Деятель

Её привели к ним в классе шестом или седьмом. Она была необыкновенно красива и сразу же приковала к себе внимание всей мальчишеской половины. Он не явился исключением и тоже заглядывался на новенькую. Таких он ещё не встречал. Она вся была какая-то чудесная и прекрасная. Ему нравилось в Ней всё – глаза, губы, волосы, то как она говорит, как смеётся, как сердится, словом, он не замечал ни одного недостатка, в то время как находился в, так называемом, переходном возрасте, в котором выискивание несоответствий дело обычное. Практически все из мальчишек по отдельности признались ей в симпатии. Кроме него. Робость не позволяла ему подойти к ней. Он единственный кто не разговаривал с ней и избегал даже случайного общения. Но однажды – О Чудо! – видимо звёзды так сошлись или был день затмения, Она вдруг перед каким-то уроком сама предложила ему сесть с ней за одну парту. Он забыл как вымолвить слово и поражённый счастьем молча просидел весь урок, стараясь не шевельнуться, не зная как воспользоваться шансом. И он его не использовал. Потом, уже повзрослевшие, они оба вспомнили тот случай, и он признался Ей, что чувствовал тогда и как сильно хотел заговорить с нею, но побоялся. Она спросила: «Чего?». Он ответил: «Что ты не захочешь!». Она сказала: «А я хотела!»… Был и другой эпизод, о котором Тихоня старался не вспоминать. Глупые и шальные от стадного рефлекса одноклассники-мальчики, видя его робость по отношению к новенькой красавице, после уроков, когда все уходили домой, силком подтащили его к Ней в вестибюле на первом этаже и заявили, что Она ему нравится. Он, сгорая от стыда, вырвался и убежал. И на следующий день заболел. По-настоящему, с температурой. И проболел целую неделю. Вспомнил Тихоня и трагический момент, когда кто-то из «лучших друзей» открыл ему страшный секрет о том, что Она влюблена в другого. И, в доказательство, тайком показал, как тот другой её провожает. Тихоня не знал, что это не правда и поверил. И ещё больше замкнулся в себе. Потом он с родителями переехал в другой район и был переведён в местный Общеобразовательный Центр, где началась совсем иная жизнь, более взрослая и сложная, имевшая одно существенное достоинство – прежние радости, невзгоды, друзья и недруги пропали в водовороте новых событий и переживаний… Казалось, пропала и Она, покорно подчинившись зигзагу жизни и лишь изредка напоминая о себе случайным промельком похожих черт. А юношеская ветреность, не придающая значения мимолётным тонкостям, услужливо проносила его мимо этих весточек увлекая быстрыми переменами, новыми интересами и яркими картинками будущего. Но вот бег остановлен и бегун недоумённо смотрит по сторонам, находя окрестности до слёз знакомыми…

Тихоня не смог читать журнал дальше. На обед он не пошёл. И на ужин тоже. Он сидел перед окном палаты и смотрел сквозь весенние ветви и неплотную ещё завесу времени на Неё. И любовался. И вспоминал. И радовался. И грустил. И немного сожалел о своей нерешительности…

На утро, поспав за всю ночь едва ли часа полтора, он написал короткое письмо и передал его через охрану. Тихоня не владел в совершенстве мысленной связью поэтому избрал древний, проверенный способ контакта – письменный. Он не знал придёт ли Она. Но надеялся. Очень. Не знал, что будет Ей говорить, но разрази его гром, он исправит свою ошибку и использует шанс! Пусть Она ему подарит его. Пусть придёт!..

И Она пришла. На этот раз не образом, не воспоминанием. Она пришла, цокая каблучками, шурша тонким плащом, настоящая, лучше себя прежней – цветущая, улыбающаяся, спокойная, и так, как будто была здесь вчера, как будто праздник каждодневными лёгкими буднями пронизывал всё существование, и только так могло быть, и было, всегда!

