Русские научные экспедиции в Трапезунд (1916, 1917 гг.)

Анна Цыпкина

Русские научные экспедиции в Трапезунд (1916, 1917 гг.)

Посвящается моему дорогому папе -

Цыпкину Георгию Геннадьевичу

Новая Византийская библиотека.

Исследования

Серия основана в 2016 году и продолжает основанную в 1996 году серию «Византийская библиотека»

В состав редколлегии серии «Византийская библиотека» в разные годы входили выдающиеся ученые

С. С. Аверинцев, Г. Л. Курбатов, В. В. Кучма, Г. Г. Литаврин, Я.Н. Любарский, Д. Д. Оболенский, И. С. Чичуров, И. И. Шевченко

Редколлегия серии «Византийская библиотека»:

Московский государственный университет им. Μ. В. Ломоносова

Исторический факультет

Архив РАН

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований по проекту № 20-19-00237, не подлежит продаже

Ответственный редактор:

академик РАН, профессор, доктор исторических наук, президент Исторического ф-та МГУ С. П. Карпов

Рецензенты:

доктор исторических наук, профессор P. Μ. Шукуров

кандидат искусствоведения А. В. Захарова

чл.-корр. РАН, доктор исторических наук И. В. Тункина

В оформлении обложки использована фотографии ФО НА ИИМК РАН II 89229,

в оформлении форзацев – фотографии ФО НА ИИМК РАН II 89231, II 89234

© А. Г. Цыпкина, текст, 2021

© СПбФ АРАН, фотографии из СПбФ АРАН, 2021

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021

Введение

К началу XX в. территория бывшей Трапезундской империи и в особенности ее столица оставались неизученными историками и искусствоведами. Предпринимались первые попытки научного описания города (Ж. Бордье, Ж. П. де Турнефор, Я.-Ф. Фальмерайер, Дж. Финлей и др.), в конце XIX в. поездку в Трапезунд[1] осуществил французский византинист Г. Милле, скопировав и переведя надписи с некоторых памятников, но планомерного и подробного научного изучения города проведено не было[2]. Особые трудности возникали при изучении бывших византийских церквей, превращенных в мечети, фрески которых, забеленные штукатуркой, оставались скрытыми со времен падения империи.

Когда 5 (18) апреля 1916 г. город без штурма был занят авангардом генерала Ляхова и русским войскам на позолоченном блюде были вручены ключи от города делегацией во главе с американским консулом, греческим митрополитом Хрисанфом, муллой и местными чиновниками[3], ученым Российской империи предоставилась возможность научного изучения города. Возможность, которую русское научное сообщество имело в виду еще в 1915 г.

Турки оставили город накануне, з (16) апреля, и целый день в Трапезунде не было власти. На XI заседании Бюро отделения историко-филологических наук 12 октября 1916 г. академик-византинист Ф. И. Успенский рассказывал, что на момент его приезда «все части города, населенные армянами и турками, оказались запустелыми <…>, в чужих домах стали хозяйничать греки, а потом и русские солдаты, преимущественно матросы»[4].

До войны Трапезунд представлял собой многонациональный город и единственный порт в регионе, в 1914 г. его население составляло около 50 тыс. человек, из них 6 тыс. армян и 8 тыс. греков. Поскольку в городе и его окрестностях армянское население в результате массовых убийств было вырезано турками, накануне входа русских войск в Трапезунд там оставалось около 15 тыс. жителей, в основном греков. Занятие города для Кавказского фронта было важным стратегически: так российская сторона перекрывала турецкой армии самый удобный и краткий путь для снабжения тыла 3-й турецкой армии из Константинополя и брала под контроль начало и конец шоссе Трапезунд-Эрзерум[5]. Российская администрация сразу по вступлении русских войск в город взялась за расследование турецких преступлений и наведение элементарного порядка. Начальником Трапезундского военного округа был поставлен военный инженер-фортификатор, ветеран Русско-японской войны генерал А. В. фон Шварц, работавший прежде над укреплениями Иван-города и Карса. В итоге, по словам генерала А. В. фон Шварца, в военном отношении Трапезунд «превратился в тыловую базу правого фланга фронта»[6], для охраны же и изучения памятников культуры Трапезунда 13 мая 1916 г. на миноносце прибыла в город русская научная экспедиция под руководством академика-византиниста Ф. И. Успенского, тайного советника и директора Русского археологического института в Константинополе на протяжении последних к тому моменту 20 лет (в 1894-1914 гг.).

