Радуга в ночи

Чтобы не отдавать свою скотину в колхозы, по селам начался массовый убой скота. Забивали даже лошадей. Солили, коптили мясо, сало. Более предприимчивые прятали.

Резко уменьшилось поголовье лошадей, быков, волов. Именно, с их помощью распахивали земли. Техника была только в кооперативах. Те, кто побогаче, скупали у крестьян зерно, прятали. Саботировали продажу зерна Государству. Диктовали свои цены. Изощрялись прятать зерно в ямах, в лесу. А также прятали зерно в амбарах бедняков, которые поддерживали кулаков. Там не искали. Тонны зерна просто сгноили. Запугивали простых людей не идти в колхозы и т.д. Подстрекали крестьян к бунту. Село во все времена, жило своей жизнью. В царской России, они отдавали в Государство от урожаев до 70%. В Советской России на много меньше. Тем более НЭП давала возможность диктовать им свои цены государству. Их не волновали проблемы города. Каждый крестьянин думал, как прожить самому. Люди, в городах и селах, жили в России. Все они были россиянами. Город не мог без хлеба, и других сельхозпродуктов. Село не могло жить и развиваться без продукции, которую выпускал город. К сожалению, не все понимали это. Для развития страны необходима коллективизация. Аграрное село не способствовало развитию Государства. Но перегибы на местах, неграмотность, бездарность и жестокость, желание выслужиться, и личная неприязнь тех, кто раскулачивал своих же односельчан провалили программу партии. Но осенью 1930 года процесс коллективизации продолжился…

Часть первая

Голод

Шел 1927 год. Страна Советов через тяжелейшие испытания набирала обороты. Люди трудились с энтузиазмом, веря в победу. Но в селах, в разных регионах страны, из-за природных катаклизмов урожайность хлеба не радовала. То засушливое лето, то льют непрерывные дожди. Государство оказывало помощь, тем регионам, где не хватало хлеба. В селах трудились частные хозяйства, трудились на себя. Продавали государству зерно диктуя свои цены. Богатые скупали зерно у простых крестьян. Завышали цены. Диктуя государству свои условия. Прятали зерно в ямах, практически сгноив зерно. Это был саботаж среди кулачества. Село страдало во все времена. И при царе «Столыпинская» реформа, и войны где забирали и хлеб, и скот, и фураж на содержание армии. Практически грабили крестьян. Белогвардейцы рассчитывались керенскими, обесцененными бумажками, туманно обещая все вернуть, грабили образовавшиеся во время Гражданской войны банды, делая набеги на села, и многие исторические события не способствовали пониманию среди сельских собственников. А также экспроприация у богачей части их скота и земли, где их имущество делилось между бедняками, нарезались участки земли между едоками неимущих крестьян. И каждый получал и корову, и быка, и лошадь, а также отобранных поросят и птицу. Объединившись в кооперативы, жить стало легче. НЭП сыграла немаловажную роль. Конечно, тот, кто трудился в поте лица, смог снова подняться, стать зажиточными. К общей коллективизации в России насчитывалось более миллиона зажиточных частных собственников.

Было очень нелегко, но Советские люди, хорошо помнили свое тяжелое прошлое, с энтузиазмом трудились каждый день.

По заданию В.И. Ленина в 1917 году был разработан план ГОЭРЛО-Государственный план по электрификации всей России. Электричество должно быть в самых отдаленных уголках России. И конечно во всех селах страны.

21 декабря 1920 года этот план был утвержден Советом Народных Комиссаров, который принял постановление «О плане электрификации России». 15 марта 1927 года началось в России строительство Днепрогэс на юге Украины. На берегу реки Днепр. Это была величайшая стройка государственного масштаба. Днепрогэс давала возможность обеспечить электричеством такие области, как Запорожскую, Херсонскую, Николаевскую, Криворожскую.

Это был огромный прорыв в развитии Советского Государства. А также было принято решение о строительстве машиностроительного комплекса на Украине в Советской России.

Если учесть, что после Гражданской войны Россия находилась в полной изоляции от других стран, своя промышленность еще не могла решать такую проблему.

Но Советские люди смогли самостоятельно справиться и с этой проблемой. Грамотное руководство и энтузиазм творили чудеса. Через время, Американские Компании, не смотря на изоляцию России, предложили торговлю турбинами и др. Это были первые шаги налаживания торговых отношений.

Строительство Днепрогэс, давало возможность многим людям получить работу. По ходу получали навыки в работе. Особо проявившихся направляли учиться в ВУЗы страны.