На удивление, Тихоня не испытывал робости, некогда так мучившей его – он радовался, радовался как ребёнок. Он говорил, свободно, раскованно, вдохновенно. Ему так много нужно было Ей сказать. Она слушала внимательно, с улыбкой, спрашивала, отвечала на его вопросы, смеялась, угощалась сладостями, которые он для Неё припас, рассказывала свои новости, и Тихоня чувствовал, что Ей тоже доставляет удовольствие разговаривать с ним, и что Она тоже чуточку удивлена ему, новому. Они проговорили несколько часов кряду. Уходя, Она призналась, что не ожидала увидеть его таким… другим. Он очень хотел поцеловать Её на прощание, но посчитав это слишком суетным и скоропалительным, не стал, ограничившись дружеским пожатием руки…

Когда через два года он снова Её встретит, то вспомнив этот долгий разговор в госпитале, Она скажет ему, что хотела его поцелуя и, что если бы он не остановил себя тогда, то может быть для них всё сложилось бы иначе. Он согласился. Ему дали шанс, о котором он просил, и которым снова не воспользовался… А другого больше никогда не было и через два года Её тоже – вернувшись, он застанет совершенно чужую женщину, чем-то похожую на Неё внешне, но это будет уже не Она. Её место опустеет, и надолго!..

Тихоня смотрел из окна палаты, как Она пересекает внутренний дворик корпуса и чувствовал себя самым счастливым человеком на Свете. Потом Она обернулась и, улыбаясь, помахала ему рукой. Соседи по палате, в основном взрослые вояки-мужики, видели, что за девушка навещала Тихоню, и уважительно похлопывали его по плечу, бросая что-то вроде – «Дааа!! Ну, ты молодец!!! Такая девчонка у тебя!!!»…

Тихоня не спал и следующую ночь, мечтая о том, как снова позовёт Её, или, лучше, как обязательно придёт к ней, когда его выпишут!

На утро, при регулярном осмотре, медсестра бегло проглядывая выздоравливающих, вдруг остановилась на Тихоне, и, сказав «Не может быть!», исчезла в дверях. Вернулась она минут через пять вместе с тихониным лечащим врачом, нёсшим на лице скептическую мину. Он тоже долго изучал послеоперационные раны своего пациента, после чего спокойно изрёк:

– Что ж, и такое бывает…

– А что случилось? – спросил Тихоня.

– Ваш организм, молодой человек, видимо изыскал

внутренние резервы. Ткани и слизистая оболочка почти в норме.

– И что это значит? – спросил Тихоня с замиранием.

– А это значит, что через денёк-другой вы можете

отправляться восвояси в свою школу или куда вы там просились!..

Тихоня был вне себя, он ликовал! Два роскошнейших подарка за одни сутки! Никогда до сих пор судьба не была так щедра к нему! Теперь он успеет, он поступит в Школу, у него столько сил… И, конечно, он придёт к Ней и скажет, что Она всему его счастью причина! Она исцелила его, вдохновила и он хочет благодарить Её, благодарить всю жизнь, и потому не согласится ли Она… Да, да, да! Именно так и будет! Но сначала разберёмся со Школой!..

Пока длилась бумажная волокита, Тихоня узнал дни проведения первых Вступительных Испытаний и был готов к штурму. В Школе он оказался уже на следующий день после выписки из госпиталя.

7

Первые Испытания, равно как и последующие, проводились обычно в течение нескольких дней, а порою и недель… Происходило это из-за большого наплыва желающих и давно уже «Положение о Проведении Вступительных Испытаний в Школу Деятелей» было исправлено и дополнено множеством поправок и исключений. Профессия Деятеля не становилась менее популярной, и в худшие годы приблизительное число всех Соискателей могло уменьшаться не более, чем на пару сотен человек. Тихоня не любил вспоминать свои поступления. Его раздражала роящаяся, гудящая толпа, нервозность и суматоха, царившая на всех этажах обоих корпусов Школы, многочасовые изнуряющие ожидания своей очереди, когда с трудом удерживаешь внимание на цели своего прихода, а уж сконцентрировать его грамотно в тех условиях мог только очень опытный человек. И самое неприятное заключалось в том, что до полного окончания Экзаменов ты не можешь быть уверен в успехе. Сколько раз потом Тихоня с сочувствием наблюдал, как кто-нибудь из кандидатов, прошедший все главные Испытания и уже праздновавший победу, вдруг срывался в последний момент на последнем, самом не важном Экзамене, на самой второстепенной проверке!.. Если бы Тихоня кого-то очень сильно ненавидел, то и тогда не пожелал бы пережить подобное! Но пока он ничего этого не знал и прикладывал все возможные усилия для того, чтобы попасть в Школу. В тот год набирались две группы будущих Учеников-Деятелей. Тихоня попробовал сначала идти сразу в обе, но потом понял, что силёнок может не хватить и, прикинув, выбрал Группу №2, наиболее, по его мнению, подходящую. Её набирали действующие Деятели, и это было самое ценное, потому что в большинстве случаев набором и обучением занимались педагоги-теоретики, что по результатам представлялось Тихоне очень и очень сомнительным. Позже он пожалел об этом выборе – как выяснилось Живчика назначили Преподавателем Звуковых Воздействий в первую Группу, и тот, благодаря своему фантастическому обаянию и энергии сумел так организовать отбор, что Группа №1 быстро оформилась в хорошую компанию из талантливых, весёлых, дружных ребят, которые с удовольствием учились, с удовольствием отдыхали, а когда надо было, от души помогали друг другу. Тихоня втайне завидовал им и стремился попасть в их общество. Перейти из одной Группы в другую, по Правилам Школы, при соблюдении некоторых условий допускалось, и он запланировал непременно это сделать при первой же возможности, тем более, что Живчик был не против и обещал, в порядке исключения, чуть-чуть посодействовать.