В настоящей книге рассматривается история русских научных экспедиций в Трапезунд (весна-осень 1916 г., лето 1917 г.) под руководством академика Ф. И. Успенского и исследуются собранные ими материалы. Несмотря на то что Ф. И. Успенский издал книгу «Очерки истории Трапезундской империи» (вышла после его смерти), в ней был использован не весь добытый в Трапезунде материал, и далеко не все документы экспедиции были опубликованы. Между тем ценность трапезундских материалов возросла, поскольку многие памятники, зафиксированные русскими учеными в этих экспедициях весны-осени 1916 г. и лета 1917 г., оказались разрушены впоследствии. Не меньший интерес вызывают обстоятельства проведения исследований (условия Первой мировой войны и раннего советского периода) и судьбы ученых – участников экспедиций, на которых повлияли последующие события российской истории – Гражданская война и революция – и в которых отразились история русской науки и византиноведения на переломе эпох.

Почти все исследователи истории и культуры Трапезунда обращали внимание на результаты, полученные Ф. И. Успенским, иногда (со ссылкой или без ссылки) используя привезенные экспедицией фотографии, однако не было сделано ни одного полного описания материалов экспедиции. Краткую характеристику организации и работы ученых на Трапезундской фронте сделала только Е. Ю. Басаргина и лишь в 1991 г.[7] В последнее время интерес современных ученых к этой теме усилился[8], однако комплексное исследование удалось предпринять именно автору.

Культуре и архитектуре Трапезундской империи были посвящены труды Г. Милле и Д. Тальбота Райса, самую полную картину по памятникам Понта составили ученые Э. Брайер и Д. Винфилд[9]. Отдельная глава о культуре Трапезундской империи с краткой характеристикой основных памятников написана в обобщающем труде С. П. Карпова «История Трапезундской империи»[10]. Философский и культурологический анализ росписей храма Св. Софии был сделан Э. Истмондом[11]. Но неизданные материалы экспедиции Ф. И. Успенского продолжали волновать научное сообщество.

Источниковую базу настоящего исследования составляют фонды архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Нью-Йорка, Киева, Риги, Праги и Афин. Исследования за пределами Москвы финансировались грантом РНФ № 14-28-00213, за исключением Афин (научный визит в Афины был оплачен грантом Французской археологической школы в Афинах для докторантов). Среди указанных архивных документов – личные фонды (Ф. И. Успенского, Н. Б. Бакланова, А. Е. Крымского, С. Р. Минцлова, Ф. И. Шмита, Б. В. Фармаковского), а также фонды комиссий и учреждений (документы Комиссии по охране памятников, Византийской комиссии, Русского археологического института в Константинополе) и, конечно, собственно Трапезундской экспедиции.

Книга частично восполнит пробел в истории изучения памятников Трапезундской империи и истории ее культуры. Хотя все ученые, занимающиеся историей Трапезунда, обращались к теме истории экспедиций Ф. И. Успенского и добытого ими материала, не было ни собранного воедино комплекса этих документов и фотографий, который был запланирован к изданию академиком Ф. И. Успенским еще в начале века, ни обстоятельного анализа полученных данных. В настоящей книге мы также рассмотрим, каким образом в начале XX в. организовывались и проводились научные экспедиции, из каких источников финансировались. Масштабные события начала XX в., скорее, станут контекстом для освещения упомянутых задач и ввода в научный оборот новых источников по культуре, архитектуре и искусству Трапезунда.

За время работы удалось выявить, в каких еще архивах, кроме СПбФ АРАН, и других местах могли содержаться материалы экспедиции, а также, с помощью дневника Ф. И. Успенского, удалось восстановить хронологию исследований в Трапезунде в 1916 и 1917 гг. Читатель увидит, с какими трудностями в отношениях с местным населением и управлением сталкивалось русское командование и сама экспедиция; а также прочтет о новых научных данных, которые дает добытый русскими учеными материал. Книга содержит много иллюстраций, в том числе фотографии с ныне не сохранившимися памятниками (их местоположение установлено). В конце прилагается дневник руководителя экспедиции с комментариями.

