотъ сказалъ: «Хлеб Богу дайте!»

Послухались мужики его, Царя своего,

хлеб Богу дали, Славу Ему сказали,

и намъ заповедали работать в поле,

чтобъ Хлеб был и старому, и малому,

да чтобъ люди отъ голода не пухли,

да кореньями горькими не питалися.

И потому Царю тому Орайко Славу скажемо

да коли бы не онъ, Царь Орайко тотъ,

такъ и днесь бы Хлеба не знали,

да въ зиме лютой без Хлеба бедовали!

Комментарий

Когда прадеды наши пастухами были «не было у них хлеба, не было проса, а надо было имъ все у соседей менять, за коровъ, телятъ, овецъ тучныхъ, а коли хотелось свежего, так траву ели, корешки варили, щавель крошили, да мяса положатъ, воды дольютъ, да такъ и едятъ каждый день». И царь Орай землю стал боронить, «зерно сеялъ, а затемъ, посеявши, стеречь стал, чтобъ ни птица не ела, ни зверь какой, а тутъ Богъ изъ тучъ на него глянулъ, увидалъ, что посевъ лежитъ, тучу смялъ, а изъ тучи той Дождина хлынулъ, полилъ землю тую, засеянную, напоилъ…» Не сразу наши предки стали земледельцам, как думает официальная наука, а только когда научились землю пахать. «Зерно свеяли, между двухъ камней терли, муку стерли, хлеба сделали, и стало тутъ по куску и старому, и малому, и хвалили все Орайко-Царя за умъ его, а несли ему хлеба первого…», и это был важный момент в жизни Русов, «чтобъ люди отъ голода не пухли, да кореньями горькими не питалися». И имя царя, как представляется, пошло от этого действа. Орать, значит, возделывать, обрабатывать, следовательно, Орайко-Царь – это царь пахарь!

СКАЗЪ ПРО СТАРЫЕ МОГИЛЫ

Ой, что же тамъ за старые могилы стали,

ой, что же тамъ за курганы стоятъ?

А въ техъ курганахъ счастье наше спитъ,

а въ техъ зеленыхъ – люди лежатъ!

А лежатъ тамъ люди, Цари наши старые,

а лежатъ Царицы, вояки с Коньми,

а лежатъ тамъ Угодники Божьи, дети, старцы,

а ждутъ они Страшного Суда Божiя,

а и выйдутъ они потомъ на радость нашу,

и станутъ попередъ насъ, за нас ответъ держать,

а и скажутъ они: «Вот же дети наши!

А коли они в чем виноваты, такъ мы здесь,

и мы за нихъ отвечаемо, за нихъ страждемо!

А коли ж они что наделали греховного,

такъ мы за нихъ ответъ несемъ!

А коли они добра делали много,

Такъ и нашъ общiй грехъ намъ позбавится!

А коли жъ они ни добра, ни зла не делали,

такъ и то имъ въ добро зачтется!

А коли жъ они зло делали да прятались,

да умерли, что ни одна душа не знала,

какъ жили они, что творили,

такъ те люди – не наши дети,

а за нихъ стыдимся, отъ нихъ отрекаемся!

А несемъ ответъ только за техъ изъ нихъ,

кто призналъ грехи свои и въ нихъ каялся!»

И скажетъ Богъ въ ответъ имъ всем:

«Идите до Рая Моего, ибо не знали Меня,

но жили, какъ если бы знали, за то прощаю васъ,

и детей вашихъ грешныхъ прощаю тоже,

а техъ не прощаю, что не прощаете и вы,

а те пойдутъ отъ Меня въ Адъ Вечный,

и будутъ тамъ мучиться до скончанiя вековъ!»

И скажутъ Угодники Божьи Самому Богу:

«А что же будетъ съ ними по скончанiи вековъ?»

И ответитъ Богъ, скажетъ им: «Гляньте!

А что въ книге Моей написано, то прочтите,

но никому не говорите о томъ ни слова!»

И прочтутъ Угодники Божьи слова те,

перекрестятся, поклонятся и отойдутъ прочь!»

Комментарий

В Сказе говорится о курганах, т.е. старых могилах. Как известно, курганы в степи оставлены скифами, тем самым имеем подтверждение, что именно Русы жили в степи, и они выступают на страницах официальной истории в качестве скифов: «А въ техъ курганахъ счастье наше спитъ, а въ техъ зеленыхъ – люди лежатъ! А лежатъ тамъ люди, Цари наши старые, а лежатъ Царицы, вояки с Коньми, а лежатъ тамъ Угодники Божьи, дети, старцы…» Важнейший исторический факт, свидетельствующий о древности племени Русов, о древности Русского народа, а также о том, что скифы были Русами.

СКАЗЪ ПРО БИДУ БИДУЧУЮ РУСЬКУЮ

Якъ настала та бида бидучая въ степу,

та бида бидучая, Руськая неминучая,

та бида жъ бидованная, кровавая.

А въ степу, въ трави витеръ вiеть,

въ степу кони борзо скачуть,

а и слышно въ степу, царь гукаеть,

самоважный царь Орелько сыльный,

а гукаеть царь людямъ такъ-то:

«Ой сте, хлопцы мои, молодцы добрые!

А вставайте, хлопцы, захрабро станьте!

Ворогъ новый до степу додався,

ворогъ новый на насъ идеть, сылу ведеть,

ворогъ новый та страшлывый, презлый.

Вы же, хлопцы мои, молодцы хоробрiи,

берить ножи-кыкы, берить кыкы,

та берить ножи оконякы гостри,

тай кыдайтеся до травы, ворога ждите,

та точить оконякы на ворога того,

та лягайте до травъ, злого ждить,

ажъ ворогъ прискачеть напередъ до васъ,

такъ наставьте ножи ваши конямъ до черева,

тай загоняйте ихъ преглубоко жъ,

ажъ комоняци попадають, споткнуться,

а тимъ часомъ козача нашее

комоньцивъ техъ побiють, поришають,

а то жъ будеть войне той конець страховый!»

А по степу тому по травяному, цвитучому

комонный скакавъ дальше та кричавъ

царское то слово крепкое людямъ:

«Собирайтеся вси люди добрiи,

а вси юнакы та козакы хоробрiи,

та готовьте жъ кыкы свои, оконякы,

та ворога увстричайте грозливо!»

И скакавъ дали та крычавъ козакамъ:

«А тамъ царь нашъ Одыначъ идеть,

а тамъ добрый нашъ царь кровъ лiеть!

А мы чо жъ будемо очыма зирать,

а царю тому доброму – руками мотать?

Тамъ царь Одыначъ идеть, та не одинъ,

а за нимъ, добрымъ, волкы хыдные,

вороги злые идуть, а на насъ нападуть!

Такъ не щадуйте а ни жывоты вашые,

а литайте допреду, царю Одыначу помагать,

яко тый же помагавъ братамъ нашимъ!»

А скакавъ гонычъ, а кричавъ, гласывъ такъ:

«Собирайтеся вси съ кыками гострыми,

а берить оконякы ваши на коней вражихъ,

а бiйте ихъ до самого до черева!»

Тай земля гудыть, трава прядаеть,

тай бижать люде, та дымъ встаеть,

а бида въ степу валомъ котыться,

тай кто впавъ, той пропавъ,

а кто збарывся, того вже жъ немаеть!

Скачуть друзья наши, скачуть вороги,

а въ небу птыци летять, вороны грають,

а по самой по меже степовой

мечи блистають, копья мреють,

та въ траву стрелы тучей летять,

до щитовъ нашихъ громыкають,

и далеко слышно въ степу тому,

якъ земля-матерь стогнеть,