Редкий экземпляр

Какое своевременное предупреждение! Это после того, как он тут надо мной издевался часами!

Но ответить не успела, даже если собиралась, потому что прямо из ворса кушетки, будь она неладна, выскочили мелкие иглы, пронзившие ладони. Я зашипела от неожиданности и повернула голову, чтобы сказать все, что думаю, некоторым извергам. Его сочувственный и одновременно решительный взгляд стал последним, что я увидела перед тем, как снова отключиться.

Глава 3. Где я?

Руки-ноги-голова – в наличии, это радует. В этот раз пробуждение было не в пример легче предыдущего. Я сразу открыла глаза, благо, белый свет в веки больше не бил. И тут же поняла, что нахожусь где угодно, но не в больнице.

Мягкий полумрак освещал спальню. Почти все ее пространство занимала широкая кровать, где я и лежала. Вокруг – темно-серые стены, из которых будто просачивается ненавязчивый свет. Окон нет. Я была накрыта чем-то невесомым и приятно пахнущим. Напоминающий мои любимые лилии, но не такой резкий, аромат навевал мысли о доме и уюте. Даже захотелось потянуться, как в детстве, перед школой, когда теплое одеяло так и манит завернуться в него по самую макушку, но нельзя, пора стачивать зубы о гранит науки.

Может, и позволила бы себе нечто подобное, если бы от малейшего движения стены не стали ярче, разрушая полумрак дневным освещением, а из потолка прямо к лицу выплыла большая плазма.

– Доброго времени суток, госпожа.

Я чуть не заорала, глядя, как с экрана на меня лыбится зеленоватое лицо с острыми, как лезвия качественной бритвы, зубами и ушами а-ля эльф.

– Прошу прощения, если напугало вас! Господин велел мне позаботиться о своей гостье, пока он отсутствует.

Чего?! Я забралась под одеяло с головой, но голос, исходящий от этого странного существа на экране, все еще звучал очень близко.

– Меня зовут Оло, но вы можете звать меня как угодно. Господин предупредил, что вы будете удивлены моему появлению.

Черт, кажется, доктора переборщили с наркотой, иначе, в чем причина устойчивого глюка, что страстно вещает над кроватью о моих планах на день?

– Для начала, вам следует принять ванну. Я не знало, какие масла вы любите, но позволило себе выбрать те же, что и для господина. Потом немного перекусите, но не обильно. Все же ваш желудок должен сначала привыкнуть. Также я подготовило для вас фильм-экскурсию, чтобы познакомить с нашими реалиями.

От последнего заявления я все же высунула нос из-под одеяла.

– Что? – хрипотца почти прошла, но говорить все еще было тяжело.

– Фильм, – радостно улыбнулся…улыбнулось… улыбнулась зеленая морда. – Но только после процедур. Чем я могу вам помочь прямо сейчас?

Упаси Господи от помощи этой штуки! Я вскочила как на пружинах, и тут же вскрикнула от боли, по-моему, во всех мышцах разом.

– Вам пока лучше избегать любых физических нагрузок, госпожа, – озабоченно произнесла морда и сделала некое движение, которое можно было бы классифицировать как вздох. –  Я поняло, вы не хотите, чтобы я находилось близко с вами. Тогда просто идите за мной, я постараюсь двигаться медленно.

Плазма, которая, которая какого-то хрена просто висела в воздухе без каких-либо приспособлений, проплыла мимо моего лица к стене. Я проводила ее взглядом и получила удовольствие наблюдать лысый зеленый затылок… экран оказался двусторонним. Еще показалось, что слышу легкое жужжание. У него что, где-то моторчик припрятан? Это что-то вроде квадрокоптера, но разговаривает?

С опаской косясь на чудо-юдо, все же поднялась. Босые пятки утонули в густом бежевом ворсе ковра, и только сейчас додумалась посмотреть на себя. Не знаю, чего ожидала, но поводов для шока и удивления не обнаружила. Ноги как ноги, мои, какими их помню, кстати, вполне длинные и стройные. Судя по всему, на меня надели одну из больничных рубашек, белую, чуть выше колен, и плотную как хлопок. Правда, без рукавов, и руки я тоже рассмотрела. Да, безусловно, я их узнаю. Тату на месте. Только шрамик от неудачного падения ладонью на гвоздь исчез. Ну и ладно, по нему скучать не буду. Видимо, ученые заодно подрихтовали тело с эстетической точки зрения.