Деятели, отбиравшие Соискателей в Группу №2, большинством понравились Тихоне. Их было трое – две женщины и мужчина. Так, во всяком случае, казалось по облику и манере поведения. С Деятелями никогда не знаешь, кто из них кто. Некоторые вообще не люди, а некоторые так привыкают менять внешний вид и прочее, что и сами уже точно не помнят кто они. Мужчину звали Бром, он отличался маленьким ростом и своею внешностью напоминал грустного ребёнка, которого заставили резко повзрослеть и решать сложные вопросы. Потому, наверное, на его лице часто можно было видеть выражение глубокой задумчивости и за сдвинутыми бровями постоянную попытку вспомнить что-то очень важное. Он был самым спокойным из всех кого когда-либо встречал Тихоня. Бром ни разу не повышал ни на кого голоса. Никто не видел его в ярости или кричащим и сердитым. Даже на Демонстрации. Тихоня сразу же почувствовал к нему расположение и никогда после не разочаровался в нём. Одна из женщин – Сирена – напротив, была высокого роста, с длинными белыми волосами, широким круглым лицом и маленькими глазами. Лицо это, пока не привыкнешь, производило нехорошее впечатление из-за того, что черты его являлись какими-то нечёткими, размытыми. Тихоню привлёк её голос… он как раз имел хрустальную чёткость, ненавязчивую силу, железную уверенную волю, и успешно балансировал на грани, перейдя которую приобрёл бы искусственную назойливость автоответчика. Голос Сирены всегда успокаивающе действовал на собеседника, и она умело пользовалась этим, скрашивая недостатки своего лица. Кроме этого, Тихоне понравилось в ней то, чего ему самому не хватало – ироничность и терпимое отношение к окружающему миру. Другая женщина с первого взгляда не вызвала симпатии у Тихони и, как оказалось, это было взаимно. Внешностью она подходила под описание какой-нибудь стареющей красавицы-суперзвезды, специальными средствами пытающейся бороться с неизбежным дряхлением не по назначению использующейся плоти. Судя по всему, в молодости она была неотразима и, с ледяным спокойствием, погубила не одно сердце. Тихоня таких женщин не любил, побаивался и считал ненадёжными и лживыми. Впрочем, имя её соответствовало сути – Янус. Формально Первым Руководителем Группы№2 являлась Сирена. Она вела все Экзамены, давала большинство заданий и, похоже, решала участь каждого отдельного претендента. Все трое всячески выказывали довольно миролюбивый настрой и спокойствие, благодаря  чему отбор происходил не так болезненно и нервно. Тем не менее, Тихоне пришлось попотеть над изощрёнными и непредсказуемыми заданиями Экзаменаторов. Одно дело, когда ты видоизменяешься для забавы, для себя или друзей, и совсем другое, когда от этого зависит будущая судьба и за тобой, оценивая, пристально наблюдают чужие, незнакомые люди. Конечно, и Мина и Живчик, как могли, подготовили Тихоню к возможным неожиданностям, но всего предусмотреть нельзя и Живчик откровенно сказал, что на Экзаменах может случиться ВСЁ! Поэтому и надо быть к этому ВСЕМУ готовым! Золотой совет Живчика не раз пригодился Тихоне во время Испытаний! И ещё другой – «Никогда не сдавайся и не отступай! Как бы оно ни проходило, всегда доведи своё выступление до конца – что бы ты ни чувствовал! Не оценивай себя, это не твоя задача, лучше думай о том, что делаешь!». И Тихоня изо всех сил старался выполнить наказ Живчика. Естественное отсутствие умения он компенсировал упрямым стремлением и не думая, по команде, превращался в людей и животных, предметы и растения, ползал по полу, поднимал одну ногу вверх, жевал губами, издавал неприличные звуки, кричал, пел и плясал, а если надо было становился «едой» или инопланетным гуманоидом! Получалось у него скверно и как он проходил Вступительные Испытания ему и самому было неведомо – он просто пёр как танк, демонстрируя недюжинное желание попасть в Ученики. Может именно это и сыграло решающую роль?..

