Отодвинутый апокалипсис

Мистер Бин

Мистер Бин был не только прекрасным финансистом, но и очень настойчивым человеком. Еще не было случая, чтобы он не мог добиться желаемого. Вот и в этот раз он начал методично прорабатывать варианты блокировки счетов и получения письма. Он заставил банк протестировать свои компьютерные системы на вирусы, на многослойную защиту. Вирусы обнаружены не были, но это могли быть какие-нибудь новые виды. Знакомый программист мистера Бина иногда по его заказу создавал нечто похожее и запускал в сети конкурентов. Зная об этом, мистер Бин озаботился о двуслойной программе. Верхняя была дублем нижней, в нее можно было проникнуть, нашпиговать ее вирусами и черт знает чем. Кроме этого, она специально подставляла свою матрицу, а получив вирус, успешно его блокировала. В это время нижний слой спокойно выполнял свою функцию. Это была гордость мистера Бина. Эту программу он купил у одного эмигрировавшего русского хакера, который через год погиб в автокатастрофе, не соразмерив свой темперамент, выросший на деньги мистера Бина, с твердостью бетонной стены. За год после гибели хакера мистер Бин значительно усовершенствовал программу, но создать дополнительного контролера на нижний уровень не успел. Так и использовал эту программу мистер Бин, успешно защищая свои секреты в течение 20 лет. А тут вдруг такой конфуз. Но настойчивость мистера Бина не знала границ. Проверив, естественно с помощью программистов банка свою программу, мистер Бин вирусов на нижнем уровне не обнаружил. Но было установлено совершенно немыслимое. Программа стала саморазвивающаяся. Нет, она не плодила себе подобных, этот примитив был давно пройден, программа сама распределяла средства. Но таким необычным образом, что поступления и расходы существенно отличалась. Хитрый был программист, который составлял эту программу, так как если расходы превышали доходы на 5 процентов, то блокировалось проведение данной операции, и поступал сигнал о неблагополучном результате. Но здесь поступление было в два раза больше расходов, как у нормального бизнесмена, а программа сообщала об обратном эффекте. В чем дело, куда уходят средства. Программисты банка пожимали плечами, не понимая происходящего. Мистер Бин хладнокровно воспринял эту новость, так как в других банках все было нормально и сигналов о сбоях в работе систем не было. Он снял копию программы и поехал к знакомому офицеру связи. Тот пообещал разобраться. Но мистер Бин не был бы мистером Бином, если бы успокоился на таком положении дел. Так как программа все равно была вскрыта, он опубликовал сообщение в интернете о том, что выплатит солидное вознаграждение тому, кто вылечит программу. Вроде сделано все возможное для данной ситуации, все правильно. Но вечером он опять получил письмо без подписи. В нем сообщалось: «Уважаемый мистер Тчайз. Ваши попытки помешать нам ни к чему не приведут. Мы сможем воздействовать и на другие ваши счета. Мы уважаем вас как бизнесмена, но нам нужна финансовая помощь. Гарантируем возврат взятых сумм, но советуем добровольно внести постоянный процент на счет №№. Это не рэкет, и не конфликт с налоговой инспекцией и конкурентами. Мы в курсе ваших бизнес действий. В частности нам известно, что часть купленной вами пшеницы из России вывозится Черным морем в соседнее государство, где просто перегружается в другое судно и под торговой маркой другого государства ввозится в Китай, но по цене в два раза выше. Но это одна из ваших афер. Мы не будем предавать огласке документы по этому расследованию, а вы не препятствуйте движению денег по нашему графику. Необходимость этих действий вы увидите на нашем сайте zemlia.com». Вот заразы – выругался мистер Бин, – ну ладно посмотрю этот ваш сайт.