Подняла ступню. Все пальцы на месте, ногти подстрижены. Господи, неужели кто-то все эти месяцы следил за этим?

Как только подумала про время, в голове что-то щелкнуло. Я снова покосилась на замерший зеленый затылок на экране, стены, излучающие свет, вспоминал место, в котором первый раз проснулась… Вот теперь паника готова была  прорваться во всей красе моих легких, ибо заорать от подозрений захотелось как ребенку при рождении – громко, со вкусом и не затыкаясь несколько часов. Сколько на самом деле я была в анабиозе?!

Произнесенный вслух вопрос заставил экран обернуться. К счастью, чем бы это ни было, у него хватило ума не приближаться.

– Я не могу ответить вам сейчас, это может сделать только господин, – грустно проговорила морда, будто ему и в самом деле было жаль.

Колени затряслись, я уселась на кровать, пытаясь перебороть панику. Черт-черт-черт, во что же ты вляпалась, Ника?! Ущипнул бы меня кто-нибудь! Кажется, я сошла с ума! А что, это объясняло бы все, что вокруг происходит. Я, конечно, не любитель фантастики, но несколько раз пришлось изображать тягу к ней для особенно требовательных кавалеров. Пришлось даже научиться различать разницу между бластером и узи. Так что, если мой больной мозг создал вокруг такую материальную галлюцинацию, значит, ему так проще и интереснее. Я ведь правильно мыслю? А я просто до сих пор не вышла из комы, и врачи все еще пытаются восстановить функции моего организма.

Решив, что это – самое логичное объяснения, я поднялась, уже более решительно, и направилась в сторону морды. Как она там назвалась, Оло? Как скажешь, мой больной мозг!

– Пойдем, Оло, показывай, как тут все устроено.

Изобразив настоящую радость, зеленомордый рванул к стене, которая тут же исчезла, прямо как до этого в палате. За ней обнаружилась ванная. Кстати, ничего особенного, похоже, моя фантазия не безгранична, и запала ей хватило только на всякие штуки вроде робота и модернизированного интерьера.

Нежно-бежевая комната отличалась от обычной российской только размерами. Подозреваю, что в домах каких-нибудь московских олигархов тоже есть ванные, напоминающие бассейн, но лично я таких не видела. Сама чаша была полностью круглой и стояла в центре помещения, раковина, точнее, штук пять – по периметру возле зеркальных стен. Правда, кранов я вообще не заметила. Но сейчас интересовало другое – я!

Обогнув замершую возле стены плазму, я почти забежала внутрь и уставилась на свое отражение. С той стороны на меня таращилась…вроде я, а вроде и не я. Черты лица – точно мои, глаза карие, только будто посветлее стали. А сама внешность… как-то сглажено все, словно я годами тусуюсь у лучших косметологов, чьи клиенты – сплошь голливудские звезды. Ни прыщиков, преследующих меня лет с пятнадцати, ни синяков. Идеальная версия меня получилась. Наверно, вот так бы я выглядела, будь моя жизнь проще, приятнее и добрее.

Темно-русые кудряшки отросли ниже плеч.  Похоже, за ними следили, как и за ногтями. Мои пятьдесят пять килограмм при росте в сто семьдесят сантиметров ни куда не делись, ну да на фигуру я особо никогда не жаловалась. Хотя за широким больничным балахоном ее почти не видно. Я собрала ткань за спиной и натянула, чтобы обозначить талию. Что ж, она есть, это радует.

– Вы очень красивы, госпожа, – тихо проговорил Оло, бесшумно подплывая сбоку. – Господин часами смотрел на то, как вы спите.

– Что?

– Ой, простите, я что-то не то сказало? Глупое Оло! Я имело в виду, что вы очень хорошо выглядите. Пойдемте, я расскажу вам, как тут всем пользоваться. Вы наверняка голодны, не стоит отодвигать время трапезы.

Решив попридержать рвущиеся с языка вопросы, я послушно направилась за летающим монитором. Ванна уже была наполнена водой с пеной, и, чего греха таить, выглядела очень соблазнительно. Если воображение дает мне такую прекрасную возможность насладиться приятными процедурами, зачем спорить?

Момент стеснения, когда я стягивала балахон через голову, прошел мимо. Во-первых, это – робот, во-вторых, он в принципе ненастоящий, и существует только в моей голове. Так что, не обращая внимания на деликатно отвернувшуюся морду, я с удовольствием погрузилась в теплую воду, откинувшись на спинку ванной.