Изучение трапезундских экспедиций Ф. И. Успенского можно разделить на три этапа. Сначала историей экспедиций занимался Б. К. Ордин. Но исследователь, филолог-византинист был репрессирован, а его труд не сохранился. К истории экспедиций снова возвращается Е. Ю. Басаргина в 1991 г., опубликовав во «Вспомогательных исторических дисциплинах» статью «Военная историко-археологическая экспедиция в Трапезунд». Впоследствии к архивному фонду обращался еще Д. Н. Старостин в двух статьях (2006, 2014 гг.). Е. Ю. Басаргиной и Д. Н. Старостиным были рассмотрены отдельные стороны работы и материалы, причём Е. Ю. Басаргина пришла к выводу (основываясь только на доделанных до конца участниками экспедиции исследованиях), что экспедиция была неудачна, потому что не выполнила свои профессиональные планы, однако оставшиеся в архивах неисследованные материалы и представляли ресурс для изучения и написания настоящей работы.

Впервые в историографии воедино сводятся все доступные сегодня материалы экспедиций в Трапезунд в 1916-1917 гг., представлено их самое полное на данный момент описание с атрибуциями. Материалы экспедиции помогут уточнить данные по местонахождению, внутреннему и внешнему описанию некоторых трапезундских памятников, исчезнувших или потерявших былой облик и сохранность. Предпринятое нами исследование также представляет отдельные страницы, связанные с развитием византиноведения начала XX в. и деятельностью некоторых ученых. В результате поиска в материалах экспедиции были выявлены неизвестные ранее акварели, находящиеся в частных руках, которые позволили уточнить утраченные изображения святого Евгения Трапезундского, вид усыпальницы Алексея IV Комнина (найденная в цвете акварель) и фресковой росписи Дворцовой церкви Великих Комнинов.

Условия, в которых работали русские экспедиции в Трапезунде 19161917 гг., подробно не освещались в научной литературе. В Архиве РАН в фонде историка Бороздина была найдена рукопись академика-византиниста Ф. И. Успенского «Мысли и наблюдения очевидца на Трапезунтском фронте летом 1916 г.». Для автора настоящей книги эта рукопись послужила началом для воссоздания условий, в которых русские ученые исследовали древний город во время Первой мировой войны. Ф. И. Успенский пытался наладить отношения с греческим митрополитом в Трапезунде, проводил значительную работу по популяризации истории Трапезунда для местных жителей и русского командования (выступал с лекциями). Было необходимо охранять памятники культуры от мародерства, а также проводить исследования таким образом, чтобы не оскорбить религиозных чувств ни мусульман, ни православных.

Экспедиции финансировались Московским археологическим обществом и Русским археологическим обществом в большей степени, чем Министерством просвещения (как когда-то Русский археологический институт в Константинополе). Тем не менее Ф. И. Успенский записывал Трапезундскую экспедицию как отчет на тот момент уже не существующего института – настолько он верил в его возрождение. Трапезундские научные экспедиции были обычной формой научного исследования в то время. Их результаты и манера отчетности (выступления по их итогам на заседаниях Московского археологического общества и Русского археологического общества) были типичными для организации научной работы того времени, которая во многом являлась инициативой обществ, состоявших из энтузиастов. Чтобы привлечь государственные деньги, Ф. И. Успенскому приходилось «вписывать» византийские исследования в контекст Восточного вопроса по материальным и идейным соображениям.

Долгое время фотографии экспедиции оставались неизвестными для научной и широкой общественности, так как не были опубликованы и даже не было составлено ни подробной архивной описи материалов экспедиции, ни научного обзора. «Очерки по истории Трапезунтской империи», написанные Ф. И. Успенским в конце 1920-х гг., имели очень мало иллюстраций и не содержали даже изображения Св. Евгения. Как выяснилось при изучении фонда экспедиции, наиболее хорошо сохранившееся изображение Св. Евгения (в полный рост) экспедицией было обнаружено именно в Дворцовой церкви, о которой участники не подготовили публикацию. Ныне оно хранится в фонде экспедиции в СПбФ АРАН. Благодаря фотографиям Ф. Μ. Морозова, посещавшего вместе с Ф. И. Успенским трапезундский акрополь в конце лета 1916 г., также удалось установить, каким образом выглядели утраченные на данный момент башни (кула Иоанна, башня Мехмеда II, Дворцовая церковь).