1927 год ознаменовался годом новых открытий, и их реализации, больших строек по всей стране

Великий Российский ученый-самоучка Эдуард Константинович Циолковский первопроходец в области космонавтики. Открыл немало законов в аэродинамике и других областях, трудился над созданием космической ракеты. Его открытия, взятые за основу, сыграли колоссальную роль в развитии ракетостроения.

Российская Земля во все времена рождала великие умы. Независимо, какой национальности они были. Все они жили в России. И всегда были преданны своей Родине. Э.К. Циолковский был в их числе. Великий российский ученый оставил потомкам уникальные труды.

Сколько же было талантливых людей! Еще вчера неграмотные люди становились выдающимися специалистами в разных областях. Стране нужны были грамотные, талантливые люди. Отстраивались города, развивалась тяжелая индустрия, машиностроение, легкая промышленность, прокладывались новые пути железной дороги.

В селах также бурлила жизнь. Каждый трудился на своем подворье, а не батрачил на богатых, как в Царской России. Трудились все от мала до стариков. Каждый ребенок отнятый от материнской груди, научившись самостоятельно есть со всеми, начинал трудиться. Кормили цыплят, собирали яйца и т.д. Дети подражали старшим. Конечно в селе были и богатые, и зажиточные и бедняки. Но от голода не пухли. Ни у всех получалось грамотно вести свое хозяйство. Веками их предки и они батрачили на других. Объединялись в кооперативы, работали сообща. Появились в селах первые коммуны.

Город развивался, а село жило своей жизнью. Богатые продолжали диктовать свои условия, запугивать, настраивать неграмотных, далеких от политики крестьян против Советской власти, саботировать сдачу зерна, и т.д. Не смотря на сопротивление, каждый день был насыщен новыми событиями.

В 1927 году произошло еще одно событие, в масштабе страны незаметное.

В семье зажиточных крестьян Григория и Ульяны родилась девочка. Имя дали ей Евдокия, ласково Дуня.

Отец бережно, с опаской взял на руки крошечную малютку, завернутую в чистую пеленку. Заглянул ей в маленькое, розовое личико. Здравствуй, дочка! Девочка открыла глаза и растянула беззубый ротик в улыбке. Ульяна, она мне улыбается. Жена смахнула со лба тяжелую прядь непокорных каштановых волос, устало улыбнулась. Глупый, дети еще не могут улыбаться. Большие зеленые глаза тепло смотрели на мужа. Он был невысокого роста, худощавый, но жилистый. Волосы были светлые, глаза голубые. Казалось в семье полная идиллия. Рождение дочери на время примирило этих двух благородных, гордых, трудолюбивых людей.

Отношения между супругами были сложными, не было понимания. Из рожденных детей, в живых остался только сын, Степан. Ему исполнилось семь лет. Степа был на редкость одаренным мальчиком. В первом классе он бегло читал газету, по математике ему равных не было. Григорий с гордостью поглядел на сына, глаза заволокла пелена. Сын мирно спал на печке, еще не подозревая о рождении сестры. Степу любили и дома, и в школе. Он был высокого роста для своих семи лет. Огромные серо- зеленые глаза смотрели на мир открыто. Такой маленький, а какое у сына доброе сердце!

Ульяна забрала у мужа ребенка, приложила к груди. Дуня ела жадно, причмокивая, поглядывая голубыми глазами на мать. А ведь действительно кажется, что она нас видит, удивленно воскликнула мать. Наша порода, откликнулся Григорий, как ест, так и работать будет. Ульяна посмотрев на мужа, впервые не возразила. Устало положив голову на подушку, забылась тяжелым сном.

Григорий еще немного постоял, глядя на уставшее, но красивое лицо жены, на детей. В комнате стояла тишина. Он тихонько вышел во двор. Стоя на высоком резном крыльце, всматривался в небо. Звезд не было. Небо заволокли дождевые тучи. Где-то громыхал гром. Григорий любил спать на сеновале. Пахнет сеном, воздух чистый. Спится после тяжелого труда хорошо, но только не сегодня. После пережитых волнений сон не шел. Мысли роем вились в его голове. Что ждет его детей? Какая им уготована доля? На душе было тревожно. Грудь сдавливало от предчувствия надвигающейся беды.

Григорий тихо лежал на сеновале. Незаметно мысли унесли его в далекое детство.

