Инструкция к счастью

Субъективное понимание счастья было вначале чисто гедонистическим: о счастье свидетельствует удовольствие. Понятие счастья, которое упрочилось в XVIII в., не выходило за рамки удовольствия. Оно существенно отдалилось от античной эвдемонии и было уже ближе к блаженству, но понятому более узко. Дж. Болдуин не без основания писал своем «Философском словаре», что язык нового времени не различает понятий эвдемонизма и гедонизма. В эпоху Просвещения, когда перестали различать счастье и удовольствие, соотношение этих понятий еще больше упростилось, особенно в распространившемся тогда эмпиризме. В Англии Дж. Локк определял счастье как удовольствие, точнее, как наивысшее удовольствие, доступное человеку. А на исходе века Иеремия Бентам все еще понимал счастье как удовольствие. Во Франции, другом центре философской мысли, наиболее влиятельные и типичные мыслители того времени сводили счастье к удовольствию или удовольствие к счастью. «…Мимолетное или малодлительное счастье называется удовольствием», – писал Гольбах в «Системе природы». Это понятие настолько распространилось, что перестало быть достоянием лишь эмпириков и гедонистов. Даже Кант, имевший совершенно иные убеждения, в сущности, не отделял счастья от удовольствия и, не придавая большой ценности удовольствиям, не ценил и счастья.

Несмотря на такое существенное изменение понятия счастья, некоторые традиционные положения теории счастья сохранили свою значимость. Ламетри, сторонник крайне гедонистических взглядов, писал: «Какая это великая роскошь – творить добро, чувствовать радость от хороших поступков: кто добродетелен, благороден, человечен, чуток, милосерден, великодушен, тот испытывает такое удовлетворение, что, я считаю, тот, кто не имел счастья родиться добродетельным, достаточно наказан уже одним этим».

Понимание счастья как приятной жизни уже близко к пониманию его как ощущения положительного баланса жизни, имеющего своим следствием общую удовлетворенность жизнью. Однако это понимание, которое сегодня занимает главное место, утвердилось только в XIX в. В свое время его разделял Демокрит. Переход к новому понятию трудно связать с определенным названием или сроком; скорее всего, оно распространялось постепенно, пока не возобладало над предшествующими. Мысль о балансе жизни, положительном или отрицательном, столь естественна, что она должна была появиться в сознании людей, но еще не проникла в литературу, еще не получила названия счастья и несчастья. Долгое время в философии господствовали более простые понятия, такие, как эвдемония и удовольствие. В XIX в. и это сложное и не вполне ясное понятие, которое, однако, завоевывало все более широкое распространение, также стало предметом размышлений.

С новым понятием возникли новые проблемы и по-новому решались старые. Если в вопросе о том, как достичь счастья, европейская мысль обнаруживала до сих пор редкое единство мнений, то теперь и здесь проявились разногласия: ибо, не имея точно определенного понятия (а новое как раз и было таковым), каждый мог выступить с собственным мнением, рядом с традиционными возникали новые, рядом с общепризнанными индивидуальные, звучащие парадоксально и цинично для тех, кто по-старому считал разумную и добродетельную жизнь самой верной дорогой к счастью. Отграничение счастья в этом новом понимании от благосклонности судьбы и от эвдемонии было достаточно простым делом, однако трудно и важно было отграничить его от удовольствия.

В начале XX в. эти попытки шли в основном в четырех направлениях. Первое усматривало основу для разделения счастья и удовольствия в целостности счастья; в противоположность отдельным удовольствиям, частичному удовлетворению оно есть удовлетворенность жизнью в целом. Так, например, определял счастье английский этик Рэшдолл. Второе разделяло их по принципу длительности: в противоположность эфемерным удовольствиям счастье есть длительное удовлетворение. Такая differentia specifica счастья, проводимая уже Аристотелем, а затем и Лейбницем, вновь появляется в XX в. Третье направление выделяло счастье на основе самого качества удовлетворения, которое в нем содержится. Не только целостность и длительность отличают счастье от других переживаний человека, но даже сам вид удовлетворения в нем иной, более глубокий и полный. Радость качественно отличается от удовольствия, а счастье – от радости: так понимали этот вопрос М. Шелер и Мак-Дугалл. Четвертое направление пыталось отграничить счастье от удовольствия на том основании, что счастье – не только чувства, но и объект положительной оценки, одобрения. Счастливым является человек, который не только радуется жизни, но радуется не без оснований. Видимо, ни одно из четырех указанных направлений не достаточно само по себе, их нужно объединить, чтобы дефинировать счастье.

Итак, история понятия счастья, насчитывающая почти два тысячелетия, не была простой. На первых порах счастьем называли удачу, везение. Затем в течение долгого времени, включая значительную часть эпохи античности и Средние века, оно означало лишь хорошее состояние человека или обладание наивысшими достоинствами и благами. В новое время понятие счастья свелось к понятию удовольствия. Сегодня же, не отказываясь от старых его значений, мы, однако, чаще всего пользуемся иным понятием счастья. История понятия счастья колебалась между двумя крайностями: между пониманием счастья как совершенного состояния и пониманием его как удовольствия. А в современном своем виде это понятие содержит как элементы совершенства, так и удовольствия. Тенденция сводить понятие счастья либо к совершенству, либо к удовольствию, сохранившаяся с давних времен, понятна; ведь легче и удобнее оперировать двумя простыми понятиями, чем сложным понятием счастья. Однако оно необходимо, ибо каждый человек чувствует себя довольным или недовольным своей жизнью и выражает это чувство. А быть довольным жизнью – это нечто иное, чем достичь в ней совершенства или познать в ней много удовольствий.

Зачем нам нужно счастье?

Счастливые люди имеют больше энергии. У счастливого человека появляется огромное количество энергии, и его эффективность возрастает в несколько раз.

Счастливые люди быстрее обучаются. Счастливый человек открыт для новых знаний и усваивает все гораздо быстрее.

Счастливые люди более мотивированы. Хорошая мотивация – это уже 80% успеха.

Счастливые люди более творческие. Когда вы счастливы, у вас появляется масса новых идей.

Счастливые люди принимают более обоснованные решения. Счастливые люди принимают правильные решения, ведь они не живут в постоянном стрессе, который сужает их способность видеть приоритеты и перспективы.

Счастливые люди лучше работают с другими. У счастливого человека намного лучше складываются отношения с коллегами и, соответственно, повышается продуктивность.

7. Счастливые люди решают проблемы, а не жалуются на них. При возникновении проблемы счастливый человек просто решит ее без жалоб на свою судьбу и все на свете.

Счастливые люди настроены более оптимистично. А путь оптимиста намного успешнее и продуктивнее.

Счастливые люди реже болеют. И экономят на таблетках ;).

Счастливые люди не думают об ошибках и поэтому меньше совершают их. Счастливый человек не программирует себя на неудачу, и она случается с ним гораздо реже.