Джим

Рядовой Джим был суеверен в меру, так же как и набожен. Главное – достижение цели в жизни, а потом можно и пугаться кошек и в церковь сходить и слова побормотать. Но когда к нему подошел рядовой Гонза и предложил прогуляться вечером в самостийно возникший неподалеку лагерь антиглобалистов, Джим насторожился. – А что там будет?– спросил он. – Ты не знаешь – зашептал Гонза, сверкая глазами – там такие девчонки приехали, а парней стоящих раз, два и обчелся. – Так они же против армии – возразил Джим. – Да ты парень совсем того,– рассмеялся Гонза – им что надо? Что бы их заметили, оценили. А где это лучше всего сделать? Только прыгая перед парнями. Им что не хочется мужской ласки? – и руки Гонзы погладили воображаемую подругу. – Им наплевать, чем мы тут занимаемся, десять лет стояли и еще десять простоим, а им мужского тела хочется, вот и прыгают. – Откуда ты это знаешь? – возразил Джим. – Да пойдем к парням, которые в оцеплении стояли, спросишь у них. Они вышли из здания казармы и прошли в курилку, где уже собралась небольшая толпа, и слышался голос рядового Смита, – Да провалиться мне на месте, если это не прямое приглашение. Я вот видел и чувствовал ее тело прямо на мне. Такая брюнетка. С такими грудями, они аж выпрыгивали из рубашки, когда она скакала, когда все вокруг орали «Долой войну» – как будто мы с кем-то воюем, она крикнула мне – Приходите лучше вечером к нам с друзьями, и мы помиримся! Я еще уточнил – точно примете. А она – а зачем мы приехали, как ты думаешь. У меня в голове помутилось от ее раскрасневшегося лица, гривы волос и вот этих – и Смит красноречиво показал размер женских прелестей. Громкий хохот раздался на эти слова и движения. – Ну, кто со мной? – Да мы все пойдем – дружно загалдели солдаты, – только как ты пройдешь? – А сегодня мой знакомый с соседнего взвода дежурит на КП – Урдван. – Да оно-то хорошо, но объявили усиленный режим, могут проверить в любой момент. – Ну, ночью то не будут проверять. – А кто их знает. – Ладно, давайте так, будем ходить по двое на час, вот желающие и смогут получить свое. У Джима сладко заныло внизу живота в предвкушении ночных забав, но его планам не суждено было осуществиться. Через полчаса его вызвал сержант и приказал подготовить личные дела 12 рядовых для переобучения, на каких то курсах. Да не просто вытащить дела из папки, а сделать запросы в места учебы и работы до армии для получения характеристик. Да и характеристики должны быть не казенные, а описывающие их привычки, пристрастия, склонности и хобби. А для этого нужно в каждое место отдельное письмо написать. Приказ есть приказ, и Джим принялся за дело. Но он успел написать запросы только на шестерых. На часах было 22 без 5 минут, когда прозвучал сигнал тревоги и послышался голос сержанта «Всем построиться». Джим сунул в ящик стола вытащенные папки с делами, закрыл его на ключ и выскочил в коридор. Там было уже почти все его отделение. Последние бойцы занимали место в строю. Джим по привычке встал вторым справа в первом ряду, сержант прошел вдоль ряда и вдруг рявкнул – а где рядовые Смит и Уорд? Все молчали, вперив глаза прямо перед собой. – Ну ладно, карцер и хорошую взбучку они заработали. На плац бегом марш. Вот – стукнуло в голове у Джима – первое предсказание сбылось. Что за колдун прислал сообщение. Когда рота выстроилась на плацу, появился командир, и, приняв рапорты от взводных, сказал – Над родиной нависла опасность. Отмечено нападение на ракетные базы и стрелковые части. Враг нападает внезапно, исподтишка. Он портит вооружение, боеприпасы и даже боевые ракеты. Нам приказано создать защитную полосу вокруг базы, отогнать весь этот сброд и построить оборонительную линию. Первый взвод занимает позицию перед воротами, устанавливает путанку и оборудует три пулеметных гнезда. Второй взвод занимает позицию справа, минирует поле перед собой. Третий взвод занимает позицию слева от ворот, подготавливает место для минометной батареи. Все ясно! На позиции – бегом марш. Джим со своим третьим взводом побежал налево, как раз к лагерю антиглобалистов. – Выстроиться в линию – прокричал сержант. Солдаты на ходу перестроились в линию и стали приближаться к лагерю. А в лагере неоглаболистов гремела музыка, слышался смех, громкие крики, огни фонарей. По мере приближения к лагерю солдаты замедляли ход и вскоре остановились. – Внимание – закричал сержант, – объявляется военное положение, приказываю свернуть лагерь и покинуть место дислокации. Даю 30 минут, чтобы вас здесь не было, потом принимаем меры. Но не успел он закончить тираду, как к цепи выскочил какой-то репортер, а затем оператор с кинокамерой. -СИ ЭН ЭН – закричал репортер – где ваш сержант, а, правда, что вы разоружаетесь? Объясните, почему у вас взрываются на складах снаряды? Чем вы будете заниматься, когда армию распустят?