– Как вам аромат?

Любопытный робот!

– Спасибо, я люблю лилии.

– Прямо как господин! Отлично!

Не понимая, чем вызвана столь бурная реакция, блаженно прикрыла глаза. И тут же почувствовала, как кожу по всему телу начинает касаться что-то мягкое. Спокойствие как рукой сняло! Подпрыгнув с визгом, выскочила из чаши, расплескивая воду с пеной по плитке, и уставилась внутрь.

– Что это было?

Оло подлетел ближе, все еще старательно отворачиваясь от моей наготы.

– О, это мыльные губки, они помогают расслабиться и освежат ваше тело.

– Я сама могу помыться!

– Конечно, госпожа, я удаляюсь…

– Да нет! – от досады топнула, и образовавшаяся на полу лужа издала равнодушный «хлюп». – Просто дай мне мочалку, и я сама приведу себя в порядок.

– Но… – морда зависла, прикрыв глаза.

– Я не хочу, чтобы эти живые моющие средства меня трогали!

– Живые? О нет, госпожа, они – не живые, вы неправильно поняли. Губки – часть механизма. Они активируются сразу, как только вы занимаете удобное положение.

– Точно?

– Конечно! Я бы не стало вас обманывать!

Не «стало» бы оно! Блин, почему я не придумала высокого красавца-качка мне в помощники?! Дурацкое сознание!

– Ладно, – вздохнула, и снова опустилась в мыльную воду, но теперь с подозрением глядя на то, что в ней происходит.

Пена кое-где успела опасть из-за моих прыжков, и я смогла увидеть, как от корпуса чаши отделились несколько маленьких розовых кругляшков и аккуратно, будто боясь снова меня напугать, начали прикасаться и гладить кожу. Не знаю, что это за механизмы, но никаких ручек к ним не имелось, и плавали они автономно. Хотя, если вспомнить про летающую плазму, чего я удивляюсь?

Только минут через двадцать я смогла расслабиться и перестала следить за процессом собственного омовения. Закончив с телом, губки выбрались из воды и приступили к волосам и лицу. Похожие на розовые зефирки, они нежно прошлись по скулам и подбородку, макушке, вспенив ароматный гель, которым были пропитаны – потыкала одну пальцем из любопытства – и, видимо, решив, что процесс закончен, нырнули в воду, тут же исчезнув. Занятно!

Все это время плазма висела в углу, явив мне все тот же зеленый затылок.

– Оло, я… – не успела договорить, потому что прямо с потолка на меня рухнул водопад.

Да что это такое?

Отплевываясь и ворча, я выбралась, на и без того мокрый пол.

– Вы готовы, госпожа? – не поворачивая головы, поинтересовались с монитора.

Стена опять исчезла, открыв комнату, в которой я проснулась.

– Ээээ, Оло…

– Да, госпожа?

– Мне бы полотенце. И одежду.

Просить у робота что бы то ни было казалось странным, но не страннее, чем все остальное.

– Какое я забывчивое! Конечно, простите! Подойдите, пожалуйста, вон к той раковине.

– Какой? – оглядела я одинаковые пять штук.

– Той, что ближе к вам.

Пожав плечами, шагнула в заданном направлении, и тут же на меня обрушился поток теплого воздуха, чуть не сбивший с ног. Я чертыхнулась, но устояла, наблюдая в зеркале, как кожа и волосы за считанные секунды становятся сухими, а последние еще и пушистыми. Классно, теперь я одуванчик!

– Выберите на ваш вкус, пожалуйста.

Одновременно со словами из стены рядом выехал небольшой шкафчик. Открывшаяся дверца продемонстрировала полочки с ровно сложенными бежевыми тряпочками. Действительно, и что же мне выбрать?

Взяла первую попавшуюся. И правда, тряпочка, не больше пятидесяти сантиметров.

– Прижмите к груди, – продолжил инструкции Оло.

Чувствуя себя дурой, обняла кусок ткани. А в следующее мгновение открыла рот, наблюдая в отражении, как он начинает расти, расползаясь по телу и превращаясь в нечто вроде комбинезона. И вот я уже полностью одета: воротник-стойка, узкие штанины и рукава три четверти. Правда, белья все же не хватает, но я скорее умру, чем спрошу об этом у морды!

– Отличный выбор, госпожа! Теперь пройдемте за мной.

– А можно еще зубы почистить?

–Возьмите пластинку с правой нижней полки.

– Откуда?