Нынешняя книга была написана на основе диссертации и статей, поддержанных грантом РНФ № 14-28-00213. По настоящей теме опубликовано 17 статей, причем большая часть результатов исследовательской деятельности автора напечатана в журналах из списка RSCI Web of science, ВАК, РИНЦ, из перечня рекомендованных Минобрнауки РФ на основании решения ученого совета МГУ.

Работа в библиотеке École Française d’Athenes и других научных учреждениях, библиотеках и архивах г. Афин в ноябре 2017 г. была поддержана грантом Французской археологической школы для аспирантов.

Хочется выразить благодарность тем людям, без которых эта работа не была бы написана в ее нынешнем виде: научному руководителю академику С. П. Карпову; директору Архива РАН в 2003-2017 гг., к.и.н. В. Ю. Афиани и руководителю филиала СПбФ АРАН д.и.н., чл.-корр. РАН И. В. Тункиной (СПбФ АРАН), д.и.н., проф. P. Μ. Валееву, к.и.н. А. Ю. Виноградову, к.иск. А. В. Захаровой, к.и.н. А. Μ. Крюкову, к.ф.н. Л. В. Луховицкому, специалисту в области архивного дела К. Е. Новохатскому, к.и.н. И. Г. Таракановой и д.и.н. P. Μ. Шукурову. Благодарю также к.и.н. О. В. Селиванову, в соавторстве с которой вышла моя первая научная статья, и других коллег из Архива РАН Москвы и Санкт-Петербурга; С. Н. Мещерякова, проверившего для меня каталоги нескольких киевских архивов, коллекционера В. Б. Кравцова, любезно выславшего мне для публикации и изучения сканы акварелей архитектора Н. Б. Бакланова. Отдельное спасибо всем, чьи ценные замечания к тексту сделали его лучше, в частности, А. С. Ануфриевой, а также семье и друзьям. Анализ фресковой живописи и росписей был написан совместно с А. В. Захаровой.

К сожалению, не все материалы экспедиции обнаружены или доступны для исследования. Где-то есть вторая часть архива архитектора Н. Б. Бакланова; недавно часть акварелей экспедиции выкупил Эрмитаж. Планируется их публикация. Пока не найдены цветные акварели украинского археолога H. Е. Макаренко – по его собственным словам, опубликованным в «Известиях Академии наук», он зарисовал все изображения из Дворцовой церкви Комнинов. Самого Макаренко ждала непростая судьба; представляется, что именно по этой причине его личного архива нет в центральных украинских архивах.

Памятники Трапезунда на данный момент далеко не в таком состоянии, как были в начале XX в. Некоторые оказались разрушены временем, некоторые – землетрясениями, что-то уничтожили в процессе жизнедеятельности местные жители, и потому многие фотографии экспедиции теперь имеют значение первоисточника. Благодаря современной технике, графическим фоторедакторам, только в последние десятилетия удалось прочесть надписи на стенах Дворцовой церкви, которые не смогли прочесть даже те, кто видел остатки этой живописи своими глазами. Если церкви Св. Софии посвящены объемные научные исследования, то практически неисследованной остается живопись храмов Св. Евгения и Св. Анны, закрытая штукатуркой. Точечный анализ и вскрытие отдельных частей внутренней поверхности храма в 19161917 гг. показали, что византийские фрески там есть. Но ни одной возможности для исследования этих памятников стой поры не представилось. Пример не сохранившейся до наших дней Дворцовой церкви показывает, что в любой момент такую возможность можно утратить навсегда.

Источниковедческий очерк[12]

Особенность источниковедческого характера этой работы состоит в том, что даже историографический ее компонент (история экспедиции) был основан на работе с неопубликованными архивными источниками.