– Так как сержант не обращал на репортера никакого внимания, то он переключил свое внимание, и, развернув камеру на лагерь, затараторил: – Мы находимся возле военной базы…– и заглянул в какую-то бумагу -№35071N. Здесь собрались сторонники мира, у которых в качестве оружия плакаты и громкоговоритель. А что им противопоставляет армия? И камера стала поворачиваться вдоль цепи солдат. А репортер продолжал – А армия готова использовать против своих граждан вооруженную до зубов, одурманенную молодежь, которая готова за капитал уничтожить любого, даже родственника. Ведь так? – и репортер подскочил к Джиму. Оператор навел на Джима камеру, и вдруг Джиму расхотелось стоять как дурак перед этими людьми. «Какие же мы болваны – пронеслась мысль. – И это наши враги? Те, кто требует прекратить убивать людей, себе подобных. Кто же хуже? Я, кто во всех видит врага, даже толком не разбираясь, или они, которые хотят прекратить любые убийства». И он вдруг полюбил их, таких непосредственных, веселых. Тех, которые оставили свои работы, важные дела и примчались сюда вразумлять переростков в том, что они должны были впитать с молоком матери, что ценнее жизни человека не было, и нет на свете, и она священна кем бы ни был этот человек. И не убивать их надо, а помочь и защищать от настоящих врагов. Поэтому то, чем он тут занимается не дело мужчины, ведь он не бандит без всякой совести, не преступник, которому отступать некуда. Джим опустил ненужное оружие и сделал шаг к репортеру. – Нет,– сказал он,– мы не будем применять оружие по нашим братьям, сестрам, отцам, матерям. Он повернулся к сержанту, который во все глаза смотрел на него, и сказал – Я больше не буду убивать, и вам не советую. В это время камера оператора повернулась к сержанту, который вдруг тоже расслабился и произнес – Какими же мы были тупыми олухами. Кого мы слушали. Они нас использовали для прикрытия своих жирных задов, чтобы грабить других, а не для защиты демократии. Что это за демократия, когда я при разгоне тех, кто противостоял войне, искалечил десятки людей. Они нас наставляли на путь истинный, а мы их винтовками, палками чтоб не мешали отбирать у других. Все, я ухожу из армии, даже рапорта писать не буду. Кто хочет стрелять в этих людей за то, что они, по сути, защищают наши с вами жизни лучше, чем это делаем мы и с большим смыслом, могут стрелять и в меня. Я с вами друзья – и сержант отбросил винтовку и ушел к лагерю. А камера повернулась еще к одному солдату. – Что вы на это скажете – подскочил к нему репортер. – А-а-а пошли они все на… – взвыл вдруг солдат – что бы я еще раз на кого-то навел оружие. Не дождетесь! За что я их должен убивать? За то, что они не похожи на меня? Так это я всех подряд должен перестрелять. А с кем жить тогда, да и меня другие хлопнут быстрее, чем я со всеми расправлюсь. Поэтому не вижу смысла этой дурости. И не смейте мне перечить,– вдруг крикнул он, повернувшись к остальным. – Болваны, пошли лучше к девчонкам, ведь мы за этим сюда пришли. И, подкинув свою винтовку М-16, он побежал, раскинув руки к лагерю. А камера передвигалась вдоль редкой цепочки, и у каждого солдата находилась своя причина бросить оружие и присоединиться к обитателям лагеря. Только последний боец вдруг отпрыгнул и с криком – Измена, вас гипнотизируют! – рванул в сторону базы. Но он вдруг упал, поднялся, опять упал и вдруг встал и медленно пошел в сторону лагеря. Винтовку он бросил и шел, размазывая слезы то одной рукой, то другой. Когда он подошел к обитателям лагеря, то они услышали его всхлипывания и бормотание – Балбес, я балбес. Решил в армии спрятаться. От кого, от кого?? Я люблю ее, а его не хотел калечить, даже не то, что убивать. Прости меня Джейн, я так хотел, чтобы ты меня ждала, но наверно я не достоин. Прости.– Всхлипывания затихли, и солдат тяжело опустился на землю. Плечи его вздрагивали. – Ничего, друг – услышал он – она тебя любит и ждет, иди домой. – А, правда – вскочил солдат. – Да, но сначала надо закончить одно дело. – Какое? – встрепенулся солдат. Тут подошел к нему немолодой человек в футболке, на которой было написано «Войне нет, миру – да». – Слушайте все – негромко начал он – то, что произошло здесь это начало больших изменений. Мы помогли вам понять, что убийство страшный грех, поэтому мы прекращаем грешить. Вы бы сами это не осознали, не испробовав на себе. Но мы честно говорим, что только немного стимулировали вашу любовь к жизни и любовь к ближнему. Добавили вам альтруизма. Он созидает, а зло разрушает. Сейчас вы возьмите свои винтовки и выполните приказ, займите указанные позиции, так как возможно появление неуправляемой толпы, которую вам надо удержать пока не подойдут наши специалисты. А вы, господин сержант, пожалуйста, идите к остальным подразделениям с нашим кинооператором, который будет освещать как наша доблестная армия, а она действительно самая лучшая, защищает своих граждан.– Сержант козырнул мужчине и с оператором и корреспондентом отправился к другим подразделениям. Джим, передав свою винтовку какому-то мальчишке – метису, который вдруг оказался рядом и с благоговением смотрел на Джима, достал саперную лопатку и стал ждать, пока лагерь свернется, и покинет это место.