Как живой встал перед глазами его отец, Гаврил. Он был очень сильным. Одним плечом переворачивал тяжело груженную подводу. Статный, коренастый. Широкие плечи и ровная как струна спина выделяли его среди других людей. Отец был среднего роста, а казался выше. Порядок любил во всем. Всегда его дом и двор выглядели ухоженными. Если ставни, то самые красивые, добротные, резные, покрашенные. Гаврил любил повторять: «Хочу, чтобы вы, мои дети жили богато, но мой забор был чуть выше вашего».

Гаврил был богатым человеком. Лошади и коровы были хорошей породы. Он искал на рынках животных отменной породы. Когда узнавал, что в каком-то селе завезена особая порода, мог уезжать далеко, чтобы купить теленка, или жеребенка. Владел богатыми плодородными землями. Разделил хозяйство на пятерых детей, и все дети жили в достатке. Его уважали в селе. Григорий удивился: «Как отец мог в таком порядке содержать большое хозяйство? У меня намного меньше. Я тружусь с утра то позднего вечера. Не всегда все спорится».

Сын любил отца. Тосковал о нем. Вот и сейчас. Он вздохнув, тихо проговорил. Отец, как же мне тебя не хватает!

Мать он почти не помнил, она умерла, когда Григорию было три года. Всегда улыбающаяся полячка из зажиточного рода, любила и уважала мужа. Все в ее руках спорилось. Она родила мужу трех дочерей. Ксению, Марию, Матрену и четвертого сына его, Григория. Мать занемогла, и вскорости умерла.

Отец через время привел в дом новую жену и мать своим еще малым детям. Ганна, так звали девушку, долго засиделась в девках. С радостью дала согласие выйти замуж за богатого вдовца. Дети ее не пугали.

С первых дней она не взлюбила чужих детей. Особенно Матрену. Григорий любил свою сестру за ее не девичий боевой характер. Отлупит старших ребят, если ее обидят. Трудилась наравне со взрослыми. Отец никогда не позволял себе вольностей, не выражался. Да и выпивал только по большим праздникам. А здесь девочка, выражается, как хулиганка. Конечно Матрене доставалось от отца. Но ее это не смущало, рассердившись на мачеху, выражалась. Да в кого ты такая уродилась? Сетовал отец. Все дети как дети, а эта хулиганка и драчуха. Тебя боятся даже старшие мальчишки. Не унимался отец. И тихонько ухмылялся. Такая маленькая, и такая работящая, трудится как взрослая! Отец любил детей. Но спуску не давал. Несмотря, что был богат, все дети с раннего детства начинали помогать по хозяйству. Никто праздно не болтался. Пока я жив, учитесь всему, никто не знает, как сложится ваша жизнь, говорил работая Гаврил. Как будто в воду глядел. Поэтому у каждого ребенка были свои обязанности, кто по дому, кто на подворье, работы хватало всем.

Когда Матрене исполнилось семь лет, ее послали пасти коров. Малышке на пастбище идти далеко, она быстро смекнула – зачем идти, когда можно ехать верхом на корове. Каждый день подводила корову Зорьку к колодцу, и уже с него вскарабкивалась на спину покорного животного. Ловко орудуя кнутом, понукая, гнала стадо на пастбище. Своей выходкой веселила соседей. Маленькую девочку слушался даже бык, не раз получал от нее кнута. Это огромное, свирепое животное покорилось ей, крошечной босоногой девчонке. Дома Мотря не спускала мачехе ничего, высказывала ей все в лицо. Мотря видела неприязнь мачехи и платила ей тем же. Ганна жаловалась мужу. Старалась отправить девочку подальше с глаз. Целыми днями трудилась девочка подросток, а мачеха на обед заворачивала ей кусочек старого сала, однажды Матрена увидала в старом сале червяка. Такую еду есть было невозможно. Она не решалась пожаловаться отцу, показать, чем ее кормит мачеха. Терпела, только бунтовала. А Гаврил действительно не подозревал, что творится в доме. Дети не жаловались, а Ганна настраивала мужа против детей.

А вот, когда родился у них с Гаврилой сын Яков, Ганна ощутила себя полноправной хозяйкой. Мотрю ела поедом. Когда отца не было дома, она кричала на детей, приказывая, как будто они ее слуги. При отце улыбалась своей ядовитой улыбкой, угождая Гавриле. Дети ее ненавидели, но отцу никто не жаловался. Не хотели расстраивать отца. А Ганна потихоньку нашептывала мужу, наговаривала, конечно больше на Мотрю.