Пройдя все четыре этапа специальных, Деятельских Экзаменов, необходимо было преодолеть ещё два, так называемых, Умных и, при удачном исходе, быть протестированным Проницателем Школы. На первом Умном Экзамене проверялся целый ряд качеств поступающего – как он думает, излагает мысли, как умеет начертать символы, а также грамотность и скорость письма, навыки рассказчика и так далее. Второй Умный Экзамен проверял знание истории возникновения Города и всех Пределов Страны. И, наконец, счастливчики прошедшие эти издевательства над личностью, отдавались в кровожадные руки Проницателя. Тут уж, по слухам, пощады не было никакой. Выявлялись решительно все тайны кандидата, хочет он того или нет. Всё подсознание становилось интересной книгой для  внимательного изучения Руководством. Первый из Умных Экзаменов Тихоня преодолел относительно спокойно и уверенно – помогли врождённые способности. А вот на втором произошло то, что обычно называют «ключевым моментом», «поворотным пунктом», «кардинальным изменением» или, как сам Тихоня позднее охарактеризовал это событие «пересадка на другой поезд». Ничего особенного он в тот день не чувствовал, кроме обычной для таких случаев нервозности и, как любят говорить в народе «ничто не предвещало»… Получив задание, Тихоня прочитал его и понял, что пропал – из двух вопросов он не знал ни одного! Без тени ученического кокетства и забывчивости волнения, без вариантов и предположений, это было краткое и предельно конкретное как приговор НЕ ЗНАНИЕ! Неизбежный провал встал перед ним во всей своей неумолимости. И это было настолько же невероятно, как если бы перед путником спокойно шагающим по солнечной и до горизонта свободной дороге, вдруг поперёк пути разверзлась земля и, от края и до края заслоняя собой свет, швыряясь камнями, грохоча выросла бы гигантская необходная скала!.. Как всегда, поначалу Тихоней овладела дикая паника. Такая, что захотелось тут же сорваться и убежать. С трудом удержавшись, он вспомнил предупреждение Живчика, а также признание одного из самых популярных Деятелей о том, что тот никогда не спешил реагировать и всегда выигрывал. Времени на обдумывание ответов дали предостаточно, заявив Соискателям, что они могут готовиться столько сколько пожелают, не забывая, при этом, о тех кто томится за дверью в ожидании своей очереди… Тихоня сделал умный вид, соображая что можно предпринять. Во время Экзамена выходить нельзя, спросить не у кого – ближайший сосед располагался метрах в пяти, ментальной связью не воспользоваться – перед Экзаменом мягко предупредили, что делать этого не стоит, тем более что помещение заранее экранировалось от телепатических контактов, да и не с кем связываться… Выхода не было. Тихоня немного успокоился, решил не торопиться и побыть ещё хоть немного Почти Учеником – пусть сами его вызовут. По здравом размышлении, он пришёл к выводу, что как бы то ни было, может считать себя победителем. Все самые сложные и главные Испытания он прошёл и прошёл успешно – из нескольких тысяч человек  выбрали не больше тридцати и он среди них. Это была победа. Жаль, конечно, что придётся уходить когда ты с таким трудом добрался до заветных дверей, и вот-вот их откроешь. Но, в конце концов, он сам виноват – увлёкся подготовкой к специальным Экзаменам, а про Умные совсем забыл… Что ж, теперь придётся начинать всё с начала…

Когда его позвали, он совсем уже спокойно подошёл и сел напротив Экзаменатора, который оказался женщиной и, судя по виду, женщиной строгой. Она бросила быстрый взгляд на совершенно чистый лист бумаги, положенный Тихоней перед собой, подняла бровь и сухо сказала:

– Я вас слушаю.