Хулио Аверадес

По-видимому, Хулио Аверадес был не единственный, кто заметил странность в трехмерной проекции. Когда он вошел в обсерваторию, то он увидел начальника, какого то военного и, кто бы мог подумать, сенатора Бьютела Фокса. С чего это они собрались, – подумал Хулио. Но все разъяснилось, когда ему продемонстрировали трехмерную проекцию по только что полученным данным. «Его любимая» комета была как всегда в центре проекции, четко выделяясь на темном фоне, а чуть левее виднелась еще одна светлая точка. Так вот в чем дело,– понял Хулио, все-таки аппаратура исправна, а это гостья к нам пожаловала. – Ну, Хулио,– начал начальник, – что можешь сказать об этом? – Пока ничего,– отвечал Хулио, – я еще толком не разобрался. На предыдущей панораме моя комета была слегка размазана, а сейчас четко видно, что к нам летит еще одна. – А какое до нее расстояние можете сказать – вступил в разговор военный. – Ну, по аналогии с моей кометой эта тоже, где то в районе Плутона. – А какая скорость? – не унимался военный – Да и размеры хорошо бы узнать, и куда она летит. – Ну, это не сложно, – ответил Хулио – только свяжусь с обсерваторией в штате Невада. Он подошел к компьютеру и заработал на клавиатуре. Через минуту он произнес – Сейчас, сейчас. Воот,– протянул он и вновь стал нажимать на клавиши. Наступило тягостное молчание. – Нда, ого, вот это да – произнес он. – Да что у вас там такое,– не вытерпел сенатор. – Сейчас – продолжал проговаривать Хулио. – Так, введем координаты, – и снова его пальцы замелькали над клавишами. – Сейчас. – Да сколько можно стучать! – продолжал нервничать сенатор. – Ну вот – наконец оторвался от экрана Хулио, и, повернувшись на стуле от компьютера к присутствующим, с воодушевлением сообщил – Поздравляю, к нам летит небесное тело размером около 500 м и летит как это неприятно близко к нам. – А когда оно будет у нас? – спросил военный. – Ну, где то лет через 7-8 – ответил Хулио. – Ну вот,– вздохнул начальник обсерватории, – все сходится, господа. – А в чем дело? – спросил сенатор. – Да просто на Земле скоро станет неуютно,– неохотно ответил начальник обсерватории. Этот камешек пройдет на расстоянии всего 35 тысяч км, что может вызвать океанскую волну до 10 м высотой, причем сначала в одном океане, затем соответственно в другом. И это в открытом океане, а возле берега она может подняться до 50-60 м. – Ну это же катастрофа – прошептал сенатор. – Вот и мы об этом – подтвердил военный. – Точнее направление и расстояние можно назвать, где то через месяц,– поспешил утешить присутствующих Хулио, – когда построим график движения, а сейчас предварительные сведения. – Но вот примерно то же дают и другие обсерватории, в том числе и орбитальная станция Мир 3 – проговорил начальник обсерватории, – так что предварительный прогноз неутешительный. Но не будем спешить с выводами. Давайте, господа, не будем мешать работе, а совещание перенесем в мой кабинет, – и он первым вышел из помещения. «Ну что это, в самом деле»,– подумал Хулио, « пока продолжу вычисления. Ведь моя любимая комета может и повлиять на гостью. А, в самом деле, когда же ее ждать? Надо бы еще с русскими связаться». И Хулио опять уселся за компьютер. Но его ждал сюрприз. При вызове русского астронома на экране появились формулы расчета траектории нового небесного тела, а из принтера начали выскакивать листки с произведенными расчетами. Напоследок выскочил листок, глядя на который Хулио чуть не свистнул. Оказывается, небесная гостья захватила его комету или комета ее, это было не важно, и они обе направлялись к Земле. Правда, траектории значительно отличались от прежних, но движение было направлено к планете. Цифры расчетов говорили, что время появления этого тандема возле Земли отодвигается лет на пять, расстояние увеличивалось на 100000 км, но сам тандем был непрочным. Влияние других планет системы учесть было очень сложно. Ну и на этом спасибо,– поблагодарил русских коллег Хулио, и только тут понял, что он только вызвал абонента, но не успел передать данные, а тем более попросить у них расчеты. И что еще интереснее – образование тандема на его модели произошло одновременно с сообщением от русских коллег. Хулио еще раз взглянул на трехмерную проекцию. Комета и вновь появившееся небесное тело находились рядом. Вдруг Хулио осознал, что они были рядом, вот так перекрывались, выглядели одним мутным пятном неделю назад, всего неделю. А сейчас они разошлись, и вероятно и дальше будут расходиться, но это надо проверить через неделю, не раньше. А почему русские сообщают о тандеме, как будто предвидят, что произойдет. Как это, все не мог понять Хулио, и решил запросить русских коллег. Набрав адрес почтового ящика, Хулио отправил запрос, а сам вновь углубился в расчеты движения кометы и ее спутницы. Через полчаса работы он вновь хотел свистнуть от удивления. Воистину сегодня был необычный день, и поводов свистеть было предостаточно, хоть непрерывно. Комета, сдвинувшись со своей траектории, все равно продолжала движение по старому маршруту, так как ее скорость была на порядок выше скорости небесного тела, по крайней мере, сильного изменения траектории не предвиделось. Но что касается небесного тела, то тут Хулио ждал сюрприз. Сделав запрос по классификации, он узнал, что это астероид, получивший имя Апофеоз, который раз в 55 лет попадает в Солнечную систему, но с каждым разом он пролетает все ближе к Земле. Пока расстояние было достаточно большое, можно сказать безопасное, что бы причинить планете большие неприятности. Но вот столкновение с кометой изменило траекторию Апофеоза. Предварительные данные показывали его движение ближе к Земле, чем по старой орбите. К чему это могло привести, не мог бы сказать и самый мощный компьютер, так как Апофеозу предстояло одолеть влияние других космических тел Солнечной системы. – Да,– сказал себе Хулио, – остается только ждать, как события развернутся. Тут пришло сообщение от русских, они приглашали Хулио на встречу в ближайшее время. Ему надо было только сообщить о дате и месте вылета, а бронирование билетов и оплата гарантировались. В сообщении говорилось о новостях чрезвычайной важности, о которых можно общаться только напрямую, поэтому Хулио поспешил оформлять командировку в Россию и подготовку всех полученных данных для обсуждения.