– Напротив вас, где раковина.

Ряд белых пластинок, похожих на модные в конце девяностых жвачки, и правда оказался перед самым носом. Клянусь, до этого их не было! Сто процентов, это тоже одно из чудес местной техники.

Жвачка оказалась мятной и вкусной, только больше напоминала жевательную конфету. Спустя минуту она растворилась, оставив свежее дыхание и, что уж говорить, приподнятое настроение.

В комнате я без стеснения забралась обратно на кровать, поджав все еще босые ноги, и вопросительно уставилась на Оло.

–Я постаралось подобрать наиболее удобное для вас меню. Господин лично его одобрил. Приятного аппетита!

Я уже не удивилась, когда передо мной из стены выплыло что-то вроде сервировочного столика. Функциональная тут мебель, конечно! Особенно, если учесть, что прямо сейчас у меня на глазах из столешницы появляются тарелки с едой. А меню вот подкачало. Кисель, манная каша и желе – не моя любимая пища! Естественно, пенять на повара не стала. Сама все это в больной голове придумала, ешь и не давись!

Ложка оказалась необычной формы, к тому же, прозрачная и невесомая, будто из легкого пластика. Голода особо не чувствовала, но любопытство победило. Что ж, еда в моем воображении оригинальностью не отличается. Манка – это манка, хоть и без комочков, кисель – фууу, что я с детского садика не люблю. Вот желе съела с удовольствием.

– Оло, я все, спасибо, – крикнула, потому что перед началом трапезы экран куда-то улетел.

– Здравствуй, Вероника.

Глава 4. Добро пожаловать в новый мир.

Я подпрыгнула на месте, чуть не опрокинув стол, и уставилась на вошедшего мужчину.

– Я понимаю, ты напугана. Но тебе не стоит меня бояться. Я – твой друг. Поговорим?

Молча кивнула, разглядывая незнакомца. Я тут недавно мечтала о супер-брутале вместо Оло, и чтоб прямо дух захватывало. Так вот, мое воображение все же проявило чуткость и пригласило в разум хоть одного нормального человека! Напротив стоял симпатичный мужчина ростом выше среднего в точно таком же комбинезоне, как на мне. Даже со стороны было видно, как он нервничает. Будто не зная, куда деть руки, он то складывал их на животе, то скрещивал, явно чувствуя себя некомфортно под моим оценивающим взглядом. Мягкие черты лица и аккуратная, прямо-таки утонченная бородка делали его похожим на типичного офисного работника. Ему бы еще очки в тонкой оправе и строгий деловой костюм – вылитый старший менеджер какой-нибудь не очень крупной фирмы.

– Закончила? – он улыбнулся и чуть наклонил голову вбок, чем напомнил любознательного пса. – Надеюсь, не слишком разочарована?

– Простите, я…

– Ничего, я все понимаю. Девочка моя, как ты себя чувствуешь?

Обращение заставило шестеренки в голове работать чуть быстрее, и я, наконец, узнала его.

– Вы же мой врач?! – то ли спросила, то ли констатировала факт.

– Почти, – он снова улыбнулся. – Оло, ты не успел показать ей видео?

– Нет, господин, прошу прощения, – плазма выплыла откуда-то сверху, и зеленая морда склонилась в якобы поклоне. – Я думало, что принять ванну и поесть для вашей гостьи будет нужнее.

– Ты прав, благодарю.

Расплывшаяся в оскале зеленая морда с острыми клыками, так напугавшими меня при знакомстве, наверно, говорила о высшей степени радости от похвалы…хозяина? Господина? Вряд ли они родственники.

– Итак, Вероника, если ты готова, давай поговорим. У тебя наверняка накопилось много вопросов.

Это мягко сказано!

Мы уселись на кровать друг напротив друга. Он потянулся, словно хотел дотронуться до меня, но отдернул руку.

– Как тебе удобнее, ты будешь спрашивать, или мне самому начать?

– Я даже не знаю…

– Хорошо, давай для начала ты. Что больше всего тебя интересует.

Я задумалась. Ненадолго. Господи, конечно, мне важно знать, помог ли мой рискованный шаг с этой спячкой.

– Вам удалось меня вылечить? Я больше не умираю?

Он так тяжело вздохнул, что, на мгновение перед глазами появилась траурная пелена.

– Нет-нет, прости, Вероника, я не из-за тебя… Ну, то есть, из-за тебя, конечно, но… Так, ладно! Нет, Вероника, ты не умираешь. Ты абсолютно здорова. Ни опухолей, ни вирусов, ни даже несварения желудка. Твой организм полностью свободен от любого заболевания!