Тихоня уже набрал воздуху, чтобы признать поражение, и неожиданно вспомнил, как незадолго до его увольнения из «Первого», на утренней тренировке Деятелей, один из них – Коротышка – появлялся в луче света буквально из ниоткуда и говорил какую-то абракадабру, а другие бывшие рядом вдруг дружно взрывались хохотом и шутливо ругали его за что-то. Потом всё повторяли сначала. Он снова также появлялся и проговаривал уже другую абракадабру, и снова все смеялись и снова ругали его. Тихоня в тот раз находился, как всегда в Запретной Зоне и во все глаза наблюдал за происходящим. Когда очередной раз Коротышка возник из воздуха, он вдруг остановился, повернулся в сторону Тихони и посмотрел ему прямо в глаза. Тихоня отпрянул. «Не может быть! – подумал он, оглянувшись. – Из Главного Зала Запретная Зона не видна! Тут же вспомогательный персонал дежурит… Их не должны видеть! Может совпадение?!». Но Коротышка смотрел именно на него. Ничего не происходило. Наступила тишина. Всё вокруг, как будто замерло, остановилось. Коротышка продолжал смотреть… Его взгляд, минуя глаза, проникал куда-то глубже, намного глубже. Туда где Тихоня хранил свои мысли и чувства, воспоминания… Ещё глубже – туда, где был он сам… От этого взгляда невозможно было оторваться или противиться ему. Но он не угрожал и не давил, а был каким-то понимающим, полным сочувствия, отеческим… Казалось, он что-то сообщал. Коротышка снова произнёс нечто непонятное, но очень важное и лично для Тихони. Он это явственно ощутил… Несколько дней после этого Тихоня ходил спокойный и умиротворённый, как если бы ему сказали, что у него всё будет хорошо и даже лучше, чем он ожидает…

– Я вас слушаю!.. – резануло над ухом.

И тут его осенило… Не понимая, но отчётливо ЧУВСТВУЯ что делает, он поднял глаза на экзаменаторшу и заглянул так глубоко, как только смог…

На полянке сидела маленькая девочка в белом платьице и играла с цветами. Он подошёл к ней и присел рядом.

– Привет!

– Здласьте, – ответила девочка.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Ая.

– А меня Тихоня.

Девочка сосредоточенно обрывала лепестки у цветка.

– А ты знаешь, что цветы нельзя рвать? – спросил он.

– Потему?

– Потому, что они живые!

– Зывые? – удивилась девочка.

– Да. И всё чувствуют!

– Всё-всё?

– Всё-всё!

Девочка задумалась.

– А они слысат нас? – спросила она.

– Конечно.

– А потему они не говолят?

– Не знаю. Может мы их не слышим?

Поговори с ними…

– А ты умеес?

– Нет. Но я точно знаю, что они живые и

слышат нас. И чувствуют!

– Знатит им больно? – спросила она.

– Больно.

Девочка поглядела на растерзанный цветок и заплакала.

Тихоня придвинулся ближе, прижал её к себе и, поглаживая по голове, сказал:

– Ничего! Всё будет хорошо. Ты, главное, не спеши. Не спеши!

Девочка подняла голову, и серьёзно сказала:

– Я больсе не буду их лвать. Я буду

ухазывать и лазговаливать с ними.

– Ну, вот и хорошо. Прощай! Удачи тебе!

– Пака! – ответила девочка, улыбаясь и

утирая слёзы. – Пака!

Слабость навалилась тяжёлым ватным одеялом. Тихоня огляделся вокруг, приходя в себя и пытаясь собраться. Он снова посмотрел на экзаменаторшу. Глаза её были расширены, брови удивлённо подняты, и на лице, легчайшим отпечатком, светилась немного растерянная улыбка. Она тоже приходила в себя и совсем по-другому, внимательно и задумчиво, поглядела на Тихоню. Затем лицо её приняло прежнее выражение сухости и важности, она скользнула взглядом по сторонам, взяла в руки экзаменационный лист с несуществующим ответом и, глядя в него, громко сказала:

– Что ж, молодой человек! Предмет вы знаете плоховато! Но зачёт заслужили, и, надеюсь, во время учёбы в нашей Школе, вы восполните пробелы!

Тихоня не понял, что она говорит и открыл рот, чтобы переспросить…

– Вы свободны, – отчётливо произнесла экзаменаторша, – можете идти.