Окружающий мир

Новости одна невероятнее другой появлялись на страницах газет, их показывали по телевизору и сообщали по радио. Сначала прошел поток новостей от полувоенных корреспондентов. То в одном, то в другом воинском подразделении взрывались боеприпасы. Но если раньше из-за развала системы охраны и все ухудшающегося хранения боеприпасов взрывы могли означать большие хищения, и как следствие взрывались склады с жертвами и разрушениями, то сейчас все обстояло иначе. Да, взрывы были, но склады оставались целыми, боеприпасы не разлетались. Правда, просачивались сообщения о происшествиях, происходивших со снарядами. И эти происшествия были удивительными. То обнаруживали пустую гильзу, а рядом зловонную лужу, то стенка снаряда сильно истончалась до такой степени, что малейший толчок и она рвалась как бумага, а порох рассыпался. Некоторые снаряды выглядели как будто источенные червем, который запросто делал дырки в металле. Размер такого червя должен быть не меньше двух сантиметров в диаметре. По сообщениям газет воинские части стали сокращаться независимо от рода войск. Пока сокращение шло вяло, как бывает со структурой вдруг раздувшейся, якобы очень нужной, но на сокращение реагирующей увеличением. Никто не в силах был уменьшить бюрократический аппарат, даже самым главным приказом свыше. Ведь для сокращения надо было разработать процедуры, составить схемы, подготовить заменяющую структуру и наконец, устроить сокращаемых работников. Прошли времена бесконтрольного сокращения, когда вместо одной структуры появлялась другая, и все сокращаемые плавно перетекали во вновь создаваемую организацию. Сейчас надо было реально уменьшать число военных, но не просто уменьшать, а модернизировать части, чтобы они могли выполнять вновь возникающие задачи без прежних служб. Но самое главное – это нельзя было терять кадровый состав, дисциплинированных, обученных, настроенных на активную жизнедеятельность людей. Они были нужны для нового состояния, только вот какого, никто не знал. Приказ касался всех сокращаемых, чтобы любому нашлось работа по душе, и в будущем он был бы на своем месте и на отлично выполнял поставленную задачу.