Источниковую базу исследования составляют письменные нарративные источники – воспоминания, переписка, телеграммы, организационная документация, приказы и распоряжения, отчеты и черновики отчетов, стенограммы докладов на заседаниях, тексты докладов, газеты; визуальные изображения – карты, планы, схемы, рисунки карандашом и акварелью, фотографии, а также сочинения византийских авторов Иоанна Евгеника и Виссариона Никейского, содержащие описания города Трапезунда в Средневековье.

Таким образом, источники можно разделить на несколько типов: письменные (изданные и неизданные отчеты и их черновики, дневники и переписка участников, черновые заметки, опубликованные византийские источники) и визуальные (негативы, фотографии, акварели, рисунки, эстампаж).

Основным источником по данной теме является фонд Трапезундской экспедиции и личный фонд академика Ф. И. Успенского, хранящиеся в СПбФ АРАН. Там находится основная часть архива экспедиции. На аукционе https://artinvestment.ru/ автором настоящей работы также были выявлены рисунки, сделанные Н. Б. Баклановым (рис. 19А, 74А, 33В и др.) в экспедиции с изображениями памятников и стен акрополя. Помимо этого, было просмотрено огромное количество личных фондов – адресатов академика,

материалы которых находятся как в Москве и Санкт-Петербурге, так и за границей (Прага, Рига, Афины, Киев, Дамбартон-Оукс (США)), что помогло не только обнаружить дополнительные материалы участников экспедиции (архив А. Е. Крымского), но и лучше понять процесс организации экспедиции (фонд графини П. С. Уваровой в ОПИ ГИМ). Среди архивных материалов митрополита Хрисанфа в Афинах свидетельств о деятельности экспедиции обнаружено не было, только некоторое количество снимков Трапезунда в 1930-е гг., а также письма из русской администрации города.

Основные сведения, полученные из указанных выше источников, дополняют воспоминания генерала А. В. Шварца, представителя военной власти, и С. Р. Минцлова, сотрудника А. В. Шварца, в то же время ставшего участником экспедиции по своему желанию. (А ещё Ф. И. Успенский пригласил его, как археолога по образованию, проводить раскопки[13].) Личного архива С. Р. Минцлова пока не было обнаружено. Этот писатель и общественный деятель был незаслуженно забыт в силу ряда причин, но интерес к нему как к выдающемуся литературному деятелю эпохи, оставившему интересные в том числе для историков беллетризованные воспоминания, в последнее время постепенно возвращается.

Кроме того, были просмотрены воспоминания жены генерала Шварца и доктора Кефели, а также опубликованные воспоминания митрополита Хрисанфа.

По указанным причинам фонд Трапезундской экспедиции (СПбФ АРАН. Ф. 169) оказался не полон, а поисковая работа по выявлению дополнительных источников была необходима. Реконструкция архива экспедиции производилась на основе отчетов, сохранившихся материалов научного характера (в том числе черновиков), а также мемуаров и личной переписки участников. Если об экспедиции 1916 г. имеется больше сведений благодаря подробному дневнику Ф. И. Успенского, то экспедиция 1917 г. нуждается в более подробной реконструкции, в том числе в выяснении авторов некоторых материалов.

В этой главе представлен обзор всех ныне известных материалов по Трапезундской экспедиции.

Внесенное искусствоведом Я. И. Смирновым (рис. 1А) предложение по охране памятников Трапезунда мы находим в нескольких фондах разных архивов: Ф. 11. Д. 107 в НА ИИМК РАН и в ОР РНБ, в архиве С. Ф. Платонова (Ф. 585. Оп. 1. Д. 6830). То же с планами продолжения исследования Трапезунда после Ф. И. Успенского И. Я. Стеллецким – Ф. 2. Оп. 2. Д. 1488 НА ИИМК РАН, а также в Ф. 454 ЦГА г. Москвы.

Общую картину положения Трапезунда, занятого русскими, позволяют понять свидетельства газетных статей («Трапезондский военный листок», «Новое время» и др.), воспоминания городского головы Я. И. Кефели и генерал-лейтенанта А. В. фон Шварца[14], а также жены Шварца Антонины Васильевны, книга С. Р. Минцлова «Трапезондская эпопея», благодаря которой в том числе удалось отождествить автора акварелей-зарисовок мозаик в храме Богородицы Златоглавой. Административное и военное положение дел, отношения с местным населением позволяют проследить фонды РГВИА.