Не веря своему, такому уже совсем не чаянному спасению, а ещё больше поражённый тем, что САМ сейчас сделал, он поднялся, прошёл через весь класс и вышел в коридор. И даже закрыв за собой двери, всё ждал окрика сзади или жёсткой руки на плечо. Но ничего  подобного не произошло, и медленно осознавая, снова и снова прокручивая в памяти прошедший Экзамен, Тихоня вышел на улицу. Стараясь «не расплескать», удержать как можно дольше новые ощущения, он тут же свернул в хитрую анфиладу проходных двориков, в одном из которых давно уже облюбовал под большим раскидистым кустом укромное местечко для успокоения и раздумий…

8

Где-то внизу крупно затряслось, взревело, и оконное стекло больно ударило Тихоню по голове. «С контролем недоработочка, – подумал он, потирая ушибленное место. – Повнимательнее надо быть!» Бросив беглый взгляд по сторонам, Тихоня оценил обстановку как позитивную – пробка ещё недавно черепашьим панцирем застывшая и обездвиженная – ожила, распалась на отдельные разноцветные части, и переругиваясь гудками, медленно потекла приближаясь к Вокзальной Площади. «Если появился регулировщик, – прикидывал Тихоня, вглядываясь через лобовое стекло, – то мы просто везунчики. Тогда в два счёта окажемся на площади, а уж после… свобода, поедем с ветерком!». Так и произошло – очевидно, в ответ на «страстные мольбы» участников движения, свыше был ниспослан святой регулировщик, незамедливший своим чудесным жезлом, как волшебной палочкой, произвести долгожданное освобождение Площади, позволяя благодарному Тихоне плавно пересечь её, и устремиться по строго вытянутой нити Старого Проспекта вперёд, в расслабляющие объятия жилища… Отдохнувший фургон, словно вспомнив молодость, бодро побежал к вожделенному концу маршрута, весело позвякивая, погромыхивая, покачивая и поскрипывая своим оснащением. В распоряжении Тихони оставалось ещё не меньше получаса. Ему нетерпелось как можно быстрее, не теряя зря времени, продолжить свою, пока удачно проходившую, ретроспективу. Он уселся на сиденье поглубже, для безопасности взялся за поручень и закрыл глаза…

9

По сравнению с пережитым на втором Умном Экзамене, проверка у Школьного Проницателя показалась скучной и бесполезной. У всех и каждого по очереди долго снимали какие-то показания старыми, пыльными, сомнительного вида приборами, затем бесконечно и нудно пришлось заполнять дурноватые тесты с глупейшими вопросами, потом по сигналу все рисовали картинки и что-то ещё и ещё, такое же унылое и никчёмное. И всему этому не было конца и предела. У Проницателя они провели чуть ли не целый день. «Удивительно! – думал Тихоня, возвращаясь домой. – И чего пугали этим Проницателем?! Обычная тётка… некрасивая, неуверенная в себе, тихая, в очках!..». Но дело, конечно же, было не в тётке, а в той информации, которую она своими приборчиками собирала! И Тихоне потом разъяснили, что давным-давно в Школе работал очень умный дяденька, умевший безо всяких приборов заглянуть тебе в голову и всё про тебя узнать. Вот его-то и назвали Проницателем. А теперь это делает машина, железяка. Разумеется, не такая умная, и сама она никуда там не заглядывает, а вместо этого любой надрессированный лаборант, нажимая кнопочки, заносит в неё снятые с «пациента» показания и через какое-то время – хлоп! – она выдаёт кому следует удобный бумажный вариант твоей жизни – внутренней, внешней, прошлой, настоящей и будущей тоже. Машину эту никто из Учеников не видел, а Руководители говорили о Проницателе крайне редко, мало и не иначе как о живом человеке – «Он сказал», «Он посоветовал»… Тихоня россказням «старшекурсников» про гениальную машину не верил, ему было неприятно думать о том, что некто или нечто следит за ним и знает про него всё. Тем более, тётка в очках перед тестированием заявила, что все предоставленные Соискателями данные это вроде как формальность, дань традиции и нужны для того чтобы Руководители Групп могли эффективнее помогать Ученикам в их работе и более ни для чего. Тихоня пожелал себе, чтобы тема Проницателя исчезла совсем из его учебной жизни и решил никогда к ней не возвращаться. Самым приятным моментом в тот день стало объявление об окончании проверки и приглашение всех Соискателей на Церемонию Зачисления, которая – можете не сомневаться! – состоится завтра в такое то время, в Малом Зале Школы.