Скобелев

Поездка генерала Скобелева в Москву много ясности не добавила, а кое-где еще более затуманила перспективы. Однозначно предписывалось за полгода уменьшить количество людей в 10 раз, опросить каждого, в том числе и солдат срочной службы, составить списки на переобучение и передать в округ. Из оставшихся военных сформировать новую часть, ей даже номер присваивали. При помощи инструкторов обучить по современному караульному делу с применением средств наблюдения, развития ментальных способностей. Подразделение надлежало создать из двух частей. Одна должна проходить по всем документам и ее бойцы должны были нести охрану и боевое дежурство на электронных системах оповещения. Другая часть должна быть теневой, не особо афишироваться, быть в постоянной боевой готовности. Вооружение предписывалось сокращать, можно сказать, ударными темпами. Для этого в часть поставлялся комплекс по переработке. Какой он будет, что будет перерабатывать, предстояло узнать. Оставшееся вооружение надо было покрыть особым составом, который «препятствует разрушению предмета и предотвращает его использование» – так предписывала инструкция. Как это будет выглядеть, опять же известно будет не скоро. Самое непростое, конечно будет переобучение и трудоустройство. Те, кто решил уволиться до сокращения должны прибыть в специализированные центры, где они пройдут первый этап. Он будет продолжаться не меньше недели, а за ним наступит второй этап гораздо более длительный. Второй этап будет проходить или по месту жительства или в специализированных лагерях. Таким образом, офицеры и военнослужащие продолжали жить в военных городках и частях, а обучаться в оборудованных клубах. Самым непонятным оставался источник этого указа, причина его появления и необходимость. В аппарате президента не могли вразумительно объяснить кто автор и причины исполнения самим президентом. Говорили о сильном космическом лобби, о родственниках президента или премьер министра за границей, о негласном соглашении нескольких государств по развитию некой космической программы. Но в одном все сходились – что это скрытая программа, в которой участвуют первые лица, выраженная в указе и направленная, в конце концов, на благо государства, а поэтому надо ее выполнять. Так как программа касалась всех родов войск, то защита чьих-то одних интересов исключалась. А тот факт, что за рубежом шли схожие процессы, показывало силу находящуюся выше уровня отдельных государств.

Президент

Президент дал указание помощнику подготовить речь по случаю выпуска очередного потока военной академии. В ней должны были сочетаться итоги за прошедший период, небольшие трудности, встречающиеся на пути развития государства, хорошие перспективы и текущее состояние дел. О происходящих событиях надо сообщить как о небольших изменениях в свете новой стратегической политики, направленной на улучшение благосостояния народа. Развитие определенных отраслей надо подать как стремление опередить соперничающие страны на перспективных направлениях. Вот только загвоздка была с сокращением армии. Но тут можно было сказать о якобы переходе на новую, более совершенную форму несения службы или о модернизации войск на более высокую ступень ведения боевых действий. Поэтому продолжаем наращивать ВВП, интенсивно трудимся на благо Родины и оптимистично смотрим в будущее. Практически все руководители государств по разным поводам произносили подобные речи. А что еще можно сказать, когда некая сила заставляет поступать определенным образом. Эта управляющая структура так строила свое воздействие и помощь, что отказаться от нее было невозможно. С одной стороны была демонстрация дотоле неизвестной и неизмеримой мощи, которую с легкостью демонстрировали в любых родах войск и в любой точке. С другой стороны все было предельно расписано, обосновано, и что особенно важно, без больших затрат бюджета. Но осторожность, прежде всего. При прямых переговорах глав государств выясняли, что схожие вопросы и проблемы были у всех, поэтому назревала необходимость общей встречи и обсуждения сложившегося положения. Тем более, как ни странно, руководители почти одновременно выразили мысль о встрече. Оставалось выбрать страну, обеспечить безопасность и расписать график действий. В любом случае одновременность сбора всех руководителей была крайне затруднительна по многим причинам. Поэтому было решено работать блоками по месту расположения стран – участниц переговоров.