Яков подрастал, но не торопился помогать отцу по хозяйству, его тянуло к знаниям.

Старшая сестра, Ксения с мачехой не спорила, она ненавидела ее, но не огрызалась, делала все что та велела. Поэтому ее оставили помогать по дому. Она одна из детей училась грамоте, Закону Божьему, и обучала других детей. Гаврил не был скупым, но зря на ветер деньги не выбрасывал. Учись Ксения хорошо. Будешь обучать грамоте младших сестер и братьев. Ксения все исполняла в точности.

Однажды дети сидели за столом, повторяя за сестрой. Как в тишине нарушаемой монотонными звуками раздался вопль. Мотря заорав вовсю глотку, подскочила, громко выругалась. За что получила от отца затрещину. Она никогда не плакала. Стиснув зубы от боли закричала, конечно твой любимый сын мне в зад иголку всадил. Ты его никогда не наказываешь. Всегда виновата Мотря! Почему он не ходит за скотиной, а всегда с тобой? Поговори у меня! Повысил голос отец. Яйца курицу учат! Терпение у отца лопнуло, да еще постоянные жалобы жены. Мотрю отправили ночью стеречь лошадей. Девочку, подростка, одну ночью, где пасли лошадей только ребята. Днем пасла коров, в ночь уходила стеречь лошадей. Это было на руку мачехе. В доме воцарилась на время тишина. Григорий, вспомнив этот эпизод, удивился. А ведь отец его действительно никогда не наказывал! Он вспомнил, как их сосед обзывал его рябым. У Григория была, как у его матери тонкая, белая кожа. Когда весной они целыми днями трудились в поле, лицо сгорало, появлялись веснушки, которые исчезали в наступлением холодов. А тот заприметил и стал дразнить Григория. Ну что рябой? Передай отцу рябой, и все в таком духе. Как-то раззадорившись, от безнаказанности увлекся, и Григорий не выдержал, обозвал мужика дураком. Тот примчался к Гавриле, Твой сын меня оскорбил, назвал меня дураком. Гаврил позвал сына. Это правда? Григорий опустил голову. Да папа, это правда. Как ты мог, оскорбить взрослого человека? Недоумевал отец, зная, что Гриша не хулиган, спокойный паренек, да и в драках не замечен. А тут! Он папа меня постоянно обзывает рябым, вот я и не сдержался. Мой сын правду говорит Никодим? Так было? Тот почесал затылок. Да бес попутал, сам не знаю, что это на меня нашло. Значит ты признаешь, что был не прав, и Гриша тебя обозвал по делу. Не трогай впредь моего сына, а то дело уже будешь иметь со мной. Тот задохнулся от унижения, ушел оскорбленный. Григория больше не трогал. Отец меня не наказал. Даже не ругал, а заступился. Я ведь тоже был не прав, оскорбил пожилого человека. Даже если тот виноват. Отец, никогда не обидел меня. С гордостью за отца, подумал сын.

Лежа на сеновале, Григорий вспомнил сестренку Марию. Как же она была похожа на мать. Утонченная, всегда опрятная, молчаливая, нежная улыбка на ее лице могла растопить самое суровое сердце. Ее огромные зеленые глаза излучали столько любви и тепла. Даже мачеха оттаивала, глядя на девочку-подростка. Днем Мария трудилась со всеми, а вечерами садилась за станок ткать полотно. Отец дочке из города привез ткацкий станок. Нитки пряли из льна. Красили в нужные цвета. Такое добротное, красивое полотно получалось только у Марии. Ее полотно покупали и свои сельские, и приезжали покупатели из города. Она еще совсем девочка, сама зарабатывала деньги. Гаврил дочкины деньги пустил в оборот, увеличить ее приданное.

Работы хватало всем. Только один Яков трудиться не хотел. Он мечтал уехать в город учиться. Гаврил сердился на сына лентяя, наказал его не кормить. Кто не работает, тот не ест. Даже Ганна не заступалась за сына, боясь попасть под горячую руку мужа.

Григорий любил своего младшего брата. Понимал, особенный он. На нас не похож. Ему действительно необходимо учиться. И к сестрам относился нежно. Но стараясь быть похожим на отца, подражал ему во всем. Поэтому особо любовь свою к сестрам не проявлял. Он видел, как трудно было без матери его сестрам. Гордился их выдержкой.