Не знаю, как удержалась, чтобы не броситься к нему на грудь и не разрыдаться. Наверно, мамино воспитание, все же мы не так давно знакомы. Ну, я с ним, он-то ведет себя так, словно мы близко общаемся уже много лет.

– Спасибо вам огромное! Я…я не знаю, как выразить свою признательность! Господи, вы спасли мне жизнь!

Я говорила что-то еще в том же духе, но по мере того, как пускалась в рассуждения, увещевая, что такие люди должны быть увековечены в истории страны, его лицо только мрачнело.

– Что-то не так? – поинтересовалась осторожно, видя реакцию.

– Все не так просто, как кажется, Вероника. Я не тот, за кого ты меня приняла.

– Как? Вы не мой врач? А где тогда он? И почему я сейчас здесь? Ааа, наверно, вы один из команды ученых, которые ставили этот эксперимент? Все равно спасибо!

Мужчина – Марат Вячеславович, вспомнила все-таки! – вскочил и начала наворачивать круги по комнате, бормоча что-то под нос. Я молча наблюдала, на всякий случай отодвинувшись к середине необъятной кровати. Мало ли, что у него на уме, ведет он себя довольно странно.

– Черт, я думал, будет проще! – наконец выдал некто, принятый мной за доктора.

– Вы о чем?

– Хорошо, Вероника! Послушай, я сейчас скажу тебе то, что на первый взгляд покажется полнейшим бредом. И на второй, скорее всего, тоже. Да и на третий… В общем, просто выслушай меня, и мы вместе с тобой подумаем, что делать дальше. Идет?

Что мне оставалось? Правильно, кивнуть и стараться не упасть в обморок от того, что он говорил.

Я спала не несколько месяцев, как предполагалось изначально. По словам суетящегося вокруг меня человека, нервно теребящего короткие темные волосы, в состоянии анабиоза мое тело пребывало более трехсот лет. Да, вроде как человечество недавно отметило новый 2356 год от Рождества Христова.

– Я видел твои документы, ты и другие подписывали согласие на участие в эксперименте в две тысячи девятнадцатом. Вероника, ваш проект закрыли до того, как вас смогли привести в сознание.

О чем он говорит? Он не в себе? Или это мой больной, уже без сомнения, мозг выдает всю эту чушь?

– Фактически ваш эксперимент не был завершен, для этого требовались дорогостоящие препараты, качество которых сейчас можно назвать крайне сомнительным. Вариантов много. Вроде как не хватило финансирования, у правительства закончились средства, а основного спонсора то ли убили, то ли посадили. Да, интересное было время… – он помолчал. – Но речь не об этом. Год, когда стартовал проект, значится в мировой истории как начало Большой пандемии. Она продлилась почти десять лет. За это время не то что закончить эксперимент… Тогда стояла другая задача – выжить. Нас всех буквально атаковал вирус-мутант, от которого не было ни лекарств, ни вакцины. Люди умирали десятками тысяч каждый день, главы государств паниковали, начались бунты, митинги, хаос, граничащий с анархией. Все это есть в фильмах по истории, покажу как-нибудь. Признаться, я хотел избежать подобных разговоров, и надеялся, что Оло успеет показать тебе несколько видео. Тогда пришлось бы только отвечать на вопросы.

Он опять прошелся по комнате, ероша волосы.

– Вероника, произошло то, что вы стали источником для спасения всей планеты, – Боже, как пафосно, а, главное, ничего не понятно. – Не только вы, не подумай, были и добровольцы, которые пожертвовали собой. Но на войне все средства хороши, девочка моя, как бы жестоко это не звучало.

Я начинала понимать, куда он клонит, но даже в голове смутные догадки казались такой ересью, что озвучивать их просто нелепо. Глупо! Смешно! Это розыгрыш?

– А это была настоящая война, – теперь он говорил глухо. – В твоем эксперименте принимали участие тридцать человек. Ве они оказались буквально на грани жизни и смерти, но возможности закончить не было. Зато появился шанс на то, чтобы попытаться найти вакцину от вируса. И было принято решение проводить опыты на вас.

Он это сказал!