Основной материал экспедиции содержится в СПбФ АРАН, Ф. 169. Однако самую подробную хронологию занятий экспедиции за 1916 г. дает записная книжка академика Ф. И. Успенского из его личного фонда (Ф. 116. Оп. 1. Д. 310, а также Д. 309, несмотря на название «Поездка в Тарутино», содержит информацию о поездке как в Тарутино в 1915 г., так и в Трапезунд, Батум (крепость Гония), а также поездку в Новгород в 1918 г.). Один из докладов о Трапезунде, как и рукопись книги «Очерки истории Трапезундской империи», хранится там же. Остальные доклады Ф. И. Успенского, сделанные им в археологических обществах и в самом Трапезунде, касаются не только истории или методов охраны христианских памятников, но и мечетей, и находятся в основном фонде (Ф. 169).

Поскольку экспедиция финансировалась Академией наук и археологическими обществами совместно (в 1916 г. – Российским археологическим обществом, в 1917 г. – Московским), то организационные документы по экспедиции содержатся в фондах учреждений: Ф. 757 (РАИК), Ф. 104 ОПИ ГИМ (Московское археологическое общество), Ф. 454 ЦГА г. Москвы (МАО), Ф. 2, Ф. з ОР НА ИИМК РАН (Русское археологическое общество) и лиц, с этими учреждениями связанных: Ф. 1073[15] (бумаги Б. В. Фармаковского), Ф. 17[16] (П. С. Уваровой), Ф. 18[17] (Н. И. Веселовского). Причем Ф. 104 дает и научную информацию – несколько протоколов заседаний, посвященных Трапезунду. Не до конца восполненной лакуной остается 1918 г. (из личной переписки П. С. Уваровой известно о планировавшихся заседаниях в этом году[18]) – первый переходный период существования Московского археологического общества[19], документы которого до 1918 г. хранятся в Ф. 104[20] или Ф. 454[21], а с 1919 г. – в фонде Наркомпросса. Сходная судьба у архива МДА, чьи бумаги были распределены между НИОР РГБ (Ф. 172) и ГБУ ЦГА г. Москвы (бывший ЦИАМ. Ф. 229)[22]. Кроме того, Трапезундская экспедиция частично финансировалась и из средств РАИК (РГИА. Ф. 757)[23].

Интересную информацию дает и личная переписка. Если официальные участники экспедиции оставили отчеты, то сведения о деятельности Ф. Μ. Морозова, помогавшего в делах охраны и изучения памятников, можно почерпнуть только из личной переписки участников (письма к Б. В. Фармаковскому, Ф. И. Успенскому, Н. И. Веселовскому[24], С. Ф. Платонову). Упоминания об экспедиции есть в письмах Шмита к академику Н. Я. Марру, в переписке Ф. И. Успенского и В. П. Бузескула. Изучение переписки русских ученых начала XX в., в основном востоковедов и византинистов, привело меня и в Архив Института культуры в Праге, но среди пражских материалов семинара Η. П. Кондакова для этой работы пригодились только документы, связанные с биографией графини П. С. Уваровой[25].

Фонды АРАН и РГАЛИ помогают восполнить недостаток биографических сведений о некоторых участниках экспедиции. В литературе не встречается упоминаний о личном фонде археолога H. Е. Макаренко, пишут об отдельных документах в отдельных архивах или музеях[26]. Дело H. Е. Макаренко в Ф. 1. Оп. 1. Д. 7 НА ИИМК РАН также по неизвестным причинам в фонде больше не значится. Лепту в изучение экспедиции добавляют биографии Н. Б. Бакланова[27] и Н. Д. Протасова[28]. Целую работу, согласно отчетам Византийской комиссии, написал про трапезундские экспедиции Б. К. Ордин. Однако работа репрессированного византиниста не сохранилась, о чем свидетельствует ответ на запрос, пришедший из Центрального архива ФСБ России.