Девочки не только были трудолюбивыми, умели и плясать, и петь. Водили хороводы с сельской молодежью. Первой начала водить хороводы Ксения, за ней Мария. Между ними разница в возрасте была лишь год. Гордая Ксения плыла как пава. Рядом с ней стала Мария, утонченная, зеленоглазая красавица. На одном из праздников, когда девушки водили хороводы, Мария встретилась взглядом с высоким, худощавым парнем. Его звали Николай. Он приезжал по праздникам из города домой к родителям. Учился в городе в художественной школе. Высокое чувство между ними вспыхнуло с такой силой, что девушка пошатнулась, сбившись с такта. Смутившись, быстро справилась с нахлынувшим волнением. Это заметила сестра Ксения, строго поглядев на сестру. Но отцу не пожаловалась. Вскоре позволили выходить и Матрене. Веди себя прилично. Не позорь сестер, наставлял дочку отец. Да не вздумай кого отлупить. Не выставляйся, ты еще мала, учись как нужно себя вести у сестер, не унимался отец, изрядно волнуясь. Шутка ли три дочки вышли в люди! Пели девочки хорошо. Голоса хорошие у всех троих. Но когда заводила песню Мария, казалось, что все вокруг замирало.

Гавриле соседи советовали отправить Марию учиться в город. У нас в селе все девки голосистые, говорили ему, но такого голоса нет ни у кого. Гаврил сердился. Что молодой девушке делать в городе одной, а если кто обидит? Ей и дома хорошо. Женщина должна уметь вести хозяйство, быть хорошей женой, да детишек рожать. С такой логикой не поспоришь, больше эту тему не поднимал никто. Да и сама Мария не думала покидать родительский дом.

Гаврил частенько стал задумываться, шутка ли, нужно троих дочерей выдать замуж! Не просто замуж, а найти им достойных мужей. Ведь жизнь прожить, не поле перейти. Это на всю жизнь! Глаз да глаз за ними нужен! Трудно девочкам без родной матери. Живут, не жалуются. Ганна ему не помощница, а ведь у его девочек свои девичьи секреты. И вопросы. Они взрослеют, наливаются. Вон какие красавицы и умницы. Разве он может дать им дельный совет. А Ганна как будто не понимает. Он вздохнул, глядя на детей.

Дочки радуют глаз, вот только Мотря… Да ладно, подрастет, глупа еще. Григорий труженик, все у меня перенимает, а Яков… Гаврил махнул рукой. Гаврил недоумевал, откуда в его семье мог появиться такой сын, как Яков? Все его предки тянулись к Земле, а этот нос воротит. Ни уговоры. Ни наказания не действуют. Вот и сейчас, я наказал его не кормить, а с него как с гуся вода, думал отец.

Но Якова наказ отца совсем не смущал. Он любил читать сидя на высокой, раскидистой груше, которая росла во дворе их дома. И следил, когда все уходили из дома, спускался, воровал еду, и снова забирался на дерево. Отец беспокоился, прав ли он, заморит сына голодом? Но на удивление Яков на голодающего не был похож. Где же он берет еду? Отцу было невдомек, что у себя дома в их отсутствие Яков ест вволю. Это знала только Ганна. Оставляла сыну еду на плите. Но уж она то точно не раскроет мужу свой маленький секрет. Все привыкли к выходкам Якова, и на него никто не обращал внимания. Он рос безобидным ребенком. Дети так не любили мачеху, что не торопились сближаться со сводным братом. Обижать не обижали, но и особых родственных чувств не проявляли.

Шло время. Дети подрастали. Ксения и Мария были уже на выданье. Одной было семнадцать лет, другой шестнадцать. Пора выбирать им достойных мужей, частенько, глядя на дочерей, думал Григорий.

Хороших детей родила мне моя Марийка, взгрустнул Гаврил. Свою первую жену он любил. Ганна хорошая женщина, но чего-то в ней нет. Глядя как суетится жена у плиты, ловко орудуя ухватом, думал Гаврил. К ней он относился хорошо и только.

Он любил порядок. Сам был аккуратный, каждая вещь знала свое место. Ганна зная, что Гаврил не терпит беспорядка, дом держала в идеальной чистоте, тем более ей помогала по дому Ксения. Только Мотря не похожа на девочку, как мальчишка. Нет с ней сладу, поглядывая на дочку, продолжал размышлять Гаврил.

А Мотря в очередной раз собиралась в степь, к лошадям.

Ничего не предвещало беды.