– У кого-то из вас остались родные, они дали разрешение на испытание препаратов, были и те, кто просто забрал тела, чтобы похоронить достойно. Ты же была абсолютно одна… Это были исследования совершенно другого уровня, ученые поставили перед собой задачу найти лекарство от бушующей заразы. Возможно, сейчас ты вряд ли сможешь это понять. Земля была на пороге вымирания, и правительства должны были что-то предпринять. Я не оправдываю никого, девочка моя, а всего лишь говорю факты.

Я подтянула колени к груди и обхватила их, сжавшись посреди кровати. На него не смотрела. Хотелось закрыть глаза и проснуться в своей нормальной жизни…или не проснуться вовсе. Уж лучше так, чем слышать все это.

– После испытаний выжила ровно половина из вас, – произнеся это, мужчина надолго замолчал, разглядывая абсолютно гладкую стену.

Пыталась ли я понять и поверить в сказанное? Нет, конечно! Это либо жестокий розыгрыш, либо я просто тихо съехала с катушек, и все, что сейчас творится вокруг – плод моего больного воображения. Ну не могут быть правдой все эти жуткие откровения!

– Благодаря вам ученые смогли разработать идеальное лекарство, и вымирание человечества прекратилось. Я считаю, ты должна это знать. Как бы жестко это не звучало, я не осуждаю, что было тогда. Но потом…потом вы оказались слишком ценны. Организмы, приспособленные к таким препаратам – просто находка для современной науки! Благодаря вам она пошла вперед, ведь человеческое тело в состоянии анабиоза – кладезь для разного рода опытов! Например, выяснилось, что групп крови не четыре, как тогда считали, а восемь, и это только основные. Много чего еще… Но апофеозом стало открытие, когда ученые выявили у вас особый геном, отвечающий за несгибаемый иммунитет…

– Что за бред? У меня был рак! – я впервые открыла рот.

– И у остальных тоже, только разные формы и стадии. Этот ген не был в вас изначально, это не врожденная особенность. Это особенность, созданная вашим организмом естественным путем во время глубокого сна при влиянии нескольких факторов. Например, опытом с поисками вакцины от вируса…

Что? Он? Несет?

– Я не буду вдаваться в подробности, хорошо? Просто скажу, что отныне вы стали теми, кому не страшны ни простуда, ни онкология, а возможно и ядерная война. Уникальными, Вероника! И тогда, много лет назад, в правительстве приняли решение оставить вас в анабиозе для дальнейшего изучения и поиска выгоды для остального человечества.

Последние слова он произнес особенно тихо, но я расслышала.

– Я что-то вроде мутанта?

– Что ты, нет! – ответил так поспешно, будто заранее предугадал, о чем спрошу. – Ты абсолютно нормальная женщина, только с сильнейшим иммунитетом и еще…

– Что с нами делали все это время?

– Я не уверен, что ты хочешь об этом знать.

– Я и это все не хотела!

– Но должна была! Прости…

Он снова замолчал. Устало опустился на край кровати, посмотрел на меня. Грустно-грустно, словно понимал, какую боль я сейчас переживаю, и ему действительно было жаль.

– Так что дальше? – спросила хрипло.

– Хорошо, – мужчина отвернулся, уставившись немигающими глазами прямо перед собой. – Ученые смогли выделить из вашей крови клетки, при введении которых другому человеку его иммунитет становится практически неубиваемым. Почти как у вас. Конечно, с некоторыми погрешностями. С тех пор ты и другие стали кем-то вроде живых инкубаторов для людей. Вас не будили, не давали умереть, и брали кровь и костный мозг, давая время на его восстановление. Препараты колют раз в три года, и этого хватает для средней продолжительности жизни в сто-сто двадцать лет. Мы забыли о болезнях!

Эти фразы он произнес громко, со злостью, все еще сверля взглядом стену перед собой.

–Я работаю инженером-гематологом сорок лет, Вероника, – в смысле?! Да он выглядит моложе! – Ты – моя подопечная. Я должен был проводить с тобой все необходимые процедуры, что и делал все время, пока… это сейчас не важно! Ты имеешь право прожить собственную жизнь так, как считаешь нужным.

Повисшая тишина давила не лучше оглушительного шума.

Гребаные триста лет я валялась в капсуле, на мне ставили опыты, выкачивали все, что можно, а теперь предлагают жить дальше. Кажется, я просто рехнулась. Да, это самое логичное объяснение. Ведь правда, все озвученное подсказывало, что я всего лишь очередная сумасшедшая, которая на самом деле бредит где-то в комнате с мягкими стенами, возможно, даже в смирительной рубашке и вообще не похожая на человека.