Ей уже было четырнадцать лет. Однажды под утро, умаявшись за день от труда, ее сморил глубокий сон. Девочка, боясь, что уснет, завязывала широкую юбку снизу на узлы, чтобы юбка ненароком не поднялась во сне, не опозориться. О плохом она не думала, мала еще была. Слышала от взрослых девушек разговоры. Так и в эту звездную ночь, сделала то же самое. Недобрым взглядом следил за ней Петр, восемнадцатилетний, нагловатый парень. Его в селе не любил никто. Девушки на него не заглядывались. Воспользовавшись, моментом что Мотря погрузилась в глубокий сон надругался над спящей девочкой. Разрезав острым ножом юбку. Он решил, раз ее отец, такой богатый, не нанимает стеречь лошадей парней, а отправляет дочку одну в степь, значит он о ней не тревожится. Мотря никому не рассказала, только сняла с себя белье и испорченную юбку, спрятала в укромное место. Увидев на другую ночь девушку, нагло ухмыльнулся, глядя ей в лицо. Мерзкая улыбка не сходила с его лица, значит он не ошибся, можно будет повторить. Он плохо знал Мотрю, он ее вообще не знал. Она ждала молча, не поднимая глаз. Боясь выдать себя, ее глаза пылали ненавистью. Никто за нее не заступится. Я сама за себя постою, думала девушка. А на другую ночь, дождавшись, когда уже того сморит сон. Тихонько привязала его ноги к хвосту лошади, разрезав веревки, которыми спутывали ноги лошадей. Со всей силы хлестнула животное по крупу. От неожиданности и боли лошадь взвилась на дыбы, а затем понесла, унося с собой бедолагу. Лошадь носилась по степи, пока не выбилась из сил. Петру ребята не торопились помочь. Так он всех достал своими выходками. Они видели наглые взгляды, которые парубок бросал на Мотрю, ребята ее уважали и недоумевали. Почему Петр позволяет себе такое? А Мотря, всегда такая бедовая не поднимает головы. Они дремали возле костра, когда раздался вопль перепуганного Петра. Увидав как лошадь таскает его по степи, сразу догадались, что это дело рук Мотри. А Мотря делала вид, что спит. Мотря зря такое не сделает подумал каждый, претворяясь спящим. Бегать по степи за взбесившимся животным желания не было. Значит сильно обидел девчонку, поделом, будет знать, как ее обижать.

Утром, отмщенная Мотря вернулась домой. Коров к этому времени уже увел Яков. Его это устраивало, можно читать, никто не мешает. Первое время, он выводил стадо, а Зорька, доходя до колодца останавливалась, как вкопанная. Не помогало ничего, он мальчишка ревел как белуга, а над ним потешалась соседская детвора. Пока кто-то из взрослых посоветовал Якову взобраться на корову, как это делала Мотря. Так он и сделал, хотя было страшновато. Каждое утро, выдрессированная Мотрей корова шла к направлению колодца, ожидая седока.

Все шло своим чередом, как обычно мать подоила коров. Яков погнал стадо на пастбище. Все домочадцы были заняты кто в доме, кто на подворье. Нервы Мотри были на пределе. Она знала, эта ее выходка ей даром не пройдет. И ждала.

Очень скоро в ворота постучали. Это был отец, насильника Петра. Погляди Гаврил, что твоя Мотря сотворила с моим сыном. Не поздоровавшись, закричал, угрожая. А его сын стоял молча, опустив голову. Гаврил увидев побитого, ободранного парня. Удивился! Драться дралась, но никто никогда не жаловался. А здесь такое! Что же совершил Петр, если Мотря его так отделала?

Услыхав шум, на крыльцо вышла Матрена, взглянув на еще недавно самоуверенного наглеца, получила удовлетворение. Спесь его, как рукой сдуло. Гаврил увидел стоящую на крыльце довольную от увиденного дочь, рассердился.

Говори! Зачем ты это сделала? Мотря мигом полезла в свой тайник, достала спрятанную порезанную юбку и белье, показала отцу. Белье было залито девичьей кровью. Вот, что он сделал, когда я спала!

Нависла зловещая тишина. Оба отца побледнели, думая каждый о своем. Нужно срочно выдавать дочь замуж, но она еще несовершеннолетняя! Другой понимал, что сын опозорил себя, семью. Не каждый отец даст согласие выдать свою дочь за такого парня. Придется девку искать на стороне. Очнувшись от столбняка, разозленный отец огрел кнутом своего уже и так побитого сына, и погнал домой. Прости сосед, не разобрался. Жди сватов!